Пышный бутон спрятанный под платьем Dakana
Пышный бутон спрятанный под платьем Dakana
Якщо Ви виявили помилку у тексті — виділіть її курсором та натисніть "Ctrl + Enter". Дякуємо Вам за уважність та ввічливість.
Вторая часть «Пытошной», в отличие от предыдущей , обойдётся без упоминания жертв сифилиса и обезображенных — войной или салонными экспериментами — лиц. На протяжении сорока скроллов этого материала и описанных в нём шести столетий женщины будут слой за слоем избавляться от одежды, что, обещаю, вызовет прямо противоположное отвращению чувство. Раздевание-погоня за «естественной красотой» не обошлось без пикантностей, абсурда, имитаций, глупостей, фальши и бесстыдного обмана.
Дамская предприимчивость на пути самоукрашательства с давних времён пуритански осуждалась общественностью и редко оставалась безнаказанной. В XVIII веке по этой причине случались бракоразводные процессы и даже общественные порки. На кострах изобретательных прелестниц не сжигали, но, к примеру, в Англии указом парламента «женские хитрости» были приравнены к колдовству и чародейству. Законодатели единогласно пришли к выводу, что природа и так дала женщине достаточно.
«All women of whatever age, rank, profession, or degree, whether virgin maid or widow, that shall from and after such Act impose upon, seduce, and betray into matrimony any of His Majesty’s subjects by means of scent, paints, cosmetics, washes, artificial teeth, false hair, Spanish wool, ironstays, hoops, high-heeled shoes, or bolstered hips, shall incur the penalty of the law now in force against witchcraft and like misdemeanors, and that the marriage upon conviction shall stand null and void.»
1770, Statue against the Perfidy of Women (George III)
«Всякая женщина, какого бы ни была возраста, сословия, профессии; девственница или вдова, которая обманет, прельстит или обольстит к браку кого-нибудь из сыновей королевского дома посредством благовоний, косметики, фальшивых волос, цинковых белил, корсетом, башмаками на каблуках и фальшивыми бёдрами, подвергнется наказаниям, назначенным ныне законом против чародейства и колдовства, а следственно брак будет считаться незаконным, а потому и расторгается.»
«Закон против коварства женщин», Георг ІІІ, 1770 год
Слово «корсет» (от французского «corps» — тело) появилось в XIV веке и почти сразу вышло за пределы гардероба Бургундского двора. Последующие шесть столетий эта часть дамского туалета менялась под влиянием «идеологии» и достижений технического прогресса.
Ободрённые инквизицией испанские дамы заковывали себя в сооружение с боковыми шарнирами и отверстиями для доступа воздуха — добровольное орудие самоистязания, вес которого достигал 25 килограммов.
Ближе к XVII веку корсет научились мастерить из китового уса, кожи, каучука и отдельных деревянных или металлических планок. Всю эту не слишком эстетическую конструкцию приходилось прятать под многочисленными слоями ткани и кружев. Но женщины быстро придумали, чем отвлечь внимание от нечувствительных «доспехов».
Верные идее, что искусно полураздетое тело обескураживающе соблазнительно, француженки напудрили и щедро украсили мушками высоко приподнятую корсетом грудь.
Падение нравов в эпоху Рококо довело обе идеи — груди и корсета — до абсурда. Корсет XVIII века был настолько красив — из парчи и бархата, вышитый золотом и украшенный розетками, — что перестал считаться частью нижнего белья и «вышел» наружу. Его надевали поверх платья. Плюс шабаш глубоких декольте, которые почти обнажали соски, — в таком виде дамы расхаживали по улице и посещали церкви.
От любви до ненависти один шаг. После Великой французской революции дамский «панцирь» постигла та же участь, что и её жертв, — женщины вдруг отказались от корсета. Почти на 30 лет. Это было, возможно, наиболее радикальное преобразование в дамском гардеробе за всю историю моды. На смену «оковам» пришла «нагая мода».
Безжалостно избавившись от всей старой одежды, дамы облачились в струящиеся муслиновые платья. Весь туалет, вместе с пояском, перчатками до плеч, шёлковыми чулками и сандалиями, весил всего около 400 граммов. Исподнее мода Директории не признавала, считая, что отсутствие панталон выгодно подчёркивает модный античный силуэт.
Врачи предупреждали женщин об опасностях: «Журнал де мод» (Journal des modes) в 1802 году рекомендовал своим читательницам посетить Монмартрское кладбище, чтобы посмотреть, сколько молодых женщин, едва достигших 30-летнего возраста, стало жертвой «нагой» моды, банально умерев от простуды. Но тщетно.
Звёздный час корсета снова наступил в XIX веке — он занял главное место в дамском туалете почти на 100 лет.
В 1820-х годах в Париже на производстве корсетов трудились около 10 тысяч человек, а за год продавалось более 55 миллионов экземпляров. Корсет был архитектурной основой платья, именно он «лепил» силуэт.
Никогда ещё мир не видел таких тоненьких женщин — особым шиком считалось, когда пальцы кавалера смыкались вокруг талии дамы во время танца. С помощью корсета женщина могла достичь абсолютно совершенных форм: сузить талию, округлить бёдра и приобрести поистине царственную осанку. Но леди в основном ценили этот предмет за умение спрятать объёмный живот и придать форму не очень выразительной груди.
Чем туже утягивали корсет, тем пышнее становилась юбка у платья. Юбка? Юбки! Их было просто немыслимое количество.
В бельевой набор приличной дамы входили: две юбки из кисеи, под ними крахмальная юбка и льняная юбка с воланами, дальше юбка на вате, которая доходила до колен, фланелевая юбка, затем нижняя юбка шириной от полутора до двух метров. И у каждой нижней юбки было своё название (!).
Женщины просто утопали в ткани — эту главную отличительную черту дамской одежды середины XIX века портные позаимствовали у стиля Рококо. Текстильная вакханалия и культ количества: на одно платье могло уйти до 15 метров материи.
Спас ситуацию и, в прямом смысле слова, облегчил жизнь кринолин, который был изобретён Чарльзом Фредериком Вортом.
Ворт в совершенстве владел искусством шитья, благодаря чему стал придворным портным у императрицы Евгении. В 1859 году именно по инициативе Её императорского величества к производству кринолинов подключились артели и мануфактуры.
Из журнала «Модный магазин», 1862, №8:
«Безъ кринолина нeтъ изящнаго туалета и нeтъ хорошей фигуры. Кринолинъ такъ привился къ современному костюму, что кажется и подумать нельзя обойтись безъ него. Представьте себe широкiя и длинныя платья, не поддерживаемыя кринолином!..»
Популярностью пользовались два вида кринолина — для повседневной одежды и для выхода в свет. И практически все изменения женского силуэта на протяжении 30 лет, с 1860 по 1890 год, диктовал Дом Ворта.
Кринолин верой и правдой служил не только платью, но и даме, которая его носила. С его помощью можно было принимать «благородные позы», предписываемые церемониалом, как при дворе королевы Виктории, так и при дворе императрицы Евгении. Считалось, что кринолин также помогает соблюдать предписанную правилами скромность — его ширина чётко определяла дистанцию между дамами и кавалерами. Но никакая дистанция не спасала, если красавице вдруг вздумывалось чуть приподнять или слегка пораскачивать кринолин.
Появление кринолина в середине XIX века повлекло за собой окончательное утверждение такой части гардероба, как панталоны: до этого момента в истории дамского нижнего белья они были периодическим явлением.
Панталоны до щиколоток стали просто необходимы: когда кринолин раскачивался при ходьбе или женщина поднималась по лестнице — видны были ноги! Ужасно неприлично.
«Остовы скромности», — довольно приговаривали, натягивая панталоны, суровые пуританки. «Уродство и безобразие», — жаловались остальные женщины. Недовольство обязательным предметом гардероба стимулировало изобретательность. Сперва дамы украсили панталоны кружевом и вышивкой, а когда к концу XIX века панталоны сузились и стали одинаковой ширины по всей длине, из «остовов скромности» их переименовали в «херувимчиков» и «ангелочков». О скромности речь больше не шла.
Конструктивно панталоны XIX века были устроены весьма незатейливо. Штанины не были сшиты между собой: две отдельные тканевые трубы удерживались на талии благодаря общему поясу и туго затянутому корсету. Отсутствие шва в области промежности спасало мадам и мадемуазелей от бесконечного «собрался-разобрался» — прореха позволяла справить естественные потребности, не расшнуровывая всей «брони».
«Панталоны должны быть в длину ниже колена, нижний край можно обшить кружевами. Если же их спускают на четыре пальца ниже колен, то их кроят прямым фасоном, без обшивки, но непременно с красивой гарнировкой. Дамские панталоны делаются на широком поясе, во избежание складок на боку. Застёжка сбоку или сзади. На белье обязательны метки: в моде латинские буквы, крупные или мелкие по вкусу, цвета белого, синего или красного.»
Война в 1870 году между империей Наполеона III и Пруссией, которая добивалась европейской гегемонии, положила официальный Париж на лопатки. Франция не только понесла большие человеческие и материальные потери, но была унижена: Вильгельм I в 1871 году ни где-нибудь, а именно в Версале объявил о создании Германской империи.
Мода молниеносно изменилась: из-за кризиса юбки сужаются и колоколообразный кринолин сменяет турнюр, придуманный всё тем же знаменитым европейским модельером Чарльзом Вортом.
Теперь корсет доходит почти до колен. Туго зашнурованный, он имет русалочью форму, и платье очень плотно охватывает фигуру.
Фронтальный вид нового силуэта удивления не вызывал: и грудь, и талия были на своём месте. Но стоило даме стать вполоборота, как вдруг обнаруживалось нечто не совсем пропорциональное. Укрытый сзади под платьем турнюр нарочито «рекламировал» ягодицы. Сногсшибательный эффект достигался за счёт волосяных подушечек и всевозможных жёстких конструкций.
Новую моду сейчас же обвинили в крайней безнравственности. Турнюр обозвали «Cul de Paris» — «парижский зад».
Добавив объёмов в кормовой части, новое веяние никак не повлияло на требование как можно туже шнуровать корсет на остальных частях женщины. Дамы продолжали жить под лозунгом «Чтобы быть красивой, надо родиться красивой. Чтобы казаться красивой, надо страдать!».
По мнению гигиенистов ХIX века, дама, затянутая в корсет, получала всего 1/3 необходимого для жизни кислорода.
К концу ХIX века мода обнаружила скрытые резервы на дамском теле и повелела затянуть корсет ещё туже. Новый «пытошный» предмет туалета официально назывался «Sans ventre» (дословно — «без живота»), но в народе этот корсет прозвали «Сuirasse» («панцирь»). Он доходил почти до середины бедра, весил несколько килограммов и сковывал движения женщины до такой степени, что в нём с трудом можно было передвигаться. Присесть было и вовсе немыслимо: думаете, откуда пошла традиция принимать кавалеров полулёжа («Барышня лягли и просють»). Но даже при всех этих сложностях S-образный силуэт из корсетных — мой самый любимый. Мне он кажется в высшей степени женственным.
Внешне это выглядело так, как будто у дамы напрочь отсутствовал живот. Уравновешивали эту «S» высокая пышная грудь с одной стороны и выпяченный зад с другой. Пышность и объём груди придавали за счёт специальных кружевных подкладок и накладок, а место чуть пониже спины подчёркивалось с помощью ватной или волосяной подушечки, которая крепилась сзади вместе с нижними юбками.
Корсет конца ХIX века мог не только ликвидировать живот — этот невидимый посторонним тайный сообщник также обеспечивал женщине все недостающие части. Он стал второй фигурой. В корсет вшивались (или крепились к нему сверху) фальшивые грудь и бёдра.
Журнал мод в 1883 году предательски выдавал мужчинам тайну «женского заговора»:
«Большие модницы прибегают к некоторой хитрости, восполняя недостаточную толщину стана особым резиновым корсетом со всеми атрибутами красиво устроенной фигуры».
Я даже представить себе не могу, что чувствовал новоиспечённый муж после свадьбы, когда его мечты вдребезги разбивались об объёмную каучуковую грудь. Были даже громкие бракоразводные процессы, в которых оскорблённый до мозга костей супруг оправдывал своё бегство от спутницы жизни телесной реальностью, которая оказывалась весьма далёкой от заявленного до свадьбы «формата».
В 1889 году настоящий прорыв в поисках новых форм белья совершила француженка Эрмине Кадоль — она выставила в своей корсетной мастерской изделие из тюля, кружев и шёлка, которое получило название «Le Bien-Etre», в переводе с французского «благополучие». По сути, это был первый бюстгальтер: чашечки поддерживали две сатиновые ленты, а сзади вся конструкция крепилась к поясу-корсету.
Разумных доводов Каддоль о смене тесных корсетов на «благополучие» женщины не услышали — о лифчике забыли до лучших времён. И понятно почему: «царствование» внешней S-образной женственности совпало с ханжеством и лицемерием, от которого в конце ХIX века просто изнывала вся Европа. Дело доходило до того, что юные барышни принимали ванну в рубахах под строгим присмотром прислуги — им запрещалось видеть своё обнаженное тело. Какой там лифчик?
Тщательно задрапированная в платье с высоким воротником-стойкой женщина представляла собой хорошо защищённый объект. Культивировался максимум исподнего. Вес «культа» в среднем составлял около двух килограммов — рубашка и панталоны до щиколоток, корсет, который облегал грудь и бёдра, потом корсетный лиф, две или три нижние юбки.
«Раздеться — это нужно было предусмотреть заранее, словно переезд».
Подавленная сексуальность викторианской эпохи сублимировалась в болезненный интерес к неглиже. Бельё начали открыто выставлять в магазинах, причём не только в больших крытых пассажах, но и в скромных лавках. Манекены в корсетах и развешанные на витрине панталоны и нижние юбки поначалу вызывали возмущение, но довольно быстро такое «эротизированное» пространство стало обычным делом.
Начало ХХ века стало новой точкой отсчёта для нижнего белья: впервые появилась массовая реклама корсетов, чулок, сорочек и панталон в газетах и журналах. Женщина в дезабилье стала более притягательна для мужчины, чем обнажённая, и производители нижнего белья этот нюанс учитывали.
Первыми откровенное эротическое бельё стали носить актрисы и куртизанки, превратив его в главное орудие разврата.
Сгустившееся в обществе напряжение вокруг запретной темы нашло разрядку в появлении публичных домов, кабаре и варьете со стриптизом. Кокотки, исполнительницы канкана и певички кабаре внесли огромное разнообразие в бельевой ассортимент. Благодаря парижскому кабаре появилось чёрное женское бельё, а публичные дома стали именно тем местом, где родилось цветное бельё, —считалось, что именно оно «подогревало» воображение клиента.
Но ничто так не будоражило воображение мужчин, как нижняя юбка. Точнее звук, который сопровождал женщину, которая её носит. Нежный и шелестящий, он рождался при ходьбе, во время танца или же в тот момент, когда женщина подхватывала подол рукой, — подкладка из тафты тёрлась о воланы нижней юбки. Этот звуковой эффект назывался фру-фру от французского «frou-frou» — «шорох». Особого звука дамы добивались с помощью комбинирования тканей, из которых были сделаны воланы, — кружев, репса и крепа. Словечко быстро вошло в моду — это было время сплошного фру-фру. Пожалуй, именно под этот судьбоносный шорох начал медленно уходить со сцены корсет.
В 90-х годах XIX века в моду вошло фотографирование себя изнутри — так общество приспособило под модные нужды открытие Вильгельма Конрада Рентгена.
«…Представляется, как будто X-лучи распространяются во всех телах с одинаковою скоростью и распространение их, по-видимому, совершается в какой-то особой среде…
Я наблюдал множество …теневых изображений, которые, между прочим, представляют совершенно особую прелесть, и отчасти сфотографировал их»
В.К. Рентген о своём открытии в брошюре «Новый род лучей», декабрь 1895 года.
Уже через шесть месяцев после обнародования открытия X-лучей изобретатель Томас Алва Эдисон в Нью-Йорке показывал всем желающим на флуоресцирующем экране, как выглядит скелет кистей рук, ступней и других частей тела. Ещё через три месяца, в августе 1896 года, ассистент Рентгена Зендер получил первую полную рентгенограмму человеческого скелета.
Предприимчивые шоумены буквально тут же адаптировали науку для публики: в Париже, в Le Cabaret du Neant («Кабаре Небытия») на Монмартре, посетителей-добровольцев приглашали занять место в вертикально стоящем гробу, после чего «жертве» предъявляли якобы его скелет. Но это была не настоящая рентгенограмма, а трюковая иллюзия, которую создавали с помощью зеркал и подсветки. Этот аттракцион пользовался бешеной популярностью в Европе и Америке.
На рубеже веков негативное влияние радиации на человека было практически не изучено и мало кто себе отказывал в развлечении приобрести на память в тематическом «ателье» изображение своих костей, тем более что такая услуга стоила значительно дешевле, чем обычная фотография.
Но это я к чему, собственно. Великое научное изобретение визуализировало, насколько чудовищны были деформации, виновником которых был корсет.
Врачи в ХIX веке очень активно выступали против ношения каких-либо корсетов и приписывали им целый букет болячек, числом 98 штук. Вот только некоторые из них, в алфавитном порядке: астма, бесплодие, геморрой, горбатость, головные боли, истерия, краткий срок жизни, малокровие, меланхолия, раны груди, рождение уродов, чахотка.
«Корсеты — это модный яд медленного действия» или «Убийца рода человеческого», а вот ещё: «Самоубийца по моде».
Но даже такое «наглядное пособие» не мешало женщинам соревноваться за звание обладательницы самой тонкой талии: живым руководством к действию по затягиванию корсетов в 1890 году была «королева полусвета» Клеопатра Диана де Мерод, ей приписывали интимную связь с королём Бельгии Леопольдом ІІ, хотя Диана эту связь отрицала.
Объём её талии был 32 сантиметра, вот к нему-то и стремились её современницы. Обворожительно ужасно, правда? Хоть в кунсткамеру сдавай.
Начало ХХ века. Все рекорды на самую тонкую талию побиты, врачи постоянно «на ушах», а энтузиасты неутомимо предлагают всё новые и новые варианты альтернативного белья. Но ни энтузиасты, ни врачи не обладали влиянием на моду, а потому «индикатор» приличия в виде корсета всё ещё оставался в женском гардеробе.
Первую «вольную» от корсета для дам подписал великий реформатор моды Поль Пуаре. Парижский кутюрье создал нечто гораздо большее, чем просто платье без корсета: он придумал новый образ жизни, который подхватили вся Европа и Америка. Поль Пуаре «создал» женщину, которая освободилась от предрассудков традиционных для «Бель Эпок». Предложив ей жизнь без «оков», он поставил более сложную задачу — похудеть.
«Женское движение борется за свободу, а я даю женщинам свободу движения.»
Освободив грудь и талию от атласных «тисков», кутюрье стянул женщинам ноги. Разоблачил его, кстати, художник Александр Бенуа, который во время одного из модных показов заметил на ногах моделей «хромую повязку» в виде восьмёрки. Так стала известна истинная природа «походки драматической актрисы», так восхищавшей зрителей. Тот же Бенуа подглядел, что модели Пуаре продолжали пользоваться корсетом, хоть и значительно облегчённым.
Несмотря на популярность, век «хромых» платьев был недолог. Вскоре этот силуэт сошёл с подиума — и корсетам совсем не осталось места. Производители дамской упряжи были на грани финансового краха: чуть ли не ежедневно к Полю Пуаре приходили на поклон управляющие мануфактур и просили не лишать их работы. Но было поздно — платья без корсета уже завоевали Париж.
От корсета отказались, а бюстгальтер ещё толком не придумали — из терабайтов информации я выделила три версии появления такой банальной в наше время вещицы, как бюстгальтер.
Версия первая — женщина-врач Гош Саро в 1903 году разрезала пополам корсет и получила лифчик и утягивающий пояс в придачу. Гош Саро допустила роковую ошибку — не запатентовала свой образец.
Версия вторая — в 1913 го
Девушка в купальнике поссала в туалете
Брюнетка перестаралась с минетом и получила камшот
Сумасшедшая начальница отстрапонила молоденькую барышню