Пышногрудая бабенка трахается с мужиком после показа грудей

⚡ ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻

Пышногрудая бабенка трахается с мужиком после показа грудей


      СОЦИАЛЬНО ЭРОТИЧЕСКАЯ ДРАМА ДЕВЯНОСТЫХ ГОДОВ

      "Помните о смерти, ибо смерть является величайшим благом для всего живущего на Земле"
      Филосовская фраза.
"Не дай Вам Бог жить во


      Времена Великих исторических потрясений"
Философская фраза


ПРОЗА ЖИЗНИ ВО ВРЕМЕНА СОЦИАЛЬНЫХ
КАТАКЛИЗМОВ


      "Жизнь – есть способ существования белковых тел. . Жизнь – это физиологическое существование человека и животных"
Выписки из философского словаря


      "Секс – это наркотик. Чем больше ты его имеешь, тем больше его хочется. И конца здесь нет. Концом здесь может стать только сама смерть…".
Из разговора нескольких подвыпивших женщин


      "В нашей стране секса – нет!"
Из телевизионной передачи конца 80-ых годов.


ИИЛЮЗИИ СЕМЕЙНОГО СЧАСТЬЯ
НА ФОНЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ КОСМОСА


      "Не возвращайтесь на пустые пепелища,
      Зачем Вам память прошлых лет?!"
Стихи неизвестного поэта.


ЭКВИЛИБРИСТИКА НА ОБОРВАВШЕМСЯ
КАНАТЕ
       "

      Эквилибристика – это искусство делать акробатические упражнения, не теряя равновесия, в трудных по- ложениях, например, на канате"
С.И. Ожегов "Словарь русского литературного языка".


      " За чем пойдешь, то и найдешь"
Народная мудрость.


      "Прыжок в бездну обладает несо- мненное преимущество перед лю- бым другим прыжком. Бездна не имеет дна, поэтому нет опаснос- ти разбиться.".
Фраза с некоторой долей иронии


      "Человек несчастен постольку, поскольку сам в этом убежден"
Народная мудрость.


      "Я в ночь шагнул,
      Раскрывши настежь двери.
      Я в ночь шагнул,
      Не зная во что верить.
      Я в ночь шагнул -
      В мир зыбкий и непрочный.
      Я в ночь шагнул,
      Видать, дошел до точки"
Стихи неизвестного поэта.


ЛЮБОВЬ, КАК ВЫСШАЯ ЦЕННОСТЬ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ
       .      "

      Если бы Любви между мужчиной и женщиной на свете в действительности не существовало, то ее следовало бы выдумать, чтобы хоть как-то очело- вечить и одухотворить примитивную физиоло- гию полового акта между мужчиной и женщиной"
Фраза, не лишенная некого своего смысла


.. ПОХМЕЛЬНЫЙ СИНДРОМ
 ПРОСЫПАЮЩЕЙСЯ РОССИИ


      Не жили никогда счастливо, нечего и начинать!"
Фраза, приписываемая М.Жванецкому.".


СЕКС В КАЧЕСТВЕ ОДНОГО ИЗ ЭЛЕМНТОВ
СИСТЕМЫ ФИЗИОЛОГИЧЕКИХ ОТПРАВЛЕНИЙ
 ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОРГАНИЗМА.С.


      Сексуальная жизнь мужчины во многом определяются естественными физиоло- гиескими отправлениями его организма, организма самца производителя, и не чем другим более. О чувствах здесь очень часто говорить не имеет никакого смысла.
Фраза из медицинской энциклопедии..


ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА ДЛЯ УТОНУВШЕГО
МУЖЧИНЫ


      Способность к суициду является отличительной чертой мыслящего существа.. Животные не могут убить себя, так как у них слишком сильно развит инстинкт самосохране- ния.. Только мощный разум может заставить себя отка- заться от жизни. Причем, сильные уходят сами. Слабые же предпочитают жить. Жить при любых обстоятельст- твах. Хотя бы только ради самой жизни. .
Заумная фраза, не лишенная некого своего смысла.


      Слова "Надежда," и "Родина" в русском языке – женского рода. И это, отнюдь, не случайно"
Просто фраза.


      "Chercher la femme – ищите женщину" (фр.)

      Как только Олег отдал деньги "Палычу", он сразу же у спокоился. К нему пришло душевное умиротворение и какое-то внутреннее просветление. Словно он очистился от чего-то грязного и мерзкого в себе и даже как бы приподнялся над мирской, никчемной и тупо суетливой собственной жизнью. У него даже взгляд изменился. В нем появилось не-кое покровительственно-снисходительная усмешка умудренного опытом старца, смотря-щего на сканлдалищих между собой ребятишек.. Он вышел на крыльцо офиса, вдохнул полной грудью горьковатый, наполненный автомобильной гарью и асфальтной пылью воздух Московских улиц, глянул на спрятавшееся за облаками солнце, протягивающее к земле свои длинные лучи-руки и мысленно улыбнулся:      – Хорошо! Ой, как хорошо! Жалко со всем этим расставаться!      Но…надо! Надо! Потому что все это перестало радовать меня. А раз перестало – зачем мне оно?! Надо все-таки иметь мужество уйти и не портить жизнь другим людям своим кислым видом и та-ким же кислым отношением к жизни. Лучше уж так, чем начать пить. А то ведь и так уж, если по честному – практически каждый день в рюмку заглядываю.      Каждый вечер – пару рюмок. Когда-то раньше – обходился одной за вечер. Теперь – уже и две. А завтра?. А завтра – известно для таких .Завтра понадобиться еще больше, потом еще и еще боль-ше. И где же здесь конец? Под забором, где же еще. Не-ет, лучше уж так, самому, пока еще человек, пока люди о тебе по хорошему еще думают..      В этот момент зазвонил его мобильник. Олег достал его из кармана, раскрыл и поднес к уху:      – Я слушаю.      – Олег Юрьевич, здесь женщина одна вас ждет. Ее к вам директор по кредитам на-правил. Сказал, что это ваш вопрос.      Олег вернулся к себе. Вход в его кабинет шел через большую комнату или предбан-ник, как ее обычно называли, и в которой сидели его девушки. Комната заодно служила еще своеобразной приемной для отдела связи с общественностью. Здесь на стульях, рас-ставленных вдоль стены, обычно сидели посетители, пришедшие на прием в отдел или персонально, к его начальнику, Олегу Юрьевичу.. На одном из стульев сидела женщина. Сравнительно молодая. Лет тридцати, не больше. Сидела напряженно и скованно, с нее-стественно выпрямоенной спиной, плотно прижатой к спинке стула,. и вытянутой вверх шеей, устремив взгляд застывших, отрешенных глаз куда-то в неизвестность.      Она даже не прореагировала на приход Олега, так глубоко ушла в себя, в свои, видно, не слишком радостные мысли.      Олег подошел к женщине:      – Здравствуйте! Я – Жуков. Вы – ко мне?      Женщина вздронула, торопливо поднялась и глянула ему в лицо.      Взгляд у нее был напряженный, недоверчиво настороженный и, одновременно же, – какой-то уничижитель-но заискивающий. Видно, жизнь по ней прошлась основательно, и она уже ничего хоро-шеего для себя ни от кого не ждала. Но женщина была красивая. Точнее – была когда-то красивая. А сейчас – сильно, сильно поблекшая. И не слишком следящая за своей внеш-ностью. А так, в общем, женщина – ничего! И очень даже очень – ничего. Овальное, мяг-кое и очень женственное лицо с темными, в мелкую зеленоватую крапинку, завлекаю-щими когда-то, а сейчас испуганными до невозможностью глазами; тонкий, изящной формы, с трепетными ноздрями, небольшой нос; густые каштановые волосы, собранные на затылке в тугой узел и открывающие высокий, без едимной морщинки чистый лоб; Да, приятная женщина, очень даже приятная. Ничего не скажешь. Невысокая, ладная, пол-ногрудая, но грудь не опущенная, а даже приподнятая, выпирающаяся вперед, с выступа-ющими через щелковую ткань кофточки острыми сосками.      Женщина вскинула на него встревоженные глаза, резко вздохнула, облизав язы-ком большие, четко очерченные, словно вырисованные на шелке японской кистью гу-бы. Губы слегка выпирали вперед и казались припухшими, то ли от чьих-то страстных поцелуев, то ли от собственных нервных покусываний и призывно влажно блестели. Соч-ные яркие губы молодой, цветущей женщины то ли подправленные помадой, то ли от природы такого завлекательного, темно вишневого цвета.      Женщина нервно сглотнула слюну и дрожащим от волнения голосом, чуть ли не за-пинаясь, проговорила:.      – Д-д-а-а, меня к вам направили…      – Тогда заходите, – сказал Олег и добавил, обернувшись к своим девчатам, – девоч-ки, два кофе с печением приготовьте, пожалуйста…      Олег вырос из комсомольских активистов, имел психологию типичного советского человека, выросшего без хозяев, воспитанного на идеалах справедливости, равентсва, братства и, наверное, потому обладал высоким чувством собственного достоинства. Он не терпел собственного унижения и сам не любил унижать других. Для него всегда было не-выносимо смотреть на оскорбление и унижение окружающих его людей.      И он всегда вста-вал на сторону униженных и оскорбленных. Это была норма его жизни, от которой он никогда не отступал. Еще, наверное, с тех самых времен, когда прочитал роман Достоев-ского "Униженные и оскорбленные". Ему тогда было всего тринадцать лет. На книгу он наткнулся на книжных стеллажах кабинета отца, где был частым гостем, и читал потом всю ночь. Никак не мог оторваться. И слезы наворачивались у него на глазах. И чувство высочайшего сострадания ко всем обиженным в этом несправедливом мире охватило его тогда. И осталось в глубинах его сердца навсегда.      Олег сразу понял, что у этой женщине какая-то беда и так же сразу проникся к ней сочувствием. Эта женщина вызывала у него симпатию и инстинктивное желание по-мочь ей. За время работы Олега в банке пред ним прошли множество людей. Одни посети-тели были приятны ему, с ними хотелось общаться, работать; другие же вызывали чувство острого отторжения, чуть ли не антипатии и с такими приходилось работать, напрягаясь и буквально заставляя себя вести их дела. Но к большинств людей, приходящих к нему по своим финансовым проблемам, он не спытывал ничего, кроме равнодушия. Они были ему безразличны, и их проблемы не трогали его и он даже не запоминал их.. И достаточно бы-ло всего лишь нескольих минут, чтобы понять собственное отношение к этому конкрет-ному посетителю. Наши симпатии и антипатии возникают мгновенно, чуть ли не инстинк-тивно, с первого, так сказать, взгляда друг на друга.      Как и любовь. Она может быть только лишь с первого взгляда, с первых секунд на-шего взаимного общения, взаимного контакта, когда встречаются наши глаза и когда на-ши взгляды будто притягиваются друг к другу неосязаемой нами, но неодолимой ничем силой и сразу же проникают куда-то в глубь нашего подсознания, в глубь самого сердца, говоря нам – это тот, кого ты ищешь, это и есть твой избранник, это и есть твоя половина. И чтобы потом тебе не говорили твои родители, твои друзья. и твои родственники, ты знаешь одно и только одно – твое сердце выбрало его. Его одного из нескольких миллиар-дов живущих на земле людей. А раз так – значит сердце право и надо слушаться его, что-бы потом не раскаиваться всю свою жизнь. Правда, говорят, что сердце может ошибаться, и оно, порой, действительно ошибается, если только вину за наши собственные ошибки и за наши собственные глупости можно приписать сердцу. Но каждый из нас имеет право на свои ошибки, как бы тяжелы они не были. Ибо без таких ошибок жизнь становиться прес-ной, скучной и совершенно безрадостной. Да и скучной – тоже.      У Олега в кабинете, прямо в левом от двери углу, около большого створчатого окна стоял небольшой журнальный столик с двумя полукреслами. Этот столик предназначал-ся для бесед с теми посетителями, с которыми Олегу, по каким-то особым причинам хоте-лось познакомиться поближе или надо было познакомиться поближе путем создания не-кого подобия доверительно нтимной обстановки.      Именно в такой ситуации Олегу и хо-телось поговорить с этой женщиной. Поговорить ненавязчево и откровенно, чтобы хоть чуточку получше узнать ее. И не то, чтобы женщина заинтересовала его, как женщина, и он, так сказать, "положил на нее глаз". Не-ет, совершенно нет. Никаких эротических или сексуальных поползновений у Олега к ней не появилось. Наоборот, возникло сочувствие, сострадание к обиженной жизнью красивой женщине и появилось желание помочь ей, на-сколько это было в силах Олега.      Олег открыл дверь кабинета и сказал женщине:      – Проходите, пожалуйста…      Женщина прошла в кабинет и остановилась в нерешительности. Олег тоже прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и показал женщине рукой в сторону журнального столика:      – Сюда, пожалуйста. Садитесь на любое кресло, глее вам покажется удобно.      Женщина подошла к столику и осторожно присела на краешек ближнего к ней крес-сла. Села, выпрямилась и замерла в ожидании, закусив зубами нижнюю губу. Олег сел на-против нее, протянул вперед руку и открыл стоящую на столе красивую шкатулку в стиле палех. Там лежали сигареты. Несколько разнокалиберных пачек в ярких обертках. Олег развернул ее к женщине и спросил:      – Курите?      Женщина отрицательно покачала головой. Тогда Олег взял себе отдну пачку, рас-крыл ее, достал сигарету и сказал, глядя на нее:      – А я с Вашего разрешения закурю. Не могу долго без сигарет.      Он сунул сигарету в рот, достал из кармана зажигалку, чиркнул ее, поднес трепетное, красновато голубое пламя к кончику сигареты, глубоко затянулся, замер на секунду в не-движности, прикрыв глаза и закинув голову назад от ощущения мгновений кайфа, затем выпустил струю дыма в верх и сказал:      – Я Вас слушаю. Рассказывайте.      – Видите ли, – сказала женщина, глубоко вздохнув и напрягшись всем телом, словно бросаясь в прорубь, – я пришла к вам, – и тут по ее прошла нервная дрожь, лицо сморщи-лось, искривилось и женщина заплакала. Она попыталась было сдержать плач, торопли-вым движение правой руки зажала свой рот, но плач прорвался и тогда она закрыла лицо ладонями обеих рук, слгнулась и по настоящему, навзрыд заплакала.      Олег посмотрел на сидящую перед ним плачущую, покачал головой, вздохнул, затем встал, подошел к небольшому туалетному шкафчику, что стоял около стены, открыл двер-цу, достал оттуда полотенце, повернулся, подошел к женщине и тихо сказал:      – Возьмите полотенце. Оно чистое. Вытритесь и успокойтесь, пожалуйста. А я по-дожду. Не беспокойтесь.      Олег отошел к окну, повернулся спиной к женщине, затянулся сигаретой и стал без-думно смотреть в открывающуюся из окна панораму      Москвы. Мн-да-а-а, в этом кабинете посетители еще не плакали.      Кричать – кричали, ругаться – ругались. Даже до мата дело доходило.      Но плакать – не плакали. Эта женщина – первая. Хорошо бы, если и последняя. Что же такое с ней произошло, если она не выдержала и сорвалась на официальном при-еме в официальном учреждении, в банке.?      Что? То, что этот плач был не фальшивым, не игрой, а настоящим нервным срывом, было виднее видного. Ладно, подождем. Чего-чего, а времени у меня навалом.      Ждать пришлось не долго. Олег еще не успел докурить сигарету, как сзади него раз-дался тихий, виноватый женский голос:      – Вы уж простите меня, за ради бога. Так, накатило что-то. Не смогла сдержаться.      Олег повернулся, подошел к столику, сел и нажал кнопку вызова:      – Девочки, принесите нам кофе, пожалуйста.      Дверь кабинета открылась и в кабинет с подносом в руках вошла одна из его помош-ниц. На подносе стоял кофейник с кофе, две чашки на блюдцах с чайными ложочками, не-большая сахарница, вазочка с печением и салфетница с бумажными салфетками. Девушка поставила поднос на стол и спросила у Олега:      – Еще чего-нибудь, Олег Юрьевич?      – Нет, Танюшка, спасибо. Больше ничего не надо.      Олег встал, взял кофейник, налил кофе в обе чашки, положил в каждую чашку по две ложечки сахара, размешал и поставил одну чашку с блюдцем перед женщиной, другую – перед собой. Затем положил на каждое блюдечко по несколько печений и, успокоенный, сел на свое место, перевел дух и сказал женщине:      – Выпейте кофе и успокойтесь:      Женщина взяла чашку, осторожно поднесла к губам и сделала маленький глоток, по-том еще, еще… Олег тоже взял свою чашку с кофе и тоже начал потихонечку пить, искоса поглядывая на женщину. И чем больше он на нее смотрел, тем больше она ему нравилась. Была в этой женщине какая-то мягкая, кошачья пластика, некая грация, делающая каждое ее движение изящным, женственным и неповторимо красивым. И в том, как она сидела перед Олегом, как держала чашку перед собой, как подносила ее ко рту, как наклоняла голову к ободку чашки, как выпячивала вперед губы, делая глоток, чувствовалось не-повторимое обояние ее женского естества. И, сам того не замечая,      Олег, прихлебывая ко-фе, потихонечку любовался сидящей перед ним женщиной.      Женщина допила кофе, осторожно поставила чашку на на блюдце, взяла салфетку из салфетницы,, вытерла губы, смяла пальцами салфетку и бросила ее в пустую чашку. Затем глянула на Олега и тихо проговорила:      – Спасибо вам.      Голос у нее был низкий, грудной, приятного мягкого тембра.      – Пожалуйста, – ответил Олег и продолжил, – а теперь давайте познакомимся. А то мы что-то забыли это сделать раньше. Меня зовут      Олег Юрьевич. Фамилия – Жуков. Я яв-ляюсь начальником этого отдела.      Работаю с такими, как вы посетителями.      – А меня зовут Ольга Кирилловна, сказала женщина. Голос у нее был спокойным. Она уже пришла в себя и начинала потихонечку приобретать уверенность, – фамилия моя Преснова. Работаю продавцом в      "Супермаркете". Раньше работала в отделе маркетинга одной солидной фирмы по продаже компьютерной техники. Но оттуда пришлось уйти.      – Очень хорошо, – улыбнулся Олег, – Олег и Ольга, как нарочно подобрано! Ну, это к делу не относится.. Давайте теперь рассказывайте свою историю.      – Да что тут особенного рассказывать? – пожала плечами женщина,      – я пришла к вам в банк, чтобы узнать насчет кредита на покупку квартиры. Мне жить сейчас негде. Вот и хотелось бы разузнать, какие кредиты существуют на свете, какие у них годовые процен-ты и какие из них бывают льготные и для кого они бывают льготными. Вообще – все о нынешней системе кредитов и системе их возврата.      – А сейчас вы где обитаете? – спросил Олег.      – У подруги. У нее сейчас квартира свободна, -ответила ему женщина, – вот мы с сы-ном там и обитаем. На птичьих, так сказать, правах.      – Так, так.., – в задумчивости проговорил Олег, глядя на женщину, – Это понятно. А теперь, пожалуйста, расскажите мне все поподробней о своей жизни в последние годы, чтобы я смог бы для начала хотя бы сориентироваться, прежде чем принимать решение.      Женщина вздохнула и начала рассказывать..      История этой женщины, в общем-то была самая обычная и даже, в некоторой степе-ни, банальная и очень даже – заурядная.. Юыл у нее когда-то муж, была семья, была ра-бота. Муж – любимый, работа интересная, да еще сын подрастал. Что же нужно еще нор-мальной женщине для счастья? Да ничего большего! Так оно и было. Муж занимался биз-несом. И очень успешно. Он являлся одним из совладельцев фирмы по продаже компью-теронй техники в Москве и      Московском регионе. Женщина работал в отделе маркетинга этой же фирмы. Фирма процветала. И деньги у них были. Они купили себе новую кварти-ру, продав еще старую доставшуюся женщине от родителей.      Квартира была хорошая, сов-ременная и расположена в элитарном квартале, отгороженном от всех остальных жителей столицы. Но их этот вопрос не особенно-то и волновал. Они жили своей жизнью. И квар-тиру, естественно, они приватизировали. А как же иначе в нынешнее время?! И вполне тественно, что приватизировали на имя мужа. А на кого же еще?! Ведь он являлся осенов-ным кормильцем их семьи.      Но потом на их безоблачном семейном небе появились тучи. У мужа завелась любов-ница. Сначала одна, потом другая, третья. И опять же таки, вполен естественно, что жен-щине обо всех изменах мужа подробнейшим образом сообщали. Чтобы не скучала.. Но ведь не сможет нормальная женщина, вышедшая замуж по любви, отнестись спокойно к изменам собственного, когда-то грячо любимого мужа!. Не получится, как бы втайне, мо-жет быть, ей этого и не хотелось! Не получится!.      Не смогла и эта женщина. И дома нача-лись скандалы. Но ничего не помогало. Муж не успокаивался. Не сказать, что он был по-ловым гигантом. Не-ет, самый обычный и самый заурядный в этом смысле мужчина. Но он был богатый, видный, влиятельный, очень даже самовлюбленный и женщины опреде-ленной категории на него вешались.      Такова уж наша жизнь. И никуда от подобных ее эк-сцессов не денешься.      Наша героиня терпела, терпела, а потом подала на развод. Не захотела делить соб-ственного мужа с какими-то там девками. Гордость не позволяла. Развод состоялся до-вольно быстро. Деньги в нащей суд
Домашнее Порно Зрелых Супругов Снятое На Кухне
Молодая озабоченная шлюшка захотела сосать и удовлетворила мужика
Парень в кепке обильно забрызгал спермой жопу бабы выебав её