Путевой очерк | Россия 2023
Nekorrektnyj
Сейчас не так много путей, которые ведут из Германии в Россию, как можно было бы ожидать в 2023 году. Я выбрала маршрут Гамбург - Хельсинки - Санкт-Петербург, в основном потому, что там живет моя сестра. Так я оказалась у своей семьи без длительных разъездов внутри страны. Путешествие заняло весь день, а перевод часов украл еще 2 часа. Я покинула Шверин в 4 часа утра, и в 24 часа (22 часа по европейскому времени) переступила порог Таниной квартиры в Санкт-Петербурге.
Я не была в России уже более трех лет и немного волновалась перед поездкой. Три года могут показаться коротким периодом, но когда я смотрю на свою семилетнюю племянницу, то три года - это практически половина прожитой ею жизни. Она едва помнит нашу последнюю встречу.
Мне казалось, я стала немного наивной для России в моей, преимущественно немецкоговорящей среде, и боялась, что не смогу адекватно общаться на русском языке, которым практически не пользуюсь. Но уже через несколько часов в автобусе с довольно разговорчивой попутчицей русский вернулся и лишь немногие слова были для меня проблемой. По крайней мере пока не требовалось пользоваться двумя языками одновременно.
Однако, кое-что подзабылось и кое от чего я все же отвыкла.
В отличие от чувства языка, восприятие местной валюты не вернулось так же быстро. В кошельке лежат тысячи рублей, но отсутствует понимание, на что хватит этих денег и как далеко можно с этой суммой забраться. Расходы во время отпуска, такие как еда в ресторане (в грузинском ресторане в Санкт-Петербурге мы заплатили 3600 рублей = около 50 евро за щедрый обед, который состоял из двух салатов, двух основных блюд, двух блюд из детского меню, большого сырного хачапури и чая) или такси (15 евро за почти 50 км), оказались удивительно дешевыми, и тем не менее, страна выглядит очень-очень бедной. Даже в таком большом и значимом городе, как Санкт-Петербург. В российской глубинке ситуация выглядит еще более удручающей. Родная школа в деревне сгорела до основания, автобусное сообщение с городом сократилось до одного рейса в неделю на зимний период.
По сравнению с Россией, Германия, конечно, очень компактна и к этому быстро привыкаешь. Во время учебы в университете, я примерно раз в пару месяцев проводила 6-8 часов в пути, чтобы добраться домой, и тогда это считалось очень коротким расстоянием. Некоторые мои друзья не могли себе такого позволить, даже перелет домой занял бы более 10 часов. Избалованной короткими поездками по Германии, 7,5-часовая поездка от аэропорта Хельсинки до автовокзала в Санкт-Петербурге показалась мне вечностью. До самого завершения отпуска я так и не смогла привыкнуть к долгому времени в дороге.
– У вас рядом есть IKEA? — спрашивает сестра, в то время как я рассказываю ей о жизни в Германии.
– Хммм... Ну, как сказать... ближайшая, наверное, находится в Любеке, примерно в 40 минутах езды на машине.
– Ах, да? — Таня ненадолго задумалась. До того, как IKEA покинула российский рынок из-за санкций, у компании было два филиала в городе - в 15 и 45 минутах езды от таниного дома. Планетарий, куда мы как раз направляемся, тоже, по словам Тани, совсем недалеко – примерно, 40 минут езды на машине.
Вождение в России - это особый вид удовольствий, на который у меня не хватило бы духу. После того, как я получила права в Германии, я смотрю на дорожное движение другими глазами. Во время моего экзамена по вождению экзаменатор сказал, что мой стиль езды такой же русский, как мое имя, но, надо сказать, он явно никогда не видел русский стиль вождения своими глазами... В каждой поездке сквозь снежную кашу и огромные перекрестки, я думала о том, что бы сказал на это мой инструктор по вождению. И радовалась, когда наконец могла стоять на земле обеими ногами, цела и невредима.
В интернете полно видео с российских видеорегистраторов, защита персональных данных тут мало кого волнует. Для русских все это воспринимается иначе. Здесь так мало важности придают мерам безопасности, что профессия безопасника или ОТ часто выглядит как пустая формальность.
Машины без ремней безопасности, без номерных знаков и без техосмотра, собранные из всевозможных деталей, с проржавевшим дном, сквозь которое видно дорогу. Едет и ладно.
Водители без прав или даже без одного глаза, нечищенные от снега дороги. Многое делается криво и на скорую руку, с целью быстро и дешево закончить работу, часто при этом забывают или недооценивают ценность своей собственной жизни. После всего, что мне пришлось изучить и увидеть в Германии, я смотрю на такие вещи как типичный немецкий картофель.
И хотя граждан России так мало заботит собственная безопасность, не покидает ощущение постоянного контроля. С одной стороны, ты можешь ехать куда пожелаешь и делать что хочешь, с другой стороны, тебя постоянно проверяют и перепроверяют, как будто ты не свободный человек, а преступник. Уже на российской границе нужно как минимум три раза предъявить паспорт, а семьи на автовокзале должны встречать и провожать своих близких за пределами огражденной остроконечным забором территории. На многих центральных станциях или в учреждениях есть металлодетекторы или сканеры багажа. За короткий отпуск мне пришлось так часто предъявлять документы сколько я, вероятно, не сделала бы это даже за целый год в Германии.
Недоверие и контроль очень ощутимы во многих сферах российской жизни. Но самое ужасающее при этом то, что вы постоянно находитесь под контролем не просто абстрактного большого брата, а своих же соотечественников. «Прикладывайте!» кассиру в автобусной кассе некогда с вами церемониться – «Не опаздывайте!» приказной тон заставляется задуматься, какая кара обрушится на твою голову в случае неповиновения... К инспекторше по безопасности ходят на поклон взрослые и самодостаточные люди, а она гоняет их как тараканов только потому, что у нее на это есть «власть». Любая маленькая или большая услуга обрабатывается только по предоплате, и каждый изначально определяется в мошенники, пока не докажет обратное.
Каждый информационный щит предупреждает о телефонных и интернет-мошенниках. Чтобы зря не разочаровывать бдительных граждан, они регулярно звонят и пишут. С экономической изоляцией России мошенничество и количество пострадавших значительно возросли.
Бюрократия в России, вероятно, не менее известна, чем в Германии. Теперь я могу сравнить их, так как попробовала каждую на собственной шкуре. Германская бюрократическая система имеет много предписаний и процедур, и чиновники, как правило, очень хорошо разбираются в этом. Однако для обычного гражданина не всегда легко понять определенный порядок вещей, предоставить необходимые документы или правильно заполнить ту или иную форму. Из-за таких трудностей и многочисленных зависимостей от других органов, продвижение в германской бюрократии происходит очень медленно. Российская система имеет меньше предписаний, немного проще благодаря уже отработанной дигитализации многих функций. Однако и здесь продвижение идет медленно, ведь если задача отличается от стандартной процедуры, чиновники сами не знают как им действовать и не остается другого выхода кроме как позвать Галю.
Покупка билета по заграннику вместо внутреннего паспорта, снятие с учета через уполномоченное лицо по доверенности, а не лично, запрос справки в определенной, а не в стандартной форме, могут вызвать у чиновников признаки паники и усталости. Они часто растеряны и вынуждены несколько раз звонить своему начальству, чтобы уточнить дальнейшие действия. В таких ситуациях сразу чувствуешь себя виноватым за их непростую жизнь.
Несмотря на все мои опасения, обычный человек мало замечает происходящее на южных границах страны. Как и в Европе, люди здесь живут в своем собственном пузыре с семьей, работой и повседневными делами. Однако, время от времени, на глаза попадаются плакаты или объявления с просьбами пожертвовать на фронт, призывающими сделать все для победы и поддержать солдат в зоне боевых действий. На некоторых улицах можно увидеть большую черно-оранжевую букву Z или баннер с именем и званием героя.
Люди довольно сдержанны, когда речь заходит о войне. Часто можно услышать общие утверждения типа «война ужасна» или «когда-нибудь она закончится», не особо вдаваясь в детали. Вы никогда не знаете наверняка, какой позиции по этому вопросу придерживаются окружающие вас люди. Но некоторые все же осмеливаются задавать осторожные вопросы, когда узнают, что вы прибыли с враждебного Запада.
- Ну что, как у тебя дела? Что там в Германии, заставляют вас проклинать Путина? — Я немного теряюсь, вопрос кажется мне каким-то странным. «Как будто кого-то нужно заставлять это…» но вслух отвечаю — Нет, никого в Германии не заставляют делать что-то подобное.
Призраки прошлых войн отчетливо ощущаются после трехлетнего отсутствия на родине. Вот оно, ледяное дыхание холодной войны – космическое развитие представлено весьма однобоко. Под куполом планетария показывают важные шаги человечества в космосе - народный герой Гагарин кричит "Поехали!", советские ученые разрабатывают «Бураны», которые, в отличие от американских шаттлов, разумеется, используются исключительно в научных, а не в военных целях. Высадка на Луну упоминается лишь вскользь, государство, стоящее за ней, остается неназванным. Космическая гонка получила свое адаптированное название — «время первых».
Песни и истории времен Второй мировой войны получают на удивление много эфирного времени на телевидении. Как будто подвиги предков оправдывают то, что происходит сегодня. Спрашиваю себя, так ли часто звучали эти песни в то время как сейчас?
Нынешняя война является доминирующей темой на государственных каналах. Около 90% новостей посвящено войне и враждебности украинцев и жителей Запада по отношению к русским. Когда слушаешь, возникает стойкое ощущение, что ты живешь совсем на другом Западе.
«На видео ЧЕТКО видно, как УКРАИНСКИЕ БОЕВИКИ сбрасывают бомбу на жилой квартал…» ведущая делает акцент на словах, чтобы ни у кого не осталось сомнений.
В следующем блоке сообщается, о стычке между украинскими спортсменами и футболистом из России. Сообщается, что инцидент произошел в лифте, и россиянин серьезно пострадал.
Мы в гостях у бабушки и дедушки, но мне трудно отвести взгляд. Телевизор очень громкий, и новости меня немного напрягают. В деревне это единственная связь с большим миром.
«Вопреки всем соглашениям украинские войска...» и у меня невольно возникает мысль о Геббельсе.
„Геббельс приказал газетчикам заострять внимание на новых находках, и страницы периодики заблистали яркими заголовками вроде «58 000 жертв польского террора» и «20 лет польского правления смерти». На домашнем фронте публикацию МИДа критиковали только за минимизацию «оправданных» мер возмездия полякам со стороны немцев. Гигантски преувеличенное число жертв среди немцев служило оправданием всех дальнейших действий Германии. Ссылки на злодеяния не столько отрицали насилие со стороны немцев, сколько делали его внешне не таким значимым. Ударение делалось на количестве уничтоженных немцев, поскольку важными были только права немецкой стороны“ – Мобилизованная нация. Германия 1939–1945, Николас Старгардт
— Ну как у Вас там в Германии?
— Хорошо, — я широко улыбаюсь, сотрудница МФЦ недоверчиво смотрит на меня.
— Ну, то есть это у нас только по телевизору говорят, да?
— Да это только по телевизору, — отвечаю я, не спрашивая, что она подрузмевает под этим. — «Никто меня не обижает из-за моего гражданства, я могу ездить в отпуск и пока не нуждаюсь в кредите, чтобы платить по счетам» — я не осмеливаюсь это сказать, просто продолжаю улыбаться — у нас в Германии все хорошо.
