Путешествие Альзура и Галантеи

Глава 7

Караван неторопливо шел в Марибор по пыльной дороге под жарким солнцем. В самом хвосте на повозке сидела Галантея и неотрывно глядела на ведьмака. Заметив ее взгляд, тот подъехал к повозке.

Галантея поприветствовала его сияющей улыбкой. «Сердечно благодарю за услугу».

Добрые слова его ничуть не порадовали. Он еще больше нахмурился и неохотно кивнул.

Галантея едва заметно усмехнулась. «Надо думать, Альзур меня снова спас. Просто через тебя, а не лично».

Ведьмак стиснул зубы, будто сдерживая ярость.

«Ты ведь не затем подошел, чтобы благодарности выслушивать, — уверенно сказала Галантея. — Чего-то спросить хотел?»

Ведьмак собрался с мыслями и заговорил. «Ты хорошо знала Альзура?»

«Ну, получше большинства».

«Тогда зачем наврала с три короба? — Он с хрустом размял шею. — Может, у тебя мозги отшибло? Или ты просто слепа как крот?»

Галантея улыбнулась. «Истина для всех разная, мой хороший. Порой она — лишь вопрос восприятия».

Ведьмак только хмыкнул в ответ. И тряхнул головой. «Любовь, значит? — горько спросил он. — Если бы твой Альзур был способен любить что-то, кроме славы, он не сделал бы ничего подобного. А он ведь небось и по сей день продолжает...»

«Я поняла, тебе надо выговориться. — Галантея подавила зевок. — Я сегодня, сам понимаешь, почти не спала. Так что говори, пока я в состоянии слушать».

«Ты хоть представляешь, как Альзур и его прихвостни делают из людей ведьмаков?»

«Надо думать, без особой любви...»

«Они забирают мальчиков. Кого прямо с улицы крадут, кого у родителей выкупают... Любой ценой добывают себе новых подопытных. Причем непременно детей, нам так и сказали. Косимо, белобородый мерзавец, все распинался, что важна податливость. Для него с Альзуром мы были не людьми, а кусками сырой глины, которым надо придать форму. Мол, если долго прожить на свете, глина затвердевает. Придать форму взрослому человеку не получится — он сразу на куски разлетится. Мутациям можно подвергнуть только ребенка. Точнее, только у ребенка есть хоть какие-то шансы их пережить. Да и то не всякому удается. — Ведьмак внимательно смотрел на Галантею, ожидая реакции. — Многие из тех, с кем я там был, лежат в неглубоких могилах».

Галантея отвела глаза и стала изучать поля вдоль дороги.

«Понимаю, мертвые дети не лучшая тема для баллады».

Галантея повернулась к нему, не говоря ни слова.

А ведьмак продолжал: «Нам ведь их самим хоронить пришлось. Таскать искалеченные тела, видеть обезображенные лица, застывшие в последнем крике... Только им на самом деле еще повезло. Недолго мучились. А для остальных Альзур готовил всякие «испытания», как он сам это называл. Будто это был наш выбор — пойти на подвиги, из храбрости. На самом деле никто нас не спрашивал.

Говоришь, он хотел сделать мир лучше? Да ни хера подобного! Славы ему хотелось, вот и все. Ну да, бывало, помогал людям, отчего не помочь, если зрители есть. А уж каким бывал добреньким, когда приезжали его кредиторы и благодетели. Чуть из штанов не выпрыгивал — глядите, какие диковины для вас приготовил великий Альзур. Демонстрировал, какой он гений, — и нас, свой маленький зверинец. Богатеи с радостью давали ему еще денег и уезжали довольные, а он снова становился самим собой. Шел в башню готовить нам очередное испытание. А в испытаниях этих нам было мало радости... Альзур хотел оставить после себя наследие, а в нас видел средство достижения этой великой цели. — Он умолк, глаза его затуманились. — Сырую глину. Берешь и лепишь, что вздумается».

Повисло долгое молчание.

«А ты мастер рассказывать, ведьмак, — усмехнулась Галантея. — Не думал зарабатывать на жизнь сочинительством?»

«Можешь кривляться, если угодно, только правда тут одна, как на нее ни посмотри». Ведьмак харкнул на землю и погрузился в свои мысли.

Его конь трусил неспешным шагом рядом с повозкой. Галантея то и дело посматривала на ведьмака и наконец проговорила, осторожно подбирая слова:

«Должна тебе сказать... я искренне благодарна, что ночью ты был с нами. Просто чтобы ты знал».

Сперва она решила, что ведьмак оставит это без ответа. Но немного помолчав, он кивнул. «Поеду вперед. Надо убедиться, что на пути нет других неожиданностей. Отдыхай». И подхватив поводья, пустил коня в галоп.

Глава 8

Удобно устроившись в повозке, Галантея смотрела в лазурные небеса. Тяжелые веки слипались под мерный стук копыт.

Высоко над повозкой в безоблачном небе кружила стая птиц. Вдруг одна из них испустила чудовищный визг. Присмотревшись, Галантея увидела широкие рваные крылья, Длинные чешуйчатые хвосты... и поняла, что никакие это не птицы. Крылатые твари снижались, летели прямо на караван... и тут одна из них взвыла и разлетелась на куски. Потом еще одна, и еще... На землю обрушился дождь из крови и потрохов.

Звучный голос Альзура произнес «Не бойся, малышка. Никто тебя не тронет».

Кровавый Дождь стал чистым и прозрачным. Он стучал в окна городской ратуши. Все вокруг заливал теплый свет свечей

Зал был полон хворых и несчастных. Исхудавшие люди жались друг к Другу, трясясь от озноба и кашляя. Мужчины, женщины, дети. Между ними расхаживал некто в черном плаще и маске с длинным клювом. Время от времени он тыкал в кого-нибудь тростью, будто проверяя, жив ли.

На импровизированной сцене из ящиков стояла юная Галантея в разноцветном мальчишеском наряде. Она играла на скрипке и пела для своих немощных зрителей веселую песенку. Их впалые глаза радостно поблескивали, а тубы растягивались в мучительных улыбках.

Вдруг из ниоткуда раздался хриплый голос. «Бедняжечка... Глубоко в тебе хворь засела, ох, глубоко».

Галантея замолкла, опустила скрипку и в недоумении огляделась. Зрители уже были мертвы и начали гнить, раздетые догола трупы в масках с клювами... Все они вдруг закаркали — один за другим, все громче и громче. Мир провалился в каркающую симфонию.

Свечи погасли. Все вокруг поглотила тьма и зловещая тишина.

В темноте засияли два глаза. «Свет твой еле теплится. Смерть уже на пороге. Но ты не горюй, дитя. Старая Тельма ее прогонит».

Внутри небольшого дома горел очаг, освещая стены и потолок. Комната была завалена блестящими побрякушками. На полках и стропилах туда-сюда прыгали вороны, громко каркая.

У огня сидела юная Галантея, изможденная и бледная, а по другую сторону от очага — старуха, одетая в черные перья

«Ты дашь клятву дарить миру песню, а старая Тельма даст тебе жизнь».

Старуха обнажила зубы в кривой ухмылке.

Пламя в очаге запылало ярче — и вдруг вскочило на пол и заплясало по стенам, пожирая все на своем пути.

В глубине густой рощи полыхал дом. Из пламени донесся жуткий вопль: «Дитя! Что же ты натворила?!»

Галантел стояла поодаль и глядела на пожар, утирая слезы. Вдруг раздался гулкий голос Альзура. «Кивни, Подснежинка, и все будет».

Плечо сжала чья-то рука. Обернувшись, Галантея увидела Альзура — его лицо и грудь были залиты кровью. Мужчина опустился перед с ней на колени и хищно улыбнулся. «Дважды из Двух», — произнес он.

Роща вспыхнула жарким огнем.

Завывания звучали все громче...

Галантея открыла глаза и резко села в повозке.

Переведя дух и утерев взмокший лоб, она осмотрелась и обнаружила, что караван стоит на месте.

Рядом кто-то громко пререкался. Раздался визгливый голос: «Мы с вами шутки шутить не станем! А ну... а ну прочь с дороги!»

Галантея слезла с повозки и увидела, что караван остановился у корчмы на перепутье. «Двойной Крест», — прочла она на деревянной вывеске.

Выглянув из-за повозки, она обнаружила, что путь каравану преградила разбойничья шайка. Разбойники были одеты в крестьянское и вооружены ржавыми мечами, косами и вилами. Впереди стояла худая женщина и держала в трясущихся руках арбалет, целясь в солдата.

Солдат уверенно шагнул к ней. «Давай без глупостей. Вовсе не обязательно...»

ХРЯСЬ!

Арбалетный болт вонзился ему в колено. Солдат вскрикнул, схватился за древко и повалился на землю. «Ах ты сука!»

«Я п-п-предупреждала, — заикаясь, выпалила женщина. — Нечего тут в-в- выпендриваться! Или... или сами знаете, что будет!» — Она приготовилась к очередному выстрелу, заметно нервничая. — Еще вопросы есть?»

Вопросов ни у кого не оказалось.

«Вот и прекрасно! — Женщина кивнула одному из своих людей. — Уведите их с дороги»

Глава 9

«Вот уж везет нам нынче так везет», — проворчал краснолюд. Он зажег очередную свечу и осторожно закрепил на бочке в углу подвала.

«Ты там со свечами будь добр аккуратней, — предостерег его низушек. — Не то будет как в притчах — из огня да...»

«Да ты не боись. У меня рука твердая, — Краснолюд зажег еще одну свечу и поставил на полку. — Ну а ты? — спросил он примостившегося на другой бочке корчмаря. — Давно тут торчишь?

«Да не... Дня два или три. — Корчмарь оглядел новоприбывших путников. — Вы, кстати, первые, кого они...»

«Ограбили?» — перебил его краснолюд.

«Ну да. Вы только сильно-то не серчайте. Они ведь даже не разбойники. Я их почти всех знаю. Крестьяне здешние да подмастерья. Просто из-за засухи все совсем отчаялись. Уж никакой надежды у них не осталось. Вот и перебиваются как могут...»

Галантея потуже затянула повязку на окровавленном колене солдата. Тот громко застонал.

С потолка сыпалась пыль: наверху расхаживали туда-сюда и громко препирались.

«Жаль приятеля твоего. Вряд ли они это нарочно».

«Да не боись. Заживёт. Правильно?»

Солдат что-то пробурчал в ответ.

«Ну, воевать-то уже не повоюешь. Зато наймешься куда-нибудь охранником, заживешь себе спокойно!» — Краснолюд усмехнулся и зажег масляную лампу. Свет упал на большую картину, прислоненную к дальней от входа стене. На полотне было изображено поле боя. С одной стороны гордо реяли черно-белые знамена, а с другой воины тщетно пытались укрыться от низвергающегося с небес огня. Среди победителей особенно выделялась фигура чародея с воздетыми руками.

«Последняя битва Бесконечной войны, — пояснил корчмарь. — Картина называется "Двойной крест Альзура". У нас тут часто из Элландера останавливались... ну, раньше. Так что мы решили убрать картину с глаз долой, а то нехорошо получается. Правда... — Он усмехнулся. — ...корчме другое имя сочинять не стали».

«Выходит, так оно и было? — изумился низушек. — Альзур и правда перебил половину войска своими чарами?»

Краснолюд поднес лампу к полотну. «Да, похоже на то».

Пыль с потолка все сыпалась. Шаги наверху стали тяжелее, а неразборчивые голоса — громче.

«А что, вы о нем слышали? Ну, об Альзуре?» — спросил корчмарь.

«Да всякое слыхали, кто где... — Краснолюд уставился на полотно разглядывая пламя и вопящих, бегущих врассыпную солдат. — И никакого ведь спасения...»

Корчмарь слез с бочки и подошел к полотну. «На картине этого нет, но он вроде как открыл портал и призвал оттуда нечто удивительной мощи. Из иного мира, я так думаю. До сих пор рассказывают, мол, небо разверзлось, а поле боя поглотила огненная буря. Только это не дракон был, а нечто пострашнее, — Он погладил усы. — И вот это нечто разгромило войско начисто. У Элландера не осталось выбора — пришлось сразу сдаться. На следующий же день вызимский трон перешел князю Марибора. Тем и закончилась Бесконечная война».

«Нельзя же так, ядрена вошь! — брезгливо произнес краснолюд. разглядывая картину. — Войны надо с честью воевать. С достоинством. Без вот этой всей бесовщины. Никому нельзя умирать вот так».

«Не могу не согласиться», — поддержал его низушек.

Галантея хмуро взглянула на них. «Он так поступил, чтобы спасти много жизней».

«Ага, конечно! — расхохотался краснопюд. — А я баб пользую во славу целомудрия!»

«Да нет, она права, — вмешался корчмарь. — Война была долгой. Несколько столетий резни! На много поколений хватило... И все ради чего? Да чтобы очередной князек присел на трон поудобней».

«Об этом слыхал... Ну а чего так долго бились-то?» — поинтересовался краснолюд.

Корчмарь снова устроился на бочке. «Оно вишь как было... Стороны равны оказались. То одна победит, то другая, перевеса ни у кого не было. Вот оба князя и решили, что победа близка, и отступать не стали. И сыновья их тоже, и внуки... Просто из года в год отправляли людей на верную гибель. Ну, за долг, за честь, за гордость — чего обычно говорят, чтобы оправдать жертву. Да еще какую! Здесь кого ни спроси — каждый в той войне родных потерял».

Краснолюд мрачно помотал головой.

«Кто знает, сколько еще крови бы пролилось, кабы Альзур тогда не вмешался», — заключил трактирщик.

Краснолюд нахмурился. «Так-то оно так... И все-таки неправильно это. Нельзя в чужие судьбы лезть...»

«Лезть в чужие судьбы, — улыбнулась Галантея, — у него как раз выходит лучше всего».

Сверху раздался неистовый вопль.

БАХ!

Глава 10

По пыльной дороге назад к каравану трусил ведьмачий конь с хозяином на спине...

Никаких признаков угрозы на пути каравана ведьмак не обнаружил. Лишь обглоданные звериные кости, тут и там попадавшиеся на полях. Видать, от засухи передохли, решил ведьмак.

А вот и корчма на перепутье. Остальные, видно, уже добрались и здесь заночуют, а потом еще полдня — и Марибор. Тут он впервые задумался: а зачем ему туда? Заказчик мёртв, деньги в кармане, больше он тут никому ничем не обязан. По крайней мере, по договору.

Он харкнул на землю. Велика ли разница, как убивать время? Надо же чем-то себя занять...

На дворе корчмы он увидел коней и повозки. Вроде бы все как положено, да что-то не то.

Заметив на земле странные следы, ведьмак слез с коня, склонился над ними, нахмурился. Здесь, надо думать, была драка — вон засохшие брызги крови. Холера...

«Стой на месте», — приказал коню ведьмак и зашагал ко входу в корчму. На лавке с глуповатым видом сидел толстяк в грязном желтом кафтане. Он вертел в руках нож и недобро поглядывал на ведьмака, а когда тот приблизился, вскочил на ноги и выпятил грудь. «Извиняй, друг, закрыто».

Ведьмак пропустил его слова мимо ушей и направился к двери. Мужик попытался преградить ему дорогу. «Че непонятного? Я ж сказал...»

Не сбавив шага, ведьмак ударил мужика кулаком в брюхо. Тот сложился пополам и повалился на землю, хватая ртом воздух.

«Сиди на месте», — приказал ему ведьмак и зашел в корчму.

Внутри собрались возомнившие себя разбойниками крестьяне — перебирали награбленное. Завидев на пороге ведьмака, все тут же замолчали и уставились на незваного гостя.

«Где они?» — спокойно осведомился ведьмак.

Оправившись от удивления, худая женщина схватилась за арбалет.

«Не советую...»

Женщина торопливо натянула тетиву и приготовилась стрелять. Ведьмак закатил глаза. «Т-т-ты кто еще такой?» — выпалила женщина.

Ведьмак с хрустом размял шею и положил ладонь на навершие меча. «Я спрашиваю, где они?»

Женщина прищурилась и кивнула товарищам. Те повскакали из-за столов и окружили ведьмака.

«И что вы собрались делать? Сидеть здесь и грабить всех, кто проезжает? Думаете, долго просидите? Скоро сюда пришлют стражу и вас всех вздернут».

«Не пришлют. В городе вся стража, усмиряет смуту. Никакого порядку из-за п-п-проклятой засухи не осталось. Никто сюда не придет. А теперь... теперь вали отсюдова, п-п-пока шкура цела!»

Ведьмак склонил голову, прислушиваясь. Внизу раздавались голоса. «Зачем вам пленные? Забирайте барахло, а их отпустите. Вам же меньше забот».

Глаза женщины забегали. «А затем, что... ну... не твое собачье дело, понял? — Она нацелила арбалет на ведьмака. — П-п-последний раз предупреждаю!»

Ведьмак крепче ухватил рукоять меча. «Вот вам добрый совет. Идите-ка по домам, пока все целы».

Женщина заморгала, будто соображая. Ведьмак видел ее палец на спусковом крючке.

«Не надо...» — предупредил ведьмак, мысленно готовясь к тому, что произойдет.

Женщина вытаращила глаза, давая понять, что решила.

Ведьмак вынул меч из ножен.

ЩЕЛК!

Зазвенела тетива.

Одним резким движением ведьмак плашмя ударил по болту.

КЛАЦ!

Болт сменил направление и вонзился одному из разбойников в горло. Тот попытался крикнуть, но рухнул на пол. Изо рта у него хлынула кровь. Женщина завопила и выпустила арбалет из рук.

Повисла тишина. Ведьмак с кислой миной оглядел всех вокруг. «Еще желающие будут?»

Все побросали оружие на пол и, трясясь от страха, подняли руки в знак покорности. Один потрепанный мужик, запинаясь, взмолился: «Г-господин, пощадите»...

Ведьмак невозмутимо вложил меч в ножны. «Проваливайте уже».

Крестьяне гуськом двинулись к выходу, опасливо косясь на ведьмака. Дойдя до двери, они бросились врассыпную, толкаясь и наступая друг другу на пятки.

Ведьмак посмотрел на лужу крови, растекающуюся вокруг упавшего разбойника, вздохнул и цокнул языком. «Да уж, не повезло...»

Бегло осмотрев комнату, он обнаружил в углу тяжелый люк.

Снизу негромко спросили: «Ведьмак?»

Подняв люк, ведьмак встретился взглядом с Галантеей — она сидела на перекладине стремянки. Женщина тепло улыбнулась ему и кивнула в знак благодарности.

Некоторое время ведьмак мрачно смотрел на нее, потом едва заметно ухмыльнулся: «Дважды из двух».

Глава 11

На пологом берегу недалеко от корчмы ведьмак рыл яму и вспоминал замок Альзура, где копал могилы погибшим собратьям. «Мне тоже жаль их, мой мальчик, — звучал у него в ушах голос чародея. — Но без этого никак. Никак!». Он зажмурился на миг, пытаясь выбросить воспоминание из головы, и продолжил копать.

Рядом на скамье, вытесанной из упавшего дуба, сидела Галантея и с большим интересом наблюдала за ведьмаком. «А может, он бы предпочел, чтобы его прах развеял ветер?»

Ведьмак косо посмотрел на нее и не ответил. Галантея ехидно улыбнулась. «Добрый ты человек, что ни говори. Прямо рыцарь в сияющих доспехах».

Ведьмак вонзил лопату в землю и выбросил из ямы еще ком земли.

«Надо бы мне достать из закромов свою скрипочку... Глядишь, балладу сочиню о твоих подвигах».

Ведьмак хмыкнул.

«Только какую бы рифму подобрать к слову "ведьмак"... — задумчиво продолжала Галантея. — Или лучше сразу к имени "Мадук"».

Ведьмак застыл. Медленно поднял голову и развернулся.

«Он много о тебе говорил в прошлую нашу встречу, — сказала Галантея безмятежным тоном. — Много хорошего».

Ведьмак вылез из ямы, швырнул лопату на землю и грозно зашагал к Галантее, едва сдерживая злость. «Так он, значит, за мной следит? Соглядатаев своих подсылает? Вот, значит, кто ты такая? На побегушках у него служишь?!»

«Никаких соглядатаев, мой хороший. Наша с тобой встреча — чистая случайность. Но как только я тебя увидела, сразу поняла, кто передо мной».

«Брешешь! — Ведьмак горько усмехнулся. — Стоило ожидать! Он же всех привык держать в кулаке! И самолично дергать за ниточки! — Он с хрустом размял шею. — Ну так что? Альзур тебя прислал, чтобы меня умаслить? Заманить обратно в прекрасное боевое братство? Ну, пусть утрется. Мне в его свите делать нечего. Не для меня эта комедия! Я — головорез наемный, бандюга, вот и все!»

Галантея ничуть ни дрогнула, видя его бешенство. Она лишь улыбнулась, склонив голову набок. «Ох, Мадук... Ну кому ты врешь? Или у тебя мозги отшибло? Или ты просто слеп как крот?»

Мадук кипел от злости. «Не смей мне даже...»

Взгляд Галантеи стал серьезным. «Знаешь, он ведь очень хочет, чтобы...»

«Заткнись!»

«Ты ведь ему не чужой. Только представь — столько времени прошло, а ты один из первых...»

«Я ему не пес цепной!»

«Нет, конечно...»

«Пускай уже отпустит меня, в конце-то концов!»

Галантея на мгновение задумалась. «Да, ты прав. Ему многое пора отпустить. Но ведь и тебе тоже. — Она взглянула на Мадука и похлопала по скамье рядом с собой. — Присядь».

Ведьмак стиснул зубы, сдерживая ярость, но все-таки сел на самый край.

«Любишь ты себя пожалеть, — сказала Галантея. — Такое удовольствие, лелеять давние обиды... Ох, бедный я, несчастный! Сделали из меня выродка мерзопакостного! Так вот, знаешь что? Хватит ныть!»

Мадук изумленно уставился на нее. Таких слов и тона он явно не ожидал.

А Галантея продолжила отчитывать его, как пацана: «Вроде не маленький уже. Мужик здоровый. Пора бы нюни подобрать и успокоиться».

Он смерил ее взглядом, отвернулся и уставился вдаль.

«Я никогда не отвечаю на вопросы, отчего же я забросила скрипку. Сказать тебе, почему? Да потому что нет в этой истории ничего интересного. Ни приключений, ни счастливой развязки. Просто сухая правда, которая мало кому понравится. Я никогда не хотела быть бардом. Но почему-то себя заставила. Вбила в голову, что должна играть и петь в память о погибших друзьях. Ну и пела... Много лет терзала скрипку, а в сердце было пусто. Просто я выжила, а они — нет, и потому я вроде как перед ними виновата. А тяжесть вины такая штука, кого угодно согнет. Ну да ты и сам знаешь...»

Ведьмак что-то неразборчиво проворчал.

«Я могла бы прожить жизнь так, как хочется. Но вместо этого принесла ее в жертву — никому не нужную жертву во искупление ложной вины».

«Это было твое решение», — пробормотал ведьмак.

«Именно. До меня ведь не сразу дошло: нельзя, чтобы прошлое навязывало будущее. Нельзя жить в плену у мертвых, не то вся жизнь пройдет мимо. Уж на что Альзур стар и умен, а ведь до сих пор этого уразуметь не может. Все никак не отпустит прошлое. Что ж тут поделать, таково его решение. А тебе, Мадук, решать самому. Альзур уже давным-давно ничего из тебя не лепит».

Мадук молчал.

«Я знаю, ты много пережил. Тебе больно, я это понимаю. Но не думай, что тебе хуже всех. Напротив, мало кому на свете так удивительно повезло. Многие из нас ведь не живут, а бесцельно существуют. А потом бац — и нет их, будто и не было никогда. А вот ты... Ты совершишь подвиги, о которых другие только мечтают. Ты изменишь мир, если только захочешь, и тебя еще долго будут вспоминать те, кому ты помог. Жаль упустить такую возможность из-за старых обид! По меньшей мере, этим ты наносишь обиду тем, кому судьба не улыбнулась.

Мало ли чего там хотел Альзур! Мало ли сколько ты в прошлом похоронил друзей! Жизнь-то твоя, жить ее тебе, вот своим умом и живи. Ты давно сам лепишь свою судьбу, Мадук, ты и никто другой. Раз уж у тебя есть такая возможность, начни наконец ей пользоваться».

Ведьмак молчал, погрузившись в свои мысли и понуро уронив плечи.

Галантея подняла голову, раскрыла ладонь. Из серых туч, вдруг наползших на еще минуту назад безоблачное небо, начинал накрапывать дождь. «Давай-ка копай шустрей. А то ведь не успеешь».

Глава 12

Корчмарь выскочил из дверей, бухнулся на колени прямо в грязь и простер руки к небу. «Чудо! Чудо! Хвала небесам!» Закрыв глаза, он с блаженной улыбкой подставил лицо под живительные капли. «Ведь сколько лет ни дождинки...» Тут он вскочил и побежал обратно, а спустя минуту вернулся в компании низушка и краснолюда. В руках и под мышками они тащили медные кастрюли, ковши и сковородки.

Мадук с Галантеей сидели на скамье и с улыбкой наблюдали, как эта троица торопливо собирает воду во все, у чего есть дно.

Посмотрев на небо, ведьмак обратил внимание, что тучи наплывают будто из одной далекой точки. Странное дело... Нахмурившись, он почесал заросшую щетиной шею и склонил голову. «Альзур...»

«Да», — ответила Галантея.

Ведьмак отбросил незваную мысль и спросил: «Как он снял с тебя проклятие? Ты не рассказывала».

Галантея вздохнула. «Еще расскажу, милый. Хотя признаюсь честно, это не самые приятные воспоминания».

Ведьмак сдвинул брови.

Галантея улыбнулась. «Порой надо выбирать из всех зол меньшее. Даже если ни одно решение не принесет покоя, бывает нужно сделать выбор и принять на себя любые последствия. Если о них забыть, они так и будут копиться неподъемным грузом, а потом все равно придется платить по счетам». Она посмотрела на двор корчмы, где плясали под дождем путники. «Мало кто проживает жизнь без пятна на душе, Мадук. Ну, разве только те, кто умер молодым. Вот мы и пытаемся уравновесить чаши весов, пока дышим».

Ведьмах фыркнул. «Вся жизнь — это долг».

«Верно».

Вдруг радостные возгласы и смех потонули в оглушительном грохоте.

БА-БАХ!

ХРЯСЬ!

Засверкали слепящие зеленые и красные вспышки.

Мадук вскочил со скамьи, всматриваясь вдаль. На горизонте, за жадно впитывающими воду полями возвышались стены Марибора. «Что он там вытворяет?»

Тучи все плыли от столицы, они сгущались и зловеще темнели.

Над городскими стенами сверкнула молния, а за ней загремел гром. Ласковый дождь превратился в ливень, а легкий свежий ветерок — в порывы бури. В небе разверзлась дыра, и вокруг нее закружили темно-серые тучи. Из дыры показались разноцветные волны света, они танцевали на горизонте, переливаясь и пульсируя.

Галантея с Мадуком влились в толпу у корчмы и продолжили наблюдать, как бушует вдали неведомая стихия.

«Ох дурное дело... — бормотал низушек. — Что ж творится...»

«Портал! Прямо как в Элландере!», — ревел краснолюд, пытаясь перекричать шум ливня.

Солдат побелел до кончиков ушей и вытаращил глаза. «Быть не может... Не верю...»

В самом сердце бури возник чудовищный змей. Бесчисленные, похожие на крючья ноги топорщились по обе стороны его длинного тела. Змей неумолимо приближался к Марибору, извиваясь и корчась.

И вот исполинская тварь рухнула прямо на город, заставив землю содрогнуться.

Дыра в небе тут же затянулась, пестрые всплески света угасли. Из затянувших небо туч то и дело били молнии, и каждая вспышка на миг озаряла страшную картину: над городом вздымалась громадная сколопендра и рушила одну башню за другой, кроша их в кольцах мощного тела и неистово щелкая жвалами.

Мадук мог только сыпать проклятиями себе под нос.

Сквозь густую пелену дождя на него смотрела Галантея, и в её печальных карих глазах была мольба. «Иди, — прошептала она одними губами, умоляюще глядя на ведьмака. — Ему нужна твоя помощь. И не только ему».

Мадук быстро зашагал к коновязи, вскочил в седло. Схватив поводья, он обернулся и бросил последний взгляд на тех, кого совсем недавно спас. Низушек пытался прикрыться от бушующего ливня сковородкой. Краснолюд что-то ревел, но никто его не слышал. Солдат крепко вцепился в корчмаря, чтобы не упасть, и скорбно качал головой. Галантея с надеждой улыбнулась ведьмаку и одобрительно кивнула, хотя в ее глазах отчетливо читался страх.

Мадук кивнул ей в ответ, направил коня на тракт, пришпорил его и понесся к городским воротам. Стены Марибора были все ближе, а за ними — темнота, вспышки молнии, гибель и разруха. Всепожирающее чудовище, которое убивает все на своем пути.

Мадук мчался к своему создателю.

Мчался навстречу судьбе.