Путч П.П. (т. е. путч Питтингера и Пенера)
Белый шум
В начале января 1922 г. государственная власть впервые применяла к Хитлеру серьёзную репрессию. Вместе со своим приятелем Эссером он был приговорён к трёхмесячному заключению за срыв митинга. Баварский министр внутренних дел д-р Швейер собирался выслать Хитлера из пределов Баварии, новое правительство Лерхенфельда относилось к Хитлеру холодно. Однако Швейер не в состоянии был провести эту высылку; сила была здесь на стороне старого фронтовика Хитлера. Солдатские союзы протестовали, и из плана (март 1922 г.) высылки Хитлера ничего не вышло. После этого удара Хитлер снова стал избегать людей, долго не давал о себе знать и в конце концов объявился в Берлине. Там он снова выступал в Национальном клубе, где, между прочим, познакомился со своим будущим соратником фон-Грефе и с фабрикантом фон-Борзигом{63}, лидером германских работодателей.
В конце июля 1922 г. Хитлер снова в Мюнхене и отбывает своё наказание; оно было сокращено ему до одного месяца; что касается остальных двух месяцев, то он добился, чтобы наказание было признано условным. Он приступил к отсидке своего наказания как раз вовремя. Случись это на месяц позже, Хитлер оказался бы в тюрьме во время политического шторма, чуть не бросившего Баварию в объятия революции.
Шторм этот вызван был убийством германского министра иностранных дел Вальтера Ратенау и последовавшим вслед за этим изданием законов о защите республики. Правые союзы в Баварии ответили на это тем, что «довели народную душу до белого каления». Присяжные баварские патриоты не могли мириться с расширением прерогатив общеимперских властей в упомянутых законах; но и все правые одинаково восстали против энергии, с которой республика после проявленной ею в прошлом дряблости поставила существующую форму правления и демократию под защиту закона. Надо сказать, что возмущение правых не лишено было основания, так как припадок мужества и энергии у имперского правительства был деланным, и энергия эта скоро улетучилась; этот припадок нарушал обычное право, установившееся за последние годы в государственной политике, согласно которому в Германии правили левые, а правые делали всё, что им угодно.
Из столкновения между авторитетом империи, государственной самостоятельностью Баварии и возмущением правых правительство Лерхенфельда пыталось выйти с помощью компромисса: оно согласилось на новый закон, но для проведения его в действие выговорило себе право учредить южногерманский сенат при верховном государственном трибунале и добилось от президента республики Эберта заявления, что политика централизации на этом остановится и не пойдёт дальше.
Однако руководящие политические круги в Баварии увидели в этом компромиссе только поражение. Если прежде бурные, но лояльные демонстрации имели целью усилить позицию баварского правительства, то теперь происходило опасное брожение, направленное против самого правительства. Во время большой демонстрации на Площади короля Хитлер — это было ещё до его тюремного заключения — впервые получил возможность выступить перед десятками тысяч людей вместе с лидерами других организаций. Характерно его выступление против бело-голубых (цвета баварского герба) и против травли пруссаков: «Прошу вас, — сказал он, — не ругайте пруссаков и не пресмыкайтесь в то же время перед жидами, а проявите твёрдость перед нынешними хозяевами в Берлине, тогда за вас будут стоять миллионы немцев во всей Германии, называются ли они пруссаками или баденцами, вюртембержцами или австрийцами».
Впрочем, в то время даже самые пламенные речи Хитлера не представляли ещё опасности для правительства. Зато за кулисами произошли события, которые могли повести к катастрофе. В баварском райхсвере подготовлялось военное восстание.
Начало восстанию было положено в стане генерала фон Эппа, начальника пехотных частей седьмой дивизии, постоянного защитника и покровителя всех правых союзов. Рём и несколько других офицеров задумали свергнуть имперское правительство вооружённой силой. Расчёт их заключался в следующем: когда сойдутся генералы райхсвера и вынесут составленное в вежливых выражениях решение, что внутреннее положение стало невозможным, Эберт окажет не больше сопротивления, чем в своё время Гофман. Рёму удалось склонить в пользу этого начинания Эппа, а тот склонил на свою сторону начальника баварской дивизии фон Меля. Баварская дивизия находилась в состоянии полной боевой готовности: она была собрана для манёвров на военном плацу в Графенвер в северной Баварии.
На этот раз план расстроился вследствие преждевременного вмешательства буржуазных политиков.
Дело в том, что нечто подобное замышлял также самый влиятельный из баварских военных союзов — союз «Бавария и империя». Во главе его стоял советник Питтингер из Нюрнберга, поставленный Эшерихом в качестве своего преемника. Это был прирождённый закулисный деятель со всеми данными стать злым гением движения баварских военных союзов. Он отличался пронырливостью, рассудительностью, честолюбием, а также отсутствием сдерживающих центров, не обладал он лишь одним — доверием своих сотрудников и союзников. И вот Питтингер пришёл к выводу, что для него теперь настало время действовать.
Не имея представления о приготовлениях генералов райхсвера, находившихся далеко, в Графенвере, он созвал 24 августа 1922 г. своих помощников в мюнхенской пивной Киндлькеллер, вызвал с курорта Пенера и приступил к подготовке военного переворота, который должен был свергнуть правительство Лерхонфельда.
Однако когда он через своего посланца конфиденциально уведомил офицеров в Графенвере о своём самовольном начинании, Рём пришёл в бешенство и отказался поддержать путч П.П. (названный так впоследствии по начальным буквам фамилий обоих духовных отцов его — Питтингера и Пенера). Тогда у Питтингера душа ушла в пятки и он, не поднимая шума, отослал своих сообщников домой, а сам отправился на курорт. После этого злосчастного преждевременного выпада потерпело неудачу также предприятие райхсвера, и все участники предстали перед глазами друг друга далеко не в виде героев или великих государственных мужей.
Меньше всего пристало это Хитлеру, который уже видел себя мысленно в роли политического лидера в путче райхсвера. По мысли Рёма штурмовые отряды Хитлера должны были в числе других участвовать в перевороте; в конце концов для этого Хитлер и создал их. Хитлер считал, что настал час для действий в большом масштабе. В эти лихорадочные недели надежды снова обманули его, его исступлённые речи снова оказались произнесёнными впустую. «Если мы, — кричит он своим слушателям хриплым от волнения голосом, — не используем этого момента, он никогда более не повторится». Это было незадолго перед тем, как он отправился в тюрьму.
Действительно, уже много лет обстоятельства не складывались столь счастливо. Хитлер имел шансы выехать на райхсвере, будучи, так сказать, его политическим экспертом. В обозе райхсвера ему открывалась возможность добиться если не власти, то политической главы, после которой ему нечего было бы беспокоиться за своё дальнейшее возвышение. Но эти шансы растаяли, и он не мог помешать этому.
Из неудавшейся затеи в сентябре 1922 г. Хитлер сделал вывод, что как бы государственная власть ни желала переворота, она всегда нуждается в таких случаях в небольшом толчке извне. В ноябре 1923 г. он даёт ей этот толчок.