Психоз
Мэтт Димерски
Воскресенье
До сих пор не уверен, почему я решил записать это на бумаге, а не на своём компьютере. Думается, дело в том, что я заметил некоторые странные вещи. Не то, чтобы я не доверял своему компьютеру… я просто… мне нужно собраться с мыслями. Мне нужно собрать все детали в том месте, где я буду уверен, что они не смогут быть удалены или… изменены… не то, чтобы это случилось. Просто… иначе всё размывается, и туман памяти придаёт неясность некоторым вещам…
Я начинаю чувствовать себя стиснутым в этой маленькой квартире. Возможно, в этом вся проблема. Я просто был вынужден довольствоваться этой дешёвой квартиркой в подвале. Из-за отсутствия окон дни и ночи неразличимы и пролетают незаметно. Я не выходил на улицу уже несколько дней, потому что я был занят кодингом для проекта, над которым так увлечённо работал. Думаю, я просто хотел поскорее его закончить. Часы просиживания перед монитором любого заставят чувствовать себя не в своей тарелке, не знаю, но наверное всё из-за этого.
Не помню, когда я впервые почувствовал, что что-то пошло не так. Я даже не могу понять, что именно. Может быть, я просто давно ни с кем не разговаривал. Это первое, что меня напрягло. Все, с кем я обычно переписываюсь, когда программирую, были либо неактивны, либо вовсе оф-лайн. Все мои письма оставались без ответа . В последнем е-майле от одного знакомого сообщалось, что он поговорит со мной, когда вернётся из магазина — а это было вчера. Я бы позвонил с мобильного, но сигнал здесь ужасный. Да, в этом всё и дело. Мне просто нужно позвонить кому-нибудь. Мне нужно, наконец, выйти на свежий воздух.
Что ж, вышло не очень. Чем меньше тревожное покалывание, тем больше я чувствую глупость того, что вообще чего-то боялся. Перед выходом я посмотрелся в зеркало, но отросшую за два дня щетину сбривать не стал. Я решил, что выхожу только для того, чтобы позвонить по сотовому. Однако, я переменил рубашку, потому что было время обеденного перерыва, и вполне вероятно, я мог бы столкнуться хотя бы с одним из своих знакомых. Но этого не произошло. А жаль.
Когда я выходил, то открывал дверь своей конуры очень медленно. Небольшое чувство опасения каким-то необъяснимым образом уже зародилось во мне. Я списал это на то, что не говорил ни с кем, кроме себя, на протяжении одного или двух дней. Я выглянул в тусклый, серый коридор, тёмный, как и все подвальные коридоры. В конце коридора была тяжёлая металлическая дверь, ведущая в котельную. Она была заперта, конечно. Неподалёку от двери стоят два унылых автомата с газированной водой. Я купил там банку содовой однажды — в первый день, как сюда въехал, и срок её годности истёк два года тому назад. Я практически уверен в том, что никто и понятия не имеет, что здесь есть автоматы с напитками, или хозяину нет никакого дела до того, чтобы пополнять их свежим ассортиментом.
Я аккуратно закрыл дверь и пошёл в противоположную сторону, стараясь не издавать ни звука. Понятия не имею, почему я решил это сделать, но, повинуясь внезапному импульсу, мне хотелось, чтобы звук моих шагов не тронул гул автоматов с газировкой, по крайней мере пока. Я дошёл до лестничной клетки и поднялся до входной двери. Я выглянул сквозь небольшие квадратные окна в тяжёлой двери и испытал шок: определённо это было не обеденное время. Город мрачно нависал над тёмными улицами, и на перекрёстках вдали жёлтым светом мигали светофоры. Тяжёлые облака, фиолетовые и чёрные от свечения города, висели над головой. Ничто не двигалось, кроме нескольких деревьев на тротуаре, качающихся на ветру. Я помню, что дрожал, хотя мне не было холодно. Наверное, это из-за ветра снаружи. Я смутно слышал его через тяжёлую металлическую дверь, и я знал, что это был тот уникальный вид ночного ветра, который всегда постоянен, холоден и тих, за исключением моментов, когда протекает сквозь невидимую листву, вызывая подобие музыки.
Я решил не выходить на улицу.
Вместо этого я прислонил телефон к дверной прорези и проверил полосу сигнала. Полоска заполнилась, и я улыбнулся. Настало время услышать чей-нибудь голос, и я помню, как подумал это с облегчением. Странно — и чего я боялся? Я покачал головой, беззвучно посмеиваясь над собой. Я нажал автонабор номера моей лучшей подруги Эми и приложил телефон к уху. Гудок… Затем ничего. Я слушал тишину добрых двадцать секунд, прежде чем повесить трубку. Нахмурившись, я опять посмотрел на полоску сигнала — всё ещё полная. Я попробовал набрать её номер ещё раз, но тут телефон сам зазвонил у меня в руке, что я вздрогнул. Я приложил телефон к уху.
«Здравствуйте?»,- спросил я, поборов небольшой шок, вызванный звуком голоса, впервые услышанного за эти дни, пусть даже и моего собственного. Я уже так привык к гулу компьютера в моей квартире и автомата с водой в коридоре. Сначала никто не ответил на моё приветствие, но вот, наконец, раздался голос.
«Привет»,- чистым мужским голосом произнёс человек, явно студенческого возраста, как и я. «Кто это?»
«Джон»,- ответил я, смутившись.
«Ой, извините, я ошибся номером», — ответил он и повесил трубку.
Я медленно опустил телефон и прислонился к толстой кирпичной лестничной стене. Это было странно. Я посмотрел на список принятых звонков, но номер мне был незнаком. Прежде чем я начал думать об этом, громко зазвонил телефон, опять напугав меня. На этот раз я посмотрел на вызывающий номер, прежде чем ответить. Это был ещё один незнакомый номер. На этот раз я прижал телефон к уху, но ничего не ответил. Я не слышал ничего, кроме обычного фона. Затем незнакомый голос прервал молчание.
«Джон?» — единственное слово, сказанное голосом Эми.
Я вздохнул с облегчением.
«Привет, это ты», — ответил я.
«Кто ещё это может быть?» — сказала она. «А, номер. Я на вечеринке на Седьмой Улице, и мой телефон разрядился как раз, когда ты мне звонил. Это чужой телефон конечно.»
«А, понятно», — сказал я.
«Где ты?» — спросила она?
Я скользнул глазами по цилиндрическим однообразным выбеленным стенам и тяжёлой металлической двери с его маленьким окошком.
«У себя», — вздохнул я. «Просто чувствую себя запертым. Не думал что уже так поздно.»
«Ты должен прийти», — сказала она, смеясь.
«Не, не хочется искать незнакомое место в одиночку посреди ночи», — сказал я, смотря в окошко на тихую ветреную улицу, которая, по правде говоря, чуток меня пугала. «Я думаю, что поработаю ещё, или пойду спать».
«Чепуха!», — ответила она. «Я могу прийти к тебе! Твой дом близко к Седьмой улице, верно?»
«Сколько ты выпила?» — спросил я беспечно. «Ты знаешь, где я живу.»
«Ох, конечно», — кратко сказала она. «Мне кажется, я туда пешком не дойду, верно?»
«Могла бы, если бы хотела потерять полчаса», — сказал я ей.
«Верно», — сказала она. «Ладно, мне пора, удачно тебе поработать!»
Я снова опустил руку с телефоном, наблюдая как мигает номер, когда заканчивается вызов. Затем глухая тишина вновь утвердилась в моих ушах. Два странных звонка и жуткая улица снаружи просто поселили во мне одиночество на этой пустой лестничной клетке. Вероятно, из-за того, что я пересмотрел кучу фильмов ужасов, внезапно у меня возникла необъяснимая мысль, что что-то могло смотреть в дверное окно и видеть меня, какая-то ужасная сущность, зависшая на грани одиночества, которая ждёт чтобы напугать неподготовленных людей, которые слишком отстранились от других людей. Я знал, что страх был иррационален, но рядом не было никого, так что… Я спрыгнул вниз по ступенькам, побежал по коридору в мою комнату и закрыл дверь так быстро, как только мог, не производя при этом шума. Как я уже сказал, я чувствовал себя немного нелепо от того, что был напуган ровно ничем, и страх уже исчезал. Записывать это очень помогает — это позволяет понять, что всё нормально. Это отфильтровывает полусформировавшиеся мысли и страхи, оставляя только холодные упрямые факты. Сейчас поздно, мне позвонил человек, который ошибся номером, и телефон Эми разрядился, так-что она перезвонила мне с другого телефона. Ничего необычного не произошло.
Тем не менее, было что-то не так в нашем разговоре. Я знаю, это мог быть алкоголь, который она принимала в эту ночь… или это вообще-ли была она, кто заставил меня сомневаться? или это было… да, вот оно! Я не понимал до этого момента, пока не начал записывать. Я знал, что если всё записать, то это мне поможет. Она сказала, что была на вечеринке, но я слышал только тишину на заднем фоне! Конечно, это ничего особенного не значит, она могла просто выйти на улицу, чтобы позвонить. Нет… этого тоже не может быть. Я не слышал ветра! Мне нужно убедиться, что ветер всё ещё там!
Понедельник
Я забыл дописать вчера. Не знаю, чего я ожидал увидеть, когда я пробежался вверх по ступенькам и выглянул в окошко тяжёлой металлической двери. Я чувствую себя нелепо. Вчерашние страхи теперь кажутся смутными и беспричинными. Не могу дождаться, чтобы выйти наружу на солнечный свет. Сейчас я отправлюсь проверить е-майл, побриться, в душ, и наконец, выберусь отсюда! Стоп… Мне показалось, я услышал что-то.
--
Это была гроза. Солнечный свет и свежий воздух — этого не случилось. Я вышел к лестнице и поднялся наверх, только чтобы найти там разочарование. В дверном окошке я видел лишь стекающую воду, которую швырял проливной дождь. Только очень тусклый, мрачный свет просачивался сквозь окно, но, по крайней мере, я знал, что это день, даже если он серый, сопливый, мокрый день. Я смотрел из окна и ждал молнии, которая осветила бы тусклый мрак, но дождь был слишком сильным, и я не смог разглядеть ничего в этих волнах, омывающих окно, кроме расплывчатых форм, движущихся под странным углом в этих водяных потоках на стекле. Разочаровавшись, я развернулся, но не отправился сразу в мою комнату. Вместо этого я побрёл вверх по лестнице через первый и второй этаж. Лестница заканчивалась на третьем этаже — последнем этаже здания. Я посмотрел через окно, которое было там на лестнице, но его стекло было толстым и рифлёным, так что я не увидел ничего больше из того, что уже видел сквозь дождевые потоки до этого.
Я открыл дверь с лестничной клетки и побрёл по коридору. Десять, или около того, толстых деревянных дверей, когда-то выкрашенных в синий цвет, все были закрыты. Я прислушивался, когда проходил мимо, но это была середина дня, так-что меня не удивил тот факт, что я не слышал ничего, кроме дождя снаружи. Я ещё постоял в этом тусклом коридоре, послушал дождь, у меня тогда появилась странное мимолётное впечатление, это эти двери стояли как гранитные монолиты, воздвигнутые какой-нибудь забытой древней цивилизацией для непостижимых защитных целей. Мигнула молния, и я мог бы поклясться, что в какой-то момент старая синяя дверь выглядела точно как необработанный камень. Я посмеялся над собой, что позволил воображению вытянуть из меня это, но тут же до меня дошло, что тусклый свет и молнии означают, что где-то там есть окно в коридоре. Всплыло смутное воспоминание, и я внезапно вспомнил, что на третьем этаже есть альков с окном, как раз между этажами.
Вдохновившись тем, что смогу наконец увидеть сквозь дождь другое человеческое существо, я быстро дошёл до алькова и нашёл там большое окно с широким тонким стеклом. Дождь омывал его, так же, как и окошко на двери внизу, но его можно было бы открыть. Я протянул было руки, чтобы раздвинуть его, но заколебался. У меня было странное ощущение, что если я открою это окно, то увижу что-то абсолютно ужасное по ту сторону. Всё было таким ненормальным в последние время… так-что я вернулся к своему прежнему плану: спуститься сюда затем, чтобы взять то, что мне нужно. Я не думал всерьёз, что из этого что-то выйдет, но мне так скучно, идёт дождь, и я скоро окончательно чокнусь. Я вернулся, чтобы взять веб-камеру. Шнур не достаточно длинный, чтобы дотянуть его до третьего этажа, какие бы способы я не использовал, так-что вместо этого я спрячу её между двумя автоматами с водой в темноте моего подвального коридора, проведя шнур вдоль стены и под мою дверь, и я заклею шнур сверху чёрной изолентой, чтобы он сливался с чёрным пластиковым плинтусом, который тянется по всей длине коридорной стены. Я знаю, что это тупость, но у меня нет ничего лучше этого.
Ну, ничего не случилось. Крадучись, я открыл дверь в мой коридор, затем распахнул настежь тяжёлую входную дверь, промчался вниз по ступенькам и захлопнул дверь. Я внимательно посмотрел через веб-камеру на моём компьютере — был виден коридор за моей дверью и бОльшая часть лестницы. Я смотрю на это прямо сейчас и не вижу ничего интересного. Как бы я хотел, чтобы положение камеры было немного другим, и я мог бы видеть переднюю дверь! Ух-ты! Кто-то в сети!
Я нашёл старую, менее функциональную вебку, которая валялась у меня в шкафу для видео звонков с моими друзьями. Я не смог объяснить ему, почему я хочу поговорить с видео, но было так приятно видеть лицо другого человека. Он не мог разговаривать очень долго, и мы не разговаривали о чём-то важном, но я чувствую себя намного лучше. Мои непонятные страхи почти прошли. Я бы чувствовал себя ещё лучше, но было что-то… необычное… в нашем разговоре. Я знаю, что уже говорил, что всё казалось странным, но… всё-таки, он был очень скуп в своих ответах. Я не могу вспомнить ни одной особенной вещи, которую бы он сказал… ни одного имени, места, или события… но он попросил мой электронный адрес, чтобы оставаться на связи. Стоп, я только что что-то получил по электронке.
Я собираюсь выйти на улицу. Я только-что получил е-мейл от Эми, она попросила встретится с ней и поужинать в «месте, куда мы обычно ходим». Я с удовольствием бы съел пиццу, к тому же в последние дни я ел от случая к случаю что-то из своего полупустого холодильника, так что — не могу дождаться. Опять-же, я чувствую себя глупо из-за этих странных нескольких дней, которые у меня были. Я должен уничтожить этот журнал, когда вернусь. О, ещё одно сообщение.
--
Боже мой. Я чуть было не оставил это сообщение и открыл дверь. Я чуть не открыл дверь. Я чуть не открыл дверь, но сперва я прочитал сообщение! Оно было от друга, от которого я давно ничего не слышал, оно было адресовано огромному числу людей, которые наверняка содержались в его адресном списке. Сообщение с No subject в заголовке просто гласило:
«смотри своими глазами не верь им они»
Что, чёрт возьми, это означает? Слова шокировали меня, и я перечитывал их снова. Этот е-майл был отправлен в тот момент когда… что-то случилось? Слова очевидно обрывались — не было окончания! В любой другой день я бы расценил это как спам с компьютера, который поражён вирусом или что-то подобное, но слова… смотри своими глазами! Я не могу помочь, только перечитываю журнал снова и снова, и, возвращаясь на несколько дней назад, я понял, что не видел ни одного человека своими собственными глазами или говорил с другим человеком лицом к лицу. Разговор по веб-камере с моим другом был таким странным, таким неясным, таким… жутким теперь, когда я думаю об этом. Был ли он жутким? Или страх затуманил мою память? Мой разум играет с цепочкой событий, которые я описываю здесь, указывая на то, что я ничего не упустил из всей этой информации. Случайный «не тот номер», который получил моё имя, подозрительный звонок от Эми, друг, спросивший мой электронный адрес… Я написал ему первым, когда увидел его в сети! А затем я получил свой первый е-мейл всего через несколько минут после того разговора! О боже! Тот разговор с Эми! Я сказал по телефону, — я сказал, что я в половине часа ходьбы от Седьмой улицы! Они знают, что я недалеко оттуда! Что, если они ищут меня?! Где все остальные? Почему я не видел и не слышал никого за все эти дни?
Нет, нет, это сумасшествие. Это полное сумасшествие. Мне нужно успокоиться. Безумие должно закончиться.
--
Я не знаю, что и думать. Я яростно бегал по квартире из угла в угол с телефоном в руке, пытаясь найти сигнал. Наконец, в маленькой ванной, в одном из углов у потолка я поймал одну палку. Держа там телефон, я послал смс на каждый номер, что были в моём списке. Не выдавая ничего из моих необоснованных страхов, я просто написал:
«Вы видели кого-нибудь лицом к лицу в последнее время?»
На этот момент я просто хочу получить любой ответ. Меня не волнует, каким он будет, и я не боюсь показаться глупым. Я пытался звонить кому-то пару раз, но я не мог поднять мою голову достаточно высоко, а если я опускал телефон хотя-бы на дюйм, сигнал пропадал. Затем я вспомнил про компьютер и бросился к нему, чтобы послать сообщения всем, кто был он-лайн. Большинство были недоступны, или не у компьютера. Никто не ответил. Мои сообщения становились более фанатичными, и я начал говорить людям, где я был, чтобы они зашли в гости под любым предлогом, без причины. В тот момент меня не волновало ничего, кроме этого! Мне просто было нужно увидеть другого человека!
Я перевернул всю квартиру в поисках чего-нибудь, что я упустил, с помощью чего я бы смог держать связь с другими людьми, не открывая своей двери. Я знаю, это сумасшествие, я знаю, это не обосновано, но что если? ЧТО ЕСЛИ? Я просто должен быть уверен! Я примотал телефон к потолку на всякий случай.
Вторник
Телефонный звонок! Вымотавшийся после вчерашнего буйства, я должно быть заснул. Меня разбудил телефонный звонок, и я побежал в ванную. Вскочил одной ногой на унитаз и рукой открыл телефон, приклеенный к потолку. Это была Эми, и я почувствовал себя намного лучше. Она сказала, что беспокоится обо мне, и по всей видимости, пыталась связаться со мной с последнего раза, когда я говорил с ней. Она скоро придёт, и да, она знала где я без моего упоминания. Я чувствовал себя очень смущённым. Я определённо выброшу этот журнал прежде, чем его кто-нибудь увидит. Даже не знаю, зачем я сейчас пишу. Может быть, потому что это было моей единственной коммуникацией за последние… бог знает сколько. Я выгляжу ужасно. Я посмотрелся в зеркало перед тем как вернулся сюда. Мои глаза впали, щетина стала гуще, и вообще, я выгляжу нездорово.
Моя квартира в руинах, но я не собираюсь убираться. Я думаю, мне нужно, чтобы кто-нибудь увидел, через что я прошёл и что пережил. Эти последние несколько дней НЕ БЫЛИ нормальными. Я не человек с богатым воображением. Я знаю — я был жертвой невероятных совпадений. Я просто очень давно не видел людей. Я выходил тогда, когда это была ночь, или середина дня, когда все уходят, и никого нет. Всё абсолютно нормально. Теперь я это знаю. К тому же, я нашёл что-то в шкафу прошлой ночью, что чрезвычайно мне помогло: телевизор! я подключил его незадолго до этого, и он сейчас вещает на заднем фоне. Телевидение всегда было выходом для меня, оно напоминает мне о том, что есть мир за этими тёмными кирпичными стенами.
Я рад, что Эми была той единственной, кто ответила после вчерашних фанатичных приставаний ко всем, с кем я мог связаться. Она была моим лучшим другом в течение многих лет. Она не знает, но я считал дни с нашей встречи, которая произошла в один из редких счастливейших моментов моей жизни. Я с любовью вспоминаю тот тёплый летний день. Он кажется другой реальностью по сравнению с этим тёмным, дождливым одиноким местом. Мне кажется, я проводил дни, сидя на этой детской площадке, слишком взрослый чтобы играть; мы зависали там, ничем особо не занимаясь, просто болтали. Я все ещё чувствую, что могу вернуться в тот момент время от времени, и это напоминает мне, что это проклятое место ещё не всё, что есть… Наконец-то, стук в дверь!
--
Мне показалось странным, что я не увидел её через камеру, которая была спрятана между двух автоматов с газировкой. Понимаю, что это из-за плохого расположения камеры, например, когда я также не могу видеть входную дверь. Я должен был знать. Я должен был знать! После стука я прокричал через дверь, шуточно, что у меня камера между автоматами с водой, потому что я был смущён, что завёл свою паранойю так далеко. После того, как я это сделал, я увидел её изображение, как она прошагала к камере и посмотрела в неё. Она улыбнулась и помахала.
«Эй!» явственно сказала она на камеру, косясь на неё.
«Это странно, я знаю», — сказал я в микрофон, подсоединённый к компьютеру. «У меня было несколько странных дней.»
«Должно быть», — ответила она. «Открой дверь, Джон»
Я колебался. Как я могу быть уверен?
«Погоди, просто ради шутки»,- сказал я через микрофон. «Скажи мне одну вещь о нас. Просто чтобы доказать, что ты это ты»
Она посмотрела в камеру странным взглядом.
«Хм, хорошо» медленно ответила она, задумавшись. «Мы случайно встретились на игровой площадке, когда оба уже были слишком взрослые, чтобы быть там?»
Я выдохнул глубоко, так как как реальность вернулась, и страх отпустил. Господи, я просто смешон. Конечно, это была Эми! Тот день был только в моей памяти, и больше нигде в мире. Я бы никогда о нём и не упомянул, не из-за смущения, и из-за странной секретной ностальгии и тоски по тем временам, в которые хотел бы вернуться. Если бы даже и была какая-то неведомая сила, пытающаяся меня запутать, чего я и опасался, то у неё не было способа узнать о том дне.
«Хах, хорошо, я всё объясню», — сказал я ей. «Жди там»
Я забежал в мою маленькую ванную и поправил причёску как мог. Я выглядел ужасно, но она поймёт. Хихикая над невероятным бардаком, который я устроил, я подошёл к двери, положил руку на дверную ручку и ещё раз окинул взглядом бардак. Так нелепо, — подумал я. Мой взгляд скользил по объедкам, разбросанным по полу, по перевёрнутой корзине для мусора, наверное, я запнулся об неё, когда искал… бог знает что. Я почти повернул ручку, но мой взгляд упал на последнюю вещь: старую веб-камеру, ту, которую я использовал для того жуткого разговора с другом.
Чёрный шарик свисал боком, и объектив был направлен на стол, где лежал мой журнал. Ужас охватил меня, когда я осознал, что если кто-то может видеть через камеру, то он увидел бы, что я только что писал о том дне. Я спросил её о любой вещи о нас, и она выбрала ту единственную вещь в мире, которую, как я думал, они или оно не знало… но ЭТО ТАК! ОНО ЗНАЛО! СКОРЕЕ ВСЕГО ОНО НАБЛЮДАЛО ЗА МНОЙ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ!
Я не открыл дверь. Я закричал! Я кричал в неконтролируемом ужасе. Я наступил на старую веб-камеру, которую сбросил на пол. Дверь задёргали, пытались повернуть ручку, но я не слышал голоса Эми через дверь. Через эту дверь так сложно вломиться? Или Эми не была снаружи? Что могло пытаться войти, если не она? Что чёрт побери там снаружи?! Я видел её на моём компьютере через камеру снаружи, я слышал её через колонки с микрофона снаружи, но было ли это реальным?! Как я могу знать?! Сейчас она уже ушла — я кричал, я звал на помощь! Я собрал всё, что было в моей квартире, свалил в кучу у двери
Пятница
По крайней мере я думаю, что сейчас пятница. Я сломал всю электронику. Я разбил компьютер на кусочки. Каждая его деталь могла быть управляема из сети, или хуже — видоизменяема. Я программист, я знаю. Каждый маленький кусочек информации, который я выдал с момента, как всё началось — моё имя, е-майл, локализацию — ничего не было упомянуто до тех пор, пока я сам не сказал. Я снова и снова перечитывал то, что написал. Меня снова и снова бросало от недоверия до состояния панического страха. Иногда я был абсолютно уверен, что какие-то фантомные мёртвые силы пытаются любой ценой вытащить меня наружу. Возвращаясь к началу — к звонку Эми — она настоятельно просила меня открыть дверь и выйти на улицу.
Я продолжал прокручивать всё это в голове. Одна часть говорила, что я веду себя как безумец, и всё это невероятное стечение обстоятельств, никогда не выходил в нужное время — по чистой случайности, долго не выпадал шанс увидеть другого человека — по чистой случайности, получил случайный бессмысленный е-майл с вирусного компьютера — в нужное время. Другая часть моего ума говорила, что невероятные случайности — это и есть причина, почему тот, кто охотится за мной, ещё не получил меня. Я продолжал думать: Я никогда не открывал окно на третьем этаже. Я не открывал входную дверь до того невероятно тупого трюка с вебкой, когда я распахнул дверь дома. Чтобы там ни было — если там что-то вообще есть — не появлялось у меня до того, как я открыл дверь. Может быть, причина была не в самом здании, а где-то ещё… до тех пор, пока я не предал своё существование своими попытками позвонить Эми… неудачный звонок, пока оно не позвонило мне и не спросило моё имя…
Ужас буквально переполнял меня каждый раз, когда я пытался собрать кусочки кошмара вместе. Это сообщение — короткое, оборванное — был ли это кто-то, кто пытался получить хоть слово из внешнего мира? Какой-то голос дружелюбно пытался предупредить меня перед тем как это пришло? Смотри собственными глазами, не верь им — именно то, чего я опасался. Если бы оно могло мастерски контролировать всю электронику, возводя её коварный план, чтобы обманом выманить наружу. Почему оно не может зайти? Оно стучало в дверь — оно должно иметь плотную сущность… дверь… картина тех дверей в том коридоре наверху, как охраняющие монолиты, вспыхивал у меня в голове каждый раз, когда я отслеживал путь своих мыслей. Если там некая фантомная сила, пытающаяся заставить меня выйти, может быть, оно не может проходить сквозь двери. Я продолжаю возвращаться ко всем книгам, что я прочитал, и фильмам, которые я посмотрел, пытаясь дать объяснение этому. Двери всегда были эдакими интенсивными очагами человеческого воображения, всегда рассматривались как ограды или порталы особого значения. Или, вероятно, двери просто слишком толстые? Я знаю, что не смог бы проломиться в любую дверь в этом здании, тем более входную. Но, кроме этого, реальный вопрос в том, зачем оно меня хочет? Если бы оно хотело меня убить, оно смогло бы это сделать большим числом вещей — начиная с простого ожидания, пока я не умру от голода. А что, если оно не собирается меня убивать? Что если более ужасная судьба предназначена мне? Боже, что я могу сделать, чтобы избежать этого кошмара?!
Стук в дверь…
Я сказал людям по другую сторону: мне нужна минута на размышления, и тогда я выйду. Я на самом деле просто записываю это, чтобы понять, что делать. По крайней мере, я слышал их голоса. Моя паранойя — и да, я признаю, что я параноик — заставляет меня думать о всевозможных вещах, симулирующих человеческий голос. Неужели им действительно потребовалось три дня для раздумий о том, что они хотят сказать мне — утверждения могли быть довольно убедительными, если я решу думать, что это всё было сумасшедшим недопониманием, а не какой-то силой, пытающейся обманом заставить меня открыть дверь.
У психиатра был пожилой голос, авторитетный, но всё ещё заботливый, мне он понравился. Я отчаялся в желании всего лишь увидеть кого-то своими глазами! Он сказал, что у меня то, что называется кибер-психоз, и я один из общенациональной эпидемии тысяч людей, которые съехали с катушек из-за странного сообщения, которое «как-то проскочило». Клянусь, он так и сказал. Я думаю, он имел в виду его необъяснимое распространение по стране, но мне кажется невероятно подозрительным, что эта сила слажала и раскрыла что-то. Он сказал, что я — часть волны «неожиданного поведения», которая накрыла достаточную часть других людей, у которых были те же проблемы и те же страхи, даже если мы никогда не контактировали.
Это ловко объясняет странный е-майл про глаза, который я получил. Я не получил оригинальный спусковой е-мейл, это было наследство от моего друга, который, вероятно, тоже сломался, пытаясь предупредить всех, кого знал, от этих параноидальных страхов. Вот как распространялась эта проблема, утверждает психиатр. Я, возможно, тоже распространил это своими смс-ками и сообщениями на всех, кто был он-лайн. Один из этих людей прямо сейчас, возможно, плавится в кошмаре после моего сообщения, которое он интерпретировал, так, как ему заблагорассудится, что-то вроде смс с текстом «виделся с кем нибудь лицом-к-лицу недавно?» Психиатр сказал мне, что он не хотел бы «потерять ещё одного», что умные люди, подобные мне, проводят связи даже там, где их может и не быть вовсе — вот в чём наша проблема. Он сказал, что легко увязнуть в паранойе в нашем прогрессирующем мире, в мире, где всё больше и больше действий может быть смоделировано…
Надо отдать ему должное — это отличное объяснение. Это точно всё объясняет. Он хорошо всё объяснил, на самом деле. У меня были все причины, чтобы стряхнуть этот кошмарный страх про то, что какое-то нечто, какой-то разум или существо хочет, чтобы я открыл дверь, чтобы им схватить меня для расправы надо мной, которая хуже, чем сама смерть. Я был бы дураком, если после такого объяснения остался бы тут умирать с голоду, несмотря на силу, которая уже давно могла достать всех остальных. Я был бы дураком, если бы после этого объяснения думал, что я один из последних оставшихся людей в пустом мире, прячущийся в моей защищённой подвальной комнате, плюя на какую-то необъяснимую захватывающую силу, просто чтобы не быть схваченным. Это идеальное объяснение для всех странных вещей, что я слышал или видел, и у меня есть все основания, чтобы отпустить страхи и открыть дверь.
Именно поэтому я не сделаю это.
Как я могу быть уверен?! Как я могу знать, что настоящее, а что обман? Все эти чёртовы вещи с проводами и их сигналами, которые исходят неизвестно от кого и имеют необъяснимое происхождение! Они не настоящие, я в этом уверен! Сигналы через камеру, фальшивое видео, обманные звонки, сообщения! Даже телевизор, разбитый, лежащий на полу — как я могу быть уверен наверняка, что там всё настоящее? Это просто сигналы, волны, свет… Дверь! Оно ломится в дверь! оно ломится внутрь! Какое невероятное механическое приспособление способно симулировать звуки мужчины толкающего дверь так правдоподобно!? По крайней мере, я наконец-то смогу увидеть это своими глазами… там не осталось ничего, что могло бы обмануть меня, я разорвал всё остальное! Я не могу не верить своим глазам, или могу? Смотри своими собственными глазами не верь им они… погодите… что если отчаянное сообщение пыталось предупредить меня о правде о моих глазах? они оба преобразуют свет в электрический сигнал — это тоже самое! Я не могу больше быть обманутым! Я должен знать! Я должен знать!
Дата неизвестна
Я, изо дня в день, спокойно просил ручку и бумагу, пока они, наконец, не дали мне их. Не всё ли равно, что я собираюсь сделать? Ткнуть карандашом в глаз? Повязки теперь ощущаются уже как часть меня. Боль прошла. Я подумал, что это будет одним из моих последних шансов написать что-то верно, теперь, без моего контроля, чтобы исправить ошибки, мои руки постепенно стали забывать движения. Это своего рода баловство — писать… Это уже пережиток, потому что я уверен, что все, кто оставался в мире — умерли… если не хуже. Я сижу напротив стены с мягкой обивкой днями и днями напролёт. Сила приносит мне еду и воду. Оно маскирует себя под заботливую медсестру, под несимпатичного доктора. Я думаю, он знает, что мой слух значительно обострён теперь, когда я живу в темноте. Оно подделывает разговоры в коридоре на случай, если бы я мог их подслушать. Одна медсестра говорила о том, что ждёт ребёнка. Один из докторов потерял жену в автокатастрофе… ничто из этого не важно, ничто из этого не реально. Ничего, кроме неё.
Это самая ужасная часть, часть, с которой я почти не справляюсь. Оно приходит ко мне, замаскированное под Эми. Воспроизведение поразительное. Звучит как Эми, и чувствует себя так же, как она. Даже воспроизводит настоящие слёзы на её щеках. Когда они впервые меня сюда притащили, оно мне сказало то, что я хотел услышать. Оно сказало, что любило меня всегда, но не понимало, зачем я это сделал, и хотело разделить со мной жизнь, если бы я только перестал утверждать, что меня пытаются обмануть. Оно хочет, чтобы я верил… нет, оно нуждается в том, чтобы я верил, что она настоящая.
Я почти повёлся на это. Правда. Я усомнился в себе за долгое время. Под конец это было всё слишком идеальное, слишком безупречное, и слишком реальное. Фальшивая Эми приходила каждый день, затем каждую неделю и, наконец, перестала приходить вовсе… но я не думаю, что сила сдалась. Я думаю, игра в ожидание — это ещё один её гамбит. Я буду сопротивляться этому до конца моей жизни, если понадобится. Я не знаю, что случилось с остальным миром, но я знаю, что эта штука нуждается, чтобы я повёлся на её обман. Если это ей нужно, то, возможно, я заноза в её последовательной операции. Возможно, Эми ещё где-то там, живая, остающаяся жить только из-за моей воли к сопротивлению этому обману. Я не теряю надежды, раскачиваясь из стороны в сторону в моей камере, чтобы убить время. Я никогда не сдамся. Я никогда не прогнусь. Я… Герой!
Доктор прочитал бумажку, на которой начеркал пациент. Оно была едва читаема, написанная шатким почерком того, кто не мог видеть. Он хотел улыбнуться над его стойкой решимостью, которая была как напоминание о человеческой воли к выживанию, но он знал что пациент абсолютно бредил.
В конце концов, человек в своём уме уже давно повелся бы на обман.
Доктор хотел улыбнуться. Он хотел прошептать слова одобрения бредившему человеку. Он хотел закричать, но нервные волокна, опутавшие его голову и глаза, заставили поступить его иначе. Его тело вошло в камеру как марионетка и сказало пациенту ещё раз, что он не прав, и никто не пытается его обмануть.
Автор: Мэтт Димерски