Провал баварской политики Хитлера
Белый шум
Если Хитлер надеялся вести борьбу против Берлина под защитой баварского правительства, то ему скоро пришлось разочароваться в этих расчётах. Уже разговор с Хелльдом не мог удовлетворить его. Затем оказалось, что ему просто не поверили, когда он заявлял, что единственный враг — это марксизм, ибо в пылу речи у Хитлера вырвались две роковые фразы. Во-первых, он сказал, что под одним врагом можно разуметь нескольких. Баварское правительство не могло не чувствовать себя затронутым этим. Во-вторых, полиции не понравились слова Хитлера о «трупах врага», по которым он намеревался пройти к своей цели.
Недолго думая баварский министр внутренних дел запретил Хитлеру выступать с речами. Подобный же запрет вынесен был в Пруссии и большей части других германских государств. Что касается самой партии, то она снова разрешена была также в Северной Германии.
Это опрокинуло политические планы Хитлера. Надежда мобилизовать против берлинского Вавилона трёхцветную Баварию окончилась крахом. Можно оставить открытым вопрос, понял ли это сразу сам Хитлер. Но некто другой понял, что теперь центр тяжести движения непременно должен быть перенесён на север, — этот другой был Грегор Штрассер.
Аптекарь из Ландсхута ещё не заключил мира с Хитлером. Этому препятствовало многое: Штрассер не доверял ни личности вождя, ни его целям; ещё подозрительнее были для него те лица, которых он видел вокруг Хитлера. Кроме того хотя Штрассер в гораздо большей степени коренной баварец, чем Хитлер, он в меньшей мере отличался баварским провинциализмом; в частности, он был против того, чтобы руководство движением оставалось в Мюнхене.
Старт Хитлера 27 февраля показал Штрассеру, что Бавария потеряна для немецкой народной партии свободы. Оба её баварских депутата в райхстаге — Фрик и Федер — перешли к Хитлеру, хотя в душе остались при своих оговорках, как и депутат райхстага «фёлькише» Дитрих. Все трое не играли до сих пор никакой роли в лагере «фёлькише» и попали в него чисто случайно. После хитлеровского путча блок «фёлькише» в Баварии отправил всех своих членов с «именем» в ландтаг; он очень торопился с этим; когда через четыре недели наступили выборы в райхстаг, пришлось выставить кандидатами всех, кто только остался. Таким образом, оказалось, что влиятельный Пенер был только депутатом ландтага, тогда как его старый чиновник Фрик, никогда в жизни и не помышлявший о политике, попал в райхстаг. Фрик проявил себя в райхстаге не как политик, а как чиновник, привыкший иметь дело с папками и быстро разбирающийся в печатных материалах комиссий райхстага. Таким образом, этот человек, не умевший самостоятельно сформулировать ни одной политической мысли, стал ценной вспомогательной силой в парламенте, и переход его к Хитлеру был приятным приобретением для последнего.
Неужели в таких условиях Штрассер должен был один из всех баварских депутатов повести борьбу против Хитлера? Он сделал ещё одну последнюю попытку: запросил окружные союзы «фёлькише» в Баварии, как поступить. Ответы показали ему, что сопротивление бесполезно; большинство высказалось за переход к национал-социалистической партии. На последней конференции баварского националистического блока 11 марта Штрассер произнёс жалостливую речь: конечно, Эссер и Штрейхер — сомнительные товарищи, и моральные доводы против них остаются в силе. Но оставляя в стороне вопрос о личностях, он должен сказать, что национал-социализму, безусловно, предстоит блестящее будущее, в этом он убедился во время своих поездок по Вестфалии и прочей Германии. «Если я живу для известной идеи, я пойду за тем, о ком знаю, что эту идею, которая для меня выше всего на свете, он будет проводить самым энергичным образом и с наибольшими шансами на успех. И хотя я вижу в его окружении людей, которых считаю вредными для идеи, я всё же говорю — идея выше всего. Поэтому я предложил Хитлеру своё сотрудничество».
Здесь Штрассер оказался умнее Дрекслера, заявившего, что от него не могут требовать, чтобы он работал вместе с такими людьми, как Эссер или Штрейхер. Дрекслер вместе с несколькими товарищами, тоже не приемлющими моральной неразборчивости Хитлера, основали «Национально-социальный народный союз». Эта группа дала Хитлеру несколько сражений на митингах и проиграла их; на выборах 1928 г. она сошла с политической арены.
Переход Штрассера сдвинул центр тяжести в национал-социалистической партии. Почему? Это кажется смешным, однако это так: потому что в его лице пришёл в партию владелец «железнодорожного билета на дальнее расстояние». Он мог бесплатно разъезжать повсюду в целях агитации, а человеку с энергией это давало тогда возможность сразу выдвинуться в национал-социалистической партии. Другие депутаты райхстага не были народными ораторами. Штрассер принёс партии не только железнодорожный билет, но также наличные деньги, полученные им от продажи своего склада аптекарских товаров в Ландсхуте. Это была небольшая сумма, но в то время партии пришлось снова научиться ценить каждую копейку. Штрассер в буквальном смысле слова купил себе место в партии; лучшего покупателя последняя тогда вряд ли нашла бы. Вскоре Штрассер проявил выдающиеся способности агитатора и неутомимое прилежание; в этом последнем пункте он намного превосходил Хитлера. Это оправдывало то сомнение, с которым Штрассер «ради идеи» предложил Хитлеру своё «сотрудничество», а не подчинился ему. Он избежал публичного братания и сцен примирения с людьми, которых считал недостойными, мог не заключать ложного примирения с Эссером или Штрейхером. В лице Штрассера в партии получило перевес парламентское направление. Хитлер уже не мог помышлять о том, чтобы увести свою партию из парламента.
В то время когда Штрассер стремился перенести центр тяжести партии из Баварии, Хитлер утратил друга, с которым он собирался создать национальную Баварию. 11 апреля Пенер попал под автомобиль и был раздавлен; это произошло через несколько дней после его выхода из крепости, где он отбывал трёхмесячное заключение. Политические убийства следовали тогда одно за другим, и друзья Пенера серьёзнейшим образом утверждали, что владелец автомобиля, сам управлявший им, умышленно повернул колесо, чтобы задавить Пенера и тем устранить националистического политического деятеля. Состоялся даже судебный процесс. Злой умысел в этом деле подозревал даже такой человек, как Рём.