Проклятие третьего срока
«Профессор» и «технократ»
Всего Конституционный суд страны зарегистрировал 12 кандидатов, но, как это часто бывает, внимание и внутри страны, и за ее пределами приковано лишь к двум значимым фигурам – действующему президенту и лидеру правящего «Объединения гвинейского народа – Радуга» Альфе Конде и лидеру оппозиционного «Союза демократических сил Гвинеи», экс-премьеру (2004-2006) Селу Далену Диалло.
82-летний Альфа Конде, «Профессор», как часто его любяще называют сторонники (в годы социалистической диктатуры Конде жил в эмиграции во Франции и преподавал право в Сорбоннском университете) — последний представитель поколения, увидевшего в 1958 г. освобождение страны, и один из самых независимых и раздражающих страны ЕС и США африканских политиков, который – в пику соседям – открыто ориентируется на Москву, Анкару, Пекин и монархии Персидского Залива.
Лидер СДСГ Селу Дален Диалло – в некоторой степени противоположность Профессора. Выпускник Университета Конакри, специализировавшийся в бухгалтерии и управлении и получивший опыт работы в банковской сфере, он позиционирует себя «технократом» и «либералом» и опирается на влиятельную и экономически состоятельную фульбскую общину, богатую диаспору и молодежь, что гарантирует ему известную самостоятельность в том числе на международной арене. Третье подряд поражение 68-летнего Диалло может стать финалом его карьеры, но ведь и Конде проигрывал дважды, пока спустя годы эмиграции, нахождения в оппозиции и тюремного заключения в 2010 г. не добился высшего государственного поста.
«Этническая арифметика»
Битва двух политиков — социалиста и панафриканиста Альфы Конде и либерала и технократа Селу Диалло – на деле оборачивается достаточно унылой «этнической арифметикой» без особенных сюрпризов. Вопреки смешанным бракам, знанию языков соседей, повседневным взаимодействиям и цементирующей роли ислама (85% гвинейцев – мусульмане), по опросам лишь 5% гвинейцев не разделяют этносоциальных предрассудков, и многие однозначно проголосуют за «своего» кандидата. К сожалению, многопартийная демократия не принесла стране ничего, кроме политизации этничности на базе четырех восходящих к колониальной эпохе географических регионов, совпадающих с зонами расселения четырех этнокультурных объединений – малинке, сусу, форестье (народы кпелле, мано, тома и др. жители Лесной Гвинеи) и фульбе. Главный водораздел – между титульными малинке и мнимо или реально «виктимизированными» и «угнетенными» фульбе.
Конечно, фульбе есть, что вспомнить. Пережившие репрессии в годы диктатуры Секу Туре, фульбе помнят и кошмарные события 28 сентября 2009 г., когда солдаты расстреляли 158 митингующих у столичного стадиона, большинство из которых были выходцами из этого этноса. Есть к ним претензии и у малинке – исторически именно малинке занимались торговлей, пока фульбе пасли скот, работали в хлебопекарнях и на сезонных подработках. Но в годы президентства Лансана Конте (1984-2008), немного поколебавшего этнополитические дисбалансы, фульбе агрессивно вошли в торговлю и фактически монополизировали весь крупный бизнес. И фульбе, и их недоброжелатели разделяют стереотип, что у фульбе есть все — образование, деньги — кроме одного: политической власти, пока что закрепленной за малинке. Действительно, первый президент Ахмед Секу Туре (1958-1984) был малинке, Лансана Конте (1984-2008) был сусу, Мусса Дади Камара (2008-2010) — форестье, ну а Альфа Конде — снова малинке! Вдобавок ко всему Конде, позиционирующий себя политиком надэтнического и национального масштаба, не мог удержаться от ряда раздражавших фульбе высказываний. Так, в духе левого популизма на своей инаугурации в 2010 г. он назвал бизнесменов не то «спекулянтами», не то «контрабандистами», словно не понимая, на кого сразу же подумают граждане.
Оплот Конде – малинке (23%), преимущественно проживающие в саванной Верхней Гвинее, где наиболее важен Канкан — второй по численности город страны, родина первой леди Джене Каба Конде и самый важный для Альфы Конде регион с 22% избирателей — именно оттуда Конде начал свою кампанию 19 сентября, и именно в Канкане он набрал в 2010 г. 72% голосов в первом и 92% – во втором туре. Правда, база поддержки Конде в Канкане ослаблена беспорядками из-за отсрочек строительства гидроэлектростанции и энергооснащения домохозяйств. Еще Конде любят в Лесной Гвинее, в Незеренкоре, в ряде областей Нижней Гвинеи, а также в некоторых кварталах столицы Конакри.
Численно фульбе – традиционного электората Диалло – в стране больше (36%), но база Диалло узка и сосредоточена в Средней Гвинее, в Фута-Джалон c центром в Лабе, где в 2010 г. он собрал более 80% голосов. В этом году в Канкан его просто не пустили — кортеж политика был заблокирован на пути в город 11 октября. Но вместе с сусу (17%) и форестье (14%) — мандеязычными жителями, близкими манден (значительная их часть поддержала Конде в 2010 г.) – сторонники Конде легко могут перевесить оппонентов. Конакри, представляющий 19% избирателей с потенциально высокой явкой (по опросам – не менее 86% готовы выйти к урнам), расколот и наэлектризован – так, квартал Матото, населенный малинке, готов голосовать за Конде, фульбский район Ратома поддержит СДСГ.
«Рост без развития»
Десятилетие правления Конде лучше всего характеризует данное МВФ в 2019 г. емкое определение — «рост без развития». В правление Конде ВВП страны вырос вдвое — с $6,9 млрд в 2010 до $13,6 млрд в 2019 г. Только за 2016-2017 г. Гвинея — второй после Австралии производитель бокситов, обладающий крупнейшими в мире запасами этой руды — удвоила добычу, были возведены и пущены в строй новые энергообъекты и энергосистемы. Тем не менее макроэкономическая стабильность всегда была в приоритете перед благосостоянием гвинейцев. По уровню бедности (68,2%–70,3%), грамотности, качеству и охвату начального, среднего образования и высшей школы Гвинея плетется далеко в хвосте западноафриканских стран. Лишь 3% сельских жителей имеют доступ к электроэнергии — и это на фоне высасывающих воду и отравляющих токсинами землю и водоемы шахт и приисков, доходы от которых едва просачиваются населению. Правда, в Гвинее нет сверхбогатых и нет высокой имущественной поляризации, но большинство карьерных перспектив сосредоточено в крайне неприспособленной для жизни столице, многие регионы вроде Лесной Гвинеи слабо интегрированы в современную экономику, поэтому молодые гвинейцы чаще всего предпочитают эмиграцию.
Не решены и ключевые транспортные проблемы – чего стоит разительный контраст дорог на границе с несравненно менее благополучной Сьерра-Леоне, где никогда не ремонтировавшееся и изрядно пористое покрытие внезапно переходит в нормальный асфальт. Шутка ли, но жителям Конакри, чтобы добраться до Канкана, удобнее лететь самолетом до Бамако (Мали)! Ну а малийские перевозчики всячески избегают гвинейского коридора, предпочитая делать крюк через Дакар или Абиджан. Столица Конакри, вытянувшаяся большой «колбасой» вдоль ведущего к центру шоссе, ежедневно простаивает в чудовищных километровых пробках, а нечистоты, «речки-вонючки», обилие пластикового мусора, играющие на проезжей части в футбол дети и аварийная инфраструктура и жилой фонд заставляют возненавидеть город его постоянного визитера. Если добавить сюда посредственную прессу, убогую книжную продукцию и дышащий на ладан литературный процесс, то легко понять, что одной безопасности и стабильности – а она в Африке стоит дорого – явно недостаточно.
Любимое слово Альфы Конде – «перемены». В 2010 г. его привели к власти завышенные ожидания, и они же рискуют погубить достигнутую им хрупкую стабильность. Конде гордится тем, что унаследовал «страну без государства», растерзанную социалистическими экспериментами, неолиберальными реформами и военно-политическими коллизиями. Однако политической и фискально-экономической стабильности уже стало явно недостаточно. При этом Альфа Конде — этот «гвинейский Мандела», баллотировавшийся под лозунгом «перемен», – все время требует больше и больше времени на преобразования социально-экономической сферы.
Сколько у людей терпения — показывают недавние кровавые протесты против попытки Конде изменить конституцию и баллотироваться на третий срок. Оппоненты бросают в его адрес привычный набор инвектив, обращенных к излишне самостоятельным незападным лидерам – авторитарные методы правления, преследования оппозиции и независимых СМИ, политика «разделяй и властвуй», личное обогащение президента и его ближнего круга на горнорудных лицензиях, неспособность переломить порочные практики государственного управления – многие функционеры и бюрократы низового уровня действительно начали свою карьеру еще при Первой Республике и успешно пережили все смены режимов. Истина, как всегда, где-то посередине.
Как тогда, так и сейчас своими приоритетами Конде называет молодежь и особенно — женщин, многие из которых, к сожалению, политически пассивны и плохо образованы, погружены в уличную торговлю, озабочены лишь ценами на продукты питания и считают политику «грязным мужским бизнесом», а Конде, в свою очередь, умело играет на этих настроениях, постоянно обещая им адекватные цены на продовольствие. Их успешно «окучивает» супруга и первая леди Джене Каба Конде – возглавляющая благотворительные фонды для детей и женщин, эта дама органично дополняет мужа в электоральных турне, пробуждая и даже культивируя худшие «патерналистские» и «матерналистские» ожидания избирателей и избирательниц. Конечно, большинство гвинейцев, едва достигшие состояния «посредственного класса» в десятилетие стабильности, не особенно довольны половинчатыми итогами правления Конде. Но не готовы они и к переменам или радикальной смене политического класса – сказывается «подушка безопасности» в виде родственных связей и отчислений многочисленной диаспоры, замещающей убогое социальное обеспечение, поэтому многие будут голосовать просто «по привычке».