Проклятие царского рода (18+)

Это началось много тысячелетий назад, во времена, когда боги постоянно вмешивались в жизнь смертных. Один знатный воин по имени Пелоп решил жениться на дочери Эномая из Элиды Гипподамии. Существовал старый обычай, по которому каждый жених должен был принять участие в скачках на колесницах. Согласно этому обычаю, победивший в них получал и руку дочери, и корону, но если претендент проигрывал, то немедленно лишался жизни.

Люди шептались, что Эномай настаивает на проведении этих соревнований потому, что сам испытывает нечестивую страсть к своей прекрасной дочери и не желает, чтобы она выходила замуж. Так это или нет, но казалось невозможным, чтобы он проиграл гонки: его лошади, подарок бога войны Ареса, были детьми ветра, его возничий, Миртил, был сыном Гермеса, крылатого вестника богов. Сумасшедше хохоча, царь в последний момент догонял любого жениха и пронзал его копьем, как поросенка.

Как предостережение будущим женихам, Эномай насаживал черепа потерпевших поражение женихов на копья около дверей дворца.

Но прежде, чем Пелоп отправился в Элиду, он попросил у богов помощи, помолившись Посейдону, властителю океана. Морской бог послал ему великолепную крылатую колесницу и бессмертных лошадей, которые могли скакать по воде так же быстро, как и по суше. Пелоп направил свою колесницу ко дворцу царя Эномая. Он остановился перед входом и посмотрел на устрашающие черепа, а затем решительно переступил порог, шагнув в темноту. Пробираясь по мрачному, длинному коридору, Пелоп внезапно почувствовал, как чьи-то сильные пальцы вцепились в его запястья.

Изможденное лицо Миртила неясно вырисовывалось во тьме, он внимательно изучал Пелопа. Возничий сказал, что он сам влюблен в Гипподамию. Уступит ли Пелоп ему эту женщину, если он сделает так, что его хозяин проиграет? Пелоп медленно кивнул. В этот момент и были посеяны первые семена зла и вероломства, поскольку Пелоп совсем не собирался оставлять Миртила в живых после того, как тот поможет ему достичь цели.

Возничий, со своей стороны, сдержал данное обещание. Он повредил ось в колеснице своего хозяина и убедил того ехать без него.

Гонки начались. Колесницы шли бок о бок, пытаясь обойти один другого, пока, наконец, Эномай не заревел от разочарования и не схватился за свое копье. Когда он целился в спину Пелопа, у его колесницы отлетело колесо, а поскольку поводья крепко оплетали его предплечья, его вышвырнуло из колесницы и поволокло, громко кричащего, ударяя о землю. К тому времени, когда лошади остановились, Эномай был мертв.

Пелоп, с триумфом завершив круг, подъехал на своей колеснице, чтобы забрать свой приз и Миртила. Затем все трое пересекли море, направляясь к острову Эвбоа, их колесница, подобно летающей рыбе, неслась, сбивая гребешки волн. Когда они приблизились к назначенному месту, Миртил обратился к молодому царю, напомнив ему условия сделки. С улыбкой кивая, Пелоп нанес возничему неожиданный жестокий удар, который опрокинул его с колесницы в море. Барахтаясь в воде, Миртил смотрел, как предатель исчезает за горизонтом. Чувствуя, как морская вода наполняет его легкие, возничий послал проклятие Пелопу и всем его потомкам.

Бог Гермес услышал слова, произнесенные его тонущим сыном, и взял на себя обязательство проследить за тем, чтобы клятва была исполнена.

Пелоп, терзаемый во сне воспоминаниями о содеянном, чувствовал вину и старался помириться с божественным отцом Миртила, возводя в его честь великолепные святилища.

Но Гермес не смягчился. Проклятие продолжало действовать, это проявилось в соперничестве между двумя сыновьями Пелопа — Атреем и Фиестом. Оба они были претендентами на трон богатого царства Микен, престарелый царь которого умер, не оставив наследника. Оракул известил микенян, что они должны выбрать царя из рода Пелопов. Таким образом, оба брата отправились в Микены, чтобы принять участие в состязаниях за корону. Гермес наблюдал за все возрастающей меж ними враждой и старательно подпитывал ее.

Направляемая им Аэропа, жена Атрея, изменила мужу, безрассудно бросившись в объятия Фиеста, который начал наставлять рога своему брату.

Обмениваясь тайными ласками с Аэропой, Фиест думал о том, как использовать эту любовную связь, чтобы завладеть троном. Но произошло иное —Атрей узнал об измене. И там, где другой обманутый муж обнажил. бы в ярости свой меч, он здравомысляще проявил показную печаль и прощение, чем завоевал уважение старейшин и царскую корону Микен. Аэропа, раскаявшись, стала царицей, а Фиест, выступивший в роли обманщика, скрылся, чтобы зализывать свои раны. Но стыд рогоносца терзал душу Атрея. Прошли годы, а он все еще питал ненависть к Фиесту. Когда он представлял себе, как желтоватые пальцы касаются тела его жены, боль его становилась все нестерпимее с течением времени. И, наконец, он изобрел средство отмщения. В качестве жеста братского примирения он пригласил Фиеста на пир, якобы для того, чтобы отпраздновать возрождение их дружбы и любви.

Фиест с осторожностью и любопытством принял приглашение. В тот момент, когда братья обнимались и целовались, наемные убийцы тайком проникли в покои, где спали пять юных сыновей Фиеста, и перерезали им горло.

Не ведая ничего о кровавой резне, Фиест тем вечером жадно насыщался, поедая мясо, приправленное пряностями, с огромного деревянного блюда.

Ему не о чем было говорить со своим скучным братом, когда живот его стал тугим, как барабан, Фиест поинтересовался, что это за блюдо, которое так ему понравилось. Вместо ответа Атрей лично вынес большой серебряный поднос и снял крышку. Там лежали отрубленные головы, руки и ступни — все то, что осталось от сыновей Фиеста. Обезумевший Фиест бросился на землю, внутренности его сотрясали конвульсии, изо рта и носа стремительным потоком рвоты извергались полупереваренные плоть и внутренности его детей. Сквозь слезы ярости он проклял брата, призвав на его голову все зло мира, после чего уполз прочь обдумывать планы мести. Но прежде, чем что-то предпринять, он отправился за советом к великому Дельфийскому оракулу.

Там Фиест узнал, что для того, что­бы одержать победу над Атреем, он должен зачать ребенка со своей собственной дочерью, жрицей Пелопией.

Только мальчик, рожденный от такого союза, мог отомстить за чудовищное убийство сыновей. Услышав об этом, Фиест в печали опустил голову. Зло продолжало плодить зло.

Тем не менее он отправился к храму, где служила Пелопия, и, скрывшись в лесу, тайно поджидал, когда она придет умываться к ручью. Едва она вступила под сень деревьев, Фиест толкнул дочь, чтобы она лежала лицом вниз и не смогла узнать его, и изнасиловал ее. Защищая себя, Пелопия ухитрилась выхватить меч у насильника и крепко сжимала его, пока он не закончил свое грязное дело и не убежал. С этого времени она всегда держала меч при себе, полная решимости когда-нибудь найти его владельца.

Атрею, который тоже обратился к Дельфийскому оракулу, велено было найти брата. Из Дельф Атрей последовал к храму, где встретил Пелопию, сидящую на ступенях и горько причитающую. Гермес, посланец богов и безжалостный враг рода Атрея, свел этих двух людей вместе и теперь лепил их судьбы согласно своему плану мести,

Под его невидимым влиянием Атрей влюбился в Пелопию, собственную племянницу, и, отказавшись от поисков Фиеста, решил взять ее в жены. Он был волен это сделать, поскольку, покидая Микены, приказал казнить Аэропу.

Прошло время, и у Пелопии родился ребенок, зачатый от собственного отца. Не желая его, поскольку он был плодом насилия, она попыталась убить мальчика, бросив его на склоне горы.

Но Атрей взял его обратно, назвал Эгисфом и стал растить как собственного сына. Его люди продолжали разыскивать Фиеста. Выследив, они силой привели его в Микены, где Атрей бросил его в темницу. Он приказал Эгисфу, которому исполнилось семь лет, доказать свою храбрость — пойти одному в подземелье и убить заточенного там пленника. Содрогаясь от мысли, что ему не удастся выполнить поручение, мальчик пробрался в комнату матери и вытащил из-под кровати меч, который она там прятала. Крадучись, спустился он по каменным ступеням, ведущим к грязной мерзкой клетке, где спала его жертва. Долго стоял он, глядя на этого человека, и меч дрожал в его занесенной руке. Он никак не мог нанести решительный удар.

Внезапно Фиест сел и, схватив ребенка за руку, вырвал у него меч. Эгисф пронзительно закричал, и в то же мгновение сильная рука зажала ему рот. Где нашел он этот меч, требовательно спросил пленник. Отпущенный, Эгисф, заливаясь слезами, объяснил. К его ужасу, Фиест, откинув голову, захохотал, как шакал, затем, злобно схватив мальчика, он затряс его снова и прошипел, что пощадит Эгисфа, если тот выполнит три поручения. Первое — немедленно привести Пелопию в подземелье. Бормоча благодарности, Эгисф помчался назад во дворец и разыскал мать.

Когда Пелопия спустилась вниз, она мгновенно узнала своего отца и бросилась к нему в объятия. Погладив дочь по волосам, Фиест поблагодарил за возвращение давно потерянного меча. Отстранившись, чтобы посмотреть ему в лицо, Пелопия осознала смысл сказанного, схватила меч и вонзила себе в сердце.

Фиест бесстрастно наблюдал за происходящим, потом медленно вынул меч из тела дочери. Вновь повернувшись к Эгисфу, который рыдал, забившись в угол, он приказал мальчику приняться за следующее поручение.

Эгисф должен отнести обагренный кровью меч Атрею, сказать, что он выполнил свой долг, и как можно быстрее вернуться в темницу. Мальчик повиновался.

Словно камень свалился с души Атрея, когда он услышал, что Фиесту пришел конец. С гордостью подняв приемного сына в воздух, он провозгласил этот день праздничным и приказал рабам принести ему вина. А в темнице, пока двор пировал, Эгисф узнал, кто такой на самом деле Фиест, и услышал историю о том, как он появился на свет. Подобно бесчувственному наемному убийце, маленький мальчик медленно поднимался из темницы во дворец, чтобы выполнить третье задание — отомстить за зверства Атрея и то горе, которое пришлось испытать его настоящему отцу.

Пока Атрей сидел, развалясь в пьяном оцепенении, Эгисф, прыгнув, разрубил его на куски. Таким образом Фиест отомстил за смерть своих сыновей и стал преемником трона в Микенах.

Но проклятие коснулось и третьего поколения. Сыновья Атрея от мертвой Аэропы, Агамемнон и Менелай, после безвременной кончины отца, спаслись бегством, покинув двор.

Юные царевичи отправились странствовать по Эгейскому морю, ведя рискованную жизнь наемников. В конце концов они завоевали расположение Тиндарея, царя Спарты. С его помощью Агамемнон пошел походом на Микены и сверг Фиеста. На этот раз Эгисф спасся бегством, но пути сводных братьев должна были снова пересечься.

Несколько лет спустя между греками разгорелась война. Парис, сын Приама, царя Трои, похитил жену Менелая, прекрасную Елену, и отплыл вместе с ней в Трою. Была задета честь семьи, и Агамемнон решил вернуть женщину назад силой. Он отправил большой флот против Трои.

После его отплытия возмужавший к тому времени Эгисф покинул свое убежище. Вернувшись в Микены, он снова втерся в доверие и стал руководить Клитемнестрой — оставшейся в одиночестве женой Агамемнона. Не таясь, Эгисф искал способы совратить ее. Со своей стороны, у нее было мало причин любить своего мужа. Она вышла замуж по принуждению. Однако осталась верной Агамемнону и отвергала домогательства Эгисфа до того дня, когда вестники из армии принесли ей ужасную новость.

Боги, предвидя ужасную резню, повод которой они считали сомнительным, высадили греческий флот на необитаемый остров далеко от Трои. Затем они предоставили Агамемнону выбор: повернуть обратно или, если он хочет продолжать свой путь, вызвать на остров дочь Ифигению и принести ее в жертву. Он пытался сделать выбор между долгом отца и обязанностями предводителя. Оставшись один в своем шатре, Агамемнон часами вышагивал, борясь с собственной совестью. Наконец, он принял решение.

Девушка должна была быть принесена в жертву. Когда он лгал Ифигении, что она приведена к алтарю в белых одеждах, потому что должна выйти замуж за героя, щеки его горели от стыда. Подавая жрецам сигнал вонзить в нее нож, он рыдал, как ребенок. Но ни слезы, ни печаль не служили прощением Агамемнону в глазах его жены. За принесение дочери в жертву ради спасения экспедиции Клитемнестра наказала мужа тем способом, какой первым подвернулся под руку. Она заключила Эгисфа в свои объятия со страстью, равной ненависти, вспыхнувшей к мужу. Превыше всего она жаждала, что­бы Агамемнон вернулся живым — убийство, задуманное ею, затмит своей жестокостью все совершенное представителями их несчастного рода.

Десять лет спустя Троя пала и Агамемнон вернулся в Микены. Клитемнестра приветствовала его с распростертыми объятиями. Взяв мужа за руки, она повела его в бани, где с любовью раздела. Там она нанесла свой удар. Обернув голову своей жертве толстым полотенцем и силой повалив его на спину, пронзительным криком она позвала Эгисфа, затаившегося неподалеку. Эгисф выскочил из своего убежища и вонзил кинжал в сердце сводного брата. Он наносил удар за ударом — все вокруг было залито кровью. Но Агамемнон оказался живучим — он не умирал. В конце концов Клитемнестра схватила топор и отрубила ему голову. Эгисф в изнеможении соскользнул на пол, но Клитемнестра на этом не остановилась. С топором в руке она отправилась на поиски собственных детей, в отчаянии пытаясь расправиться с сыном. Она понимала, что, если не убьет его, сын, став взрослым, отомстит за смерть отца. Зная, что такая мысль может прийти матери в голову, Электра спрятала маленького брата Ореста. Она вернулась во дворец в сумерках живым напоминанием того, что род Агамемнона продолжается.

Она была полна решимости остановить убийц — пусть даже ценой собственной жизни. Эгисф поднял меч, чтобы зарубить ее, но Клитемнестра удержала его, сказав, что девушка не представляет опасности. Кровная месть — дело сыновей. Таким образом Электра осталась живой в Микенах и каждый день обращалась к людям с речами о позорном убийстве, совершенном их правителями. Из-за боязни навлечь на себя гнев Клитемнестры, люди притворялись, что тирады ее дочери не более чем выскопарные проповеди сумасшедшей.

Клитемнестра тем временем жила в страхе, боясь мести сына. Она понимала, что не имеет значения, как долго ему придется ждать — однажды он придет за ней. Она прождала двадцать лет, и он действительно пришел. Ночью, накануне того дня, когда он ее нашел, Клитемнестре приснился страшный сон. Ей приснилось, что она родила отвратительную змею и кормила ее грудью, из которой текла черная кровь.

Крича, она пыталась оторвать ее от себя, но челюсти змеи были намертво сомкнуты. Клитемнестра проснулась вся в поту и какое-то время лежала в темноте, понимая, что находится на краю смерти.

В то время как она натягивала на себя простыни, стеная от страха, к Микенам приближался Орест. С тех пор как он отправился в ссылку, он только и ждал момента, когда почувствует, как кровь Клитемнестры льется ему на руки. И вот теперь Дельфийский оракул полагал, что наступило время, благоприятное для отмщения. Каждое утро Электра выходила из города и шла к поросшему кустарником месту, где был похоронен отец. В свете серой зари она увидела человека, поджидавшего ее, узнала Ореста и побежала обнять его.

Увидев, что брат вооружен, она рассказала ему о ночном кошмаре матери, который был известен всем, потому что крик Клитеместры разбудил обитателей дворца. Орест кивнул: да, он был, той самой ядовитой змеей, которую вскормила его мать.

Электра привела брата ко дворцу. Он позвал Клитемнестру, объявив, что принес новость из далекой страны — ее сын, Орест, мертв. Сердце Клитемнестры радостно забилось от этих слов. Быстро спускаясь по лестнице из спальных покоев, она крикнула Эгисфу, чтобы он отпер двери.

Плохо соображающий со сна, ее любовник открыл засовы. Орест ворвался вовнутрь. Не сказав ни единого слова, он вонзил нож в рот Эгисфа, проткнув насквозь голову.

Потом повернулся к Клитемнестре. Она молила о пощаде, но Орест схватил мать за волосы, подтащил к трупу любовника и перерезал ей горло. После этого он сделал огромную ошибку.

Подняв глаза, он увидел наверху лестницы маленькую дочь Клитемнестры и Эгисфа, с ужасом глядящую вниз. Загнав девочку в ее спальню, он прижал ее к стене и стал наносить удар за ударом, пока она не умерла.

К этому времени толпа любопытных граждан стала громко кричать у дворцовых ворот. Задыхаясь, Орест вышел во двор и обратился к ним с речью. Разве неправильно он поступил, избавив Микены от злых тиранов?

Разве не сами боги допустили их казнь? Толпа, казалось, была удовле­творена его объяснениями, но боги — нет. Никаких оправданий нет жестокому убийству ребенка. В то время как Орест говорил, фурии — безжалостные посланницы гнева богов — спустились с небес и набросились на него.

Они были словно из ночного кошмара — со змеями вместо волос, с лицами богов, с распростертыми крыльями летучих мышей. Трое дней и ночей эти пронзительно орущие твари рвали когтями тело Ореста, стараясь при этом его не убить, а причинить столько мучительной боли, сколько способен вынести смертный. После чего, непонятно почему, отвратительные создания покинули его.

Шатаясь, Орест пополз из дворца на рыночную площадь, где собирались люди, жаждущие мудрости богов.

Лучшие животные был принесены в жертву, прекрасные вина изливались на жаждущую землю, ветер разносил запах фимиама. И вот наконец последовал ответ. Мудрейший из жрецов провозгласил, что Орест не получил прощение богов и должен быть изгнан за свои преступления. Ни один микенянин не должен давать ему укрытие, воду и пищу.

Вот так получилось, что Орест был изгнан из того самого города, который он освободил. Целый год он скитался по бесплодным землям вокруг Микен, преследуемый фуриями. Целый год не мог он смыть кровь жертв со своих рук.

Орест начал сходить с ума, и тогда, наконец, богиня Афина, покровительница закона и здравомыслия, отпустила ему грехи, позволив умереть. Ее божественное вмешательство прекратило действие проклятия, жертвами которого стали четыре поколения из дома Атрея.

https://t.me/calevala_etc