Программа Милова-Крашенинникова: экономическая секция
Вопреки распространенным представлениям, экономические реформы в России не будут представлять каких-либо сложностей при наличии политической воли. Потенциал роста российской экономики огромен: согласно глобальным рейтингам конкурентоспособности Всемирного экономического форума, Россия вполне привлекательна для инвесторов по таким параметрам, как размер рынка и качество рабочей силы, развитие сдерживается лишь низким качеством институтов, полицейско-бюрократическим давлением на экономику, фаворитизмом чиновников. Сегодня нет примера столь крупной экономики, которая была бы закрыта для инвесторов и при этом настолько потенциально привлекательной. Окончание войны, примирение с Украиной и цивилизованным миром, уход с оккупированных территорий Украины, снятие государственного прессинга с экономики могут вызвать беспрецедентный приток капитала, который станет основой для будущего экономического рывка.
Нечто подобное уже происходило в начале 2000-х, когда правительство Касьянова осуществляло довольно успешные по историческим меркам экономические реформы; однако тогда сработали ограничители в виде резкого разворота в сторону бюрократического контроля над экономикой. При другой экономической модели, построенной на частной инициативе и минимальном вмешательстве государства, темпы экономического роста могут приобрести взрывной характер.
Выплата послевоенных репараций Украине при правильном подходе к этому вопросу также не станет ограничителем для экономического развития. Существует ряд способов в полной мере выплатить Украине причитающиеся репарации, не создав при этом избыточных обременений для российской экономики; разрушительный потенциал вопроса о репарациях хорошо известен на примере Веймарской Германии 1920-х годов, и повторять этот опыт не стоит.
Во-первых, можно ввести норму обязательных отчислений от основных статей российского экспорта, которые пойдут напрямую в международные фонды по восстановлению Украины – такой вариант предлагает Алексей Навальный. Во-вторых, следует предпринять меры по розыску и конфискации выведенных в прежние годы активов путинской олигархии – по ряду оценок, их общий размер превышает 1 триллион долларов, что будет сопоставимо с размером репараций Украине. Эти деньги уже давно выведены из экономики, и российское общество в целом воспринимает их как безвозвратно утраченные. Между тем они могут оказаться незаменимыми для финансирования восстановления Украины. Утрата этих капиталов будет компенсироваться притоком инвестиций в Россию после примирения с Украиной.
России не следует упорствовать в вопросе выплаты репараций – стоит сразу согласиться выплатить Украине все необходимые суммы для восстановления страны. Это наш безусловный моральный долг, деньги для этого есть, а споры по этому вопросу затруднят нормализацию отношений с внешним миром, в том числе затормозят приток инвестиций: мы потеряем больше.
Политические реформы и примирение с демократическими странами будут играть ключевую роль в превращении России в экономически успешную страну; без этого привлечение инвесторов будет невозможным. Важнейшими условиями для привлечения капитала в страну станут политические: снятие санкций, создание «компактного государства», не вмешивающегося в деятельность рынков, формирование подлинного разделения властей (включая прежде всего независимую судебную систему).
Однако и экономические реформы будут необходимы. Прежде всего речь идет о масштабном снятии регуляторного бремени с рынков, о демонополизации экономики и появлении конкурентных рынков вместо крупных монополий, контролирующих целые секторы.
Например, в США, которые давно обогнали Россию по объемам добычи нефти и газа (не говоря уже о технологическом превосходстве в этой сфере), нет никаких «Роснефти» и «Газпрома»: крупнейшие производители нефти и газа добывают по 3-4% от общенациональных объемов добычи, такой силы там конкуренция.
В банковском секторе сегодня 68% активов контролируется пятью крупнейшими госбанками (в 2007 году это было 40%), из которых 63% – четырьмя госбанками; в целом доля 20 крупнейших прямо или косвенно контролируемых государством и госструктурами банков в активах банковской системы составляет 76%. Между тем в банковской сфере возможна высокая конкуренция, и государства (и тем более монополий) там быть не должно. Демонополизация одной лишь банковской системы может стать мощным драйвером экономического роста, удешевив кредиты и банковские услуги – в противоположность сегодняшнему дню, когда банковская олигополия зарабатывает рекордные прибыли на слабой экономике через сверхдорогие кредиты и комиссионные.
Демонополизация экономики поможет стране избавиться от олигархии. Сегодняшняя неприличная концентрация богатства в руках узкого круга лиц – во многом следствие монопольной структуры российской экономики. Даже после путинского полномасштабного вторжения в Украину и «похудения» олигархических состояний 7 россиян все еще входят в первую сотню самых богатых людей мира по версии Forbes, и 23 – в число 500 богатейших людей мира4. В отличие от России, в Южной Корее, у которой примерно такой же размер ВВП, нет ни одного (!) миллиардера в списке 100 богатейших людей мира, и лишь трое – в списке 500. У другой сопоставимой экономики, Италии, только 1 человек в списке 100 богатейших людей мира, 8 – в списке 500; у Испании – 1 и 2 соответственно. Еще одна сопоставимая с Россией страна – Польша: ее экономика хотя и меньше, однако входит в число 25 крупнейших экономик мира, а кроме того, Польша проходила очень похожую на российскую посткоммунистическую трансформацию. И здесь нет олигархии: 0 человек в списке 100 богатейших людей мира, и всего 1 – в списке 500.
Причина олигархизации России – высокая степень монополизации экономики, низкая конкуренция и фаворитизм чиновников. Вся эта порочная система будет разрушена, Россия будет открыта для конкуренции, а связка между чиновниками и бизнесом законодательно запрещена; здесь будет создан непробиваемый файервол.
В результате выхода государства из экономики доля частного сектора в ВВП вырастет с сегодняшних 30-50% (существуют разные оценки) до более чем 70%, а доля инвестиций в основной капитал в ВВП – до 25-30% ВВП (подобная задача ставилась в начале 2000-х годов, но так и не была выполнена, этот показатель в последние годы не превышал 17-19% ВВП; такого объема инвестиций было недостаточно для заметного роста экономики).
Многие годы ведутся разговоры о снятии избыточного регуляторного бремени с бизнеса. Вот что здесь предлагается конкретно. Первое: нужно освободить малые предприятия (скажем, с выручкой до миллиарда рублей; эта цифра обсуждаема) от всех налогов, кроме самого простого. Малым предпринимателям нужно разрешить сводить все налоговые платежи к уплате НДФЛ по виду деятельности «Доход от малоформатной предпринимательской деятельности» по стандартной ставке, причем запретить налоговые проверки малого бизнеса в случае, если в бюджет уплачена определенная минимальная доля от годовой выручки, например 5% (т.е. это будет считаться достаточным). Опасения ухода от налогов в этом плане беспочвенны, потому что современные технологии позволяют отслеживать реальные цепочки хозяйственных отношений, и притворные схемы «разбиения» крупного бизнеса на множество фиктивных «малых» предприятий будут легко отслеживаться. Система налогового администрирования при этом должна перейти от постсоветских формалистских принципов на принципы отслеживания реального экономического смысла сделок – это усложнит и обессмыслит схемы ухода от налогов.
Второе: следует вообще ликвидировать возможность давления на бизнес путем проведения проверок регуляторными органами. Проверки будут запрещены, кроме как по решению суда при наличии серьезных оснований подозревать нарушение закона. Если регулирующие органы захотят проверить деятельность бизнеса, они обязаны будут договариваться с предпринимателями об удобных для них формах и времени ознакомления с документацией, помещениями и т.д. – без возможности нагрянуть без предупреждения и парализовать деятельность предпринимателей, вымогая взятки. Будет создана общенациональная «горячая линия» по предотвращению административного произвола в отношении бизнеса, которая будет функционировать независимо от соответствующих регуляторных органов и будет передавать полученные сигналы в антикоррупционные органы для проверки.
Напомним, что сегодня в России действует 6 (шесть!) отдельных налогов на малый бизнес, совокупные сборы по которым ничтожны и приносят в бюджет менее 0,5% ВВП, однако все это требует громоздкой системы администрирования и проверок. Все это нужно отменять, это совершенно не стоит свеч.
Все эти меры позволят, например, сократить резко раздутый штат налоговиков в России, численность которых сегодня превышает 150 тысяч человек – вдвое больше, чем у налоговой службы США Internal Revenue Service, которая администрирует примерно вшестеро большие налоговые доходы (разница в производительности труда – 12 раз). Сотрудники ФНС в основном занимаются изнурительными и ненужными налоговыми проверками, в то время как контроль за сделками может быть автоматизирован. По факту огромный штат проверяющих занимается вымогательством взяток.
Другой пример такого рода – таможенная служба, которая насчитывает до 50 тысяч сотрудников и является мощным рычагом вымогательства взяток и усложнения жизни предпринимателям. По данным Global Competitiveness Report Всемирного экономического форума, Россия находится на 100 месте и ниже по таким позициям, как усложненность таможенного тарифа, преобладание нетарифных барьеров или эффективность таможенного оформления. Неэффективность и коррупциогенность таможенной службы является мощным препятствием для развития экономики, инвестиций, выхода на экспортные рынки.
Таможенную службу следует попросту упразднить. НДС на импортные товары вполне может администрироваться стандартной налоговой службой (при фиксации ввоза товаров погранслужбой и автоматическом отслеживании дальнейших цепочек поставки) – это примерно половина сегодняшних поступлений, администрируемых таможенниками. Другая половина – экспортные пошлины на сырьевые товары, которые вообще должны быть отменены и перенесены в налоги, взимаемые «на скважине». Импортные пошлины (примерно 10% таможенных сборов) постепенно будут отменяться по мере открытия рынков, администрировать их также может налоговая служба.
Это лишь пара примеров существующих ниш для резкого снижения административного давления на бизнес; реальных идей в этом плане гораздо больше, мы не хотели перегружать ими данный текст.
Ключевым условием для успешного развития России будет открытие рынков развитых стран для российских экспортных товаров. Сегодня Россия экспортирует в основном сырье или товары с низкой добавленной стоимостью. Для того, чтобы в России развивалось производство высокотехнологичных несырьевых товаров с высокой добавленной стоимостью, нам нужен выход на внешние рынки: размеров внутреннего рынка будет недостаточно для того, чтобы обеспечить сбыт продукции этих новых производств. Но сегодня внешние рынки для России закрыты – и из-за санкций, и из-за неучастия путинской России в соглашениях о свободе торговли с развитыми странами.
Мы добьемся открытия западных рынков для современных российских товаров. Отсутствие прогресса в этом направлении в 1990-е было большой ошибкой стран Запада и плохо сказалось в числе прочих факторов на экономической ситуации в России. Необходимость доступа будущей демократической России на рынки развитых стран понимают на Западе: о необходимости этого, в частности, мы недавно подробно говорили в совместном докладе о будущих отношениях России и Евросоюза с рядом известных европейских политиков и экспертов.
Открытие рынков может оформляться региональными соглашениями о свободе торговли с Евросоюзом и другими крупными международными игроками, причем туда могут вноситься важные положения о правах человека (human rights clauses in trade agreements): режим свободы торговли может приостанавливаться в случае ухудшения ситуации с правами человека в стране-участнице соглашения. Это может создать барьер на пути возможной реставрации автократии в России – в этом случае страна потеряет доступ к рынкам.
Огромные возможности сегодня предоставляет зеленая энергетическая революция. По оценкам Международного энергетического агентства, к 2050 году рынок оборудования и технологий для зеленой энергетики существенно превысит 1 триллион долларов в год, что эквивалентно сегодняшнему рынку нефти6. Россия может и должна выйти на этот рынок: мы располагаем для этого производственным опытом и квалифицированными кадрами. Сегодня мировые масштабы развития отрасли зеленой энергетики поражают воображение: она достигла уже доли в 8% в мировом потреблении первичных энергоресурсов (для сравнения, атомная энергетика – вдвое меньше, 4%), ежегодно в мире вводится больше мощностей новых солнечных и ветряных электростанций, чем вся энергосистема России.
Зеленая энергетика играет совершенно иную социально-экономическую роль, чем углеводородная: она не генерирует такого масштаба ренты и сверхприбыли (которые становятся источником коррупции и административного контроля над обществом), вместо этого наибольшая часть добавленной стоимости здесь идет на зарплаты, оплату квалифицированного труда. Выход на мировой рынок оборудования и технологий для зеленой энергетики позволит России создать 5-7 миллионов высокооплачиваемых рабочих мест; для сравнения, нынешней добывающей промышленности рабочие места особо не нужны, здесь заняты всего лишь 1,7 миллионов человек.
Участие в мировом зеленом энергопереходе позволит России наконец осуществить давно обсуждаемый и желанный уход от сырьевой зависимости. Энергетические санкции Запада в этом плане для нас, как ни парадоксально, настоящий подарок: нам не нужно будет преодолевать невероятные сложности, чтобы вернуться на западные энергетические рынки и потом снова сформировать нефтегазовую ренту, подпитывающую олигархов и централизованную власть. Вместо этого можно сразу сосредоточить усилия на выходе на «зеленые» рынки, где не будет ни ренты, ни олигархии, а вместо этого будет много высокооплачиваемых квалифицированных рабочих мест. Уход от углеводородной зависимости и активное участие в зеленом энергопереходе создадут в России совершенно новые социально-экономические и политические условия: больше социального равенства, меньше олигархии и концентрации богатства.
Другой перспективный сектор экономики – сельское хозяйство. В российском аграрном секторе огромный неиспользованный потенциал в плане незадействованных сельхозземель (площадь неиспользуемых сельхозземель в России оценивается почти в 44 млн гектар) – ресурса для резкого повышения производительности. Но конкуренция здесь сдерживается аграрными монополиями, связанными с чиновничеством: это «Мираторг», агрохолдинг и т.д. Фермерский сектор задавлен доминированием крупных агромонополий, низкими оптово-закупочными ценами, постоянно растущими издержками на энергоресурсы, удобрения, сельхозтехнику; все это также во многом связано с монопольно-олигархической структурой российской экономики. Плохой инвестиционный климат и нежелание инвесторов вкладываться в отрасли с длительным инвестиционным циклом – прежде всего мясное и молочное животноводство – приводят к постоянному сокращению поголовья скота.
Демонополизация экономики, открытие сельскохозяйственного рынка для конкуренции и частных фермерских хозяйств, снятие административного давления на инвесторов позволят превратить Россию в лидера мировой аграрной индустрии и реализовать огромный неиспользованный потенциал в этой сфере. Договоренность со странами Запада об открытии их рынков для российской агропродукции будет иметь здесь решающее значение – и мы сможем этого добиться.
Есть и другие перспективные сферы, которые при опоре на российские конкурентные преимущества – грамотное население, уникальная территория, – могут создать новые отрасли экономики, позволяющие уйти от примитивной и архаичной сырьевой модели. Например, Россия не входит даже в тридцатку стран по доходам от международного туризма, несмотря на огромные возможности для развития этой сферы – а между тем лидеры в этой области получают доходы в десятки и даже сотни миллиардов (США – свыше 200 миллиардов долларов в год). Но понятно, почему в путинскую Россию никто не едет.
Понятно и то, почему Россия сталкивается с невероятной утечкой мозгов: специалисты российского происхождения играют лидирующие роли в мировом прогрессе в области новых технологий, от IT до космоса, биотехнологий или аддитивных технологий (3D-печать), однако делают это за рубежом. Полагаем, что не стоит лишний раз повторять, почему путинская Россия является непривлекательной для наиболее конкурентоспособной и профессионально подготовленной части российского общества. А между тем это то самое меньшинство, которое способно обеспечить России быстрый прогресс (но сейчас оно делает это для других стран).
Кардинальное преобразование России в страну для людей вместо сегодняшней страны для чиновников и олигархии, возможно, и не вернет всех этих людей, однако точно поможет затормозить дальнейшую утечку мозгов. Мы надеемся, что с трансформацией будущей России в нормальную, пригодную для жизни страну с работающими законами и отсутствием бюрократического и полицейского прессинга специалисты в области передовых технологий начнут возвращаться в страну. Здесь можно будет не опасаться за свое будущее, а дороговизна жизни будет существенно меньше, чем в США или Западной Европе.