Продолжение

Как-то раз она приезжала к ним в общежитие и, насколько Наташа тогда поняла, живет она далеко, где-то в провинциальном грядке, километров за триста отсюда. Как ее занесло в эту больницу? Что-то случилось?

Наташа поспешила следом за сестрой и догнала Дашу уже практически возле стеклянных дверей, потянула за рукав. Погруженная в свои мысли Дарья содрогнулась и уставилась в лицо сестры с какой-то непонятной ненавистью.

-Ты что здесь делаешь? - прошипела она.

-Я-то здесь работаю. Только что устроилась. А у тебя что случилось? Мне показалось, я видела сегодня здесь маму Оли, ну ту самую женщину, что приезжала в общежитие, помнишь?

-Прекрасно помню, - огрызнулась Даша. - Ты не ошиблась. Это она. Оля лежит в реанимации, в тяжелом состоянии, в коме. Ее избили, больше ничего не знаю, - опередив все вопросы сестры, отрезала Даша. - Ты лучше скажи, кем ты тут работаешь и кто же тебя принял?

Последние слова были сказаны столь презрительно, что Наташе стало неприятна.

-На кого училась, тем и работаю. Бухгалтером. И почему меня не должны принять? Я же не на конкурс красоты пришла.

Что-то буркнув себе под нос, Даша ушла, а Наталья горько посмотрела на ей в спину. Как чужие! Почему так случилось? Почему сестра смотрит на неё с такой ненавистью? Она же никогда не желала ей зла.

Бедная Оля. Кто её так? И главное, за что? Наверное, какие-нибудь грабители. Наташа побежала делать свою работу, но Оля не выходила у неё из головы. Дождавшись обеденного перерыва девушка поднялась в реанимацию. К пациентке ее пускать не хотели. Медсестра недовольно ворчала:

-Целый день ходят. Полиция, родственники, подруги. Мы работать должны или только к одной пациентке всех проводить? Ладно, впущу вас в коридор. Сможете посмотреть на пострадавшую через стекло. В реанимационную палату входить категорически запрещено.

Наташа замерла возле стекла. С Олей она никогда особо не дружила, но сейчас, увидев её, будто почувствовала всю боль, которую пришлось испытать девушке, прежде чем она впала в кому. Как, что за нелюдь мог это сделать с ней? Сколько раз бедную Олю ударили, прежде чем её лицо стало таким?

Слёзы сами собой потекли по щекам Наташи. Она испытывала почти физическую боль за Олю. Ей самой в детстве немало доставалось, и она знала, что такое боль.

Вадим Александрович вышел из своего кабинета, собираясь пройти на пост и замер. Похоже, он ошибся в этой девушке в первый раз. Как ее зовут? Кажется, Даша. Она вновь вернулась к своей подруге. И сейчас вся фигура девушки, замершей возле реанимационной палаты, выражает страдания. Значит, первый раз, когда она с ним разговаривала, она старалась сдерживать эмоции. А сейчас, когда никто не видит, дала волю чувствам. Плечики сжались, ладонь прижата к губам, иногда слезы подтирает. Выглядит как-то по-другому. Успела съездить, переодеться?

Вадим Александрович собрался было и дальше бежать по своим делам, но что-то потянуло его к этой девушке, захотелось приободрить. Такая, настоящая, она нравилась ему куда больше, чем когда приходила в первый раз и разговаривала по деловому сухо.

Вадим подошел не слышно и, стараясь не напугать девушку, тихонько покашлял. Наташа вздрогнула и резко повернулась. И тут уже пришел черед Вадима дернуться. Что это? Откуда эти шрамы? Да это же другая девушка. Очевидно, сестра первой посетительницы. Глаза такие же красивые, но эти живые, сопереживающие и мокрые от слез.

Врач немного растерялся, не зная, что сказать. Наташа расценила его молчание по-своему и начала оправдываться.

-Извините меня, пожалуйста, я знаю, что не положено. Я тут работаю на первом этаже, в бухгалтерии, и попросила пустить меня. Я знаю Олю, мне так её жаль. Простите меня, пожалуйста, я уже ухожу.

Наташа покраснела под пристальным взглядом Вадима Александровича и сбежала. А молодой мужчина начал про себя обзывать себя последними словами. Вот же он осёл! Чего он так вылупился на эти шрамы? Очевидно же, девушка и так комплексует, а он повёл себя очень беспардонно. Но не потому, что его как-то оттолкнула её внешность, или что-то в этом роде. Наоборот, именно в ней он увидел настоящее сострадание и чистую душу, в отличие от той первой, её сестры.

Вадиму было двадцать семь лет, но в жизни он успел многое повидать. Свою карьеру врача он начал не с этой чистенькой больницы со сверкающими операционными, а с горячей точки. Он вытаскивал раненых из-под обстрелов, зашивал их раны в медицинской палатке, практически без света, медикаментов и инструментов. На его руках умирали люди. А здесь, в родном городе, его ждала невеста. Не менее красивая, чем та первая посетительница, Даша. Внешность у невесты была модельная. Когда-то Вадим был падок на красоту.

По классике жанра можно было бы подумать, что невеста не дождалась Вадима, и это его изменило, но это не так. Она дождалась, но вот только вернувшись, Вадим посмотрел на нее совсем другими глазами. Вытаскивая раненых и видя человеческие страдания он научился ценить душу, а не внешность. Дома же его ждала его красивая кукла без внутреннего наполнения. Вадим расстался с ней не сожалея. И с тех пор смотрел на людей по-другому, его уже не впечатляла красота. Он видел душу, ту самую душу, которая глянула на него из глаз с изуродованного лица девушки. Он не знал даже, как ее зовут, но знал, что обидел своим взглядом. Она неправильно его расценила. Таких людей обижать нельзя. Обижая их, Вадим делал больно самому себе.

Он ушел работать, но глаза незнакомки не выходили у него из головы целый день. Осматривая пациента, он очень неожиданно спросил у стоявшей рядом медсестры:

-А до скольки у нас работает бухгалтерия?

Этот вопрос был настолько не в тему, что сбил с толку и медсестру, и пациента, и его самого.

А на первом этаже пыталась сосредоточиться на работе Наташа. Ей тоже это плохо удавалось. Она думала об Оле и о молодом враче. Как же он, бедный, дернулся, когда она к нему повернулась. Даже не знал, что сказать. Наверное, впервые в жизни Наташа так остро почувствовала свою ущербность. Она настолько отвратительна, что молодой доктор дар речи потерял.

Наташа прикусила нижнюю губу и старательно щелкала по клавиатуре, заполняя отчет. Перепроверила, нашла три ошибки. Что же она творит? Надо выкинуть из головы этого врача. Она на работе!

Наташа ошибалась, переправляла и работала медленнее обычного. И даже к концу рабочего дня не смогла собраться. Отложив заполнение отчёта на следующий день из больницы девушка вышла расстроенной. Её каблучки уже не цокали так задорно, как в первый день, а медленно шаркали по асфальту.

Одновременно с вышедшей из двери Наташей с больничной парковки медленно выехал серый внедорожник. Сидевший за рулем Вадим поражался, насколько же по этой девушке видно все ее состояние. Вот вроде бы просто идет, сохраняя нейтральное выражение лица, а все в ее фигуре так и кричит о страдании. Возможно, она переживает за пациентку в реанимации, но Вадим знал, что он тоже сильно нагадил в эту открытую душу своим ошарашенным видом.

Наташа обогнула больничный корпус, идя к воротам. В этом месте не было места для пешеходов, только проезжая часть. И девушка пошла возле стены корпуса, давая проехать серой машине. Но машина эта, и так едущая очень медленно, неожиданно остановилась поравнявшись с ней. Переднее стекло опустилось, и Наташа с ужасом поняла, что за рулем тот самый молодой доктор из реанимации.

-Девушка, давайте я вас подвезу, мы с вами так и не поговорили сегодня.

-Не надо, - отшатнулась Наташа. - Тут до станции метро рукой подать.Я сама дойду.

-Ну, пожалуйста. Мне охота с вами пообщаться.

Вадим улыбнулся так обезоруживающе, что Наташа вновь зарделась. Почему он улыбается? Чего он хочет? Может быть, об Оле поговорить?

Ноги стали ватными, путались между собой, когда Наташа коряво обходила машину и, словно деревянная, садилась на переднее сиденья. Так неловко она редко себя чувствовала. Вадим тронулся и заговорил, не глядя на девушку.

-Я хочу перед вами извиниться. Вы, наверное, неправильно поняли сегодня мой беспардонный взгляд. Просто до этого к пациентке приходила ваша сестра, и я немного растерялся, увидев, что вы другой человек. Если вы думаете, что меня напугали ваши шрамы, то вы ошибаетесь.

Наташа очень удивленно посмотрела на Вадима. Первый раз в жизни ей вот так просто говорили о шрамах. Обычно люди отводили глаза и делали вид, что их не существует, спеша закончить с ней общение.

-Меня Вадим зовут, а вас? Наташа? Значит, вас сестрой зовут Даша и Наташа. Родители выбрали вам созвучные имена. А что случилось с вашим лицом, Наташа?

Он спросил об этом так просто и обыденно, без всякого трагизма, что Наташа также и ответила:

-Собака. Был такой злобный пёс у соседей. Я слишком близко к нему подошла.

Вадим кивнул, думая про себя, что до станции метро, на самом деле, слишком близко. А ему так хотелось отвезти девушку до её дома. Поэтому он начал расспрашивать её о знакомстве с пострадавшей и настолько заболтал, что станцию они проехали. Будто спохватившись, Вадим сказал:

-Ой, что-то я увёз вас дальше. Ну, раз уж так получилось, давайте до дома отвезу. Я всё равно не тороплюсь. Не к кому, я один живу.

Марфа забрала Андрюшу из садика и задержалась с мальчиком во дворе дома, на детской площадке. По времени получалось, что Наташа скоро должна прийти с работы и бабка поглядывала на угол, ожидая девушку идущую от метро. А Наташа приехала на машине. На огромной серой машине за рулем которой сидел довольно молодой мужчина, чуть старше самой девушки.

Марфа успела разглядеть через лобовое стекло лицо этого молодого человека, и благодать разлилась у неё по сердцу. Вот он, тот, которого Наташа должна была встретить! И бабкино колдовство тут совсем ни при чём. За рулём машины сидел хороший человек, способный по-настоящему оценить Наташу. Нить между ними ещё хрупка и в любой момент может порваться, но, как бы там ни случилось, Марфа никогда не влезет в эти отношения своими методами. Слишком хорошо Марфа знала, чем это может закончиться. Она будет помогать только советами. А советы Наташе могут понадобиться, ведь девка не в состоянии поверить, что ею кто-то может заинтересоваться.
Читать далее...

Подписаться - Уютный уголок