Продолжение...

Явные признаки демонского вмешательства появляются в результате тех искажений, которые претерпевает наша словесная молитва. Сами признаки хорошо известны: различного рода видения и зрительные эффекты вроде свечений, улыбающихся ликов на иконах, необычные слуховые, обонятельные ощущения и тому подобное. Все это лишь искушения, которые, будучи проигнорированы, не причинят вреда. Прельщение начинается с того, что эти явления принимаются за благие достижения, за благодатные дары. Но подчеркнем: подобные недоразумения отнюдь не плод умной или сердечной молитвы, обычно это следствие того, что словесную молитву принимают за умную. Искаженные формы словесной молитвы, так называемые «мечтательная» и «головная», вот что прельщает коснеющих в невежестве или одержимых самостью. Речь об этом пойдет ниже. Пока же отметим, что до молитвы умной невозможно дорасти пребывающим в подобном устроении. Для духовного роста, для совершенствования молитвы необходимо стяжать некоторую начальную благодать,  чего никак не удастся при упомянутых видах молитвы словесной, напротив — отнимется и то, что имеем.

Грубые формы прелестных галлюцинаций не такое уж частое явление, помимо них известны искушения более тонкие и вовсе не обязательно насылаемые демонами. У кого-то, например, может появляться механический эффект «самодвижности» Иисусовой молитвы, естественно возникающий при усердном упражнении. Если переоценить и это явление, счесть его даром благодати, некоей добродетелью, заслуженной в подвиге, или вообразить, что достигли благодатного, непрестанного действия молитвы, — то налицо самообман. Разумеется, благодать присутствует в любой, даже самой примитивной молитве, которая просто невозможна без содействия свыше, «яко всякое даяние благо... свыше есть». Но надо различать «даяние благо» от  того, что есть «дар совершен». Молитва деятельная, конечно, требует содействия Божественной благодатной силы, однако основное усилие требуется от самого человека. Молитва же благодатная, в собственном смысле, есть полновластное действие Святого Духа в человеческой душе, достигшей исцеления и чистоты. Путать первое со вторым означает лгать самому себе.

Что касается ощущения самодвижности, то этим не стоит смущаться. Надо лишь понимать, что на словесной стадии это эффект рефлекторный: в уме, как заводная, звучит заученная молитвенная фраза, похоже, что крутится пластинка с записью одних и тех же слов. Это естественный результат усердного повтора молитвы, имеющий совсем иную природу, нежели благодатное действие непрестанной молитвы. На более зрелых стадиях молитвы, по мере стяжания опыта, также может возникать эффект самодвижности, но уже несколько иного характера. Это нормальное свойство, оно и должно проявляться при зачатках умной молитвы, оно же — признак перехода к молитве сердечной, при отдельных ее проблесках. Тогда возникает ощущение, будто молитва сама произносится в сердце безо всяких усилий. Бывает, сердце словно поет, и иногда не столько словами молитвы, сколько испытывая трепет от избытка духовного чувства, остается только прислушиваться к этому «звучанию». Такие моменты свидетельствуют о зарождении начальной исихии. Так и должно быть, когда умное делание становится образом жизни. Но все это еще далеко от действительной самодвижности, питаемой силой Святого Духа*.

*[Не исключено, что в деятельный период на стадии умной или сердечной молитвы могут случаться моменты настоящей самодвижности. Это временные посещения благодати, ниспосылаемые ради укрепления и утешения ставших на верный путь. Но окончательно непрестанная самодвижная молитва даруется только при переходе в благодатный период, по достижении начального бесстрастия. Вообще надо помнить, что наше деление  молитвы на виды и степени весьма условно. На деле происходит взаимопроникновение молитвенных состояний, иногда с трудом уловимое. Так, еще на словесном уровне случаются проблески умной молитвы, а умный делатель может переживать моменты погружения в состояние молитвы сердечной. Свт. Игнатий Кавказский, по  временам «в одном и том же подвижнике действует то та, то другая молитва». Творения, т. 2. С. 219.]

При занятии Иисусовой молитвой, как словесной, так и умной, случаются искушения, связанные с физиологическими ощущениями тепла, болей в области сердца и иные; все это частные случаи, которые требуют отдельного рассмотрения.

Когда искатель молитвы стоит на верном пути, то, при целенаправленных усилиях, молитва словесная со временем гармонично преобразуется в деятельную умно-сердечную и положение путника становится относительно безопасным, ему уже не грозит в той мере, как ранее, уклонение в прелестный самообман. Хотя, конечно, и здесь есть свои сложности и поводы для преткновения.**

**[Когда ум с помощью художественных приемов сведен в сердце и достигается приостановка потока помыслов, то в этот момент внутренней тишины есть риск по неопытности отклониться в неверном направлении. Если внимание не вольется полностью в молитвенную мысль, то может соскользнуть в медитативное состояние. При медитации ум, действуя через локализованный в головном мозге рассудок, обращен к самому себе и не способен к богообщению. Поэтому все, что предстает умственному взору, является рассудочной игрой ума. Принять такое состояние за молитву было бы самообольщением, подобным тому, что часто имеет место в аскетической традиции католицизма. В лучшем случае это диалог с собственным подсознанием, в худшем — контакте c миром падших духов].

Тем не менее отеческий опыт подтверждает: именно такая молитва менее всего располагает к прелести. Когда ум удерживается в сердце, ему, говорит св. Дионисий Ареопагит, «невозможно впасть в какое бы то ни было блуждание», то же повторяет свт. Григорий Палама. «Ум, — пишет свт. Игнатий Кавказский, — пребывая в сердце, чисто и не прелестно молится», или, как сказал свт. Диадох Фотикийский,  когда ум во время молитвы соединен с сердцем, «тогда молитва бывает истинною и не прелестною». Ему вторит прп. Василий Поляномерульский: «Самое непрелестное для новоначальных действие в молитве заключается в том, чтобы в сердце начинать умную молитву».

Прп. Григорий Синаит называет деятельную сердечную молитву «необманчивой», а свт. Феофан Затворник то же ее качество определяет как «незаблудность». «В этом действии, — пишет святитель о сердечной молитве, — не имеется никакой опасности, такая молитва сама себе служит охраною. Ибо тут Господь». А «прелести нечего бояться», помня, с кем она случается — «с возгордившимися, кои начинают думать, что как зашла теплота в сердце, то это уже и есть конец совершенства». И еще: «Кто в сердце, тот безопасен». «Безопасность начинается, когда утвердится в сердце чистая и непарительная молитва, которая есть  знамение ощутимого осенения сердца благодатью» (Феофан Затворник, свт.). Так  что «располагайся  неотходно пребывать внутри сердца», — учил прп. Никодим Святогорец. «Когда ты там с  Господом, враг не посмеет подойти» (Никодим Святогорец, прп.).