Продолжение
Алёна Берндт- А я тебе говорила, - жуя пустым ртом, говорила бабка Дусе, - Петька убивец, поди якусь бяду и раньше наделал, вот и теперича к той вине новую прибавил! Вот и вывели его чичас на чисту-то водицу!
- Мама, да что вы, может ошибка это, - говорила добрая Дуся, - Всякое бывает, сейчас вот разберутся, да и приедет наш сосед обратно.
- Не приедет, - как-то уверено, словно знала наперёд, сказала старая бабушка, и не глянула во след уехавшей машине, - Не жилец он и до того был, а теперь уж и вовсе…
Дуся тогда устрашилась такого предсказания, тайком перекрестилась, оглядевши пустую улицу, уж очень страшно это всё было.
Однако старая бабушка права оказалась, не вернулся больше Пётр Сомов в родное село. Рябинин, как обещал, а разузнал о прошлом бывшего школьного сторожа, и открылась загадочная история со сгоревшим бараком, как раз в том посёлке, где тогда Сомов обитал. А в сгоревшем бараке погибли двое работников, виновных искали, но не нашли. Третьим, кто жил в этом рабочем бараке, был Пётр Сомов, его по счастливой случайности в ту ночь в бараке не оказалось, сам он пояснял, что был у девушки, но фамилию назвать отказался. Пожар случился от возгорания одежды, сушившейся у печи. Она случайно загорелась, а спящие этого не увидели, огонь перекинулся дальше, трагедия, роковая случайность… Если только никто не поджёг тогда одежду нарочно, да не ушёл из барака, оставив там спящих товарищей. Рябинин был в этом уверен, он не поленился и нашёл мастера, который тогда работал с Сомовым на объекте, дотошный участковый смог даже телефонный разговор с ним организовать. Мастер уже был в преклонных годах, но случай тот отлично помнил, ещё бы, именно его потом таскали по инстанциям! Сомова он тоже помнил, и описал его как человека недоброго, конфликтного и злопамятного, но винить Сомова в гибели его товарищей не мог – бездоказательно показать на человека, разве можно… а расследование тогда ничего такого не обнаружило.
Но сколько ни расспрашивали самого Петра Сидоровича, тот ни слова не проронил. Ни о прошлом, ни о настоящем. Просто сидел и смотрел в окно, иногда постукивал пальцами по столу и устало смотрел на измученных милиционеров, которые в отчаянии пытались его разговорить.
А однажды утром Сомова обнаружили бездыханным. Закончил он свои дни, как и напророчил ему тогда Рябинин, не дома… После выяснилось, что его «доедала» неизлечимая болезнь и дни его были сочтены. Знал ли об этом сам Сомов, или не ведал, этого уже было не узнать.
Как бы то ни было, а все свои секреты он унёс с собой, прожив одинокую жизнь, закончил он её так же, в одиночестве. Хоронили его в родном селе, рядом с родителями.
Шурка Зосимов вернулся в родное село тихим, подавленным, а главное – трезвым, как стекло! Пролечившись от зависимости и получив от жизни такой страшный урок, он больше капли спиртного не выпил и беспрекословно слушался старших братьев и мать. Срок ему дали условный, суд учёл его раскаяние и готовность возместить ущерб. Семья Зосимовых по договорённости с потерпевшей стороной справила Кропичевым новую баню, а Валентине выплатили деньгами.
- Как-то нехорошо, у старой женщины, матери пятерых детей, деньги брать, - тихонько делилась Валя своими переживаниями с Ритой, - Хоть там и сумму небольшую насчитали, крылечко и сени, и то не все ведь сгорели. Неудобно мне.
- Ничего, раз суд присудил, так тому и быть! А я бы ещё поспорила, почему мало присудили! – качала головой Рита, - Если б не их Шурка, ничего бы не было! Да, подгорело мало, зато сколько порчено – весь дом чуть не заново, сколько ремонта.
- Всё равно, жалко мне Шуркину мать, она вся почернела даже как-то. Мне говорит: «Ты, Валя, прости нас! Сын он мне, хоть и дурак дураком! Я хоть спать буду теперь, а то ночи глаз не сомкнула, боялась, что помрёт там Шурка, в тюрьме!» Вот я тогда на неё глядеть боялась, какая она была… Да, ты права, если б не Шурка… всё было бы по-другому!
Дом они отремонтировали, даже будто лучше прежнего стал! И мебель новую купили, через сельпо им выхлопотали новый диван, с креслами! Вале этот гарнитур очень нравился, она даже сначала на нём старалась не сидеть, жалко было. Быт наладился, семья их перебралась домой из колхозного общежития, по этому случаю Валя испекла пирог и угостила коллег, а те подарили ей «на новоселье» чайный сервиз. После этого пожара, когда ей помогли всем селом, Вале уже и уезжать в город не очень хотелось. Все стали такими… родными! Раньше, когда она сама помогала сельчанам в беде, она и не думала, как это ощущается, с другой-то стороны. А вот теперь поняла, все – словно одна семья. У всех дела и заботы свои, а когда нужно – все готовы помочь.
А с переездом не только в Валиных сомнениях было дело. Покупатели теперь не спешили в их двор… Караваевы, которые раньше дом смотрели, купили другой, за прудом, хоть и поменьше, а всё же… не горелый.
- Валюш, я тебя понимаю, - говорила Вале Анна, мать Костика, - Мы сами теперь сомневаемся насчёт города! Как мать с отцом тут оставим одних? Настя в райцентре, приезжать часто не может, работа у неё по сменам. А вот видишь как, пожар случился, и как бы тут они одни без нас? Ведь старые уже, у отца сердце, мама тоже… Игорь говорит, посмотрим ещё, может быть, и останемся сами тут. А мне и его жаль – ведь сколько учился на инженера, не просто ведь это! Зря что ли, получается?! Но у Игоря тоже мать тут одна, тяжело будет… Вот и думаем, что делать нам. Потому я и тебя понимаю – всю жизнь тут прожили, и всё по новой начинать!
Однако, когда в село снова вернулся Михаил, Валя занервничала, это что же, про спокойную жизнь снова можно позабыть?! Но Михаил по приезде вышел на работу в колхоз, на улицах села почти не показывался, и что самое главное, вообще не пил. Где уж он был всё это время, никто точно не знал, а сам он ни с кем разговоров не вёл. При встрече с сельчанами кивал коротко, бурчал приветствие и спешил уйти прочь.
- А я знаю, где он был, Мишка-то Журавлёв! – заявила как-то Тоня, когда Валя вышла из кабинета, - Он у Таисии жил, в соседнем районе! Ну, у Таськи-то Киселёвой, которая тут у нас замужем была, мужик-то ещё потонул! Так вот, она к тётке своей уехала, а тётка потом померла, Таське дом оставила, вот Мишка к ней и поехал, любовь ведь у них была! Да видать снова не пожилось, и Таська его выгнала! Да и кому он нужен, лодырь! Морда здоровая, пахать бы на нём, а только лень вперёд него родилась! Где сядешь, там и слезешь! Работничек-то не ахти!
- Да ну, глупости! Нужен он Таисии, да и другой какой! – махала на Тоню рукой Ираида Тихоновна, - Сплетни все собираешь по селу, потом ещё и разносишь, как сорока на хвосте!
- А вот и не сплетни! Мне кума говорила, а у кумы сестра в одном селе с Таськой живёт!
- А я слышала, - говорила Миля, свысока поглядывая на коллег, - Что Мишка от водки лечился! Его тогда Ерёмычев с участковым вызвали и к стенке припёрли – либо он лечит эту свою «болезнь», либо попрут его отсюда, принудительно лечиться отправят, а там не забалуешь, не сбежишь! Вот Мишка и решил, что лучше уж он сам…
- Ох, сороки, ну сороки, - вздыхала Ираида Тихоновна, - Да какая разница, где он вообще был, лишь бы нашу Валю не трогал!
А сам Михаил теперь не только не помышлял о кознях бывшей жене, а вообще боялся даже случайной встречи с нею. И в тайне от всех подумывал, как бы ему самому обустроить всё так, чтобы насовсем из села уехать! Продать дом? Так Ленка не согласится, она и так через суд чуть его без крыши над головой не оставила! Хорошо ещё, суд принял во внимание то, что Михаилу некуда больше пойти, нет жилья, и присудил ему третью часть дома… а если б не это, Ленка бы давно уже выпнула бы его на улицу и продала бы дом, дочки-то, наследницы по завещанию, под её дудку пляшут!
А боялся Михаил не просто так. Как-то утром шёл он по дороге, собирался в райцентр поехать, кой-чего прикупить, как вдруг возле него притормозила машина. Водитель, высокий крепкий мужчина, открыл окно и пристально на него поглядел.
- Ну, Михаил Николаевич, здравствуй!
- З… здравствуйте! – Миша немного растерялся, может это начальство какое новое в колхозе, а он не знает.
Машина остановилась, и водитель вышел на дорогу, пассажирская дверь тоже открылась и оттуда показался этот самый учителишка, новый Валькин муженёк! О чем тогда был разговор посреди поля, какие уж аргументы нашли эти двое, а только с той самой встречи Михаил жены своей бывшей сторонился. До поры, до времени…
Как-то стоял Михаил в местном сельпо, хоть и не любил он очереди эти, а есть дома чего-то надо. Раньше-то Валька продукты домой покупала, он и заботы не знал, да что теперь про это вспоминать!
- Алевтина, а ты слыхала новость то?
От скуки Михаил слушал, о чём болтают бабы в очереди позади него, так, краем уха, пока не услыхал имя бывшей жены.
- Валентина-то Кузьменко в лотерею выиграла! Да не три рубля!
- Да что ты?! Неужто правда? Да поди сочиняют всё, а?
- Нет, я сама видала! Они с Машей Филипповой как раз билет Валин проверяли, когда я на почту зашла! Валя про билет и забыла, потеряла уже его, мальчишка ихний нашёл в детском журнале, вот и пришли на почту проверить, а там – выигрыш! Вона как бывает, если бы не мальчонка, может в помойку бы выкинули столько денег!
Когда Михаил услышал, о какой сумме выигрыша идёт речь… В глазах его потемнело, и он помертвевшей рукой схватился за прилавок чтобы не упасть!
Читать далее...
Автор рассказа: Алёна Берндт