Про героин

🔥Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 5 лет.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

Про героин

______________

✅ ️Наши контакты (Telegram):✅ ️

>>>НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ (ЖМИ СЮДА)<<<

✅ ️ ▲ ✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ️✅ ▲ ✅ ️

_______________

ВНИМАНИЕ! ВАЖНО!🔥🔥🔥

В Телеграм переходить только по ССЫЛКЕ что ВЫШЕ, в поиске НАС НЕТ там только фейки !!!

_______________

Про героин

Почему героин такой опасный наркотик? - Принцип +

Про героин

Купить Кристалы в Ужуре

Александровск-Сахалинский купить Cocaine MQ

Про героин

Как курить дикую коноплю

В России нет достоверной статистики о людях , употребляющих наркотики, но, согласно докладам Управления ООН по наркотикам и преступности, в нашей стране ежегодно употребляют около 70 тонн героина. То же подразделение заявляет об опиоидном кризисе, уже принимающем мировые масштабы. Одной из сильно уязвимых групп среди людей, употребляющих наркотики, оказываются женщины: они заняты на всех этапах наркотрафика, больше подвержены риску заражения ВИЧ и вирусом гепатита C, нередко прибегают к употреблению, желая справиться с психическими расстройствами и тяжёлыми событиями. Мы публикуем историю Амины Ф. Тайны из детства. Что я помню хорошего о своих родителях? Они были очень любящими. Когда они были молодыми, обожали друг друга и получали удовольствие от времени, которое проводили вместе. Мой отец был членом казанской ОПГ «Перваки»: они держали весь район, а главным их активом был рынок прямо через дорогу от нашего дома. Моя мама не работала, когда я родилась, но до этого очень долго трудилась бухгалтером в банке. Я помню трогательные моменты из детства. Папа приходил вечером домой, мы садились в гостиной, и он играл в приставку. Он выбирал между Sony и Sega у нас дома было и то и другое , а я сидела у него на плечах и мешала, закрывая ему глаза и уши. Мама иногда играла с папой, но чаще просто сидела с нами рядом и вязала. Ещё помню, что у мамы была специальная маска, которую она надевала, чтобы напугать меня, когда я не хотела есть кашу. Я боялась, ревела, слёзы капали в кашу — я её ненавидела, но послушно ела под надзором чудовища в маске. А потом моего отца убили — это сделали члены другой группировки, она называлась «Хади Такташ». Я увлекалась темой ОПГ и знаю подробности со слов бабули, дедули и других людей, которые помнят те времена. В документальном фильме о таких группировках, который показывали по Первому каналу, звучало предположение, почему участники крупных банд начали убивать друг друга: одна группировка задолжала другой двести граммов кокаина в х казанские ОПГ конкурировали между собой за наркорынок. К другу моего отца зашли ребята из «Хади Такташ», а папа позвонил ему в тот момент, когда пришли «гости». Друг перечислил всех, кто находится в квартире — может быть, он чувствовал, что произойдёт что-то не то. Случилась перестрелка, этого человека убили, а через пару дней отца тоже застрелили как свидетеля. А потом моего отца убили. От меня долго скрывали смерть отца. Я до восьми лет не знала, где он: мне говорили, что он тяжело болен и не выходит из больницы. Однажды дедушка случайно проболтался, и им с бабулей пришлось рассказать правду. Оказывается, я помню похороны папы. Гроб не стоял у нас в квартире, как положено — скорее всего, из-за обстоятельств смерти: после убийства тело из морга сразу отвезли на кладбище. Тогда я думала, что мы отмечаем какой-то праздник, потому что пришла куча людей, все сидели за столом и ели. Но есть деталь, которая отличает похороны от любого праздника, — это занавешенные зеркала, которые я хорошо запомнила. Так, будучи уже в сознательном возрасте, я поняла, что это был день, когда мы попрощались с отцом. Вскоре после этого в жизни моей мамы появился героин. По версии бабули, её подсадил брат отца. Будто бы он просто сказал моей матери, что так будет легче пережить утрату. Когда мама только начала употреблять, я не понимала, что происходит. Догадывалась, что взрослые что-то скрывают, но мне было по барабану, я играла с куклами. Мама стала часто ругаться с бабушкой, в гости начали приходить какие-то странные люди. То есть у мамы появились друзья, с которыми у них были общие дела, но при этом она не пила. Когда ты маленький, ты думаешь — ну и что такого? А через некоторое время до меня дошло, что они все просто находились в употреблении. Мама употребляла героин примерно с по год, до конца своей жизни. У неё был трёхлетний промежуток, когда она была стопроцентно чистой. В это время её жизнь понемногу налаживалась, нам казалось, что всё наконец-то закончилось. К зависимости её вернула случайная встреча с человеком из прошлой жизни. Знаете, как два бывших алкоголика встречаются и запивают вместе — такая же история. О том, что моя мама употребляла героин, знали многие, сплетни быстро распространялись. Но открыто об этом никто не говорил. Думаю, что в моей семье боялись, что отношение окружающих к маме резко изменится в худшую сторону, и не хотели этого. Попытки лечения. В х, когда мы активно боролись с зависимостью мамы, не было адекватной информации о том, что делать близким в такой ситуации. Непонятно было, как её лечить. Родные отправляли маму на работы в монастыри, потом был реабилитационный центр, к нам домой приходили гадалки-целительницы, а однажды появился мужчина, практиковавший иглоукалывание. В общем, семья искала разные способы решения проблемы, но в конце концов происходило одно и то же: маму отправляли в психиатрическую клинику. Она лежала в отделении, куда помещали очень тяжёлых больных. Там мама, кажется, была единственным человеком, который вообще был в своём уме и понимал, кто он такой. Мой дедушка предпринимал очень суровые меры: он считал, что из наркозависимых «дурь» можно только выбивать. Он не считал их за людей. При этом у него были проблемы с алкоголем, и когда он выпивал много спиртного, проявлял не лучшие черты своего характера. Он несколько раз очень сильно избивал маму, ломал ей рёбра — к сожалению, у нас дома бывало и такое. Я помню, как дедушка откуда-то притащил наручники. Несколько раз бабуля и дедуля пристёгивали мою маму к батарее, когда уходили из дома. В первую очередь для того, чтобы она переждала ломку — они думали, что так ей должно стать легче, ведь она ничего не сможет с собой сделать, никуда не уйдёт и не вынесет из дома вещи. Несколько лет она действительно уносила какую-то ерунду вроде мелкой техники и шуб, а под конец жизни у неё было много кредитов на небольшие суммы. Бабуля и дедуля пристёгивали маму к батарее, чтобы она переждала ломку — они думали, что так ей должно стать легче. Употребление было связано с постоянной опасностью. После смерти папы несколько раз поджигали мамину машину: думаю, что так ей угрожали, а может, у неё уже тогда были какие-то долги. Несколько раз мама и её «товарищи» по употреблению неудачно забирали героин, их обманывали, что-то подмешивали — подсыпали, например, парацетамол. Сейчас я понимаю, как она рисковала: в её руках оказывались составы, о которых она ничего не знала. В России человек, зависимый от тяжёлых наркотиков, может убить себя в любую секунду — даже не из-за употребления конкретных веществ, а из-за того, что в его организм попадает непонятно что. И всё-таки по большей части мама была социализирована. В детстве мне казалось, что было видно, когда моя мама находилась «под кайфом», а когда нет. Сейчас я понимаю, что большую часть времени, когда она употребляла героин, мы этого не замечали. А когда нам казалось, что она в употреблении, на самом деле она из него выходила. У неё появлялась нервозность, ей было, очевидно, некомфортно. Не скажу, что я замечала какие-то жуткие ломки: она просто была напряжена, как будто её постоянно било током. В наркотическом опьянении она выглядела скорее вялой, но при этом оставалась достаточно спокойной и контактной. Возможно, её реакции не были похожи трезвое поведение, но в глаза это практически не бросалось. Диагноз ВИЧ. Мама заразилась ВИЧ от последнего мужчины, с которым она жила. Думаю, именно после постановки диагноза у неё не осталось шансов быть принятой ни в семье, ни в обществе. В психиатрической клинике её больше не могли держать в том же отделении, что обычно — у них было очень строго с ВИЧ-положительными пациентами. Её переводили в другое отделение, где были ужасные условия содержания. Там всё было обложено плиткой и всегда стоял жуткий запах. Но моя мама не хотела сдаваться, она искала выход. Возможно, болезнь и стала для неё сигналом к тому, чтобы зацепиться за жизнь, а не продолжать убивать себя дальше. У неё появилась схема приёма лекарств и режим, и она с переменным успехом начала отказываться от наркотиков. Но дома к ней стали относиться ещё строже. Бабуля заставляла её мыть посуду и готовить только в резиновых перчатках, чтобы я не заразилась. Говорила мне, чтобы я лишний раз маму не обнимала. А мне в тот момент казалось, что самым важным контактом, который между нами мог происходить, были как раз объятия. Это самое простое, что мы могли дать друг другу в качестве поддержки. Мама старалась объяснить мне, что ВИЧ — это не страшно, делилась сведениями с каких-то сайтов. Я вообще думала, что она немного поболеет и всё это пройдёт, как грипп. Тогда же у мамы начались проблемы с устройством на работу, в последние годы — особенно. Около пяти или шести лет она работала в одном месте, куда ей помогла устроиться бабуля. И пока никто не знал о маминых проблемах, она всех устраивала, потому что моя мама — прекрасный человек, к ней никогда никто плохо не относился. Но другие работодатели, до которых дошли слухи о болезни, уже не готовы были принять её после постановки диагноза, несмотря на то, что у мамы есть высшее образование и большой опыт работы в банке. Смерть мамы. Я взрослела, и авторитет мамы в моих глазах падал — она для меня стала кем-то вроде подруги. Мы были очень близки, но я жила с ощущением, что ничего ей не должна. Незадолго до финала мне стало предельно сложно заставить себя с ней общаться. Сейчас я понимаю, что это происходило не из-за того, что мама действительно была в чём-то передо мной виновата, просто так мне легче всего было закрыть глаза на проблему. Проще было представить, что её нет в моей жизни, чем пытаться помочь ей выбраться из зависимости. Помню, что за несколько дней до того, как мамы не стало, она написала мне сообщение с вопросом: «Тебе что, совсем не нужна мать? Я решила, что лучше дать ей ещё позлиться и почувствовать себя виноватой и только потом ответить. Через пару дней я узнала, что мамы больше нет. Нам позвонили вечером, мы подумали, что у неё передозировка, но оказалось, что она совершила самоубийство. Мама не оставила никаких записок. Она повесилась в квартире, где жила со своим тогдашним мужчиной. Семья приняла решение не разглашать причину произошедшего. Даже свидетельство о смерти мы подделали: кажется, там написано, что мама умерла от остановки сердца. Я понимаю, что это делалось для того, чтобы не выносить всю эту историю из дома. Мне кажется, мои родные до сих пор не могут пережить боль, связанную с этим событием, из-за того, что они не могут говорить об этом. Если бы они научились, возможно, им бы тоже стало легче с этим жить. Когда я узнала, что мама умерла, я, конечно, заплакала. Но буквально в тот же день, когда её тело увезли в морг, я чувствовала себя так, будто ничего не произошло. Я восприняла её смерть как рядовое событие из жизни. Мне очень долго казалось, что она просто исчезла — как тогда, когда её укладывали в больницу, или когда она куда-то пропадала на пару месяцев или переезжала. Только через год я поняла, что её больше нет, и мне вспомнилось то дурацкое сообщение. Я почувствовала себя виноватой в зависимости мамы, в её смерти, в том, что развалилась моя семья, и сама начала склоняться к деструктивному поведению. Скелеты в шкафу. Когда я была маленькой, старалась дружить вообще со всеми взрослыми, была как будто связующим звеном во всей этой кутерьме. Ко мне все относились хорошо, и в свою очередь я, будучи ребёнком, не видела в окружающих вообще ничего плохого. Я стала злиться на маму ближе к подростковому возрасту — не понимала, почему она так со мной поступает. Бабуля с дедулей считали маму виновной в том, что у меня не было нормального детства. По большому счёту, я не считала, что у меня что-то особенно не так. Очень долго я была уверена, что у всех дома происходят какие-то драмы, просто никто о них не говорит и кажется, будто все счастливы. Взрослея, я мирилась с убеждением, что у меня никогда не будет нормальной семьи. Думать об этом постоянно — ужасно. Я догадываюсь, что для мамы брак с моим отцом был единственной возможностью освободиться от отношений с семьёй. Бабуля очень сильно её любила и любит до сих пор. Видимо, мама не выдержала гиперопеки: один взрослый человек душил любовью другого. Про отца мама говорила, что это единственная её настоящая любовь. Помню, я говорила ей, что цепляться за это всю жизнь очень глупо — её это, конечно, обижало. Возможно, моя мать всю жизнь путешествовала из одних созависимых отношений в другие, и после убийства папы ей проще всего было перейти на какую-нибудь другую зависимость. Моё отношение к людям, употребляющим наркотики, стало меняться, когда я постаралась взглянуть на свою жизнь со стороны. Думаю, и сейчас сложно найти толковые инструкции, как с этим жить близким. Семьи наркозависимых просто не знают, как им поступать, и чаще всего делают только хуже. Легче мне стало после того, как я впервые рассказала об истинной причине смерти мамы близкой подруге — и услышала фразу: «Ты не виновата». После этого я стала думать о настоящих мотивах своих поступков. Я понимаю, что поступала так, а не иначе не потому, что я не любила маму. Я действительно думала, что моя жёсткая позиция поможет ей в борьбе с зависимостью. Я не знала, что можно вести себя по-другому, или предполагала, что так будет правильнее. В прошлом году я спускалась в метро и меня остановили два сотрудника полиции, один из них был в гражданском. Они посмотрели мои документы и попросили с ними куда-то пройти, а я в тот вечер выпила два бокала вина, была напугана и послушно пошла за ними. Они привели меня в отделение в метро, где их ждала задержанная, девушка. Оказалось, что меня позвали туда понятой: девушку взяли с героином, её собирались досматривать, а мне предложили взглянуть на найденное при ней вещество и предположить, что это. И меня ужаснуло то, как полицейские с этой девушкой обращались. Они высмеивали каждое её слово, любую её просьбу, подшучивали, когда она пыталась попросить их о помощи. Меня это очень задело: я представила, что точно так же люди в форме могли бы отнестись к моей маме. Мне бы не хотелось, чтобы кто угодно обращался с наркозависимыми людьми таким образом, они тоже имеют право на сочувствие и понимание. И если они находятся в употреблении, им нужно ещё больше поддержки, чем нам. Изображения: Artem — stock. Интернет-сайт для девушек о стиле, красоте и развлечениях. Использование материалов Wonderzine разрешено только с предварительного согласия правообладателей. Все права на картинки и тексты принадлежат их авторам. Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 16 лет. Мы используем cookie, чтобы собирать статистику и делать контент более интересным. Также cookie используются для отображения более релевантной рекламы. Вы можете прочитать подробнее о cookie-файлах и изменить настройки вашего браузера. Wonder zine. Комьюнити Поиск. Личный опыт Моя мама и героин: История семьи, которой больше нет. ОПГ, наркотики и любовь до удушения 23 января Рассказать друзьям 16 комментариев пожаловаться. Другие статьи по темам Сюжет. Жизнь Личный опыт. Зависимость Наркозависимость Вич Семья. Комментарии Подписаться. Комментарии загружаются. Авторизуйтесь чтобы можно было оставлять комментарии. Подписаться на Wonderzine. Сайт может содержать контент, не предназначенный для лиц младше 16 лет Мы используем cookie, чтобы собирать статистику и делать контент более интересным.

Гашик Сургут

Про героин

Купить закладку кокса Тучепи