Про дачу

В детстве, в деревне, в дачном нашем домике всегда можно было делать то, что недоступно в Москве: есть копченую колбасу, положив на баранку, пить воду из колодезного ковшика, ходить на спор босиком по коровьим лепешкам, сидя на дереве есть горстями клюкву из ведра. Перечисляю эти любимые радости и они разлетается передо мной охапкой счастливых пестрых лент, подброшенных в воздух. Можно было примерять длинные мамины клипсы , черно-белые пластиковые грозди с железными цепочками, ходить по веранде в советских ярких босоножках на высокой танкетке. Можно было ездить за грибами вместе с соседями и их бельевыми корзинами в какую-то лютую рань, а потом из обрезков собирать на спички якобы целые грибы, расставлять их в траве и собирать этих франкинштейнов по второму разу.

Хочется собрать все вместе эти моменты, прижаться к ним крепко и вдыхать, вдыхать и гладиться щеками. Помню я поступала таким образом с бабушкиной шубой. Она висела в шкафу, а я открывала дверцу, обхватывала руками мягкий коричневый недорогой мех и глубоко дышала. Бабушка умерла, а шуба хранила ее запах и мягкость.

Наверное каждый, вспоминая свое дачное детство, увидит его в какое-то особое время дня. Мне почему-то светит от туда всегда летнее, сползающее к закату но еще не вечернее солнце. Июль, около 7 вечера, можно возвращаться с речки и подниматься по тропинке к дому, пух на ногах и лиловые безветренные травы просвечиваются теплым светом. Мы все прощены, мы все дети, мы придем домой, наденем клетчатые рубашки с длинным рукавом от комаров и выйдем снова гулять, уже до ужина, пока не позовут с крыльца.

Можно было надеть розовую ночную сорочку, которую сшила мама, и по большой любви к рубашке и к маме провести в таком виде не только утро, но и весь день. Покачаться в ней на тарзанке и поесть в гостях черного хлеба с зеленым луком и "солькой". А вечером лампочка на террасе облеплена мухами и где-то рядом гудит комар, все улыбающиеся с черно-белой фотографии любимые твои люди живы, не скоро в школу, не скоро взрослеть.

Потом, уже много позже, мне будут сниться беспокойные, цвета мутной воды, сны про налетевшее на домик ненастье, про хлопающие окна и даже про огромные волны, высотой в несколько этажей. Эти сны будут часто сопровождать меня в периоды смятения и усталости. Буду бегать с первого на второй этаж, ловить ускользающие железные шпингалеты на рамах, разбирать ворох каких-то поломанных веток, а пару раз окажусь и вовсе на обломках, под обвалившейся крышей. Сокровенный домик детства так и будет принимать вместе со мной перекаты жизни, пусть даже только в тревожных снах.

Колбаса с баранкой, ковшик, коровы, клюква, сережки, босоножки, грибы, речка, -- каждый из этих и многие другие моменты летнего детства нарезаны у меня в голове разноцветными хлопковыми лоскутками, каждый со своим узором. Где-то мелкая клетка, а где-то белая точка. Зеленые, красные, синие, желтые. Беру один за другим и плотной, приятной, хлопковой ниткой сшиваю аккуратно друг с другом. Знакомый со школьных уроков труда петельный стежок держит крепко драгоценные тряпочки. Вот дошью, накроюсь с головой своим лоскутным одеялом и буду дремать в тепле июльского почти вечернего но еще высокого солнца.