Про Чёрную сотню

Для начала: что читать по теме (кроме этой заметки, естественно), чтобы не быть как Николай Сванидзе? Могу посоветовать две академические монографии: Ю.И Кирьянова «Правые партии в России. 1911 – 1917 гг.» и С.А. Степанова «Чёрная сотня». Также полезно ознакомиться со статьями М.Л. Размолодина о различных аспектах деятельности черносотенцев. Безусловно, данный список авторов ни в коем случае не является исчерпывающим, пишу лишь о том, что читал сам.

Итак, чем же на самом деле являлась (и не являлась) Чёрная сотня начала XX в.?

1. Возможно для кого-то будет открытием, но черносотенцы (сами себя они предпочитали именовать «союзниками») и русские националисты – это разные политические силы. Используя русскую национальную риторику, черносотенцы акцентировали внимание на сохранении самодержавия и православия, в то время как националисты, не чураясь монархической и православной риторики, придавали ключевое значение русскому нацбилдингу. Иными словами, Чёрная сотня – это традиционалисты, а «Всероссийский национальный союз» (ВНС, чьим идеологом был небезызвестный М.О. Меньшиков) – модернисты, и между ними не могло не возникнуть конфликта, хотя бы потому что оба движения играли на одном «электоральном поле» и боролись за одного избирателя. Для части черносотенцев русские националисты являлись однозначными «леваками» и врагами государственного строя на уровне кадетов и социалистов, другие сквозь зубы признавали ВНС ситуативными союзниками, не забывая упрекать в конституционализме.

2. Не будучи единым с прочими правыми партиями, черносотенное движение само по себе никогда не представляло единой организации. В 1905 – 1907 гг. своеобразным центром притяжения являлся «Союз Русского народа» (СРН) А.И. Дубровина, однако и он был скорее франшизой, под вывеской которой действовали отдельные городские и губернские отделы, каждый со своими руководителями и программными документами. В течение 1907 – 1908 гг. из СРН со скандалом вышел В.М. Пуришкевич, основавший собственный «Союз Михаила Архангела» (СМА). Но и это не всё: в 1911 – 1912 гг. СРН вновь раскололся, разделившись на СРН-«обновленческий» во главе с Н.Е. Марковым и «Всероссийский Дубровинский Союз Русского народа» (ВДСРН), возглавляемый Дубровиным. Отдельными организациями являлись Русская монархическая партия В.А. Грингмута, Русское собрание и Союз Русских людей. Друг с другом черносотенцы активно ругались и регулярно выписывали конкурентов из русских. Особенно это относится к довоенному Дубровинскому союзу, который рассорился со всеми прочими черносотенными структурами. В годы войны дубровинцы и марковцы пошли на сближение, но одновременно марковцы разошлись с пуришкистами. При этом все предали анафеме «Отечественно-патриотический союз» В.Г. Орлова, отколовшийся от пуришкистов в 1915 г.

3. Наверное, не было фигуры в Российской империи, сделавшей больше для закатывания правого движа в асфальт, нежели Пётр Аркадьевич Столыпин. В 1905 – 1907 гг. правительство нуждалось в правых в деле мобилизации улицы против революционных беспорядков. Как только революционная волна прошла, власть начала опасаться формально лояльных, но фактически независимых от неё черносотенцев. Воспользовавшись внутренними трениями внутри СРН, Департамент полиции МВД с подачи Столыпина инициировал сначала уход сторонников Пуришкевича, а затем перехват руководства внутри организации Марковым и вытеснение Дубровина.

Наглядный пример того, как вела себя столыпинская бюрократия с монархистами в реальной, а в не идеализируемой многими правыми империи, приводит В.Н. Кузнецов в статье 2014 г. «Черносотенцы Среднего и Нижнего Поволжья и столыпинская бюрократия» для журнала «Власть». Приведу выдержки оттуда:

«Для самарских черносотенцев критика П.А. Столыпина обернулась серьёзными проблемами. В 1910 г. главный совет СРН принял решение протестовать против циркуляра главы правительства о разрешении евреям проживать вне черты оседлости. 7 марта 1910 г. на собрании городского отдела СРН было принято решение отправить Николаю II телеграмму с протестом, что и было сделано. На следующий же день председателя отдела СРН С.П. Шустова вызвал к себе полицмейстер, и они вместе направились к губернатору. Тот начал обвинять Шустова в скупке краденого (приобрёл подшипник, стоящий 100 руб., за 12), заявил, что это не первый случай, что им (губернатором) затребованы из окружного суда все дела, касающиеся С.П. Шустова, что он даст им ход. Затем, запугав его, губернатор задал главный вопрос: «Зачем вы отправили телеграмму Государю о предании суду министра Столыпина?» Аудиенция закончилась тем, что глава губернии пригрозил С.П. Шустову выслать его из губернии, а отдел закрыть. При этом губернатор постоянно кричал на него, разволновался и пролил на себя стакан воды.

<...> На крестном ходе губернатор, увидев С.П. Шустова, набросился на него с бранью. Затем он был арестован, а его дочь уволили из гимназии, где она работала учителем. 30 августа 1910 г. на квартиру к С.П. Шустову пришли помощник пристава, два околоточных и городовой. Они объявили хозяину, что губернатор закрыл отдел СРН, изъяли все документы по отделу и взяли подписку об отказе от какой-либо политической деятельности.

С.П. Шустов был полностью деморализован. Судя по его письмам и работе, это был искренний идейный на патриархальных началах монархист, сторонник подъёма русского народа, русской государственности. Он жаловался А.И. Дубровину, что его грызут со всех сторон, и добавлял: «До приезда нового губернатора не буду проявлять никакой деятельности». А ведь в начале всё складывалось хорошо. В январе 1907 г. губернатор стал почётным членом отдела СРН и даже благословил черносотенцев на «святое дело» иконой. Но стоило националистам перейти от критики революционеров к критике властей – всё изменилось».

Возможно в первый, но далеко не в последний, раз власть использовала правых, когда ей это было нужно, а потом по-быстренькому избавилась от них за ненужностью.

4. Помимо мотива зачистки политического поля, Столыпин руководствовался наличием серьёзных политических расхождений с Чёрной сотней. Так, СРН как выразитель традиционалистских настроений выступал резко против аграрной реформы, считая преступлением разрушение крестьянской общины и превращение земли в предмет рыночных отношений купли-продажи.

В политической сфере дубровинцы, хоть и участвовали в выборах в Государственную Думу, признавали за ней исключительно совещательные функции информирования монарха о положении народа. Самодержавная власть царя в их представлении была дарована Богом, а потому не подлежала никакому ограничению.

Напротив, «модернистское» крыло Чёрной сотни, представленное «обновленцами» во главе Марковым и СМА Пуришкевича, встроилось в столыпинскую третьеиюньскую систему ограниченной монархии, приняв активное участие в законодательной деятельности Госдумы. Идейно они выводили приверженность трону из славянофильства – либеральной идеологии, предполагавшей народ в качестве самостоятельного субъекта политики. В этой системе воззрений именно народ, а не только один Бог, являлись создателями самодержавия. Аполлон Майков, один из основателей СРН, писал: «Самодержавие царское установлено самим русским народом. Царская власть… вручена царю русским народом, почему она не представляет собой господства, а занимает относительно народа служебное положение». На словах продолжая отстаивать самодержавие, но признавая нацию в качестве субъекта политики и участвуя в законодательной работе Госдумы, «обновленцы» Маркова и сторонники Пуришкевича постепенно дрейфовали в сторону конституционализма националистов и октябристов.

Наконец, в идеологии Чёрной сотни присутствовал мощный антибюрократический пафос, что никак не могло нравиться административному аппарату. Как итог, Столыпину было удобнее работать с послушными октябристами, националистами, а также с «прикормленными» Пуришкевичем и Марковым, нежели с «оригинальными» черносотенцами Дубровина. Подписчику «мемов для русских» или «Спутника и Погрома», ставшему попаданцем в 1911 г., пришлось бы выбирать кого поддерживать: государственного бюрократа Столыпина, националиста Меньшикова или какую-либо из минимум трёх вариаций Чёрной сотни.

5. В советской и либеральной историографии за черносотенцами закрепилась репутация террористов и погромщиков. В реальности не было доказано ни одного эпизода насилия, санкционированного черносотенным руководством. Даже непримиримый лидер СРН Дубровин говорил: «Погромы противны нам уже одной своей бессмысленностью, не говоря про дикую, бесцельную жестокость и разнузданность низменной страсти. Во всех погромах расплачиваются сами же погромщики (русские или вообще христиане), да и жалкие полуодетые, голодные бедняки-евреи. Богатое и всемогущее еврейство, почти без исключений, остается невредимым. «Союз русского народа» употреблял и будет употреблять все усилия не допускать погромов».

СРН часто обвиняли в организации волны насилия, захлестнувшей страну в первые две недели после опубликования Манифеста 17 октября. Самое замечательное, что СРН был образован только 8 ноября, и как раз направил стихийный порыв масс в системное русло.

Черносотенцам приписывали убийства трёх депутатов Госдумы, но дальнейшие разбирательства установили, что «трудовик» А.Л. Караваев был убит по бытовому мотиву, а в убийстве кадетов М.Я. Герценштейна и Г.Б. Иоллоса, хоть и замешаны рядовые черносотенцы, но заказчиков следует искать не в руководстве СРН, а в МВД. В данном контексте вновь всплывает роль Столыпина, которому было выгодно дискредитировать непокорный дубровинский союз. Да, лидеры Чёрной сотни являлись несомненными антисемитами и антиреволюционерами, и на них можно возложить косвенную ответственность, что своими высказываниями они могли побудить рядовых членов движения к насилию. Ровно в той же мере, как либералы с социалистами своей риторикой побуждали революционеров к террору. Как тот же убитый кадет Герценштейн, который, пока был жив, саркастически называл крестьянские погромы помещичьих усадеб «иллюминациями».

6. В реальности деятельность Чёрной сотни идеально вписывалась в концепцию «тактики малых дел». Черносотенцы, особенно СРН в обеих своих ипостасях, организовывали кассы взаимопомощи, чайные, столовые, продовольственные лавочки. Реальная, а не вымышленная, Чёрная сотня была больше заинтересована в отправке торжественных адресов и челобитных да в крёстных ходах, нежели в уличном насилии. «Союз Михаила Архангела» Пуришкевича больше специализировался на выпуске пропагандистской печатной продукции, особенно 14-томной «Книги русской скорби», где были поимённо перечислены жертвы революционного террора. Правые оказывали посильную помощь в праздновании исторических годовщин: 50-летии отмены крепостного права, 100-летии Отечественной войны 1812 г., 300-летии Дома Романовых.

7. Чёрные сотни, бесспорно, являлись антисемитскими организациями. Одна из линий раскола между черносотенцами и правительством Столыпина пролегала как раз по еврейскому вопросу: премьер был готов отменить черту оседлости, чтобы интегрировать евреев в русскую гражданскую нацию, черносотенцы выступали против. В СРН не допускался приём даже крещённых евреев. В 1915 г. «Отечественно-патриотический союз» Орлова был анафематствован прочими правыми именно за отсутствие пункта в уставе о запрете на приём евреев. При этом методы борьбы декларировались не насильственные (см. пункт 4), а экономические: русские должны были «выдавить» евреев через конкуренцию. Программа СРН от 1906 г. ПОДДЕРЖИВАЛА СИОНИЗМ и гласила: «Союз Русского Народа будет всеми мерами стремиться, чтобы его представители в Государственной Думе прежде всего выдвинули вопрос об образовании еврейского государства, о содействии их выселению в это государство, каких бы материальных жертв такое выселение ни потребовало от Русского народа». По-хорошему, после такого всем либеральным критикам Чёрной сотни следовало бы извиниться за клевету в адрес одной из первых в МИРЕ сионистских организаций.

8. Пока прочие партии искали партикулярную социальную нишу, черносотенные организации первыми провозгласили принцип всесословности. Черносотенцы обращались ко всем социальным группам сразу, как к привилегированным (дворянство, бюрократия, духовенство), так и к непривилегированным (ремесленники, служащие, мелкие торговцы, крестьяне, рабочие, люмпены). На взлёте движения, то есть в 1906 – 1907 гг., это позволяло аккумулировать мощную общественную поддержку. Но после 1907 г. вышеуказанные группы начали отходить от Чёрной сотни. Дворянство пугала любая политическая организация крестьян, в ней видели предтечу передела земли. Бюрократия ушла после начала конфликтов с правительством. Правая часть интеллигенции предпочла более респектабельный Всероссийский национальный союз. Мелкая буржуазия, довольная подавлением революции, расстраивавшей торговлю, отошла от политики. Рабочие были перехвачены социалистической агитацией. Для крестьян и ремесленников Чёрная сотня представляла интерес прежде всего как способ передачи челобитных. Как только от движения отошла бюрократия, и лоббистские возможности сократились, массовая поддержка монархистов сошла на нет.

В итоге, если на своём пике в 1907 г. в «Союз Русского народа» входили до 400 тыс. человек, что делало его самой массовой политической организацией в стране, через десять лет, к 1917 г., численность всех расколотых черносотенных движений не превышала 45 тыс. членов. Ничем, кроме как крахом, снижение численности за десять лет в десять раз, это назвать нельзя.

9. Почему же это произошло? Для «союзников» 1905 – 1907 гг., как ни странно, оказались золотым временем: в них нуждалась власть, а на их всесословной платформе объединились все слои общества, кто выступал против революции. Но как только революция закончилась, потребность в них отпала. Столыпинское правительство инициировало расколы, преследовало монархических активистов, обрубило финансирование. Роковой ошибкой Чёрной сотни стало отсутствие властных амбиций: все их союзы в итоге выступали в качестве лояльных попутчиков, вместо того, чтобы самим включиться в борьбу за политическую власть. Так и не осознав собственной субъектности, черносотенцам оставалось лишь ждать у моря погоды, а именно когда правительство вспомнит о них и приблизит к себе. Но когда в условиях политического кризиса 1916 г. этот момент настал, выяснилось, что численность «союзников» упала в десять раз, движение пребывало в расколе, многие активисты ушли на фронт. Пока либералы и социалисты активно проникали в такие структуры как Земгор и Военно-промышленные комитеты и через них продвигали собственную повестку, черносотенцы занимались благородной благотворительностью, но ничего не делали в сфере влияния на актуальную политику.

Судьба Чёрной сотни, во-первых, наглядно продемонстрировала несостоятельность «тактики малых дел»: все лавочки, чайные и кассы взаимопомощи обратились в прах в отсутствие внятной политической программы и борьбы за неё. Но главное: события более чем столетней давности показали ещё и то, как российская власть относится к «попутчикам», мобилизуемым для решения каких-то конъюнктурных задач, а после выбрасываемым за ненужностью из страха, как бы те не стали излишне самостоятельными.