Приехал?
Арсений даже не успевает разложить собственные вещи, как тут же выходит из небольшого домика на краю деревушки и быстрым шагом направляется по знакомому пути.
Он приехал сюда совсем недавно, чтобы вспомнить те времена и хорошо провести две недели этого лета. Бабушка уже два года, как покинула наш мир, поэтому в ее домике он теперь отдыхает совсем один. Чтобы не расплакаться в первый же день от воспоминаний о любимом человеке, он идет по уже наизусть выученной тропе, которая не менялась с тех пор, в надежде, что остальные ещё не съехали отсюда.
– О, баб Нюр, здравствуйте! – бабушка Серёжи оборачивается на голос и, пару секунд помедлив, вспоминает его, широко раскрывая глаза от удивления.
– Арсе-ений, ты что-ли? Сколько лет не виделись, – она тут же бросает свои дела, чтобы обнять Попова.
Она ещё тогда обожала его, называя своим вторым внуком. Сережа даже жаловался, что она любит его лучшего друга больше, чем его самого.
– Вы с годами только лучше становитесь. А Сережа тут ещё живёт?
– Да съехал два года назад. Ну, бог ему судья. Главное, что жив, здоров, а уж до города если что доберусь, чтобы проведать, – бабушка немного грустно улыбается, но через секунду вся печаль куда-то испаряется. И как у нее это получается? – давай чай налью? Посидим, поболтаем.
– Конечно-конечно. Я только остальных проведаю, а потом сразу к вам, – Арсений ещё раз обнимает Нюру, прощаясь, и уходит, – ждите вечером!
Он прошел уже, кажется все дома деревни. Никого из его друзей тут больше нет, только несколько знакомых. Ну, хоть что-то.
Солнце так ярко светит сегодня, а на небе ни облачка. Красота... Как же он скучал по этому месту. Эти домики маленькие отправляют его в детство, когда он мечтал уехать в Москву к многоэтажкам. И зачем? Здесь ему явно было лучше.
Наконец, он доходит до последнего дома. Антон. На заборе все также маленькими буквами написан стишок, придуманный ими. Он правда не стёр его? Воспоминания затапливают Арсения с головой, быстро-быстро мелькая в памяти. Хоть бы он все ещё остался здесь.
Арсений открывает тихо поскрипывающую калитку. Тут же в глаза бросается та самая лавочка. Здесь они постоянно играли в дурака, а потом ставили друг другу щелбаны за проигрыш. Здесь же прощались. Сидели и обнимались долго-долго.
Качель. Сейчас она слегка накренилась на один бок, но все ещё может раскачиваться. Из головы никогда не выйдет, как они пытались сделать на ней "солнышко" и по итогу Арсений сломал себе ногу. А Антон потом ходил к нему в гости и заботливо ухаживал, развлекал, постоянно извиняясь, что затеял это.
На плечо ложится чужая рука и Попов слегка дёргается испуганно от неожиданности.
– Арс, ты что, правда тут? Ты приехал? Или снова кажется?
Слова куда-то исчезают. И что теперь делать? Начать извиняться за отсутствие? Обернуться? Поздороваться? Сделать вид, что он незнакомец?
Антон выбирает за него, обнимая со спины. И мысли сразу перестают метаться в голове, наконец встав на свои места.
– Прости, я...
– Потом извинишься. Не порть момент.
Шастун вздыхает облегчённо и, немного повернув на себя голову Арсения, целует его в родинку на скуле, как сделал в прошлую их встречу перед тем, как Попов уехал.
«Мы разрисуем все заборы своими стихами.
Достань пожалуйста краску из рюкзака.
Нам ни к чему учителя —
мы придумаем сами
Правила русского языка.»