Прекрасная миледи сняла с себя сарафан в поле
💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Прекрасная миледи сняла с себя сарафан в поле
Частые вопросы
Контакты
Для авторов
Как оплатить?
Логин
Регистрация
Главная
Подписки
#МодноЧитать
Эксклюзив
Бестселлеры
Магазин
Распродажа!
Блоги
Новости
Статьи
Подборки книг
В читалке
×
Призрачные Миры
Главная
Подписки
#МодноЧитать
Эксклюзив
Бестселлеры
Магазин
Распродажа!
Блоги
Новости
Статьи
Подборки книг
В читалке
Логин
Новая регистрация
Частые вопросы
Контакты
Для авторов
Как оплатить?
Бонусная программа
Книга в подарок
Купоны и ПромоКоды
150,00 ₽
В корзину
×
Отрывок «Иная. Песня Хаоса. Мария Токарева»
Редко пишу отзывы, но за эту книгу хочу благодарить Автора. Спасибо! Интересный сюжет, замечательные герои, которым так много выпало испытаний, эмоционально насыщенная книга, но с правильным вектором. Нет чрезмерной жестокости, супер страданий, все в меру и очень душевно.
Спасибо огромное за такой теплый отзыв! Заставляет верить в себя! > Ирина Ведуница:
> Очень необычная, неторопливая и вместе с тем глубокая книга. Понравился язык, понравилась атмосфера, погружающая в жизнь героев, заставляющая сопереживать и радоваться вместе с ними. Понравилось то, что описывается в истории не несколько дней из жизни героев, а достаточно большой временной пласт, дающий возможность наблюдать за их взрослением, осознанием, постепенным рождением истинно глубокого чувства. Когда все условности становятся лишними, наносными, а в трудностях и лишениях проявляются черты сильного характера и выкристализовываются самые важные душевные качества. Это не лёгкое чтиво типа "жвачки" - прочитал и выбросил, а действительно хорошая книга для любителей вдумчивого чтения. И подходит даже для чтения подросткам, потому что в ней нет пошлости от которой хотелось бы уберечь детей в этом возрасте. Некоторая жестокость несомненно есть, больно уж в неспокойное время живут герои. Но она обыденная, исторически обоснованная без лишнего надрыва и новомодных нынче "страдашек". Тем ярче на её фоне горит свет двух чистых, искренне любящих душ, которые способны на многое, чтобы пройти вместе непростой жизненный путь.
> Спасибо вам, Мария, за такую замечательную книгу, которая даже спустя несколько недель после прочтения заставляет иногда остановиться и задуматься, вспомнить, улыбнуться. Преисполниться веры в себя и в то, что для тех, кто осознанно идёт по своему пути всё будет хорошо!
Очень необычная, неторопливая и вместе с тем глубокая книга. Понравился язык, понравилась атмосфера, погружающая в жизнь героев, заставляющая сопереживать и радоваться вместе с ними. Понравилось то, что описывается в истории не несколько дней из жизни героев, а достаточно большой временной пласт, дающий возможность наблюдать за их взрослением, осознанием, постепенным рождением истинно глубокого чувства. Когда все условности становятся лишними, наносными, а в трудностях и лишениях проявляются черты сильного характера и выкристализовываются самые важные душевные качества. Это не лёгкое чтиво типа "жвачки" - прочитал и выбросил, а действительно хорошая книга для любителей вдумчивого чтения. И подходит даже для чтения подросткам, потому что в ней нет пошлости от которой хотелось бы уберечь детей в этом возрасте. Некоторая жестокость несомненно есть, больно уж в неспокойное время живут герои. Но она обыденная, исторически обоснованная без лишнего надрыва и новомодных нынче "страдашек". Тем ярче на её фоне горит свет двух чистых, искренне любящих душ, которые способны на многое, чтобы пройти вместе непростой жизненный путь. Спасибо вам, Мария, за такую замечательную книгу, которая даже спустя несколько недель после прочтения заставляет иногда остановиться и задуматься, вспомнить, улыбнуться. Преисполниться веры в себя и в то, что для тех, кто осознанно идёт по своему пути всё будет хорошо!
Показывать на сайте книги 18+?
Показывать
Скрывать
Укажите фамилию или имя автора, часть названия книги, поисковое слово или фразу
Главная » Магазин » Иная. Песня Хаоса. Мария Токарева
Магазин
Книги автора
Комментарии (3)
Похожие книги
Предыдущая книга
Следующая книга
Этот мир окружен Хаосом, в котором водятся страшные монстры. Только юная Котена не принадлежит к их числу, но в селении все ее считают "чужой", "иной". Котя терпит издевательства в доме отчима, пока тот не выдает ее замуж, чтобы уплатить долг. И вот несчастную невесту отправляют через лес, где ее поджидают смертельные опасности. Химера-оборотень – создание Хаоса, настоящее чудовище. Что делать при встрече с ним? Кто придет на помощь? Чей зов слышала Котя семнадцать лет?
Коте уже давно казалось, что за ней наблюдают. Кто-то смотрел из леса, не человек и не зверь — некая тень, неназванное создание. Его оранжевые глаза временами мерцали сквозь заснеженные зеленые лапы елок. Потом они исчезали на какое-то время, и мысли занимала обычная крестьянская работа. Коромысло туго давило на плечи. Тело привыкло к тяжелому труду — ткать, прясть, ходить за скотиной, смотреть за младшими детьми, стирать белье в полынье. Теперь Котя несла два больших деревянных ведра студеной воды. За ровной походкой следить не приходилось, больше заботил силуэт, что мелькнул у кромки леса и испугал возле проруби. Показалось, словно кто-то смотрит из чащи, тихонько хрустя заиндевевшими ветками. Зимой темнело рано и в сгущавшихся сумерках отчетливо блеснули два рыжих огонька. Нечто колыхалось нестройным обликом и вскоре метнулось прочь, задевая смерзшийся валежник. Оно не напоминало ни одного знакомого зверя, и почудилось, словно от смутной тени исходит нестройное безмолвное пение. Захотелось поскорее вернуться в деревню под защиту частокола, услышать голоса людей. А то рассказывали в страшных легендах, что порой ночами рыщут по лесу создания из других мест, из-за Барьера. — Котя, поторапливайся! Где тебя Хаос носит? — уже доносился от ворот голос матери. Ласковых слов за свои семнадцать лет дочь почти не слышала, особенно от отчима и двух его старших жен. Мать-то он взял из жалости, опозоренную с пятилетней дочкой. Котя поспешила с коромыслом, вскоре забывая о наваждении, лишь растирая намятые плечи и встряхивая длинной темной косой. — Котя, помоги в избе старшей жене. Ну? Бегом-бегом, а то ты ее знаешь, — торопила мать, едва дочь сняла в сенях теплый платок. — Да, матушка, — отвечала она, не вкладывая в голос никаких эмоций. Из отрывистых приказов и состоял ее день. А ведь когда-то все было иначе… Уже очень-очень давно. Юлкотена — так назвал ее отец, ее настоящий отец, богатый торговый гость, который восемнадцать лет назад прибыл в их деревню из далеких стран на чудесном большом корабле с косыми парусами. Гордый, самоуверенный и умный, он очаровал одну молодую девушку и даже взял ее в жены, скрепив союз под священным дубом в присутствии друида. Мать рассказывала, что какое-то время они были по-настоящему счастливы с мужем. Гость обещал осыпать ее сапфирами, обрядить в лучшие меха, украсить платья бирюзой под цвет глаз. Он рассказывал о дальних странах, где водились гигантские осьминоги, поведал и о закатном крае — границе Хаоса. Попутно он продавал селянам свой диковинный товар, сопровождая каждую вещицу увлекательной историей. В их местах деревни, окруженные частоколом, не отличались богатством, поэтому жители все больше смотрели, слушали и дивились. Но гость и не за тем прибыл: ему сопутствовали две дюжины лучших охотников. Вместе они ходили на пушного зверя, иногда к ним присоединялись и доверчивые местные. Всем казалось, что так об их деревне узнает весь мир, придут и другие купцы, а там из забытого поселения и город вырастет. Как же все ошибались… «Никогда никому не поверю!» — с тех пор твердила себе Котя. Она смутно помнила, как отец укрывал ее высушенными шкурами, говоря, что ей пойдет добрая шубка, обтянутая сверху голубым шелком. Она смеялась, а он называл маленькую непоседу Юлой. Но потом это имя пришлось навсегда забыть. Пушной промысел пошел на убыль, потому что охотники слишком жадно разоряли леса с осени до весны. Да еще летом случилась засуха, в лесах вспыхивали пожары, и животные уходили в другие места или же задыхались в дыму. Промысел совсем оскудел. Тогда торговый гость из доброго отца превратился в раздражительного тирана. К тому же бедная мать как-то раз сильно захворала. После этого отец обвинил ее, что женщина больше не сможет родить ему детей, особенно — сына. Мать сначала плакала, но потом гневно кричала, разбивая глиняные крынки. Котя тогда пряталась под лавку или забивалась в угол на теплой печи. Тот год запомнился ей страшными воплями и руганью. А потом отец однажды выхватил кривой заморский нож и замахнулся на маму. Котя истошно завизжала, и в избу ворвались мужики-селяне с вилами и копьями. — Убийца! Уходи из нашей деревни, — негодовали они, потрясая нехитрым оружием. — Она же твоя жена! — восклицала старуха, жена старейшины. Тогда отец резко выпрямился, небрежно скривившись: — Да что мне ваши традиции? Я у себя на родине пятерых в жены возьму. — Ну, так и увези ее! Увези с собой. Не может она родить тебе сына? У нас тоже так бывает, вторую жену берут, но первую не выгоняют, — сетовала старуха, пытаясь примирить распадающуюся семью. — Нужна больно! Она мне надоела, слишком строптива. Так он и ушел, торопливо взошел на свой корабль, доверху груженый пушниной, и унесся вниз по быстрой реке вместе со своими молодцами, едва сошел лед. Из опустевшего и словно осиротевшего дома он забрал все ценные вещи, которые посчитал исключительно своими. От него Коте остались только смоляно-черные волосы, а вместо обещанных сапфиров и бирюзы на ее лице светились ярко-синие глаза, как и у матери. В остальном приходилось довольствоваться малым: простая тусклая одежда, вышитая домотканая рубаха и сарафан. Обычно она донашивала старые вещи жен отчима. В новом доме их с матерью воспринимали кем-то вроде прислуги. — Привадила его, синеглазая змеюка, а он вон все наши леса разорил, — часто понукала старшая жена, огромная круглолицая баба, родившая отчиму семерых сыновей, из которых выжили целых шестеро. Трое старших уже женились и построили рядом свои избы, младшие же наполняли дом вечным шумом. — Мы-то думали, что придет, нас потом куда пригласит, торговые пути к нам потянутся, — фыркала вторая жена, тощая и худая, как палка. — А ты вон только прижила вторую змеюку. А у нас теперь в лесах не осталось даже лисиц. Да какой там — белок. Лисиц и правда давно никто не видел, все больше рыскали волки, выслеживавшие оленей, но зайцы и белки часто мелькали в зарослях. Просто отчим никогда не приносил с охоты хорошей добычи, поэтому средняя жена винила во всех неудачах окружающих. Мать только зло стискивала зубы, она научилась молчать. Ее сердце, казалось, умерло, ушло по реке вместе с унесшимся в далекие страны кораблем. Вот уже много лет вместо него немо застыл холодный камень. Она только выполняла грязную работу по дому и временами срывалась на дочери, уже ничего не ожидая от жизни. — Котена! Ты коровам корм задала? Чтоб тебя Хаос взял, как же ты долго! — Да, матушка, все сделала, — отвечала обычно Котя. После ухода отца балованная девочка тоже научилась молчать, хотя сначала было тяжело, ужасно тяжело. Ее разум и душу прожигало это непростительное предательство. Сколько раз она засыпала под чудесные истории о морских походах, о том, что корабли порой подходили к краю света, который оканчивался прозрачным магическим барьером. А за ним — Хаос. Нечто, окружавшее их мир, место, где жили страшные чудовища. Детская фантазия рисовала самые невероятные картины. Лет в двенадцать Котя мечтала сбежать из деревни, стать отважным мореплавателем, увидеть своими глазами все чудеса. Но мечты оставались мечтами, а монотонная тяжелая работа день ото дня подтачивала веру в свои силы. Дни начинались одинаково: встать, умыться, быстро помолиться духам, покормить скотину, убраться в хлеву, принести воду из колодца или из реки. Осенью наступала страда, хотя лесная почва, удобренная еловыми колючками, плодоносила скудно. Большим почетом в селении пользовались умелые охотники, добывающие оленину, а не пахари. Вечерами все женщины в доме ткали и пряли под мерцающим светом лучины. Старшая жена неплохо пела, у Коти не оказалось такого таланта, зато она научилась вышивать красивые узоры. Красная нить обычно вилась по краю льняной рубашки, превращаясь в традиционный орнамент-оберег — если запечатать им рукава, ворот и подол, то никакая злая сила не принесет хворей и бед. Хотелось в это верить, а если уж кто-то заболевал, то говорили: неправильно составлен узор. Поэтому юная мастерица всегда внимательно рассматривала свою работу, но как-то раз ее посетили смутные сомнения. Она пыталась вышить птиц, цветы и круги оберегов, но у нее непроизвольно получилось нечто иное. Птицы напоминали сказочных животных, без четкой формы и названия. И еще в голове она снова услышала неясный зов, как тогда, у проруби. Вышивка оживала для нее новыми образами, на миг словно наяву блеснули два оранжевых огонька. Сделалось страшно. — Что это у тебя за звери? — встрепенулась вторая жена, отвлекая от завороженного созерцания. — Не знаю, — ответила вкрадчиво Котя. При всем своем приниженном положении она никогда не позволяла приказывать ей. Если ей и говорили что-то недовольным тоном, бранили или даже били, то она просто молчала, научилась от матери. Объяснять или оправдываться она и вовсе не умела, поэтому средняя жена замолчала, только бросив: — Сама носить будешь. Если неправильный узор тебя сгубит, себя вини. Котя ничего не ответила, как обычно. Казалось, она молчала и копила злобу, каждый новый удар судьбы делал ее только сильнее и упорнее. Она надеялась выбраться, она все еще верила, что однажды все изменится. Как-то раз в пятнадцать лет Котя попыталась напроситься в ученики охотника. Старик с косматой седой бородой рассмеялся и отказал, за ухо приведя девчонку обратно на двор. Ох, как ей потом за это всыпал отчим! А его старшая жена потом носилась за ней по двору с хворостиной, но проворная девчонка вскочила от нее на крышу курятника. Толстая баба опешила от такой прыти и ловкости, оставшись на земле и потрясая своим «грозным» оружием. Сначала она требовала немедленно слезть, но иногда Котю не удавалось пересилить никому. Она чувствовала, что на высоте до нее никто не доберется, при этом сама не помнила, как это ей так удалось. — Точно кошка! Рысь! — немного остыв, уже спокойнее злилась старшая жена. — Ух, тварь лесная! Кем только был твой отец? Не созданием ли Хаоса? Чужеземец проклятый! — Да нет, сама я такая уродилась, — почти насмехалась девчонка. — Какое же создание Хаоса! Он как человек выглядел. — Мало ли как выглядел, змеюка ты этакая! У тварей Хаоса нет формы, они тебе превратятся в кого угодно при желании. Ну! Ты слезать собираешься? После того случая Котя все-таки доказала, что годится не только для прялки: ей разрешили охотиться на зайцев и другую мелкую дичь. Только времени на это совсем не оставалось. Быт женщин вращался плотно вокруг двора и дома, где неизменно находилось множество важных дел. С возрастом строптивости поубавилось. За два года появилась некая степенность, если не сказать проще — обреченность. — Это несправедливо. Мы работаем-работаем, а никто даже не видит, — еще в детстве протестовала Котя. — Таков труд женщин. Если мы перестанем работать — увидят. И это уже будет худо, — настойчиво объясняла мать. Тогда в ее тоне появлялись прежние ласковые нотки, словно она вспоминала, как когда-то задорно смеялась. Впрочем, тут же возникало какое-нибудь важное поручение, и она снова отсылала от себя дочь. Коте все больше казалось, что мать воспринимает ее как главную ошибку своей жизни, а редкие проявления любви к своему чаду — это временное забытье, воспоминание о тех коротких пяти годах рядом с торговым гостем, рядом с отцом. «Может быть, я найду его однажды!» — думала иногда Котя. И в зависимости от настроения фантазировала. Иногда она представляла, что отправится в далекие странствия на большом корабле, чтобы отомстить отцу, ворвется в его богатый дворец — который она видела большой избой — приставит ему нож к горлу и потребует ответов за содеянное. Но если в тот день случалась ссора с матерью, то воображение рисовало уже другие образы: вот она мчится под косым парусом на большом корабле, возвращается к убежавшему отцу, а он вспоминает ее и оставляет жить рядом с собой в довольстве и неге. Но потом либо наступало утро, либо кто-то отвлекал, и оживающие иллюзии таяли, точно облачка тумана над многочисленными болотами. Она неизменно оставалась пленницей двора, выходили женщины в основном летом-осенью в страду или за ягодами или грибами. В остальное время Котя убирала за скотиной, вычищала золу из печи, подметала полы, а до более приятных дел — например, почти священной выпечки хлеба — ее и не допускали. В большой семье отчима ее считали чужой. Кажется, общее негласное клеймо с годами начала разделять и мать. — Ты-то здесь никто, сиди тихо, — негромко говорила она, когда они лежали рядышком на широкой лавке перед тем, как заснуть. — Меня вон вроде как женой взяли, а тебя вот-вот выдадут замуж за какого-нибудь старика или убогого. — Зачем меня замуж? Я не хо
Домохозяйка Alanah Leigh позирует на столе без одежды | порно и секс фото с молоденькими
Страстная азиатка позирует дома в нижнем белье
35 летняя мамзель пытается прикрыть небритую письку сидя на диване | порно и секс фото с мамашами и мамочками