«Предположим, что в батарее возникла надобность в получении 20-ти пар сапог...»

Лишь только тот, кто сам лично получал из интендантства обмундирование, обувь и белье для солдат — знает, что это за процедура, и какое нужно иметь дьявольское терпение и стальные нервы, чтобы, не потеряв самообладания, довести дело до благополучного конца. Г[оспода] офицеры, имеющие ревнивых жен! Если ваши супруги скептически относятся к вашим долгим служебным отлучкам — предложите женам совместно проехать в интендантство и подождать, пока вы получите сапоги или белье для своей батареи. Если не навсегда, то надолго у них отобьется охота сопровождать вас в поездках по службе...

Чтобы иметь представление о том, как получаются от казны вещи, постараюсь описать, возможно кратко, сущность дела. Предположим, что в батарее возникла надобность в получении 20-ти пар сапог. Для этого заведующий хозяйством составляет требовательную ведомость, которая подписывается им самим, командиром и делопроизводителем. Копия этой ведомости остается в делах батарейной канцелярии. Сама ведомость посылается вверх по начальству, где, доходя до командира бригады, свидетельствуется им и направляется в Окружное интендантское управление. Какие и сколько эволюций претерпевает эта ведомость в самом интендантстве — не берусь судить, но видимо, проходит много стадий, ибо даже в военное время и имея в заголовке штемпель «весьма спешно», она удовлетворяется в среднем через 2 недели, т.е. по истечении этого времени в батарею приходит «наряд» в трех экземплярах на получение сапог. Наряд этот имеет № порядковый, № бухгалтерии, № исходящий, ряд специальных условных отметок в виде литер и подписан четырьмя чиновниками: начальником Управления, начальником отделения, бухгалтером и делопроизводителем стола. Казалось бы, процедура кончена — но это, можно сказать, только начало. Наряды вручаются под расписку в книге офицеру (на получение нарядов необходимо иметь доверенность за подписью командира с приложением казенной печати), и офицер, называемый ныне «приемщиком», едет в склады за получением сапог (кстати: Петроградский вещевой склад находится вблизи корпусного аэродрома, верстах в 6-ти за Московской заставой, куда весной и осенью в распутицу можно добраться лишь буквально вплавь по невообразимой грязи). По прибытии в склады надлежит в канцелярию опять представить дежурному чиновнику наряды и особую доверенность (уже вторую) на получение самих сапог. Часа через 11/2-2, в зависимости от наплыва приемщиков, из представленных 3-х экземпляров «нарядов» — возвращается обратно 2 со штемпелями и надписями об отпуске товара и вручается 3 экземпляра накладных, с коими следует шагать по нерасчищенному снегу или грязи в соответственный «балаган» (т. е. магазин), отстоящий от канцелярии в добрых 2-х верстах. По прибытии в балаган, если это не обеденное время (от 12 до 2-х вы можете лишь любоваться рядом громадных замков с казенными печатями на дощечках), ибо предпочтете лучше 2 часа прождать, чем «плыть» обратно в канцелярию, где милостиво поставлена для ожидающих приемщиков деревянная скамья.

Само собой, что во вторичное свое путешествие в интендантские склады я уже снарядился, как помещик на продолжительную охоту, т. е. тепло оделся, имел саквояж с закуской, флягой вина, газетами, журналами, папиросами и электрическим фонарем на случай вечернего возвращения. (Первый раз, при получении 100 шинелей и 220 комплектов белья я, приехав в склады в 9 час[ов] утра, выехал оттуда в 10 ч[асов] 15 м[инут] вечера). Следую далее: по прибытии в балаган следует разыскать смотрителя, что не всегда легко, ибо балаган представляет собой громадные здания, заваленные миллионами штук данного товара, сложенного в штабели, образующие узкие коридоры в стиле версальского лабиринта41, — и таким образом в четырех этажах. При отсутствии природного счастья можно пробродить в этих балаганах с добрый час и более в поисках смотрителя. Но вот, накануне блуждая между унылыми и однообразными штабелями шинелей или сапог, вы слышите голоса людей, и идя по их направлению, наталкиваетесь на группу смотрителя со сторожами, вооруженными связками ключей, фонарями и шестами для снятия товара с верхних рядов — представляете кипу нарядов и накладных, и начинается поиск нужных номеров товара и бесконечные препирательства приемщика со смотрителем о роде и качестве товара (так, например, шинели, помимо номера роста, могут выдать летние, зимние, казенного сукна, реквизованного, «защитные», кавалерийского образца или пехотного) - ибо, в силу непонятной причины, смотрители стараются отпустить товар, которого больше в балагане, а приемщик далеко не всегда знает, что лучше взять, и потому, что лучше требовать.

Накануне вы приняли следуемое количество того или иного товара, проделали сложную комбинацию взаимного обмена нарядов и накладных с прописью числа полученных вещей и подписью; вам выносят дважды пересчитанные вещи из балагана и сваливают на землю посреди двора. Далее необходимо шествовать обратно в канцелярию, где, представив ту накладную, на которой расписался в сдаче смотритель, получить в обмен на нее 2 экземпляра весовых ведомостей и наряд на упаковочный и обвязочный материал. Оттуда нужно идти в обвязочный балаган, где совершенно по тому же рецепту отпускают строго рассчитанное количество рогожи, веревок и ушивок, а в некоторых случаях ящиков и гвоздей. Имея все время на руках целую кипу бумаг, лишь в зависимости от этапов вашего хождения меняющих название, далее с полученным упаковочным материалом возвращаетесь на двор к сваленному в кучу товару (на время ухода в канцелярию и т.д. около товара надлежит оставлять часового или караульщика, ибо в складах постоянно масса народа, а администрация за выпущенный из балагана товар не отвечает). Далее начинается работа по упаковке, ушиванию и обвязыванию тюков или ящиков, причем все это производится исключительно своими средствами, безо всякого участия чинов склада.

По упаковке, следует тащить каким угодно способом тюки к весам, имеющимся в единственном экземпляре и находящимся на одном из многочисленных дворов между балаганами. У весов обычно громадная очередь ожидающих, ибо сплошь и рядом один приемщик получает и взвешивает по несколько сот тюков и ящиков. Если вы опытны, то в ожидании освобождения весов занимаетесь приисканием свободного ведра с краской и щепкой вместо кисти для отметки на тюках и ящиках веса. Но вот ваши тюки взвешены и перенумерованы, тогда нужно идти в особую контору, где вписывают вес каждого тюка и его номер в оба экземпляра весовых ведомостей. Далее предстоит одна из наиболее сложных задач, а именно разыскать чиновника, заведующего вывозом, который по роду своей работы постоянно порхает по всей громадной территории складов. Найдя, наконец, после долгих расспросов и поисков этого неуловимого чиновника, нужно выпросить у него перевозочные средства, т. е. нужное количество подвод или иногда грузовик-мотор. Если у него есть свободные подводы или мотор, то он делает на одной из накладных свою отметку, с которой нужно шествовать в четвертый раз в канцелярию для получения наряда на подводы.

Когда получены подводы и на них навалены, опять своими средствами, ваши тюки и ящики, следует представить копию наряда и весовые ведомости в контору дежурного по складам для получения особого вывозного билета, без предъявления коего часовой не выпустит ваших подвод из ворот.

Наконец, с кипой копий нарядов, накладных, весовых и вывозных, нужно идти в пятый раз в канцелярию, где, предъявив всю эту макулатуру и простояв еще около часа, вы получаете «предложение Литера А» на провоз товара до места назначения и, облегченно вздохнув, покидаете вместе с гружеными подводами территорию Интендантских вещевых складов.

Принимая во внимание, что на каждый род товара пишутся самостоятельные требования, наряды, доверенности, накладные и пр., — имея предписание на крупную и разнообразную приемку, чтобы не растерять и не перепутать всей массы бумаги, необходимо иметь для поездки в склады объемистый и свободный портфель в несколько отделений.

В мае 1915 г., среди многих врученных мне требований, одно было на 2 пары ремешков к шпорам, и я высчитал, что для проведения законной отчетности в отпуске этих ремешков, стоящих maximum 20 копеек, было написано, считая вместе с копиями, четырнадцать бумаг, не считая вписок в книги и многочисленных расписок в получении как документов, так и самого товара...

Весьма возможно, что вся эта масса документов и необходима в принципе, но я совершенно отказываюсь верить, чтобы не было возможности уменьшить количество бумаги и упростить самую процедуру получения вещей.

(Из записок Д. И. Лешкова, офицера 88-й легкой батареи государственного ополчения // Дневники Великой войны: Воспоминания, дневники, письма о Первой мировой (из собрания Российского государственного архива литературы и искусства). М.: Квадрига, 2022. С. 155-159)