Право на смерть: история создания машины для самоубийства (Часть 1)
Артикль
Филип Ничке и его машина для самоубийства «Deliverance». 1996 год. Фото: Филип Ничке
Руби и Джек впервые воспользовались биткоинами, чтобы купить запрещённые вещества. Она — бывший педагог по взрослому образованию; её муж — отставной фельдшер. Обоим недавно исполнилось 60 лет. И нелегальные лекарства понадобились им вовсе не для «оттяга». Пожилая чета из Австралии пыталась приобрести пентобарбитал натрия, более известный под названием нембутал. Это быстродействующий барбитурат, который представляет угрозу для жизни даже в небольших дозах и входит в перечень контролируемых веществ в Австралии, США и многих других странах Западной Европы.
Руби и Джек предположили, что, возможно, однажды им придётся прибегнуть к этому средству, если они захотят свести счёты с жизнью.
И хотя врачи часто рекомендуют нембутал в качестве седативного и противосудорожного препарата, достаточно всего 10 грамм, чтобы вызвать остановку дыхания, за которой через несколько минут последует незамедлительная смерть. Прежде инъекцию нембутала применяли в исправительных учреждениях США для исполнения смертного приговора. Также препарат регулярно используется ветеринарами для усыпления животных. Однако больше всего он известен в качестве главной темы обсуждения среди защитников так называемого «права на смерть».
Около 4 лет назад Руби и Джек (имена изменены — ред.) вступили в австралийскую общественную организацию «Exit International», отстаивающую право на смерть. Эту организацию основал Филипп Ничке. В 1996 году именно он провел первую легальную эвтаназию в истории человечества. Ничке использовал ноутбук, на котором было установлено программное обеспечение, управляющее летальной дозой барбитуратов. Смертельное лекарство впрыскивалось в кровь одним нажатием кнопки. Вскоре после этого Австралия приняла закон, запрещающий врачам проводить эвтаназию неизлечимо больным пациентам. Ничке основал «Exit International» в качестве альтернативы санкционированной государством эвтаназии и смерти при содействии врача.
Эвтаназия — процедура, при которой врач умерщвляет пациента. Термин не следует путать со «смертью при содействии врача» или «медпомощью при смерти», когда доктор прописывает опасные лекарства для того, чтобы больной мог самостоятельно свести счёты с жизнью. На сегодняшний день пять стран легализовали эвтаназию: Нидерланды, Бельгия, Канада, Колумбия и Люксембург. В это же время Германия, Швейцария, один австралийский регион и шесть американских штатов допускают врачебное содействие при смерти лишь в некоторых случаях. Трактовка законов в этих странах неоднозначна и даже несмотря на то, что эвтаназия тут абсолютна легальна, многим пациентам приходится хорошо постараться, чтобы отстоять у государства право на неё. Не говоря уже о том, чтобы найти врача, который согласится на такую процедуру.
Наложенные ограничения не оставляют выбора неизлечимо больным пациентам, которые устали от страданий. Люди с достатком могут отправиться в Швейцарию, где специальная организация «Dignitas» всего за 10 000 долларов поможет им умереть. Другие предпочитают покончить с собой менее гуманным образом: режиссёр Клод Жютра прыгнул с моста после того, как у него диагностировали болезнь Альцгеймера. Некоторые канадские пациенты устраивали голодовку, чтобы добиться эвтаназии для себя. Большинству же остаётся доживать свои последние дни в агонии, не имея возможности определиться с датой собственной смерти.
Сложившаяся безвыходная ситуация для людей с неизлечимыми заболеваниями привела к появлению движений, отстаивающих эвтаназию с применением высоких технологий. Эта тема до сих пор вызывает бурные споры в кругах защитников права на смерть, так как легкодоступность смертельных инструментов может привести к неоправданному злоупотреблению. Активисты так называемого «подполья добровольного самоумерщвления» полагают, что смерть должна стать естественным правом каждого, а новые технологии позволяют увести её из-под контроля государства. Активисты готовы добиваться своего, пока закон не позволит неизлечимо больным легально и недорого свести счёты с жизнью на подходящих им условиях.
В Австралии право на смерть обсуждают на протяжении десятилетий. Северная территория легализовала эвтаназию в 1996 году, однако менее чем через год закон отменили. До недавнего времени неизлечимо больные пациенты в Австралии не имели права на добровольное прекращение жизни. В прошлом году штат Виктория проголосовал за легализацию врачебного содействия при смерти с помощью закона, который премьер-министр Виктории назвал «самой консервативной моделью добровольного содействия смерти, которая когда-либо была предложена». Незадолго до того, как Виктория приняла этот закон, штат Новый Южный Уэльс (где проживают Руби и Джек) также рассматривал легализацию эвтаназии. Для принятия закона не хватило всего одного голоса.
Между тем, Руби начала разделять суицидальные намерения мужа, зародившиеся у него после долгой борьбы с пост-травматическим стрессовым расстройством и хронической болью в кишечнике, причины которой так и не выяснены до конца. Впрочем, даже если бы закон приняли, то Джека все равно не допустили бы к программе из-за вышеуказанных психических проблем.
Руби страдает от невралгии троичного нерва, из-за которой её лицо периодически охватывает стреляющая и жгучая боль. Однако сама она сомневается, что когда-то смогла бы решиться на самоубийство. После смерти отца и матери (в возрасте 93 лет), которая также была членом сообщества эвтаназии, Руби решила запастись нембуталом на случай, если всё станет совсем плохо.
«Сложно вообразить или представить, почему кто-то может захотеть свести счёты с жизнью. Однако муж полностью изменил моё отношение к суициду. Теперь я считаю, что когда человек готов уйти, более гуманным будет позволить ему это сделать, чем пытаться удержать здесь», — сказала мне Руби.
Ничке полностью разделяет её взгляды.
После того, как Австралия запретила эвтаназию в 1997 году, пятидесятилетний Ничке создал «Exit International» и оказался во главе растущей сети подпольных активистов, отстаивающих право на смерть и выступающих за эвтаназию без участия врача в качестве обходного пути сдерживающих законов. Активисты занимаются тем, что адаптируют предметы домашнего обихода для летальных целей и учат людей пользоваться ими. Интернет позволил им не только распространять знания об эффективных методах «добровольного самоумерщвления», но и консультировать неизлечимо больных, которые ищут способ достойно завершить свою жизнь.
В октябре прошлого года Руби и Джек скачали справочник «The Peaceful Pill Handbook» от «Exit International», на который неоднократно накладывали запрет в Австралии с момента его публикации в 2006 году. Из него они и узнали, как заказать нембутал через интернет.
«Джек хотел перестраховаться на случай, если боль станет настолько невыносимой, что он будет не в силах с ней справиться. Мы приобрели нембутал для того, чтобы просто знать, что он у нас есть», — призналась Руби.
В справочнике содержалась информация о том, как загрузить Tor и воспользоваться ProtonMail, чтобы связаться с поставщиком нембутала из Мексики. Прежде пожилой чете ещё не доводилось пользоваться зашифрованными сервисами, и они мало что знали о «даркнете».
Почерпнув необходимую информацию из справочника «Exit International», Руби и Джек связались с поставщиком, который скинул им адрес кошелька, куда нужно было переслать 700 долларов в биткоинах. Проблема в том, что пожилая пара впервые услышала об этой валюте, а в книге ничего не говорилось о том, как приобрести или пользоваться криптовалютой. После некоторых изысканий Руби и Джек решили купить биткоин через австралийский обменник криптовалютами «CoinTree».
«Заказ прошёл очень быстро. Больше всего времени ушло на биткоин. "CoinTree" прислали уведомление, что из-за высокого спроса на криптовалюту огромное количество транзакций проходит с задержкой. Понадобилось несколько дней, прежде чем деньги оказались на нашем счету», — рассказала Руби.
Полученные биткоины пара отправила мексиканскому поставщику, который в свою очередь выслал им декларацию для отслеживания посылки. После того, как нембутал оказался в Новом Южном Уэльсе, трекинг оборвался. Австралийские таможенники перехватили посылку.
В кругу защитников права на смерть такое случается регулярно. Вступление в подобную организацию сразу привлекает внимание правоохранительных органов. Поэтому последние 20 лет Ничке и активисты искали технические решения по ослаблению контролю государства над смертью.
Во многом добровольная эвтаназия вышла из недр всеобъемлющего технолибертарианства Кремниевой Долины. Ничке и контркультура «добровольного самоумерщвления» надеются, что технологии сумеют ослабить контроль государства над жизнью и смертью и позволят страдающим людям принимать собственные решения.
Сегодня Ничке на полную пользуется вездесущностью интернета и современными потребительскими технологиями (3-D печать, зашифрованные сообщения и криптовалюта), чтобы помочь тем, кто ищет выход. Подход, основанный на принципе «сделай сам», вызывает бурные обсуждения повсеместно и даже в кругу защитников права на смерть. Всегда есть риск несчастных случаев и злоупотребления. Но для таких людей, как Руби и Джек, это единственный выход.
Изображение машины для самоубийств «Sarco»
«Через 15 секунд вам будет сделана смертельная инъекция… нажмите "Да", чтобы продолжить процедуру»
В октябре прошлого года Ничке представил устройство «Sarco», которое позволит людям убивать себя. По утверждению «Exit International», это «первая в мире машина для эвтаназии, которую можно создать на 3-D принтере». По сути, Sarco — это гроб, подключённый к баллону с жидким азотом.
Прежде чем воспользоваться Sarco, необходимо пройти психиатрический тест онлайн, который проверит душевное состояние желающего покончить с собой. После успешного прохождения пользователю предоставляется код, который действует 24 часа, и позволяет разблокировать Sarco. Остаётся только залезть в капсулу, закрыть люк и нажать на кнопку.
Камера заполняется азотом. По словам Ничке, прежде чем потерять сознание, пользователь испытает кратковременную эйфорию. И спустя пять минут после нажатия кнопки наступит желанная смерть.
Sarco — продукт с открытым исходным кодом, который будет размещён в сети после разработки. Машина достаточно громоздкая, поэтому пользователям понадобится доступ к 3-D принтеру промышленных масштабов. Её гладкий минималистский дизайн напоминает современные гаджеты, будто намекая, что это устройство является будущим эвтаназии.
И если у Ничке всё получится, Sarco станет флагманом технологической революции добровольной смерти.
Понятное дело, что так называемая «машина для самоубийств» Ничке вызвала бурные обсуждения, которые практически не пытались шире взглянуть на проблему смерти, технологий и самоопределения. Несомненно, Sarco — революционная машина, но цифровые технологии уже несколько десятилетий играют не последнюю роль в контркультуре «добровольного самоумерщвления».
Однако впервые проблема эвтаназии без содействия врача разразилась в 1990 году, когда Джек Кеворкян, получивший прозвище «Доктор Смерть», умертвил на заднем сиденье микроавтобуса Дженет Адкинс. 54-летняя женщина страдала от болезни Альцгеймера. Это первое в череде «убийств из милосердия» Кеворкяна, которые обернулись для него восьмилетним заключением в тюрьме.
Джек Кеворкян. 1993 год. Фото: MICHAEL E. SAMOJEDEN/AFP/Getty Images
Кеворкян воспользовался устройством, которое назвал «танатрон» (англ. Thanatron, от греческого thanatos — смерть). Он лично соорудил его из капельниц: одна для введения физраствора, другая — барбитуратов, третья — летальной дозы хлорида калия. Пациент сам выбирал, какую из кнопок нажимать. После двух случаев эвтаназии Кеворкян создал новую машину под названием «мерситрон» (англ. Mercitron, от mercy — милосердие), которая вводила пациенту смертельную дозу окиси углерода. В обоих случаях человек сам нажимал на кнопку, чтобы оборвать себе жизнь.
Директор Центра здравоохранения, этики и прав человека Бостонского университета Джордж Аннас в статье 1991 года утверждал, что у машины больше общего с врачом, чем у Кеворкяна.
«Машинам свойственно деперсонализировать смерть и выставлять нас невиновными в содеянном», написал Аннас. Затем добавил, что если бы Кеворкян приставил пистолет к голове Адкинс или дал ей верёвку, можно ли тогда его действия квалифицировать как убийство или непредумышленное убийство? Точно так же, если бы Кеворкян просто дал Адкинс несколько таблеток, «вряд ли бы ему предъявили обвинение в чём-либо».
Но Кеворкян занял промежуточное место: он разработал машину, которая не несёт медицинской пользы, но из-за наличия капельниц и лекарств пытается казаться такой. «Машина самоубийства» находится на распутье медицинских и немедицинских технологий».
Ничке заинтересовался делом Кеворкяна. За всю свою медицинскую практику он никогда не задумывался об эвтаназии. Но когда в 1995 году Австралийская медицинская ассоциация оспорила предлагаемый Закон о смертельно больных, Ничке с горсткой врачей-единомышленников написал письмо в администрацию Северной Территории, в котором выступил за право пациента на собственную смерть. Почти в одночасье Ничке стал неофициальным представителем австралийских защитников «права на смерть».
Вскоре после того, как в 1996 году закон приняли, Ничке вошёл в историю, став первым врачом, который абсолютно законно провёл эвтаназию своему пациенту Роберту Денту. Журнал The New York Times описал его как мужчину лет 60-ти, страдающего от рака предстательной железы. Также этот случай знаменателен тем, что за смерть пациента отвечал ноутбук.
Танатрон, изобретённый Кеворкяном. Фото: TIMOTHY A. CLARY/AFP/Getty Images
На ноутбуке Toshiba, который Ничке использовал для сёрфа в сети и в качестве почтового ящика, было установлено простенькое приложение «Deliverance», разработанное самим учёным. Программа предлагала ответить на три вопроса. Первые два поставлены так, чтобы пациенты сразу поняли, что собираются покончить с собой. «Осознаёте вы, что после нажатия на кнопку "Да", вам будет сделана смертельная инъекция? Полностью ли вы отдаёте себе отчёт, что после продолжения процедуры и нажатия клавиши "Да" — вы умрёте»?
Последний вопрос прост и прямолинеен: «Через 15 секунд вам будет сделана смертельная инъекция… нажмите “Да”, если продолжить процедуру».
И если пользователь нажимал «Да», то спустя указанное время компьютер впрыскивал смертельную дозу барбитуратов через капельницу в вену пациента. Затем экран затухал и на нём оставалась лишь одна надпись — «Выход». Через нескольких минут пациент терял сознание и умирал.
«Я ознакомился с работой Кеворкяна в США и понял, что мне по силу внести кое-какие улучшения в его наработки. И хотя машины выглядели любительскими, создаётся впечатление, что он сделал их такими для удобства пациентов», — утверждал Ничке.
Разумеется, машина «Deliverance» Ничке была значительным шагом вперёд по сравнению с танатроном и мерситроном. Тем не менее, учёный недоволен тем, что компьютер опосредовал процесс эвтаназии. По его мнению, этого недостаточно.
Подпункты в австралийском законе об эвтаназии утверждали, что доктор не имеет права применять лекарства, которые приведут к чьей-то смерти. Пациент должен сделать это собственными руками. В этом отношении программное обеспечение «Deliverance» — заметный прогресс, хотя бы потому что Ничке не нужно было находиться в комнате, «занимая место», как он выразился, среди скорбящих семей. Тем не менее, доступность машины требовала от пациентов пройти тщательную психиатрическую экспертизу у санкционированных государством врачей. Ничке утверждает, что ни психиатры, ни смертельно больные пациенты не были готовы к такому испытанию.
«Еще в 1996 году мои пациенты бледнели от одной мысли идти к психиатру, — рассказывает Ничке. «Тот сказал бы: "О нет, похоже у вас депрессия". Конечно у них депрессия. Они же скоро умрут».
«Вопрос не в том, есть ли у вас депрессия, а в том, настолько ли она сильна, что вы не понимаете, что делаете» — добавляет Ничке.
Ничке надеется, что в будущем устройства для эвтаназии будут снабжены искусственным интеллектом, который сможет определить, насколько рационален человек, чтобы принимать решения о собственной кончине. Это избавило бы пациентов от необходимости визита к психиатру. Несмотря на то, что эта технология не была доступна, когда Ничке разработал «Deliverance», четверо из его неизлечимо больных пациентов использовали машину, чтобы умереть до того, как в 1997 году отменили закон, разрешающий эвтаназию.
Внезапный запрет привёл к тому, что Ничке больше не мог помогать пациентам умирать с помощью своей машины, однако это его не остановило.