Позволила дворецкому присоединиться
🛑 👉🏻👉🏻👉🏻 ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻
Позволила дворецкому присоединиться
В столкновении двух «правд», как и в работе двух жерновов, перемалываются судьбы людей.
Вращаются жернова, течет в мешки струйка муки, а вместе с ней течет и смолотое вечностью время...
Горький удел
В большинстве московских летописей (начинавших год по-византийски, с 1 сентября) роковой 7000 год открывается одним и тем же известием. 20 сентября великий князь Иван Васильевич приказал схватить и бросить в темницу своего младшего брата, удельного князя Андрея Васильевича Угличского. Вместе с Андреем отправили в заточение и его сыновей, четырнадцатилетнего Ивана и семилетнего Дмитрия.
Внезапная жестокая расправа потрясла современников. Никто не мог ясно сказать, в чем состояла вина удельного князя перед Державным. Но даже если Андрей и провинился в чем-то перед государем, то брат все же оставался братом. И как было не вспомнить в этом случае известное всем суждение апостола: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец» (1 Ин. 4, 20).
Но милосердная правда Евангелия не уживается с жестокой правдой власти. И те немногие, кто знал сокрытую от посторонних глаз семейную историю московского княжеского дома, должно быть, мало удивились происшедшему...
Четвертый сын Василия Темного и его жены княгини Марии Ярославны Андрей родился 13 августа 1446 года в Угличе. Свое имя он получил в честь святого Андрея Стратилата, память которого отмечалась 19 августа.
В отличие от младшего брата, удельного князя Андрея Вологодского (Андрея Меньшого), современники называли угличского князя Андреем Большим. В источниках есть и еще одно прозвище Андрея – «Горяй» (64, 59). Это редкое имя, скорее всего, означает «горячий», «вспыльчивый».
Появившийся на свет в самый тяжелый момент жизни матери, когда она вместе с только что свергнутым с престола и ослепленным мужем жила в заточении в Угличе, Андрей вскоре стал ее любимцем.
До начала самостоятельного правления Андрея в Угличе летописи лишь изредка упоминают его в одном ряду с другими младшими сыновьями Василия Темного. В январе 1456 года Андрей участвовал в торжественных проводах из Москвы в Смоленск чудотворной иконы Божией Матери. В начале 1460 года он вместе с братом Юрием сопровождал Василия Темного в поездке в Новгород, едва не закончившейся восстанием новгородцев против великого князя.
27 марта 1462 года Василий Темный скончался. Незадолго до кончины ему исполнилось 47 лет.
По завещанию отца пятнадцатилетний Андрей Горяй получил Углич, Бежецкий Верх и подмосковный Звенигород. Трудно сказать, почему отец наделил Андрея именно этими землями. Возможно, здесь сыграл свою роль факт его рождения в Угличе. Но как бы там ни было, при одном упоминании этих мест в памяти москвичей всплывали мрачные воспоминания. Углич был столицей мятежного Дмитрия Шемяки, а Звенигород – уделом его Отца, зачинщика кровавой смуты среди потомков Дмитрия Донского князя Юрия Дмитриевича.
Князь Андрей унаследовал от Шемяки не только его удел, но даже двор в московском Кремле (103, 95). Здесь все было пропитано ненавистью к потомкам «литовской волчицы» – Софьи Витовтовны.
Злые языки говорили, что с таким наследством Андрею не миновать печальной участи мятежников...
К этому времени Углич уже стал своего рода «русской Бастилией». Здесь с февраля по сентябрь 1446 года томился в заточении схваченный Шемякой великий князь Василий Темный. Известно, как любит чернь глумиться над поверженными кумирами. Вероятно, не избежал этой участи и низложенный Василий.
Но вскоре колесо Фортуны повернулось вновь. И в январе 1447 года полки Василия Темного при поддержке тверской рати штурмом взяли Углич. Настал его час пошутить над шутниками...
В 1456 году Василий Темный за какую-то провинность приказал схватить своего шурина князя Василия Ярославича Серпуховского и отправить его под стражей в Углич. Ирония судьбы состояла в том, что опальный князь в годы смуты был одним из самых преданных сторонников Василия Темного. Вместе со своим полком он участвовал в штурме Углича в январе 1447 года. Тогда Василий въехал в Углич на белом коне победителя. Теперь его привезли сюда в оковах.
Василий Ярославич провел в угличской тюрьме шесть лет. Весной 1462 года его приверженцы решили силой освободить удельного князя из заточения. Однако их замысел был раскрыт. Василий Темный подверг заговорщиков жестокой казни, а князя Василия перевел в еще более надежную темницу – в отдаленную Вологду. Там он и умер в 1483 году «в железех», то есть скованный цепями.
Все эти мрачные воспоминания витали над почерневшим от горя и пожаров Угличем. Поистине, это был горький удел.
Дружба и служба
Однако Андрей Большой был молод и самоуверен. Он гнал прочь кошмары прошлого и твердой рукой прорубал себе путь к славе и почестям.
Осенью 1469 года Андрей вместе со старшим братом Юрием Дмитровским по указу Ивана III ходил в поход на Казань. В этой войне он имел возможность многому научиться у знаменитых московских воевод Ивана Юрьевича Патрикеева и Данилы Дмитриевича Холмского. Они вернулись домой с победой. Убедившись в силе московского государя, казанский хан Ибрагим заключил с ним мир сроком на девять лет.
Казанский поход стал первым серьезным боевым крещением двадцатитрехлетнего Андрея Большого. Чтобы стать «настоящим мужчиной», ему оставалось теперь только вступить в брак. Это и произошло в воскресенье, 27 мая 1470 года. Андрей женился на дочери князя Романа Андреевича Мезецкого Елене. Венчание состоялось в Успенском соборе московского Кремля. Совершил обряд сам митрополит Филипп. На свадьбе гуляла вся московская знать.
Этот брак имел политическую подоплеку и соответствовал стратегическим интересам Москвы. Владения отца невесты принадлежали к числу так называемых «верховских княжеств». Здесь, в верхнем течении Оки, сидели многочисленные потомки святого князя Михаила Всеволодовича Черниговского, казненного татарами в 1246 году за отказ поклониться языческим идолам. Не имея возможности отстоять свою независимость, одни «верховские» князья признавали над собой власть Москвы, другие – Литвы, а третьи умудрялись служить и той и другой. Иван III вынашивал планы полного присоединения этих земель к своим владениям. Эти замыслы были осуществлены в ходе московско-литовских войн 1487-1494 и 1500-1503 годов.
Сведения о семье Андрея Большого и ее участи весьма сбивчивы и противоречивы. Известно, что в браке с Еленой Мезецкой он имел двух сыновей и двух дочерей. Старший сын, Иван, родился в 1477 году. Дата рождения младшего, Дмитрия, неизвестна. Есть сведения, что в 1492 году ему было семь лет (257, 139). Однако это сообщение противоречит другому летописному известию – о кончине княгини Елены Мезецкой в 1483 году (38, 525). Если верить позднему Угличскому летописцу, княгиня Елена сопровождала Андрея Большого в его роковой поездке в Москву в сентябре 1491 года, была арестована вместе с ним и умерла в московской темнице 2 апреля 1492 года (75, 43).
(В этой связи возникает вопрос о том, какую роль в судьбе Андрея Большого и его семьи сыграли родственные связи княгини Елены. Известно, что осенью 1492 года на службу к Ивану Ш перешел родной брат Елены Мезецкой князь Михаил Романович Мезецкий. При этом он силой привез в Москву своего брата Семена и двоюродного брата Петра. Очевидно, в семье Мезецких произошел раскол на почве различного отношения к действиям московского государя.)
Обзаведясь семьей, Андрей Большой, вероятно, стал более благоразумным. Он участвовал в первом походе Ивана III на Новгород летом 1471 года. На следующий год он стоял с полками в Серпухове, прикрывая русские земли от нашествия хана Ахмата. О добрых отношениях с Иваном III в эти годы свидетельствует присутствие Андрея на всех торжественных церемониях московского двора– свадьбах, похоронах, закладках церквей.
Первая «черная кошка» пробежала между сыновьями Василия Темного осенью 1472 года. После внезапной кончины князя Юрия Васильевича Дмитровского его выморочный удел, согласно древней традиции потомков Калиты, следовало разделить по долям между всеми братьями. Однако Иван III не хотел увеличения уделов. Все владения Юрия он взял себе. Младшие братья Борис и Андрей Меньшой должны были довольствоваться лишь мелкими подачками. Андрей Большой громче всех высказывал свое возмущение и потому не получил вообще ничего. Трудно сказать, чем кончилась бы вся эта история, если бы в спор не вмешалась мать. Старая княгиня Мария Ярославна примирила сыновей, а обиженному Андрею Большому отдала принадлежавший лично ей богатый городок Романов на Волге (48, 194).
Зимой 1477/78 года Андрей Большой принял участие во втором походе Ивана III на Новгород. Древняя столица севера пала к ногам «государя всея Руси». Это была добыча куда более ценная, чем удел Юрия Дмитровского. Но и на сей раз младшие братья не получили практически ничего. Напротив, Иван, вопреки всем нормам и традициям, стал грубо нарушать их суверенные права в уделах. Летом 1479 года один из бояр Бориса Волоцкого был похищен московскими воеводами и брошен в темницу. Не решаясь самостоятельно выступить против Ивана, Борис искал утешения и поддержки у Андрея Большого. Тот разделял негодование младшего брата и ждал только случая, чтобы одернуть великого князя. Оба обиженных брата демонстративно не явились на торжественное освящение Успенского собора московского Кремля в августе 1479 года.
В начале 1480 года возмущение младших Васильевичей вспыхнуло пламенем мятежа. Андрей Угличский и Борис Волоцкий со своими воинами и придворными отъехали в Великие Луки, к самой литовской границе. Оттуда они послали Ивану ультиматум, требуя восстановить справедливость и угрожая в противном случае уйти в Литву. Начались тяжелые и затяжные переговоры. А между тем летом 1480 года на московские земли двинулся правитель Большой Орды хан Ахмат. Боевые силы младших братьев были необходимы Ивану. Однако он выдержал характер и лишь после долгого торга согласился на некоторые уступки. В роли главного миротворца вновь выступила старая княгиня Мария Ярославна. Обрадованные братья со своими полками присоединились к московскому войску, отражавшему нашествие татар.
Иван до времени помирился с Андреем Большим на том, что прибавил к его уделу город Можайск. Однако «измены» брата он, конечно, не забыл.
О настороженном отношении Ивана III к Андрею свидетельствует уже сам факт передачи угличскому князю Можайска. С одной стороны, это был, конечно, «лакомый кусок», принесший Андрею немалые доходы. Однако в этом щедром подарке был скрыт тонкий политический расчет. Став владельцем пограничного с Литвой Можайска, Андрей легко мог испортить отношения с западным соседом – польским королем и одновременно великим князем Литовским Казимиром IV.
Несомненно, Иван позаботился о том, чтобы эта возможность превратилась в действительность. По его указанию Андрей фактически начал необъявленную войну против Литвы. Он грабил пограничные литовские волости и угонял в плен их жителей. В 1487 году литовские послы жаловались на это московскому великому князю (86, 254).
Воздушные замки
Маленькая война на литовской границе не только развлекала, но и обогащала Андрея Большого. Стараясь не думать о будущем, он принялся благоустраивать свою удельную столицу. В результате его трудов Углич вскоре превратился в один из красивейших городов Московской Руси. На холме над Волгой выросли настоящие сказочные замки с высокими башнями и позолоченными шпилями. Вот как описывает тогдашний вид Углича историк искусства:
«Кремль Углича был в то время уже мощной крепостью с башнями и тремя воротами: двумя проездными и «вылазными» к реке. Стены и башни были по-прежнему деревянные... В центре южной стены, обращенной к оврагу, помещались Никольские ворота, через которые выходила дорога на Москву, Ростов и на Ярославль. Левее, с западной стороны, были другие ворота – Спасские, через которые шла дорога на Тверь, через перевоз. У ворот через глубокие рвы были мосты, вероятно, подъемные и с отводными башнями...
Археологические раскопки, произведенные в угличском Кремле в 1900 году, вскрыли фундаменты дворца князя Андрея Большого и дают возможность установить в общей схеме композиции этого дворца очень близкую аналогию великокняжескому дворцу в Москве. Дворец в Угличе состоял из ряда помещений, вытянутых вдоль северной стены Кремля (вдоль берега Волги), и замыкал своим фасадом парадную площадь. Слева эту площадь ограничивал построенный одновременно с дворцом каменный Спасо-Преображенский собор, справа – выступавшая вперед тронная палата, существующая поныне.
Остатки половых настилов (кирпичного и из керамиковых плиток) позволяют установить, что дворец был двухэтажным (вернее одноэтажным, на высоком каменном подклете, как во дворце Москвы). Главный вход в угличский дворец был в центре площади, где раскопками обнаружены «красные ворота» во внутренний замкнутый двор и остатки свода, поддерживавшего «красное крыльцо», позволявшее входить на верхнюю площадку дворца и в его парадные помещения прямо с площади. Тронная палата соединялась с этими помещениями переходами и имела свое красное крыльцо, по которому проходили в нее, минуя другие помещения дворца. Дворец князя был богато украшен снаружи, о чем свидетельствуют найденные в раскопках керамиковые балясины и изразцы... В окнах были слюдяные оконницы... Внутри важнейшие помещения дворца были расписаны фресками» (185, 14).
Средоточием духовной жизни города был Спасо-Преображенский собор, построенный около 1485 года. Его могучий кубический объем был поднят на высокий подклет, завершен ярусом закомар и увенчан стройной главой. Подобно Благовещенскому собору московского Кремля, он был органично вписан в комплекс дворцовых построек. В интерьере были использованы приемы, напоминавшие об Успенском соборе Аристотеля Фиораванти. Полагают, что в росписи угличского собора и дворца принимал участие знаменитый московский живописец Дионисий (185, 18).
(Главной святыней угличского собора стали обретенные при его постройке мощи князя Романа Владимировича. Правнук Всеволода Большое Гнездо и внук князя-философа Константина Ростовского, Роман правил Угличем в тяжелые времена «злой татарщины». Он прославился благочестием и заботой о монастырях. После бездетной кончины Романа в 1283 году угличане сохранили о нем добрую память. Обретение мощей Романа подняло его до уровня местночтимого святого. А в 1595, году патриарх Иов распорядился причислить его к лику общерусских святых.)
Андрей Угличский любил строить. В этом отчетливо проявлялось его незаурядное честолюбие, сильно раздражавшее Ивана III. Дворцовый ансамбль в Угличе на несколько лет опередил аналогичные, хотя и более масштабные работы по перестройке московского великокняжеского дворца.
На средства Андрея в 1479–1482 годах был возведен каменный собор в расположенном неподалеку от Углича Покровском Паисиевом монастыре (75, 56). Его торжественное освящение состоялось 1 октября 1482 года. Полагают, что основатель монастыря преподобный Паисий пришел в Углич из Макарьева Калязинского монастыря по приглашению князя Андрея.
С именем Андрея связывают и строительство в 1481–1493 годах каменного Никольского собора и трапезной палаты с церковью Дмитрия Солунского в Антониевом Краснохолмском монастыре (111, 5). Этот монастырь располагался в уделе Андрея Большого, примерно в 90 километрах к юго-западу от Углича. Архитектурные особенности Никольского собора указывают на итальянских мастеров, работавших тогда в Москве. Возможно, автором проекта был сам Аристотель Фиораванти (111, 24).
Угличский князь ценил образованных людей и имел широкие связи среди московской «интеллигенции» того времени. Известно, что он радушно принял в своем уделе ученого грека князя Константина из свиты Софьи Палеолог. Под старость грек принял постриг с именем Кассиана и после странствий по русским монастырям поселился близ Углича. Здесь он при поддержке Андрея Большого основал свой монастырь – Кассианову Учемскую пустынь. Князь Андрей любил беседовать с многоопытным старцем, часто посещал его обитель и даже пригласил Кассиана быть крестным отцом одного из своих сыновей.
С годами Андрей все больше начинал ценить тихую прелесть провинциального уюта.
Тучи сгущаются
4 июля 1485 года окончила свой долгий жизненный путь вдова Василия Темного княгиня Мария Ярославна. Властная и умная старая княгиня не позволила бы Ивану расправиться с братьями. Смерть матери развязывала ему руки. И братья об этом, конечно, догадались...
11 сентября 1485 года осажденная московскими полками Тверь открыла ворота победителю. В результате этой победы еще один огромный массив земель был присоединен к Москве. И вновь, как и в истории с Новгородом, удельные братья Ивана III не получили ничего.
12 апреля 1486 года скончался престарелый князь Михаил Андреевич Верейско-Белозерский. Еще при жизни он был принужден завещать все свои владения Ивану III. А пятью годами ранее Иван взял себе выморочный удел младшего брата – Андрея Вологодского. Таким образом, права Андрея Угличского и Бориса Волоцкого на часть семейной «добычи» вновь и вновь бесцеремонно нарушались.
Произвол Ивана по отношению к младшим братьям объяснялся не его личной алчностью, а стремлением к полному единовластию, без которого невозможны были поддержание порядка внутри страны и надежное обеспечение ее внешней безопасности. Молодая московская диктатура была обоюдоострым мечом. Одной стороной лезвия она рубила чужих, а другой – своих. Иначе быть просто не могло.
Несомненно, младшие братья терпели унижение не столько из страха, сколько из верности московскому делу – «собиранию Руси». Однако у каждого из них был свой предел, за которым разум и долг отступали перед оскорбленным самолюбием. Помимо этого, каждый из них был окружен толпой домочадцев и придворных, мечтавших о продвижении своего господина к вершинам власти.
Великий князь понимал, что Андрей Горяй не может равнодушно смотреть на попрание его «правды». Иван хорошо помнил и о мятеже удельных братьев летом 1480 года. Поэтому, задумав большую войну с Казанью (поход 1487 года), он загодя потребовал от Андрея публичного признания новых «правил игры».
В четверг, 30 ноября 1486 года, в московском Кремле звенели заздравные чаши. В этот день между братьями был заключен договор, согласно которому Андрей отказывался от каких-либо притязаний на новые владения «государя всея Руси». Он клялся в вечной верности старшему брату и его прямым наследникам. Со своей стороны Иван обещал уважать удельные права Андрея, а его самого «дръжати въ братстве, и в любви, и во чти, без обиды» (8, 323).
В договоре предусматривались и совместные действия в случае войны. «А где мы, великие князи, всядем на конь сами, и тебе с нами пойти. А где тебя пошлем, и тебе пойти без ослушанья. А где пошлем своих воевод, и тебе с нашими воеводами послати своего воеводу съ своими людми» (8, 325).
Для большей верности договор был засвидетельствован митрополитом Терентием. Каждый из князей скрепил его своей печатью. На печати Андрея изображены два всадника, несущиеся навстречу друг другу с мечами в руках (243, 167). Великий князь предпочел для своей печати иное изображение: ангел держит венок, готовясь увенчать им стоящего перед ним человека...
Желая «подсластить пилюлю», Иван приурочил заключение договора ко дню памяти апостола Андрея. Это давало повод сделать удельному князю какой-нибудь подарок и лишний раз почтить его добрым словом за столом.
Летописи не сообщают об участии полков Андрея Угличского и Бориса Волоцкого в походе на Казань весной 1487 года. Однако выдающееся значение этого предприятия позволяет полагать, что без них все же не обошлось. Как бы там ни было, поход закончился блестящей победой. Взятие К
Темноволосая домохозяйка отдалась поклоннику в мокрую киску и балдеет
Молодые сучки захотели член одногруппника
Девушка на красном фоне