Повесть о том, как поссорились...
Повесть о том, как поссорились Владимир Владимирович и Эмомали Шарипович, по понятным причинам освещается крайне скупо. Но какие-то версии и варианты этой склоки вполне доступны к своему озвучиванию.
![](/file/e76f5a09f0e14efe3a49e.jpg)
И Таджикистан, и Россия выстроили на своих территориях жесткие автократические государства на грани и даже за гранью террористических. Что подразумевает в том числе и жесточайшее подавление инакомыслия и намека на политику даже в ее азиатском изложении.
Твердость - всегда оборотная сторона хрупкости. Чем сильнее науглероживать железо, тем чугун будет звонче, но хрупче.
При этом Таджикистан - это вполне классическая биполярная социальная структура «город-деревня» плюс вообще отдельный Горный Бадахшан, хотя он во внутритаджикских раскладах всегда стоял и будет стоять немного в стороне.
Таджикистан не сумел в советское время пройти переходный период к индустриальной фазе, значительная часть городской страты в ходе и после гражданской войны эмигрировала, и по сути, сегодня Таджикистан вернулся обратно в традиционное общество. Однако управление традиционным обществом всегда тяготеет к одной из двух относительно устойчивых моделей - феодальной раздробленности или централизованной имперской структуре.
Проблема Таджикистана, что он ни то, ни другое. Таджикистан - крайне неустойчивая деспотия, опирающаяся исключительно на силовой ресурс. Будучи переохлажденным обществом, она способна сохранять устойчивость только через сброс пассионарных кадров за пределы собственной территории. Второй вариант поддержания устойчивости - война с соседями, но здесь таджикские власти вполне благоразумно не занимаются экспериментами, очень хорошо понимая свой военный потенциал, а потому передали свою внешнюю оборону 201 военной базе (ранее 201 Гатчинской дивизии).
![](/file/582150d403758498d170d.jpg)
В формате деспотии легитимность власти близка к нулю, ей подчиняются только через страх, что, собственно, и предопределяет конечность такой формы правления.
И вот теперь Таджикистан сталкивается с вызовом, на который ему ответить нечем. На юге к власти пришел Талибан, которому, в сущности, Таджикистан не нужен, но вся проблема в том, что теперь Талибан союзен с афганскими таджиками и серьезно конфликтует с небольшой, но очень непростой группировкой «Вилайет Хорасан», которая возникла в ходе экспансии ИГИЛ в окружающее его пространство в 2014-2016 годах.
![](/file/1cff2d15d8ca70d0d578c.png)
В Афганистане «Вилайет Хорасан» неконкурентоспособна по отношению к Талибану, так как Афганистан - это территория жесткого трайбализма, а ИГИЛ обладает влиянием своих идей только в самых слабых и находящихся на самом социальном дне субъектах. Деклассированных и выброшенных из жесткой родо-племенной структуры афганского общества.
Зато ИГИЛ внезапно обнаружил свою привлекательность в таджикской среде, которая деспотичным режимом в Душанбе задавлена и маргинализована в значительной степени. Режим Рахмона заинтересован в зачистке пространства Таджикистана от всех проявлений родо-племенной солидарности, так как она по сути является оппозиционной характеру режима, но тем самым Рахмон создает десоциализированную среду, которой идеи ИГИЛ заходят очень хорошо. В переводе на примерно понятный нам терминологический ряд идеология ИГИЛ - это специфический исламский интернационализм, густо замешанный на идеях социальной справедливости. Еще не исламские коммунисты, но где-то близко к исламским эсерам. А как мы помним, партия эсеров просто на ура заходила в крестьянскую массу времен революционных событий.
Поэтому чем жестче режим Рахмона, тем больший простор получает в Таджикистане ИГИЛ. До поры до времени Рахмон решал проблему, сбрасывая массово весь опасный контингент в Россию - разбирайтесь там сами.
В России ИГИЛ чувствует себя не очень хорошо. Во всяком случае, здесь ему существенно сложнее просто потому что цивилизация городская, а потому кормовая база невелика. Даже на периферии на одичалых территориях. В среде мигрантов и гастарбайтеров повольготнее - но нужно понимать, что хотя мигранты и не ассимилируются, влияние городской цивилизации очень велико. Она более структурна, а потому существенно снижает структурные особенности традиционной среды, в которой живут замкнутые на себя анклавы национальных мигрантских общин.
Конечно, идеи ИГИЛ внутри них распространяются и имеют успех, но он перестает быть таким концентрированным, как в местах, откуда они прибыли.
До поры до времени такая ситуация устраивала всех. Таджикистан сбрасывал опасные кадры, в России они теряли значительную часть угрозы через «разбавление» новой средой, ИГИЛ не особо интересовался Россией как таковой, зато интересовался территорией собственно Хорасана, где работы невпроворот.
![](/file/c1cc00f813f97af66bc90.jpg)
Однако все очень сильно начало меняться после победы Талибана и резком потеплении отношений его с российским руководством. Талибы действовали примерно как глава Башкирии Рахмонов, который одной рукой пестовал свои националистические радикальные движения, другой - шантажировал Кремль тем, что никто кроме него не способен держать башкирских националистов на поводке. Талибы тоже пугали Кремль экспансией на север, а также угрозой ИГИЛ, предлагая нехитрую комбинацию - вы оказываете нам посильную помощь, а мы будем придерживать эти угрозы. Ну, и наркотрафик - объемы урежем, но конкурировать ни с вами, ни с вашими коллегами в регионе не будем. А как известно, афганский героин - это бизнес серьезных людей. В свое время Кучма простодушно сообщил, что газ - это бизнес президентов. По поводу героина так прямо никто не высказывался, но где-то это очень рядом.
![](/file/86cbf8c6392cc520acfab.jpg)
В общем, ИГИЛ почувствовал определенную угрозу и решил купировать ее просто и без затей - теракты в России должны были дать понять Кремлю, что шашни с Талибаном нужно заканчивать. Иначе получите полноценную террористическую войну, с которой сделать не сможете ничего, так как без гастарбайтеров вам не выжить, а в этой среде у нас позиции достаточны для того, чтобы создать вам проблемы.
![](/file/768a39332e66e1f50b4b6.png)
По понятным причинам российские спецслужбы обратились к таджикским с требованием как-то начать фильтровать отправляемый в Россию контингент, но таджикские коллеги то ли развели руками (что понятно), то ли просто формально отписались, но в итоге вдруг оказалось, что небольшая группировка полумаргинального толка вполне вытягивает на ультиматум геополитической сверхдержаве. И имеет на это полное право, так как угроза вполне нешуточная.
Отсюда и нынешние реактивные действия с высылкой таджикских гастарбайтеров, с созданием препятствий на границе и, наконец - с нотой недовольства со стороны руководства Таджикистана. Которое очень хорошо понимает, что такое в его ситуации заткнуть слив из страны. Бассейн быстро переполнится, и тогда потечет из всех щелей.
Однако российские коллеги неумолимы - либо вы зачищаете отправляемых к нам у себя, либо мы будем их тормозить, а там - разбирайтесь с тем, что в итоге получится, сами.
Вот и причина для ссоры, причем как выйти из нее, не совсем понятно. Российские спецслужбы практически не способны не то что контролировать, но даже как-то отслеживать ситуацию в национальных общинах. Да, есть прикормленные «диаспоры», которым отдали на кормление немалые делянки, но вопрос доверия стоит все равно очень остро. Таджикские спецслужбы тоже не очень хорошо работают в бесструктурном хаотизированном маргинальном подполье на своей территории. С ИГИЛ бороться на их поле - задача крайне нетривиальная. И за неделю-две создать такую борьбу невозможно. Впрочем, и за полгода-год тоже.
Возникает тупик. А значит - конфликт будет продолжаться и далее.