Посты канала Мезенреализм https://t.me/mezenrealism

Про гипноз и психические эпидемии. Коллективный когнитивный императив 

Борис Сидис сидел в тюрьме не за то, что он «учил крестьян грамоте», а за то (скорее всего), что он пытался это делать, вводя людей в гипнотическое состояние. Отношение к гипнозу в Российской империи было неоднозначное. С одной стороны к нему относились как к салонной забаве, а с другой подозревали, что его надо запретить. Вот баронессам разрешали развлекаться, а еврею так строго запретили, что он два года в одиночке просидел.

Но с сыном великому психологу никто не мог запретить экспериментировать. Борис Сидис делал из ребёнка жесткий диск компьютера.

Люди всегда замечали странности. И боялись их.

Гипноз всегда относился к таким странностям. Как и способности животных. Надежда Ладыгина-Котс, изучающая интеллект шимпанзе (1916 год) и собственного ребёнка (1925 год) пришла к неожиданному выводу. «По функциям своих органов чувств, тонкости и остроте их развития дитя шимпанзе превосходит зрелого человека, находящегося в полном расцвете своих жизненных сил». Оперативная память шимпанзе намного превосходит нашу. Обезьяна может легко вспомнить последовательность, в которой ей показывали на какое-то мгновение числа от 1 до 19. Это и понятно - в тропическом лесу надо ориентироваться очень быстро, принимать мгновенные решения, помнить, где и когда созревают вкусные плоды.

У собаки лучше нюх и память на запахи. Охотничий пёс Аргус из 17 песни «Одиссеи» Гомера узнал своего хозяина Одиссея, вернувшегося через 20 лет. Одиссей нашел Аргуса лежащим на навозной куче — дряхлого, слабого, завшивевшего, забытого нерадивыми слугами. Аргус‚ в отличие от других обитателей Итаки, мгновенно узнаёт хозяина — но не находит сил даже подползти к Одиссею, лишь от радости виляет хвостом и поджимает уши. Одиссей, чтобы не выдать себя, также не приближается к Аргусу, украдкой проливает слезу и проходит мимо, после чего Аргус умирает.«Какую разницу представляет его старая кормилица! Она прежде всего разглядывает всю внешность, потом вслушивается в голос, но она все-таки колеблется, пока, наконец, не увидела раны на колене. «Ни один психолог, желая иллюстрировать разницу между умом животных и умом человека, не мог бы этого сделать более поэтично и более правдиво, чем это сделал Гомер при описании признания Одиссея его собакой Аргосом и его кормилицей Эвриклей,—одинъ при помощи своего нюха, другая при помощи соображенія, один доверясь своему носу, другая - своем у уму».

Тут можно сказать, что так в жизни устроено. У собаки просто лучший анализатор запахов. У человека хуже и придётся включать интеллект. Джеймс Брейд изучал гипноз, который был тогда салонным развлечением. В его честь гипноз сначала называли «брейдизмом», но Брейд предложил другое название, которое и осталось навсегда - гипноз. Загипнотизированные Джеймсом Брейдом люди возвращали вещи владельцам, находя хозяев по запаху. «На вопросъ: «Какъ вы узнаете лицо?» былъ отвѣтъ: «Я обоняю ихъ (или его)». Когда ни дѣлали опыт, результат и отвѣтъ получались тѣже самые". Карпентер въ своей „Физіологіи Ума" разсказываеть о юношъ, который въ трансъ могъ „обоняніемъ найти владѣльца перчатки, данной ему съ руки одного изъ компаніи болѣе чѣмъ въ 60 лицъ; онъ нюхалъ каждого изъ нихъ, одного поспъ другого, пока не нашёл хозяина. Въ другомъ случаѣ владѣлецъ кольца былъ безъ колебаній найденъ среди комнаніи въ двѣнадцать лицъ; кольцо же сняли раньше, чѣмъ ввели сомнамбулу". Знаменитый физиолог Карпентер защищал Бренда от нападок консервативных врачей и церковников.

Намного позже Борис Сидис сделал вывод, что «чувствительность гипнотического подбодрственнаго сознанія обширнѣе чувствительности бодрственнаго я». Вот в подбордственном состоянии Сидис и натаскивап на знания своего сына. Гипноз - это то, что никак не поддаётся объяснению в психологии. Лишь Джулиану Джейнсу удалось дать внятное объяснение. Но даже сейчас множество концепций: менялись времена, менялись концепции. Джулиан Джейнс рассказывает, что объяснение гипноза постоянно менялось. Первая метафора появилась после открытия Ньютоном законов Всемирного тяготения. Затем загадочные притяжения (как океанские приливы), влияния и контроль между людьми сравнивали с ньютоновскими гравитационными влияниями. И сравнение привело к нелепой гипотезе о том, что между всеми телами, живыми и материальными, существуют приливы и притяжения. Эта метафора никуда не делась, а прочно укоренилась в языке. Сейчас говорят «меня к тебе тянет». Потом появился новый поклонник «притяжения между людьми» Франц Антон Месмер‚ с ним пришла еще одна метафора. Гравитационное притяжение похоже на магнитное притяжение.

Следовательно, поскольку (в мысли Месмера) две вещи, похожие на третью, похожи друг на друга, тяготение животных похоже на магнитное притяжение и поэтому Месмер вводит название «животный магнетизм». Месмер начал применять магниты к различным истеричным пациентам, и они выздоравливали. Впрочем, истеричные пациенты от всего «выздоравливают»‚ потом снова заболевают и ищут новое развлечение. Месмер создавал и судорожные припадки магнитами, вызывая, по словам Месмера, «искусственные приливы и отливы» в теле и корректируя своим магнитным притяжением «неравномерное распределение сбитых с толку движений нервных жидкостей», тем самым создавая «гармонию нервов». Конечно, никакого «магнетизма» нет, он экспериментировал с тем, что Брейд позже назвал гипнозом Месмер никогда не сдавался. Когда было обнаружено, что не только магниты, но и чашки, хлеб, дерево, люди и животные, к которым прикасался магнит, также эффективны (все ложные верования накладываются друг на друга), Месмер придумал чашу накопления силы. Подобно тому, как стекло, которое натирают шелком, заряжается электричеством, Месмер считал, что так же накапливается «животный магнетизм». Он возомнил себя резервуаром и «лечил» поглаживанием.

И тут начались странности. Объяснить которые удалось Джейнсу. Он ввёл понятие «коллективного когнитивного императива». Спустя несколько десятилетий после Месмера у субъектов больше не возникали странные ощущения и судороги. Вместо этого они начали спонтанно говорить и отвечать на вопросы в состоянии транса. Ничего подобного раньше не было. Затем, в начале 19 века, пациенты спонтанно начали забывать, что произошло во время транса, о чем никогда не сообщалось ранее. Примерно в 1825 году по неизвестной причине люди под гипнозом начали спонтанно диагностировать собственные болезни. В середине века френология, ошибочное представление о том, что формы черепа указывают на умственные способности, стала настолько популярной, что на какое-то время фактически поглотила гипноз. Давление на кожу головы над френологической областью во время гипноза заставляло испытуемого проявлять способность, контролируемую этой областью — феномен, который никогда не наблюдался ни до, ни после. Когда была нажата область черепа над той частью мозга, которая предположительно отвечает за «почитание», загипнотизированный субъект упал на колени в молитве.

Шарко снова изменил гипноз. У гипноза появились три последовательных стадии: каталепсия, летаргия и сомнамбулизм. Дело не просто в том, что гипнотизёр, Месмер‚ Шарко или кто-то еще‚ внушал податливому пациенту то, что оператор считал гипнозом. Скорее, внутри группы, в которой он работал, был выработан когнитивный императив относительно того, что «должно быть». Ранее неизвестные проявления гипноза можно обнаружить, просто заранее проинформировав людей о том, что такие проявления ожидаются при гипнозе, то есть сформировать коллективный когнитивный императив. Например, на вводном уроке психологии случайно говорят, что под гипнозом ведущая рука испытуемого не может двигаться. Такого никогда не происходило в гипнозе ни в одну эпоху. Это ложь. Тем не менее, когда часть учеников была загипнотизирована, большинство не могло пошевелить своей доминирующей рукой‚ Еще один способ увидеть силу коллективного когнитивного императива - отметить его усиление толпами. Подобно тому, как религиозные чувство и вера усиливаются сборищем в церквях, так и гипноз усиливается на сцене.

Сие уже Кашпировский хорошо демонстрировал. Сценические гипнотизеры с аудиторией, набитой до предела, что усиливает коллективный императив, могут производить гораздо более экзотические гипнотические явления, чем те, которые происходят в лаборатории или клинике. Некоторые экстремисты в гипнозе иногда заявляли, что когда субъекту в трансе говорят, что ему сейчас всего пять или шесть лет‚ происходит реальный возврат к этому возрасту детства. И активно продают «регрессивный гипноз». Люди верят. Они вообще всему верят, если есть коллективный когнитивный императив. Джейнс приводит идеальный пример. Человек родился в Германии и эмигрировал со своей семьей в англоязычную страну примерно в восемь лет‚ тогда он выучил английский, забыв большую часть своего немецкого. Когда гипнотизёр предположил ему под «глубоким» гипнозом, что ему всего шесть лет‚ он «стал ребёнком», даже писал детским шрифтом на доске. На вопрос по-английски, понимает ли он по-английски, он по-детски объяснил по-английски, что не понимает и не говорит по-английски, а только по- немецки! Таким образом, это явление похоже на игру, а не на настоящий регресс.

Это некритическое и нелогичное подчинение гипнотизеру и его ожиданиям, подобное послушанию досознательного человека богу. Если загипнотизированному человеку говорят пройти комнату, а на пути есть стул, человек обходит стул. Если негипнотизированных людей просят изобразить гипноз в этой ситуации, они тут же врезаются в стул, поскольку они пытаются соответствовать ошибочному мнению о том, что гипноз на самом деле меняет восприятие. Это из книги Бориса Сидиса. «В 1370 г. тысячи танцоровъ наполняли улицы европейскихъ городовъ. Такъ жестока была эта эпидемія, что крестьяне бросали свои плуги, механики — мастерскія, хозяйки — свои домашнія обязанности, чтобы присоединиться къ дикому разгулу. Девочки и мальчики покидали своихъ родителей, слуги - господ, чтобы поглядеть на танцующихъ, и жадно впитывали въ себя ядъ душевной заразы. Въ Италии манія пляски приняла нѣсколько иную форму. Распространилась увѣренность, что укушенный тарантуломъ (видъ паука, ужаленіе которого не опаснѣе, чѣмъ обыкновенной осы) дѣлался опасно боленъ и не могъ быть вылѣченъ, если только не танцовалъ подъ мотивъ тарантеллы.

Только смерти ждали отъ раны, нанесенной этимъ насѣкомымъ; тъ же, которые послѣ укуса остались въ живыхъ, чахли въ состояніи отчаянной слабости. У многихъ ослабѣло зрѣніе, утратилась способность рѣчи, обычныя причины возбужденія не производили эффекта. При звукахъ же музыкальныхъ инструментовъ люди пробуждались отъ своей летаргіи и начинали самый страстный танецъ. Тарантизмъ сдѣлался язвой Италіи. Толпы людей наполняли улицы итальянских городовъ и танцовали безумно подъ веселый мотивъ тарантеллы. Эпидемія достигла такой силы и такъ распространилась, что немногіе могли признать себя вполнѣ против нея устоявшими. Ни юность, ни старость не были пощажены. И старыхъ людей, лѣтъ 90, и дѣтей, лѣтъ пяти, одинаково поражала манія ». С чем это можно сравнить из недавно событий? Помните странные танцы медиков? Но та эпидемия не запустилась. Зато успешно запустилась другая - с химтрейлами, например. продолжение завтра.