Последняя Катина фотосессия

Последняя Катина фотосессия
КУЛЬТУРОЛОГИЯ Чтобы получать один самый интересный материал за день:
Войти по регистрации на Kulturologia.ru:

Арт
|
Фотография
|
Дизайн
|
Среда обитания
|
Мода, одежда
|
ХэндМэйд
|
Разное

Рейтинг: +443 | Автор: kulturologia | Записей: 905 | Участников: 186
| Правила

Фотосессия Анни Лейбовиц для журнала Vogue. Слева: обложка декабрьского номера. Справа: картина «Пылающий июнь» Фредерика Лейтона
Слева: Джессика Честейн, платье Alexander McQueen. Справа: «Японочка» («La Mousme», 1888) Винсента Ван Гога
Слева: Джессика Честейн, платье Vera Wang. Справа: «Портрет Рии Мунк» («Portrait of Ria Munk III», 1917–1918) Густава Климта
Слева: Джессика Честейн, фото Анни Лейбовиц. Справа: «Портрет Френсис Кливленд Престон» Андерса Цорна
Слева: Джессика Честейн, фото Анни Лейбовиц. Справа: «The Evening Gown» Рене Магритта
Слева: Джессика Честейн, платье Alexander Wang. Справа: «Le Retour de la mer» (1924) Феликса Валлоттона
Также источниками вдохновения для Лейбовиц послужили картина «Одалиска в красных шароварах» Анри Матисса (слева) и фотопортрет матери Вирджинии Вулф, сделанный англичанкой Джулией Маргарет Камерон (справа)
Войти по регистрации на Kulturologia.ru:
В Мурманске проводили на службу первую партию мобилизованных
Песков ответил на сообщения о взрыве на пути кортежа Путина
Публикация британского таблоида Sun о попытке покушения на президента России Владимира Путина в Москве не соответствует действительности, сообщил пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков...
MI-6: Кремль применит тактическое ядерное оружие по военной логистике «неньки»?
Американцы утверждают, что русские «испугались» ВСУ, вот и хватаются за маленькую атомную дубину

Популярные публикации
Все публикации
Последние комментарии
Теги публикаций
Все блоги

Больше информации на сайте рекламодателя
Если вы зарегистрированы на одном из этих сайтов, или у вас есть учетная запись OpenID, вы можете войти на Kulturologia.ru, используя имеющийся аккаунт.
Если у вас уже есть профиль на Kulturologia.ru, вы можете “привязать” к нему по одному аккаунту с каждого из представленных сайтов. Выберите сайт и следуйте инструкциям.
Если вы зарегистрированы на других сайтах, авторизуйтесь по протоколу OpenID:
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми :

Добавление комментариев запрещено правилами блога. Разрешено только: зарегистрированным пользователям, участинкам блога, модераторам

Если вы не авторизованы на сайте, можете сделать это прямо сейчас:
Если вы зарегистрированы на одном из этих сайтов, или у вас есть учетная запись OpenID, вы можете войти на Kulturologia.ru, используя имеющийся аккаунт.
Если у вас уже есть профиль на Kulturologia.ru, вы можете “привязать” к нему по одному аккаунту с каждого из представленных сайтов. Выберите сайт и следуйте инструкциям.
Если вы зарегистрированы на других сайтах, авторизуйтесь по протоколу OpenID:
И у всех моделей блудливо-настороженный взгляд...
Согласитесь, фотографии с Анни получились гораздо интереснее, чем оригиналы?
У Анни Лейбовиц получилась интересная фотосессия. Это же надо так придумать сочетать картины художников, фотографию и современную моду! Познавательные фотографии и истории картин.
А задумка любопытная. Правда, могли бы более тщательно копировать картины.
Это не новый жанр, такое уже многие и с успехом делают у нас. Тот же Смоляк, или журнал "Караван Историй"
Да, Екатерина Рождественская гораздо раньше в Караване историй начала делать подобные фотосессии. Я одно время ради них этот журнал и покупала.
Классная модель - красиво и очень естественно позирует. Кстати, довольно неплохо похоже на оригинальные произведения!
запомнить меня только для этого IP

Последняя фотосессия Мерелин Монро (65 фото)

Размер архива 5.79 Mb, был загружен 146 раз

Предыдущая страница
1 2 3
Следующая страница

Фотоработы Alexander Sviridov из Канады (эротика) (66 фото)
25+ неожиданных фото в стиле искусства Возрождения (29 фото)
Работы Martina Fackova из Словакии (29 работ)
Художник оживляет дерево и рассказывает истории древних духов (17 фото)
Работы Miles DF из Германии (41 работ)
Фотоработы Gene Oryx из России (эротика) (12 часть) (68 фото)
Работы Maria Zolotukhina из России (82 работ)
Художник Кен Келли и его настоящие мужские картины (11 фото)
Фотоработы Gene Oryx из России (эротика) (13 часть) (169 фото)
Фотоработы Александр Сергеев из России (эротика) (3 часть) (84 фото)
Celine Dion: фотосессия к музыкальному альбому Taking
Тамара Экклстоун (Tamara Ecclestone) Фотосессия Дэвида
Дарья Сагалова - фотосессия для журнала "Maxim",
Фотосессия девочки и кота Тома, художник Andy Prokh (23
Фотосессия Rammstein в журнале Kerrang (10 фото)
Алёна Водонаева. Фотосессия для магазина DD Shop (11 фото)
Ashton Kutcher- Фотосессия для журнала GQ (2003) (10 фото)
Ани Лорак - Фотосессия Дмитрия Перетрутова (12 фото)
Фотосессия деревенских животных... Фотограф Rob MacInnis
20+ захватывающих дух пейзажей со всего мира (28 фото)
Замечательные картины Ирины Рыбаковой (30 фото)
Художник Николаев Борис Павлович. (1925 - 2017)
Короткометражка, созданная 40 аниматорами из разных стран
Финалисты впечатляющего конкурса BigPicture Natural World
Художник оживляет дерево и рассказывает истории древних
Бескрайние просторы, и уходящая вдаль дорога (16 фото)
Как из неровности асфальта создать красоту
Пожалуйста, посмотрите видео, пока мы генерируем ссылку на архив

чтобы не пропустить новые публикации
Американский модный фотограф и кинорежиссёр-кинодокументалист Берт Штерн стал последним моменталистом, работающим с Мэрилин Монро перед её самоубийством. Фотосессия продолжительностью в три дня была осуществлена по заказу журнала «Vogue». За это время Берт сделал около 2 500 фотографий кинозвезды. Через шесть недель после этого мероприятия Мэрилин Монро нашли мёртвой от передозировки снотворным. В 1999 году Штерн издал фотографии Мэрилин в виде книги «Marilyn Monroe: The Complete Last Sitting».
А в июле 1962 года Ричард Меримэн провёл следующее интервью с Мэрилин Монро. Оно было опубликовано в очередном выпуске журнала «Лайф» 3 августа 1962 года под заголовком «Мэрилин Монро изливает свою душу»
Иногда, накинув платок и плащ, без макияжа, я выхожу за покупками, а заодно прогуляться или просто взглянуть на прохожих. И, знаете, всегда появляются какие-нибудь подростки, доброжелательные и острые на язык, которые говорят: «Эй, одну минуточку, вы знаете, кто это, мне кажется?!». Они выстраиваются в хвост. И я не против. Я понимаю, им надо просто убедиться, что я реальное существо. У этих ребятишек расцветают лица, они в восторге: «Вот здорово!» – и ждут, не дождутся, когда смогут рассказать о нашей встрече своим дружкам. А какой-нибудь старик скажет: «Постойте, я позову свою жену». Словом, эта встреча меняла все их первоначальные планы на день.
По утрам, стоит мне появиться в дверях, мусорщики, проходящие по 57-й стрит, говорят: «Мэрилин, привет! Как Ваше самочувствие сегодня?». Для меня это честь, и я люблю их за это. А рабочие, когда я прохожу, начинают свистеть. Сначала просто потому, что вот, мол, девушка-блондинка и вроде недурно сложена, а потом восклицают: «О Боже, да это же Мэрилин Монро!». И, вы знаете, в такие минуты как-то радостно, что люди знают, кто ты, радостно, что ты для них что-то значишь.
Не могу объяснить, но я каким-то образом чувствую, что они понимают: я искренна с ними, всегда приветствую их и желаю добра. А они, со своей стороны, думают: «Как здорово, а ведь такое может случиться и со мной».
Но когда ты знаменита, то порой сталкиваешься с людьми и в ином, более остром плане. Ведь слава вызывает зависть. Некоторые думают: кто она, собственно, такая, что она из себя мнит, «эта Мэрилин Монро». Им кажется, что моя известность дает им право подойти и сказать всё, что вздумается, не заботясь о том, что это, быть может, тебя оскорбляет, как будто ты вроде как вещь.
Однажды я искала для покупки дом и остановилась у здания, которое меня заинтересовало. Из дома вышел мужчина и очень вежливо и приветливо сказал: «Минуточку, я хочу, чтобы вы встретились с моей женой». Вот, а она вышла и говорит: «А ну-ка выкатывайтесь с моего порога». Как часто приходится сталкиваться с непонимающими тебя людьми.
Взять хотя бы некоторых актёров или режиссёров. Обычно они не высказывают свое мнение, а торопятся сообщить его в газету – от этого им больше толку. Знаете, если обругают в лицо, это не произведёт большого эффекта. Все, что я могу сказать в ответ: буду рада с вами больше не встречаться. А вот если в газету – это уж от одного побережья до другого и на весь мир. Я не могу понять, почему бы людям не быть немного подобрее друг к другу? Мне не хочется так думать, но боюсь, что в основе этого очень много зависти. Всё, что я могу сделать, это остановиться и сказать себе: «Со мной все в порядке».
Например, вы, наверное, читали, что один актёр сказал: «Поцеловать Мэрилин – все равно, что поцеловать Гитлера». Так вот, я считаю, что это его проблема. Если мне приходится играть с кем-то, кто испытывает ко мне такие чувства, я вынуждена включать своё воображение: «Долой его. Да здравствует моё воображение. Он просто не существует».
Популярность имеет одну особенность: чем значительнее, или, наоборот, чем проще люди, тем больше благоговеют перед тобой. Они не считают себя вправе быть с тобой агрессивными или грубыми. Ты можешь встретить Карла Сандберга, и он будет рад тебя видеть, захочет узнать, как ты поживаешь, и ты ответишь ему тем же. Он никогда не подведёт. Или можешь встретить просто рабочих, которых интересует твоя работа. Стараешься объяснить так, чтобы не разочаровывать и не уверять их, как будто это нечто невозможное. Они смотрят на тебя как на что-то весьма отдалённое от их повседневной жизни. Кажется, это называют областью развлечений или уходом от будничного мира.
Иногда это немного огорчает. Хочется встречаться с людьми как с равными. Приятно быть предметом фантазии людей, но не менее приятно, чтобы тебя признавали такой, какая ты есть в жизни.
Я не рассматриваю себя как вещь, но знаю, что многие относятся ко мне именно так. В том числе одна солидная корпорация – я её не назову. Если в моих словах почувствуют обиду, то это так и есть. Иногда мне кажется, что у меня уйма хороших друзей и вдруг – кто бы мог подумать – я наталкиваюсь совсем на другое. Они сообщают о тебе Бог знает что в прессу, рассказывают своим друзьям разные сплетни – как это обидно.
Конечно, все зависит от того, с кем имеешь дело, но порой меня приглашают, чтобы придать больше блеска какому-нибудь ужину, как музыканта, который что-нибудь пробренчит на рояле после застолья, и я понимаю, что приглашена я, но не как я. Так, нечто вроде антуража.
Когда мне было пять лет – мне кажется, уже тогда я захотела стать актрисой – я обожала играть. Мне не нравился мир вокруг меня, он был довольно мрачным, а мне нравилось играть в «дом», где я создавала свою обстановку, воображала какие-то ситуации, иногда выходящие за «стены» этого «дома», и если ребята были склонны к фантазии, я им внушала: «Представьте, что вы такие-то и такие-то, а я такая-то – разве это не интересно?». И если они говорили: «О, да!», я предлагала: «Ты будешь лошадью, а ты…». Это была игра, точнее игры. И вот, когда я услыхала, что играть – значит быть актрисой, я сказала себе: хочу быть актрисой, чтобы играть. Лишь позже с возрастом я узнала, что же такое актёрская игра, сколь трудной она может оказаться.
Кое-кто из моих приёмных родителей, чтобы избавиться от моего присутствия в доме, отправлял меня в кино, там я просиживала с утра до позднего вечера, одна в первом ряду перед огромным экраном, и хоть в руках у меня не было леденцового петушка, мне это нравилось. Мне нравилось всё, что двигалось мимо меня, ничто не ускользало от моего глаза.
Когда мне исполнилось одиннадцать лет, мир, прежде закрытый для меня, – так, во всяком случае, мне казалось, – вдруг приоткрылся. Даже девочки стали проявлять ко мне внимание – «С ней имеет смысл общаться», считали они. Мне предстоял длинный путь пешком в школу – две с половиной мили туда и две с половиной обратно; это было сплошное удовольствие. Каждый шофёр сигналил, рабочие, спешащие на работу, махали мне, и я отвечала им тем же. Мир стал дружелюбным.
Мальчики-разносчики газет собирались у дома, где я жила и часто «висела» на какой-нибудь ветке в простой рубашке – тогда такие рубашки не ценились, я мечтала о настоящем свитере, но это было недоступно для меня. Так вот, они на своих велосипедах окружали дерево, с которого я свисала, как обезьяна. Спускаться я как-то стеснялась и лишь придвигалась, срывая листья, ближе, чтобы поговорить и послушать, не больше. Иногда мой веселый громкий смех вызывал тревогу у приёмных родителей, им казалось, что это истерика. Но уж очень неожиданной показалось мне свобода; я спрашивала у мальчиков разрешения покататься на велосипеде, и они отвечали – «конечно», тут я начинала кружиться вокруг дома, громко сигналя и радуясь встречному ветру, а мальчишки стояли и терпеливо ждали моего возвращения. Мне нравился ветер. Мне казалось, он ласкает меня.
Однако все это было палкой о двух концах. Тогда же, когда мне открылся мир, я поняла, что люди легко преступают границы дозволенного и становятся более чем дружественными, рассчитывая на очень многое за очень малое.
Когда я стала старше, то стала посещать Китайский театр Граумана и даже пыталась оставить там свои следы в цементе. «О, – говорила я себе, – мои ноги слишком велики, поэтому не получается». И когда, много позже, я наконец погрузила свою ногу в мокрый цемент, возникло странное чувство. Я поняла, что это означало для меня: всё возможно, почти всё.
Меня всегда поддерживали творческие устремления. Чувствуя себя актрисой, я получаю истинное удовольствие от момента, когда сыграла «в точку». Мне кажется, что у меня всегда было слишком много фантазии, чтобы быть просто домохозяйкой. И кроме того, мне надо было на что-то жить. Скажу откровенно, меня никто никогда не содержал. Я всегда сама содержала себя. И всегда гордилась тем, что живу на собственный счёт. Лос-Анджелес был моим домом, и когда мне говорили: «Езжайте домой», я отвечала: «А я дома».
Впервые я ощутила себя знаменитой, когда, подвозя кого-то в аэропорт, увидела там, на фасаде кинотеатра, сверкающее огнями своё имя. Я остановила машину немного поодаль, не отважившись приблизиться, и первое, что я сказала себе: «О Боже, кто-то совершил ошибку». Но всё-таки оно было там – моё имя, высвечивающее огнями. «Вот оно как», – подумала я. Всё это было так странно для меня, ведь на студии твердили: «Помните, вы не звезда». И вот мои буквы засверкали всё-таки в лучах огней.
И мне на самом деле пришла в голову мысль стать звездой, или чем-то в этом роде, для журналистов, я имею в виду мужчин, а не женщин, тех журналистов, которые брали у меня интервью и были ко мне добры и благосклонны. Кстати, эта часть прессы, я говорю о журналистах-мужчинах, если у них нет личных претензий ко мне, всегда очень приветлива и доброжелательна ко мне. Они говорили: «Знаете, вы единственная звезда», и когда я переспрашивала: «Звезда?» – они смотрели на меня как на помешанную. Я думаю, именно они и заставили меня поверить, что я знаменита.
Помню, когда я получила роль в фильме «Джентльмены предпочитают блондинок», Джейн Рассел – она была брюнеткой в этом фильме, а я блондинкой – получила 200000 долларов за свою роль, я же получала свои 500 долларов в неделю, что, тем не менее, было для меня весьма значительно. Она, кстати, очень хорошо относилась ко мне. Правда, я так и не смогла получить отдельную уборную и в конце концов заявила, что имею на это право: «Смотрите, я блондинка, а ведь фильм – «Джентльмены предпочитают блондинок»…». На что они продолжали твердить: «Вы не звезда». – «Да, – возражала я, – но блондинка здесь только я».
Хочу сказать, что если меня признают звездой, то это заслуга народа, который увидел меня такой. Не студия, не какая-то персона, а народ. Это отклики, присланные на студию, – почта болельщиков. Когда я появлялась на премьере или на выставке, люди хотели встретиться со мной. Все бросались ко мне, а я в испуге оглядывалась, чтобы посмотреть, кто там сзади меня, и шептала: «О Боже!». Я была перепугана до смерти. У меня возникало ощущение – оно появляется еще и сейчас, – что я кого-то обманываю. Я не знаю кого, быть может, саму себя.
Я всегда чувствовала, даже в самой маленькой сцене, такой, например, как войти и сказать «Привет!», что зритель должен получить то, что он ожидал получить за свои деньги, и моя обязанность отдать ему всё лучшее, на что я способна. Иногда, играя в сценах очень значительных по смыслу, у меня появляется желание стать просто уборщицей. По дороге на студию, проезжая мимо них, я говорю себе: вот кем бы мне следовало быть. Вот это моё призвание. Наверное, все актёры через это проходят. Вам не только хочется играть хорошо – вы просто обязаны играть хорошо.
Знаете, если говорить о нервозности, то мой учитель Ли Страсберг, когда я ему сказала: «Не знаю, что происходит со мной, но я немножко нервничаю» – ответил: «Когда вы перестанете нервничать, откажитесь от актёрской работы, нервозность свидетельствует о способности чувствовать».
И борьбы с застенчивостью тоже в каждом актёре больше, чем можно себе представить. У каждого из нас внутри цензор, диктующий, до какого уровня позволено идти, как ребёнку в игре. Я знаю, многим кажется, будто мы выходим и всё как-то само собой получается. А ведь это настоящая борьба. Я принадлежу к числу самых нерешительных людей. Мне действительно приходится многое преодолевать в борьбе.
Актёр – не машина, сколько бы не утверждали обратное. Творчество начинается с человечности, а раз вы человеческое существо, значит, бываете веселы, больны, взвинчены – что угодно. Как любой живой творческий человек. Мне бы хотелось лучше себя контролировать, чтобы было немного легче, когда режиссёр говорит: «Одна слеза, прямо сейчас, чтобы вытекла именно одна слеза». А у меня выступили две, потому что я подумала: «Да как он смеет!».
Гёте утверждал, что талант требует уединения. И это в самом деле так. Не все понимают, что актёр нуждается в уединении. Вы как бы оберегаете в себе ряд секретов, которые открываете людям только во время игры.
Но каждый из сидящих в зале всегда чего-то требует от вас. Каждому хочется оторвать от вас что-то только для себя. Не знаю, отдают ли они себе отчёт в том, что просто разрывают вас на части: рррр – сделай это, рррр – сделай то. А вам хочется оставаться неприкасаемой, неприкасаемой и на своих ногах.
Я прихожу к выводу, что, когда ты знаменит, любую твою слабость преувеличивают. Киноиндустрия должна действовать как мать, чей ребёнок вдруг выбежал на дорогу перед машиной. А она, вместо того чтобы обнять ребёнка, его же и наказывает. Вам, например, нельзя схватить насморк! Я хочу сказать, администраторы могут простуживаться и вечно сидеть дома, сообщая об этом по телефону, но пусть посмеет только актёр схватить насморк или грипп… Знаете, никто не чувствует себя хуже, чем заболевший актёр. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь попробовал играть с высокой температурой и вирусной инфекцией. Я не принадлежу к актрисам, которые являются на студию только в порядке дисциплины. Это не имеет ничего общего с искусством. Я хотела бы стать более дисциплинированной в своей работе, но только с пользой для актёрского творчества, а не во избежание дисциплинарных выговоров от администрации киностудии. В конце концов, я не в военном училище. Предполагается, что это храм искусства, а не фабричное заведение.
Чувств
Опьяневшая девушка устроила шикарную эротику
Эро фото длинноволосой красотки
Раздетые девушки в сексуальной униформе

Последняя Катина фотосессия

Report Page