Последнее слово журналиста Владимира Дорофеева
Достопочтимый суд, уважаемые коллеги!
Последнее слово мало влияет на суть дела, но дает подсудимому высказать свое отношение к своему процессу. Ни как журналист, ни как гражданин своей страны я не могу игнорировать такую возможность.
Меня, как бывшего журналиста "Спутника", работавшего там с 2016 по 2022 год, обвиняют в нарушении персональных санкций, наложенных в 2014 году на директора холдинга "Россия Сегодня" Дмитрия Константиновича Киселева.
Юридическая часть моего дела абсолютно прозрачна и укладывается в одно предложение: персональные санкции не перекладываются на коллектив подчиненных. Это понятно любому: мелкий служащий не несет ответственности за высказывания главы холдинга.
Не буду лукавить, в 2019 году я ждал возможного запрета в Латвии работы на "Спутник". Разве так сложно было сделать закон, запрещающий работать жителям Латвии на госмедиа России? На мой взгляд, для Сейма, созванного в период с 2018 по 2020 годы, несложно. Как и для последующих. Я многократно говорил в прессе и соцсетях – как только работать на "Спутник" будет незаконно, я тут же разорву сотрудничество. Но такого закона нет до сих пор.
Ладно закон. Я готов был прекратить сотрудничество со "Спутником" по требованию полиции, как это произошло в Эстонии.
Давайте говорить прямо – нас стали судить за нарушение санкций, потому что закона, запрещающего работу на российские госмедиа, нет. Причем если бы такое уголовное преследование началось в 2023 году, когда в санкционный список попало предприятие "Россия Сегодня", – преследование имело бы логику. Сейчас не имеет. Сама по себе работа журналиста не запрещена, запрещено распространение контента этого холдинга. Ко мне эта история не относится, поскольку я с начала СВО 2022 года перестал писать на "Спутник", как и большинство моих товарищей по скамье подсудимых. До этого я переопубликовывал свои материалы в соцсетях, после - нет.
Я понимаю сверхзадачу латвийских спецслужб – прекратить деятельность "Спутника" на территории Латвии. Но почему этой цели нельзя добиться, используя закон? Можно ли вообще достичь цели, не используя закон?
Я верю в идею правосудия, в то, что в Латвии должен торжествовать закон. Я никогда не уклонялся от разговоров со следствием. Беседы со следователями вел по часу и больше, подробно отвечая на вопросы. Поскольку обязанность гражданина – помогать полиции.
Честно говоря, я ждал, что следствие развалится на стадии прокуратуры. Но прокурор Мадара Грике только исправила некоторые ошибки следствия. Например, наконец-таки написала правильно номер регулы ЕС по персональным санкциям, 269. До этого в деле фигурирует регула ЕС № 284, регулирующая состав твердых пищевых добавок.
Фундамент моего уголовного обвинения – это экспертиза МИД, о том что персональные санкции ЕС, наложенные на Дмитрия Киселева, распространяются на всех работников предприятия, которое он возглавляет, поскольку он якобы бенефициар (patiesais labuma guvējs) и даже собственник. Кроме этого обвинения в деле нет ничего, чем можно было бы оправдать действия спецслужб или само по себе уголовное преследование.
Советом ЕС на латвийский МИД возложена функция информирования Латвии. И как МИД информирует? На сайте МИДа до сих пор висит разъяснение, что персональные санкции исключительно персональные. Так за что тогда судят меня?
Утверждение о выгоде генерального директора от работы латвийских журналистов – абсолютно ложное, и что самое сладкое – легко проверяемое. Информация об этом лежит в открытом доступе. Киселев не является ни бенефициаром, ни тем более собственником предприятия. Информационного агентства "Россия Сегодня". Его владелец – Российская Федерация. Правовой статус агентства – государственное унитарное предприятие, собственность которого неделима, и не может быть разделена на акции. У агентства просто физически не может быть бенефициаров, и собственник только один – государство.
Пока шел суд, я очень внимательно слушал свидетельские показания экспертов из МИДа. Был возмущен ответами "не знаю" на ключевые вопросы. Ведь именно из-за их экспертизы мне заморозили и закрыли банковские счета, закрыли въезд из страны, началось уголовное преследование по статье, которая даже предполагает срок в тюрьме. Если исключить ответы "не знаю" и эмоциональные рассказы о Дмитрии Киселеве, то только один ответ заставил меня напрячься. Это ответ Краснини о том, что дескать, решать как именно трактовать персональные санкции ЕС, должен МИД, и делать это он должен согласно документу (Eiropas Savienības padomes vadlīnijas 5664/18 пункт 53 или 55).
Госпожа Красниня упоминала, что читала его на английском. Возможно, неверно поняла. Документ доступен и на латышском. Полагаю читать на родном языке – полезно. Этот документ больше про то, как писать регулы о санкциях, а не как применять. Кроме того, это не нормативный акт, то есть, он не может налагать обязанности на частные лица – которые не знают о его существовании.
Я о нем узнал только на суде. И насколько понял, вся функция МИДа, возложенная Евросоветом, это информировать страну о том, как и почему Евросовет принимает санкции, а не следить за их исполнением и не оказывать политическое давление на банки.
О том, насколько верно эксперты МИДа понимают персональные санкции, мы можем судить и по делу начальника белорусской железной дороги Владимира Морозова. Он также находится в списке персональных санкций ЕС. Эксперты МИДа и в его случае трактовали санкции таким образом, что персональные санкции распространяются на все возглавляемое им предприятие и на всех сотрудников Latvijas dzelzceļš, сотрудничающих с Белорусской железной дорогой. К счастью, Евросоюз разъяснил: перевозки транзитом через Латвию из Белоруссии можно продолжать, персональные санкции относительно Морозова на руководимое им предприятие не распространяются.
В чем разница между мной и железнодорожниками? Журналист - не стрелочник. Я ждал официального запрета на работу в "Спутнике". Я ждал закона или хотя бы официального запрета от полиции. Ни намека, ни документа, на основании которого прекратил бы сотрудничество с российским информационным агентством, не было.
Такой документ появился только в 2023 году, и не в Латвии, а в ЕС. Я имею в виду европейские санкции, наложенные на МИА "Россия Сегодня". И общественность до сих пор плохо о нем информирована. Напомню, когда появился запрет, я уже больше года не писал на "Спутник". Хотя сами санкции не запрещают журналистскую деятельность, а лишь запрещают распространение материалов МИА в ЕС.
Буква закона мной не нарушена нисколько. Никакого преступного умысла в моей работе следствие не обнаружило: гонорары за нее я получал открыто на счета в латвийских банках, я был зарегистрирован в Службе государственных доходов Латвии и четко уплачивал налоги со своих доходов. Наше правительство после финансового кризиса 2008 года приветствовало экспорт услуг и товаров, и своей работой я помогал своему государству привлекать средства из-за рубежа и наращивать ВВП. Как видно из материалов дела, все полученные мною гонорары были потрачены в Латвии на товары и услуги для моей многодетной семьи. Также в этих материалах нет никаких свидетельств, что я каким-то образом нарушил налоговую дисциплину и не рассчитался с бюджетом.
Все материалы дела подтверждают: никаких личных контактов с Дмитрием Киселевым я не имел, денег или имущества ему не передавал ни в Евросоюзе, ни в других юрисдикциях. Все полученные гонорары я тратил исключительно на личные нужды. Я выполнял работу для юридического лица, агентства, по договору с агентством.
Может я нарушил дух закона? Отбросим все эти танцы вокруг нарушения санкций. Результаты дела четко показывают: запрет на персональные санкции ЕС против Киселева мной не нарушены. Моя вина в том, что я работал на "Спутник" с 2016 до 2019 года. Неважно, платил налоги или нет, главное – работал. Но ведь закон, запрещающий такую работу, до сих пор не написан! Даже санкции ЕС, наложенные на предприятие в 2023 году, саму работу не запрещают!
Можно ли нарушить еще не написанный закон? Мне всегда казалось – что это невозможно. Тем не менее, я и мои коллеги наказаны именно за это. Обыски, заморозка и закрытие счетов, запрет на выезд из страны, фактический запрет на профессию, все это за то, что мы нарушили закон, который до сих пор не написан!
Должен ли как гражданин выполнять законы? Безусловно. Я считаю, что выполнял. Должен ли я как журналист информировать о законах общество? Да, конечно. Я информировал. Должен ли я как гражданин помогать полиции в расследовании? Да, должен. Я не уклонялся от разговоров, а объяснял ошибки, которые видел. Совесть моя чиста.
Я как честный гражданин верю в закон. Я исполнял все требования закона, платил налоги, выполнял требования журналистской этики, именно потому, что верил, что закон защищает всех тех, кто исполняет написанные правила.
Теперь я, к сожалению, знаю, что журналисту, которому намекали, что дескать работать на зарубежное информационное агентство плохо, можно устроить облаву как на врага регулой о составе твердых пищевых добавок. Я совсем не рад этому знанию. По-моему, это правовой беспредел.
Я жду приговора, как торжества справедливости. Приговор по моему делу будет однозначным сигналом обществу. Должен ли гражданин выполнять написанные законы или же обязан угадывать намерения чиновников, не прописанные в законе? В любом случае, суду предстоит трудное решение.