Портрет

Она проглотила нектар жизни, хотела облизать губки, но он не позволил. Поднял её и впился в прекрасный ротик страстным поцелуем.

— Я приду ночью, моя богиня, — хрипло прошептал Морель, посасывая губами крошечную мочку.

— Я буду ждать... — простонала она.

Поздним вечером Екатерина ждала художника. Обнажённая она возлежала на высокой огромной кровати в своей спальне. Вот осторожно открылась дверь, и знакомый силуэт приблизился к ней. В таинственном тусклом свете роскошная фигура юной княгини была ещё прекраснее.

— Катрин... — прошептал Морель, — сегодня я хочу любоваться вами... Насладиться вами сполна... Это наша последняя ночь и я хочу, чтобы вы запомнили меня навсегда, моя богиня...

Его глаза искупали её в голубоватом блеске. Княгиня вздохнула со сладострастной улыбкой. Бесстыдно развела ножки, погрузила пальчик в сердцевинку розы и призывно взглянула на любовника. Морель не заставил себя ждать. Он жадно облизал её ручку. Потом, уложив красавицу на самый край кровати, встал на пол, поднял точёные ножки себе на плечи, вошёл сразу, без прелюдий. Задвигался быстро. Ей нравился его жёсткий, безжалостный ритм.

— Оооо, Жан, да... да... — стонала княгиня, комкая руками простыню, мотая головкой в ореоле роскошных кос.

В эту минуту она позабыла обо всём. Значение имело только то, что горячая пульсирующая плоть проникала в неё, заставляя умирать от блаженства. Он пронзал её до самой потаённой глубины, но княгине, казалось, что этого мало, ей хотелось всё глубже и глубже. И она, извиваясь, крича, двигалась ему навстречу.

В предрассветный час покидая прекрасную княгиню, Морель нежно скользнул по спящим рубиновым губкам и срезал крутой локон её волос.

— Месье, — тусклые глаза князя внимательно посмотрели на художника. — Вы блестяще выполнили вашу работу... Портрет бесподобен, впрочем, — он усмехнулся, — согласитесь он не лучше оригинала.

Морель в знак согласия склонил голову.

— А как же... вторая часть нашего контракта? — холодно и равнодушно спросил князь.

Морель молча протянул ему миниатюрную шкатулку. Открыв её, князь увидел скромное крошечное золотое колечко с капелькой изумруда.

— Ну, что ж... прекрасно, — равнодушно произнёс князь, хотя в его лице что-то напряглось. — Вы получите сполна за вашу работу.

— Благодарю вас... — Морель вновь склонил голову. — Но... я отказываюсь от денег... Я полагаю, то, что вы мне поручили... оплатила княгиня.

Вечером за ужином Екатерина была грустна.

— Дорогая, вас что-то тревожит? — почти участливо спросил князь.

— Нет... нет, нет... всё хорошо... Мне не хочется есть, — как-то рассеянно отвечала она.

Он вдруг встал, подошёл к ней и положил на стол маленькую шкатулку.

— Полагаю, вас тревожит потеря этого? — произнёс своим обычным надтреснутым голосом.

Не отвечая, она открыла шкатулку. Её руки дрогнули, лицо залила пунцовая краска. Перед ней было то самое колечко, которое несколько дней назад она подарила Морелю.

— Откуда это у вас? — пролепетала княгиня, едва не теряя сознание, не смея посмотреть мужу в глаза.

— О, дорогая, я знал, что эта безделушка вам дорога, — усмехнулся он. — Ваш красавец-француз... просто это был мой подарок вам... Не правда ли, прекрасная игрушка? Я, как заботливый муж, умею угадывать ваши желания...

— Я вас ненавижу... — прошептала Екатерина, бледнея.

— Мне всё равно... — он вновь опустился за стол. — Надеюсь, вы подарите мне наследника, — улыбнулся холодной улыбкой.

Прошло несколько месяцев. У князя Андрея Бутурлина родился сын. Молодая мать умерла во время родов.

[1] Парюра — набор ювелирных украшений.