Порно Мусульманок В Чадре

💣 👉🏻👉🏻👉🏻 ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ДОСТУПНА ЗДЕСЬ ЖМИТЕ 👈🏻👈🏻👈🏻

Порно Мусульманок В Чадре
Брюссель в шоколаде, влюбленный Париж, чистенькая Германия, сказочный Копенгаген и ветряный Стокгольм.
Презентация в ЦДЛ, как начало дальнего пути
В «Копейке» продавали эскимо. Купишь три штуки – четвертое в подарок. Обертка походила на замерзшее дыхание Снежной Королевы в окне Кая. Но уцененное мороженное никто не брал, душа и без того цепенела, ведь холода сковали Столицу еще осенью, и не спешили отпускать тиски даже в середине весны. Снегурочка, наверное, или Дед Мороз, дунули как-то особенно старательно, а, может не дед Мороз, а дед Мазай, дед Бабай или Дед Пихто. И зима расстаралась. Мы шутили: «три месяца в дубарь прожил – четвертый в подарок…»
Снегоуборочные машины стали обязательным атрибутом мегаполиса. Позвоночники умаялись держать груз поднадоевших шуб. Волосы под шапками мечтали о дожде и ветре либо о ветре с дождем.
А зима окаянная брала пример с летней затяжной жары, когда уж было совсем не смешно среди испарений асфальта вдыхать ноздрями аномальный зной «в подарок» четвертый месяц кряду.
И москвичи смирились. Пусть уж лучше мороз, чем жара. Пусть снег. И не ругали Бога.
Так вот, весна, очень похожая на зиму, всеми корешками деревьев еще цепко держала снег, когда мы привезли в Центральный Дом Литератора в Москве новую коллекцию кукол.
Мы любим ЦДЛ за уют, за то, что нам десятый год охотно предоставляют залы для презентаций новых книг и проектов. А если на своем творческом вечере я хотя бы упомяну о каких-то «нереальных» планах, они обязательно сбудутся. Хотя, просто авантюрой казалось в тот день будущее путешествие по Европе. До конца в него так никто и не верил. Не верила и я сама.
И лишь мои куклочки вели себя совершенно адекватно. Распушили бакенбарды, перья и юбки и делали вид, что они тут ну совершенно ни причём. На самом деле и послы и артисты и художники и мои коллеги писатели-поэты и СМИ и другие официальные лица понимали, что куклы – «изюм дня». Их снимали на камеры. Фотографировали. Даже пытались брать интервью.
И те многозначительно держали «паузу Станиславского», чем сошли за умных особ. Круиз для этих славных созданий начался с центра Москвы. И ноздрями они улавливали ветер странствий.
В лицах кукол новой коллекции можно было узнать знакомых деятелей писательского мира и международной культуры: Депардье, Пьера Ришара, Патриссию Касс, Александра Бухарова, Александра Гами, Генриха Дика, Светлану Видерхольд, Дору Карельштейн, Инну Хорватову, Лео Гимельзона, Рейнгольда Шульца, Юрия Берга, Бориса Бема, Оксану Серизье, Маргариту Шанто и др.
Творческий вечер на этот раз более походил на выставку сказочных персонажей, потому что кроме авторской куклы, были еще представлены куклы-победители 2010 года к моим сказкам от Детского Экологического Движения «Зеленая планета».
Очень многие экспонаты ушли на празднике по музеям сказок в Херсон и Цюрупинск, в Рузу и Балашиху, в Татарстан и Мордовию, в Сербию и Словакию. Была представлена коллекция, готовящаяся для перелета в Бельгию.
Саша Бухаров как нельзя кстати, и как всегда вовремя внес свою весомую лепту: издательство «Золотое Перо» сотворило небольшое чудо — выпуск книжицы со стихами для детей «Три лягушки».
Из своих произведений я практически ничего не пела и не читала, поскольку с радостью и удивлением представляла «гостей со всех волостей». И, если честно, на самом деле, это был их вечер, вечер переводчиков. Анна Барсегян, например, представила перевод на армянский моей повести «Изабелла», Верочка Хамидуллина из Татарстана — свеженький перевод книги стихов «Три лягушки» на татарский. Людмила Крыжановская из Херсона удивила занятным переводом на украинский большой книги «300 сказок и историй». Инной Хорватовой из Братиславы был практически закончен перевод книги «Притчи для мудрецов» на словацкий. Переводы на английский, польский, сербский, итальянский звучали сегодня. Люди из разных городов и государств охотно делились взаимными презентами, дисками, книгами.
Выступали Бисер Киров, Борис Химичев, Анна Шатилова, Марина Попович, Михаил Ножкин, Николай Сличенко.
Елена Зейферт вручила мне Гран-При конкурса на лучшую книгу года от Берлинского университета изучения русского языка и литературы за роман «Распутай время» и рассказала об издательстве Генриха Дика в Германии. Там готовилась к выходу в свет на немецком моя книга «Таинство русской души».
Второй частью встречи мы провели акцию «Солнечный храм». Виктор Тузлуков, лучший огранщик в мире, грандмастер международного конкурса, представил присутствующим свою уникальную коллекцию камней, многие из которых были в этот день торжественно переданы в дар присутствующим в зале.
Так заявили о себе куклы, «лягушки» и русская душа, таинство которой углядел в своем проекте Генрих Дик.
Но лучше обо всем этом написала Маргарита Шанто. Да и камеры TV не дремали. Уже на следующий день многие города и страны увидели лица кукол на экране.
После творческого вечера в ЦДЛ выставка демонтировалась, и была разобрана по семи чемоданам для дальнейшего путешествия.
Чуть больше недели оставалось на защиту кандидатского минимума, в который входил экзамен по немецкому языку. Я обновляла школьные знания, кстати сказать, не напрасно.
Я заглядывала с любопытством в прогнозы погоды. В Брюсселе 27 тепла. В Париже 30!
«В деревне Гадюкино» пошли первые дожди. Ага! Весна на подходе. Где же она, окаянная? Успеет ли до моего отлета в Европу растаять снег? Последний сугроб я видела 26 апреля, выходя из университета с чувством свалившегося груза серьезнейшего в жизни экзамена. Сколько их, серьезных, неофициальных ждет еще в поездке?
Визу открыла Словакия. И я писала об этом в первой книге о путешествии в Европу.
Шенгенская виза действовала полгода до августа 2011. В бельгийском посольстве объяснили, что лишние телодвижения не нужны. В «зону» пропустят и так.
Не знаю, кто первый утвердил после перестройки моду на недельную небритость. Она прижилась на голубом экране. А по дороге в Шереметьево я наблюдала, как весна все-таки решила вернуться. 27 апреля желтые лужайки прошлогодней травы заполонила недельная небритость первой зелени.
Черно-белая мода на экране зимы сменилась «мультимедийной полноцветной» модой на весну. Вот Москва! Мгновенно барышни «похудели», открыли коленки и стали цветными. Это зимой и ранней «зимней весной» можно одеваться во все черное и темно-серое. Цвет не маркий. Практичный. Опять же, будешь как все. А тут, каких только оттенков не увидишь – и розовый и салатовый и оранжевый…
На автомагистралях появились мотоциклисты. Обрадовались вербы, утки и голуби. Через дорогу отважно перебежала белка.
Еще вчера я держалась за руку бронзового Гагарина на ВДНХ, а сегодня готовилась к своему взлету.
Где-то там, за домами, за лесами и морями – другой мир, не похожий на наш. Там могут случаться наводнения. Там авария на Фокусима. И может снова проснуться Эйяфьятлайокудль. Куда я лечу?
Муж и сын провожали. Аэропорт ввел новые правила, в связи со всеобщим нагнетанием мифа о террористах, администрация провела жирную белую черту в проходе на регистрацию. У меня багажа 75 килограмм. С собою положено 20…
Как подсказывал опыт прошлых лет, я взывала к очереди, чтобы кто-то из «новых брюссельцев» номинально взял на себя часть моих сумок. Но где уж там! Люди, говорившие на русском, но давно отвыкшие от наших традиций, шарахались в стороны. Что делать? Один килограмм перевеса составлял 15 евро.
В памяти всплывали уроки политэкономии восьмидесятых, где нам твердили законы социализма: «Человек человеку — друг товарищ и брат» и законы капитализма: «Человек человеку — волк»…
Господи! Куда я еду? Европа считает себя Европой. А мы тут, как бы Азия. Азия до самого Урала, где столб стоит «Ервопа-Азия». Но мы все равно Азия для них, для нынешних европейцев.
— Девушка! – взмолилась я, — я везу коллекцию кукол и детских книг для Русского Дома в Бельгии. Они тяжелые. Но они там очень нужны. Понимаете, детишки забывают русскую культуру. Они могут забыть ее совсем…
Для полной убедительности я показала свою визу, где значилось, что моя личная миссия в Европе – культурный обмен.
Тронутая моим «азиатским» русским напором, «азиатская» русская девушка «под свою безответственность» позволила заплатить лишь за 10 килограмм перевеса. Остальной багаж поехал на борт. Вот это наш человек!
Я вернулась к белой черте, и заглянула: где там муж с рублями? У меня только евро. Охранник попытался закрыть собою обратный проход.
— Там мой кошелек, — заявила я, раскрасневшаяся от переживаний.
«Кошелек» помахал рукой. Охранник улыбнулся, и убрал свой торс с дороги. Тоже «наш человек»!
После более или менее удачного проникновения за вторую и третью черту, меня просвечивали. Обыскивали. Раздевали. Разували. Ну как всегда. Не нашли ничего террористического, ни пилочки для ногтей, ни маникюрных ножничек я в этот раз с собою не взяла. Знала: все равно отымут.
Я не люблю, когда меня обыскивают, потому что я не курочка Ряба, и золотых яиц не несу. После «ненавязчивых» «просвечиваний» и общупываний еще с полчаса нервно трясутся поджилки, и краска возмущения не сходит с лица: как это ко мне прикоснулись?!! Как это: мне не доверяют?!!
До взлета оставалось два часа. Зал ожидания заполнялся «просвещенными» и ощупанными иностранцами. Люди говорили между собой на английском, немецком, французском…
Никто не возмущался. Лишь плакала маленькая японская девочка.
Я думала о том, как быстро угас интерес мировой общественности к японской трагедии. И плач маленькой японки, на который никто не повернул даже головы, показался мне символичным.
Когда любезные стюардессы подавали ужин, лайнер пересекал границы.
Очень четко яхонтами дорожных фонарей на короткий миг крыло открыло рисунок в виде сердца, испещренного светящимися живыми артериями. Мы опустились в темноту Брюсселя.
Лирическое отступление о брюссельской капусте.
Гобелены, фриволите, шоколадные фонтаны и картошка фри
День Доброты. Открытие музея сказок
Понять Бельгию, как фрагмент, не получится, нужно представить для объективности осмысления всю Европу и роль Брюсселя в ней.
С самого аэропорта, попадая в эту страну, точнее в зону Шенгенского договора, вы становитесь на горизонтальную дорожку эскалатора. Вы можете по ней идти, а можете просто стоять. Вы все равно будете двигаться, а, значит, жить.
Так и попадание сюда любой персоны и динамика её в социуме сродни работе этой длинной-предлинной механической дорожке.
Для любого эмигранта есть несколько путей существования.
Расслабиться на дорожке и просто стоять. Чуть-чуть отработав(дотащив свои чемоданы до этой самой дорожки), а потом ничего не делая, человек получает от 700 евро в месяц. Если у него маленький ребенок – 1000 евро, если двое – 1500 евро. Согласитесь, если бы в России бомж получал 60 тысяч рублей в месяц, он бы жил припеваючи! Ясно, что чуть ли не половина идет на налоги и на оплату жилья. Но львиная доля все ж таки остается на прокорм и собственное развитие.
Многие мавританцы и арабы, евреи и армяне так и живут в Брюсселе на пособие.
Восточная вера не позволяет женщинам работать. В метро они в большинстве. На головах – черные платки. По бокам коляски облеплены тучей кареглазых ребятишек.
Официальные языки Бельгии – французский и нидерландский, 7% говорят на фламандском. Основной язык французский. Но пришельцы с Юга и Востока не торопятся его учить. Живут обособленно. Всего в Брюсселе более 160 национальностей.
Так вот. Если человек не хочет тупо катиться, ему люди освобождают левую сторону. Теперь он одновременно катится по дорожке, и обгоняет тех, кто катится за ним.
Это не так легко, как кажется с первого взгляда. Трудовой рынок в Европе защищен. К примеру, здесь нет уборщиц. Зато есть уборщики. Они у вас на глазах изящно и качественно моют окна, стены и плинтуса зданий. Они приветливы. Да. И еще немаловажная деталь. У уборщиков брюссельцев всегда должно быть хорошее настроение! Есть масса других специальностей, призванных обеспечивать европейцев: продавцы, официанты, водители трамвайчиков и т.д.
Устроившись на работу, человек может достичь хороших результатов. Например, не за социальные деньги, а за свои кровные снять квартирку, дом или даже приобрести недвижимость в виде собственного замка. И в эту недвижимость поместить множество предметов «европейского качества». Собственные дома имеют здесь нормальные люди, в основном это коренные бельгийцы. Кстати, Брюссель занимает первое место в мире по количеству собственности на душу местного населения. (Мы сейчас не будем упоминать миллионеров, их не так много). Остальные живут в «домах для бедных». Такие дома отличаются от нормальных только лишь многоквартирностью. На одного человека положено, к примеру, что-то около 50 метров, как правило, 2-х комнатная квартирка, отделанная у кого как, но в основном — превосходным евроремонтом. Они живут «на социале». Это дотации, которые, хоть и считаются унизительными на востоке, но весьма широко практикуются на «западе».
Есть и третий вариант. Сойти с дорожки и заняться собственным делом или собственным бизнесом, обгоняя всех, кто катится просто так. Это не одно и тоже. И лишь в этом случае личность может обогнать и тех, кто просто стоит и даже тех, кто идет по двигающейся дорожке. А вот для этого необходим будет не только весь жизненный багаж, но и образование, и, конечно, талант. Если он у вас есть.
Ясно и ежу, что те, кто попал сюда, уже не хотят, чтобы сюда попадал кто-то извне. Поэтому такая «напряженка» с визами и прочие неудобные детали для туристов и для тех, кто едет по делам.
Дорожка привезла меня к окошку, где миловидная тетенька проверяла документы людей, выстроившихся в очередь с нашего и других рейсов. Она говорила в основном по-французски, и с трудом на полу-русском ломано спрашивала о том, зачем я, собственно, к ним пожаловала. Она недоверчиво глядела то на меня, то на мое фото в визе, которую открыла Словакия, никакой связи между Словакией и Бельгией она явно не видела.
Я сказала, что везу своих кукол и книги в разные страны для проведения Дней Доброты, мастер-классов, творческих встреч. «День Доброты» на французский не переводился. Её недоверчивый вид был оправдан. Возможно лозунг «человек человеку – друг, товарищ и брат» был ей вообще не знаком. И ее логика культурного обмена не ассоциировалась с моей логикой культурного обмена.
Служащая попросила показать обратный билет. Я показала. В билете значилось, что я улетаю обратно в Москву через 40 дней из Стокгольма. Её глаза округлились. Она не углядела в этом никакой географической логики. И попросила коллегу, чтобы он ей помог в «допросе меня».
— Карточка? – спросил он меня, есть ли у меня средства обеспечивать себя эти 40 дней.
— Нет у меня карточки. Наши карточки могут не действовать в тех странах, куда я еду.
Это озадачило таможенников ни на шутку.
— Наличные? – робко спросила меня тетенька в окошке.
Пришлось достать конверт и развернуть сотенными бумажками веером перед нею, да и перед всей очередью что-то около 3 тысяч евро.
Это шокировало. Тетка неожиданно быстро-быстро замахала руками, в смысле – идите! Идите! Деньги подействовали, как самый серьезный аргумент. И меня пропустили в «Европу».
Потом я поняла, что ее так напугало. Европейцы наличные деньги с собою не носят. Там даже в кафешках и автобусах рассчитываются пластиковыми карточками.
Вокзал показался мне очень сложным. По-французски я читать не умею. Впрочем, как и по-английски. У них ведь пишется «педжеот», а читается «пижо». В школе, как уже говорила, я учила немецкий. Это сестра учила французский. Причем, учила так старательно и громко, что некоторые слова, песенки и стишки начали всплывать в моей памяти, когда я попала на франкоговорящую территорию. Но надписи все равно не удавалось понять, и чтобы оказаться у ленты с багажом, пришлось ориентироваться за общей толпой. Быстро выбрала свои сумки и, уложив их на «специально обученную» тележку, направилась искать встречающих.
Меня никто не ждал. Тревога, поселившаяся в сердце, на подъезде к Шереметьево, возобновилась. Я уже здорово волновалась, когда обнаружила еще один выход и возле него — Марину Новикову, директора Русского Дома в Бельгии.
Пока мы ехали с аэропорта до ее дома, Марина мастерски-лихо ввела меня в местные обычаи. Она в отличие от многих русскоговорящих имеет здесь не только работу, но и свое дело. Проводит экскурсии, дает уроки русского и французского. Прекрасно говорит и на фламандском. Ориентируется в городе, как рыба в воде. По ее инициативе под сводами Русского Дома в Бельгии организовывается музей русского быта. И одна сумка с куклами и другими сувенирами в русском стиле предназначена для этой цели.
Мне сильно повезло, что именно Марина нашла меня в интернете, обратилась за помощью в доставке экспонатов. Мы подружились еще в сети, и теперь встретились, как давние подруги. Характер у Марины — легкий, приветливый, добрый.
Она как бы это правильнее сказать, с первой минуты раздвинула рамки моего сознания. Оказывается, (вы не поверите!) – можно любить Бельгию! Да. Вы не ослышались. Русскому можно любить Бельгию так, как будто это и есть твоя Родина. Почитать ее законы. Восторгаться улочками, домами, системой жизни. Причем, при этом, не переставая любить свою первую Родину, русскоговорящую, ту, с которой ты приехал, но, возможно, никогда не вернешься обратно.
Любовь Марины к Брюсселю, не смотря на мое ярое сопротивление, начала прорастать и во мне с первой минуты пребывания в Европе. Но, не скрою, сразу же я начала тосковать о тех людях и делах, о тех городах, которые оставила в «Азии». Я старалась не думать о том, что люблю, заполняя голову свеже-увиденным, и мне становилось легче.
— А капуста будет? – спросила я Марину.
— Будет что-нибудь и получше капусты, — пообещала Марина.
А лучше было то, что Мариночка с особым смаком рассказывала о Брюсселе, о Бельгии, о Евросоюзе, таская меня по старинным и современным улочкам и скверам, по музеям и ресторанам, по общественным местам и религиозным сооружениям.
Я узнала много нового. Ведь, признаться – чем для меня раньше была Бельгия? Да ничем. Какая-то крошечная страна в крошечной тесной старушке Европе…
На самом деле, Бельгия – и есть капуста. А ее Брюссель – сердце той самой Бельгии и Брюссельского столичного региона, сердце Французского и Фламандского сообществ и Фландрии, сердце Евросоюза, сердце НАТО, сердце Бенилюкса и Западноевропейского союза. За каждым листом этакой брюссельской капусты Бельгия ухаживает очень тщательно.
Население коммуны Брюссель составляет примерно 150 тысяч человек. (Для сравнения в одном из 30 районов Москвы Новокосино, проживает 100 тысяч человек).
Историческое ядро города местные жители называют пятиугольником. Но оно при любом взгляде скорее напоминает сердце. Это сердце видела я из самолета. Это сердце обозначено на карте города и на карте метро. Ведь, как и кольцевая линия метро Москвы, так и линия «сердца» метро Брюсселя повторяет схему «верхнего города» и его дорог.
Время от времени шел дождь. Но он был теплый. В Европе давно хозяйничала весна. Нарядными многоярусными тортами возвышались каштаны с розовыми соцветьями. На ухоженных бульварах вовсю цвели анемоны, рододендроны и петуньи. Умеренный морской климат позволяет издревле озеленять этот город теплолюбивыми сортами растений. Благоухание удивительной свежести и чистоты заполоняет улицы, выложенные брусчаткой. Людей на улицах мало. Если не сказать, очень мало.
Мы видели Сенну, которая давно-давно уже перекрыта инженерами и упрятана в трубу. Мы видели центральную площадь, где перед ратушей раз в два года собирается тот самый знаменитый живой ковер из 700 000 бегоний всегда разного узора. Ковер живет, радует жителей и гостей Брюсселя три дня. Мы видели Дворец Юстиции, Биржу, Королевский дворец, стелу, установленную после победы над немцами, и многое-многое другое.
Что показалось интересным. Белокожие люди, особенно мужчины: очень красивы! Прекрасные ровные зубы. Очаровательные улыбки. Вьющиеся темные волосы. И при этом синие глаза! Женщины милы и обаятельны. В большинстве стройны. Волосы не красят. Светловолосых много, но они не составляют большинства. Негры полные. И
Старые Порно Фильмы Ретро Анал
Порно Жестко Стонет
Порно Изнасиловал Подругу Дочери