Попробовал героин

Мы профессиональная команда, которая на рынке работает уже более 2 лет и специализируемся исключительно на лучших продуктах.

У нас лучший товар, который вы когда-либо пробовали!

Наши контакты:

Telegram:

https://t.me/happystuff

Внимание! Роскомнадзор заблокировал Telegram ! Как обойти блокировку:

http://telegra.ph/Kak-obojti-blokirovku-Telegram-04-03-2

ВНИМАНИЕ!!! В Телеграмм переходить только по ссылке, в поиске много фейков!

Сухан не понравился мне при знакомстве. На такого на улице и внимания-то не обратишь, долговязый, сухой, длинные руки, густые темные брови, глубоко посаженные карие глаза. Но он умел очаровать манерой движений: А его голос завораживал, слушая его, я теряла смысл речи. Он добивался меня недолго. Хотя я была отличница, 'запретное' манило меня, а его дерзость выгодно отличалась от сентиментальных ухаживаний других парней. Скрытность, многозначительные намеки, незнакомые мне слова придавали его образу исключительность, романтику и особый, опасный шарм в моих глазах. Когда я спрашивала его: Мы с Суханом встречались в моей комнате в общаге Горного института, когда соседки уходили на лекции, трахались, курили сигареты, пили крепкий дешевый чай, а потом шли гулять на рынок у метро 'Ленинский проспект'. Я отвлекала продавца расспросами, а Сухан воровал для меня книги, плюшевых зайцев, колбасу, курицу и мои любимые пирожные 'Эклеры' с выставленных лотков. Потом мы бежали, держась за руки, к магазину ' мелочей', греться и смеяться над глупыми и нерасторопными продавцами. Это заводило меня сильнее секса: Мы возвращались в общагу, готовили в общей кухне обед, торопливо съедали его в уютной девичьей комнате. Это была беззаботная жизнь моего первого семестра в институте. Когда возвращались Лена и Юля, Сухан уходил к себе в комнату, как он говорил, на хату. Вечером все его друганы собирались на хате. Сухан, Маныч, Серый, Витек и Турболет. Они не учились в институте, а в общаге жили по-вписке у двух студентов-земляков. Я даже не знала, как зовут этих забитых и запуганных парней в очках, которые как тени, иногда проскальзывали по комнате, и тут же уходили в магазин или в аптеку, куда их посылали купить по поддельным рецептам трамал. А друзья Сухана возвращались вечером с добычей, скидывали ее в угол и хвастались, кто чего добыл: Я приходила к ним в комнату есть трамал и разговаривать. Ночь напролет мы изливали друг другу душу в приступе откровения, отличница и пять воров, испытывая чувство единения и искренней наркоманкой любви. Из представительниц слабого пола я была одна на этих посиделках, что очень мне льстило. Вела я себя с ними на равных, дерзила и чувствовала, что мне все простят. Однажды речь зашла о мужчинах и женщинах. Я была в ударе: Они не понимали и половины из того, что я говорила, поэтому соглашались, усмехались и похабно, но не зло подшучивали надо мной. Один Серега, который раньше всегда молчал, возразил мне что-то умное. Он сидел на полу и его мучала ломка: Тебя человеком-то трудно назвать! На тебя смотреть противно! Я забыла о своих словах сразу же, как сказала их, но эта небрежность едва не стоила мне жизни У мне не было сильных чувств к Сухану, скорее, любопытство, он открывал для меня 'плохую жизнь'. Я видела в нем и его друзьях обычных людей, которые занимаются чем-то необычным. Воровство, кражи, мошенничество, гоп-стоп. Я не задумалась о жертвах. При мне они редко обсуждались детали, а я плохо представляла себе, как это происходит, и не осуждала ребят. Меня не интересовало, где они берут деньги. А вот наркотики притягивали меня, я хотела попробовать героин. Я быстро научилась определять, когда Сухан был вмазанный: Мои соседки не могли его выносить таким. Он хамил и доводил их до слез. Я старалась заступаться, но про себя смеялась над тем, как хлестко и правдиво он выставлял их дурами. И теперь, как только раздавался его особенный стук с тихим поскребыванием в дверь нашего блока, Лена и Юля брали нужные вещи и уходили к сокурсницам на восьмой этаж. А я льнула к нему и выдумывала разные уловки, что бы он дал мне попробовать героин. Он называл меня глупенькой дурочкой, целовал в нос и говорил, что ради меня сам скоро бросит колоться. Финал был отчаянный, как и должно было быть. Я была одна дома, когда раздался знакомы поскребывающий стук. Улыбаясь неожиданному сюрпризу, я открыла дверь. На пороге стоял не Сухан. Это был Серега, но какой-то другой. Его не трясло, двигался он неторопливо и медленно, как засыпающая в полете муха, черты лица расслаблены, а в выражении глаз высокомерие и непонятное превосходство. Он был на героине, поняла я, испугалась и не хотела впускать, но он сказал, что нужно поговорить о чем-то важном. Серега признавался мне в любви, рассказывал, какая я красивая, что неизгладимое впечатление произвожу. Было тягостно и непонятно, к чему он это говорит. Вдруг он предложил сменить тему и развеяться, поиграть в карты, в 'Дурочка' на интерес. Мне показалось, что это глупо. Но он как будто гипнотизировал меня, подавляя мою волю. Серега пообещал, что как только мы сыграем - он уйдет. Я поверила и согласилась. Я не понимала, как играю, кажется, даже масти различала с трудом, и конечно же проиграла. А знаешь, что значит играть 'на интерес'? Ты мне себя проиграла, лохушка. Теперь я могу с тобой сделать все что угодно. И никто не поможет! По понятиям карточный долг - святое! Да, девочка, вот таки-е-е делааа Думаешь, я действительно в тебя влюбился? Да, смазливая мордашка, можно дать пососать, но не больше. Больше еще заслужить надо! За твой долг я отрежу тебе палец. Где у вас ножи? Я сама принесла ему нож для хлеба, с зубчиками. Не могла поверить, что это все правда, и не хотела показывать, как сильно боюсь. Я положила на стол указательный палец и протянула Сереге нож. Меня трясло, на коже выступил холодный пот. Руки не слушались меня, пальцы дрожали. Он сам выпрямил мой средний палец, положил его на стол, опустил лезвие и надавил на него. Он надавил сильней и едва-едва резанул. От страха я впала в ступор, в котором не могла выдавить из себя ни звука. Нахрен мне твой палец. Ты же хотела попробовать героин. Вот я и исполню твое желание. Только не здесь, вдруг кто придет. Я послушно пошла за ним в ванную комнату. Он достал из кармана шприц с мутной, коричневатой жидкостью. Да сядь ты на край ванны, что ты трясешься! Вот так, моя девочка, сейчас тебе хорошо будет! Он ввел иглу в выступивший на моей руке бугорок вены, немного потянул за поршень, так, что в шприц ворвалось облако крови, а потом медленно надавил на шприц, закачивая героин мне в вену. В глазах взорвалась тысяча солнц, волна прошла сквозь меня и смыла все, что во мне было. Кафель медленно поплыл вверх, потолок закружился, сознание погасло - все, вот я и попробовала героин. Потом я помню отрывками. Его ширинка напротив моего лица. Он расстегивает ее и говорит: Все гаснет Я лежу, раскинув руки, на крыше, звездное небо кружится надо мной. Я лечу в безразличный космос. Пойдем, пойдем скорее, нас уже идут отсюда снимать' Тяжело разлепить веки, но я борюсь. Сижу на стуле в комнате. За столом незнакомые люди, только один - это он, мой спаситель, недавно бил меня по щекам. Я не могу сделать даже глоток, меня мутит от запаха и сразу же рвет на пол, я медленно заваливаюсь в лужу блевотины, он подхватывает меня и усаживает обратно на стул. Я хочу сказать 'спасибо', но только мычу. В следующий раз я оказываюсь в своей постели, голая, на коленях. Он трахает меня, но я даже не помню, кто он. На соседних кроватях спят или делаю вид, что спят мои соседки. Опять теряюсь, теперь уже до конца. Больше ничего не помню. Очнулась я на следующий день после обеда, в комнате кроме меня - никого. Подруги ушли в институт, ночной спутник исчез. В душе так пусто, что если крикнуть туда, услышишь эхо. Слегка подташнивает, мутно в голове, хочется снова заснуть и проснуться только тогда, когда из памяти выветрятся воспоминания о вчерашнем. Стыда вроде бы нет, есть отвращение или что-то другое, медленно осознаваемое как 'Я'. Но мне не хочется ничего осознавать. Раздался поскребывающий стук в дверь. Внутри меня будто оборвалась тонкая ниточка, на которой висела над пропастью моя душа и теперь ухнула вниз со страха. Я медленно встала и открыла. Серый суетливо проскочил в дверь, отпихнув меня, закрылся изнутри на ключ, схватил за плечи и начал трясти меня и говорить быстро. Думал, откинешься от передоза. Я таскал тебя вчера по всей общаге. Сухану уже все рассказали. Он не простит нас! Ты понимаешь, что тебе будет, дура! Они изнасилуют и искалечат тебя. Я молчу и не верю. Может быть, я люблю тебя. Я ради тебя колоться брошу. Я не понимаю, о чем он говорит, несет какую-то чушь. Произошедшее вчера меня не касается, как не касается теперь вся эта шайка-лейка. Они опротивели мне до тошноты. Плевать на Сухана, я ничего ему не должна. Серега, что он себе придумал? Я учусь в институте, первый курс, и никуда не собираюсь бежать. Я больше никогда не буду связываться с наркоманами и ворами. На тебе на память, подарок! Закрыв за ним дверь, я вернулась в постель, с головой накрылась одеялом и уснула некрепким психованным сном. Шприцы, размытые лица 'бывших друзей', их скабрезный смех, кровь, стекающая в ванну, блевотина на паркетном полу, коридоры общаги, шаркающие шаги за спиной, чуть шепелявый говорок Сухана, склоняющегося ниже, ниже надо мной, как змей: Они пришли в гости с удара ноги. Дверь в комнату вылетела с треском. Один - незнакомый мне пацан с черными усами, глазами-иголками и манерами хозяина мира. Остальные четверо лебезили перед ним и звали его паханом. Выбежал сосед из смежной двушки, Антон. Кто ты такой по жизни? Моя жена уже спит. Вы шумите, выламываете двери. Вернее, уже не спит, а испуганно озирается и беспомощно натягивает на себя одеяло. Никто не обращает внимания на нее, гости сами расположились, где хотели, и приготовились к развлечению. Я ухожу спать к Наумовой. Завтра контрольная по вышке. Ты помнишь об этом? Я молю ее взглядом: Но она уже отвернулась, взяла в руки свою подушку, накинула поверх пижамы халат и вышла из комнаты, одарив меня на прощание злым взглядом. Следом за ней засеменила Лена. Сухан берет меня за локоть и сильно сдавливает: В глазах моих темнеет, на миг мне кажется, он точно знает про все, что было в этой ванной вчера. Пахан задает Антону все тот же вопрос: Я спрашиваю кто ты такой по-жизни? Мы с Суханом вдвоем в ванной. Я не могу на него поднять глаза. Эта крыса, Серега, конченный нарик, украл у нас весь общак! Тебя с ним вчера видели, вы шарились обкумаренные по этажам Сука, - он поднял над мои лицом руку и шипит - Как я ненавижу тебя! Я хочу вырвать твои глаза! За себя и за эту крысу, своего дружка! Я молчу и смотрю в пол. Ну, посмотри на меня, куколка! Неужели ты так хотела вмазаться героином, что тебе было безразлично, с кем, какой иглой? Серый - он же конченный! Семь лет уже сидит плотно! Вы хоть разными шприцами кололись? Как уебал бы тебя, что бы в башке твоей бараньей прояснилось. Ведь я влюбился в тебя, мразь! Я в ступоре, не могу ничего сказать или сделать. Пахан решит, что с тобой делать. Денег у тебя все равно столько нет, сколько украл Серый. Скорее всего, они выебут тебя по очереди и в окно выкинут, чтоб не донесла. Мы вернулись в комнату. Антона уже не было. Есть ли надежда, что он позовет коменданта общаги? Недавно эти люди казались мне друзьями, сейчас это были мои враги. Маныч и Турболет лыбились и потирали, гляда на меня, руки. Витек отвернулся, наверное, ему было жаль меня. На столе стоял бочонок с пивом, несколько пачек фисташек, кальмары, сухая рыба. Очистки бросали прямо на пол. Сухан подвел меня к пахану. Я увидела, как Сухан дернулся и кинул в меня что-то, но промахнулся. Маленькая пятнистая корова ударилась об стену и упала на пол. Мы вместе были, когда он стащил его и сказал: Витек, сними-ка люстру, сделай вон из того шнура петлю и привяжи его к потолку. Вместо большой лампы зажгли ночной светильник. В комнате воцарился интимный свет, ситуация становилась все менее правдоподобной. Я беспрекословно забралась на стол, Сухан собственноручно одел мне петлю на шею. Пока я так стояла, я перестала различать звуки. Сухан что-то кричал, но беззвучно. Я сама отдалились, как будто вышла из тела и смотрела со стороны на хищных и самодовольных зверей, на жалкую сгорбленную фигурку в розовой пижаме, стоящую на столе с петлей на шее. У той девушки что-то спрашивали, трясли ее, били по щекам. Бездушная тряпичная кукла, стеклянные глаза. Когда я очнулась, оказалось, что я сижу в открытом настежь окне, ноги - на подоконнике. Придет, сучка, в себя! Хочешь повисеть вниз головой, детка? Почему он так поступает? Ведь я знаю, как он пахнет, как сопит во сне, как трогательно загнут направо его вставший член. Сухан выталкивает меня и истерически хохочет, он в помешательстве. Что-то происходит со мной, страх вдруг проходит, как будто бы перегорел и погас, вместо него появилась отчаянная смелость. Я отпускаю руки, откидываюсь назад. Пусть все кончится полетом! Сухан успевает поймать меня за щиколотки и втянуть обратно в комнату. Я смеюсь, лежа на полу, не могу остановиться, Сухан молчит, смотрит на меня и молчит. Остальные про нас забыли, они, кажется, только что вмазались и ловят приход, откинувшись на кроватях. Ты чуть не выпала! Хочешь, что бы нас под суд! Пошла нахрен, курица тупорылая! Они ушли под утро, когда солнце уже показалось над соседней стройкой. Через час или полтора пришли Лена и Юля, взлохмаченные со сна. Обе обнаружили, что у них пропали деньги: Они начали кричать на меня. Но я виновато улыбнулась им, а потом начала плакать. Юля обняла меня, погладила по голове и сказала: Я взахлеб рассказала о произошедшем. Юля не выдержала и расплакалась тоже. А за ней и Лена. Так мы и плакали, пока не зазвонил мой будильник. Нужно собираться, опоздаем в институт. Сдадим контрольную по вышке, приедем, дверь починим. Все уже хорошо, хватит плакать. Я пошла умываться p. Около двух недель, пока ждала результатов анализов, я прожила в страхе, что заразилась СПИДом. А Сухана, Маныча и остальных я долго ненавидела и боялась, пока они не исчезли из общаги и моей жизни. Однажды я увидела в программе 'Петровка 38', как их арестовывают за мошенничество, которое называется 'лохотрон'.

Купить закладки трамадол в Обнинске