«Помощь родителей всегда была планом Б»: как я переехала в Нидерланды 8 лет назад. Часть 1

В январе 2014 года я переехала в Нидерланды.

Изначально я приехала, чтобы учиться в магистратуре местного университета, но в итоге задержалась в стране на 8 лет. За это время я успела пожить в трех городах: провела 2 года в Роттердаме, 5 лет в Харлеме и год в Амстердаме.

В этой серии статей я расскажу о своем опыте жизни за границей. В первом выпуске — об обстоятельствах переезда, самостоятельном поступлении в зарубежный вуз и попытках найти работу в другой стране.

Почему я решила переехать в Нидерланды

Я окончила один из гуманитарных факультетов МГУ, после выпуска поступила в аспирантуру. Я всегда видела себя в роли преподавателя вуза и никогда не задумывалась о других профессиях. Но после выпуска мне нужно было самостоятельно себя обеспечивать, а жить на пособие аспиранта в 22 года невозможно. Поэтому еще до итоговых экзаменов я устроилась на работу в рекламное агентство. К сентябрю, когда начались занятия в аспирантуре, я уже полностью погрузилась в офисные проекты, стала получать удовольствие от работы и небольшие финансовые бонусы.

Динамичная и молодежная атмосфера рекламного агентства не могла сравниться с медлительностью моей кафедры. Я начала все больше втягиваться в корпоративный мир и отдаляться от университета. К концу года я сдала кандидатские минимумы, но уже поняла, что моя мотивация стать кандидатом наук приблизительно равна нулю. Но еще со времен второго курса я мечтала поучиться в другой стране, поработать там и вернуться в Москву в статусе международного специалиста. Пока все мои одногруппники грезили о жизни в Лондоне или Нью-Йорке, я считала, что буду последним человеком, который эмигрирует из Москвы.

Когда я полностью призналась себе в том, что больше не вернусь в аспирантуру, я начала фокусироваться на идее зарубежного образования. Это была середина 2012 года, к тому времени у меня уже были небольшие сбережения, но именно тогда я начала откладывать деньги целенаправленно.

Я приняла для себя правило тратить 20 000 Р в месяц.

Это означало, что я могу тратить максимум 20 000 Р в месяц, а все остальное буду сразу откладывать на отдельную карту. Я завела себе карту «Райффайзенбанка», куда каждый месяц перечисляла деньги. Она всегда лежала дома, чтобы у меня не было соблазна ею пользоваться. Сначала отчисления были совсем маленькими, потом чуть больше — в районе 20 000 Р в месяц плюс периодические бонусы. Позже я стала откладывать сразу по 60 000 Р в месяц — в тот момент это было около 1400 €.

За эти полтора года я сделала всего два исключения в виде поездок на Новый год в Европу и на майские праздники в Гоа. Тогда же мой близкий друг переехал в Мельбурн, и я конкретизировала свое абстрактное желание: решила, что тоже отправлюсь в Австралию. Весь этот год мне больше нравилась сама идея сбережения финансов. Я копила деньги, как я тогда считала, на учебу в Австралии, но надо признаться: идея меня пугала, и за год я не сделала ничего для учебы. На самом деле я уже думала, что если никуда не поеду, то ничего страшного: оставлю эти деньги для покупки жилья или машины.

В начале 2013 года я стала получать интересные предложения по работе: например, меня звали на позиции с зарплатой от 120 000 Р в месяц. В этот момент я поняла: либо я остаюсь в Москве, строю карьеру, беру ипотеку, покупаю машину и так далее, либо все же рискую и уезжаю. Тогда я сделала первый шаг — нашла агентство, которое помогает поступить в магистратуру в Австралии. После встречи с менеджером мы договорились о том, что она пришлет мне контракт, я внесу оплату и мы начнем собирать необходимые для переезда документы. Но тут вышла интересная ситуация: через пару дней после нашей встречи она сообщила, что не хочет подписывать со мной контракт, пока я не сдам IELTS или TOEFL. Так как я не предпринимала никаких реальных шагов для переезда, то сразу сдулась.

Еще несколько месяцев я по-прежнему откладывала деньги и ничего не делала для переезда. Пока не попала в больницу с подозрением на опухоль мозга или, как мне сказали в скорой помощи, инсульт. Тут я должна отступить от истории и пояснить, как такое могло случиться со здоровой девушкой 24 лет. На протяжении двух лет я находилась в травмирующих, абьюзивных отношениях. Не буду врать, что я не понимала, что происходит, с кем я общаюсь и как, но меня подвела моя самоуверенность. Я достаточно долго верила в то, что контролирую ситуацию и могу выйти из нее в любой момент, но все оказалось не так просто, затянулось на более долгий срок, чем я ожидала, и в результате нанесло сильный вред моему здоровью.

Кроме того, к 2013 году мой энтузиазм по отношению к рекламным агентствам тоже иссяк. Я работала по семь дней в неделю, официально закрывала две позиции и постоянно находилась в жутком стрессе из-за клиентов и проектов. К тому же в последние месяцы у меня появился тимлид, который не стесняясь меня недолюбливал. Я постоянно ждала, что меня уволят — если не сегодня, то завтра, — притом что я по-прежнему пахала как лошадь.

Сразу отвечу на вопрос комментаторов: «Почему не ушла, тем более если предлагали хорошие позиции?» В компании была сложная динамика отношений, и мы работали с очень сложным клиентом — отчасти я понимала, что негатив сотрудников направлен не на меня, а на клиента, так как именно я внутри команды представляла его интересы. К тому же за короткий период я уже поменяла два агентства и не хотела портить резюме. И, несмотря на сложную психологическую атмосферу, я очень любила свои повседневные обязанности.

Одним словом, полтора года я находилась в состоянии перманентной тревожности. Мало ела, практически не спала, никакого спорта, зато много стресса, работы и болезненный роман.

Я неделю пролежала в больнице с основным диагнозом «опухоль мозга». В том состоянии, в котором меня туда доставили, в случае, если бы диагноз подтвердился, я должна была умереть достаточно быстро. В связи с этим врачи не назначили мне никакого лечения, так как не видели в этом смысла. Дней через 10, когда стало понятно, что я не умираю, моему отцу предложили сделать мне МРТ для уточнения диагноза. Папа отвез меня в частную клинику, где сообщили, что у меня рассеянный склероз, и назначили лечение.

В больнице мне провели пять сеансов гормональной терапии для людей с РС. После каждого сеанса невролог с удивлением замечала, что мне не становится лучше, а ведь лошадиная доза гормонов должна была очень быстро скорректировать мое состояние. Тем не менее после окончания пятидневного курса меня больше не могли держать в больнице. Я вышла, меня закрепили за районной поликлиникой для людей с РС и поставили на учет для получения инъекций.

Дальше все происходило очень быстро. С рассеянным склерозом период активной жизни в среднем длится до 40 лет, после этого — инвалидность и прочее. После выписки из больницы мне стало понятно, что жить в Москве в таком состоянии невозможно, и я начала искать альтернативы по следующим критериям:

1. Относительно близко к Москве, чтобы я могла быстро и недорого навещать родственников.
2. Благоприятная инфраструктура для людей с инвалидностью.
3. Бесплатное или относительно дешевое образование.
4. Возможность легального поиска работы после получения диплома.
5. Климат, подходящий людям с РС.

Об Австралии сразу пришлось забыть. Мне была интересна Англия, но жить и учиться там дорого, а после получения диплома нет возможности легального поиска работы. Страны Южной Европы отпадали по климатическим соображениям. Я сузила свой круг до четырех мест: Швеции, Финляндии, Германии и Нидерландов.

Германия отпала, так как для переезда требовалось знание немецкого языка. Швеция казалась слишком далекой, темной, холодной, там мало людей — страна никак меня не привлекала. А в Финляндии были не очень понятные мне требования для оформления бесплатного образования.

В итоге Нидерланды оказались золотой серединой:

• доступные цены на обучение в магистратуре;
• возможность получения годовой визы для поиска работы после окончания учебы;
• близость к Москве и другим европейским странам;
• умеренный климат;
• развитая инфраструктура;
• английский как язык общения и работы.

Я искала и изучала все возможные варианты в течение недели. Я хотела оформить все как можно быстрее и, хотя в Нидерландах мне нужно было платить за учебу, предпочла переехать раньше и заплатить, чем искать варианты со стипендиями или бесплатными программами. До болезни я все же постоянно собирала информацию о жизни и учебе в разных странах, юридических аспектах, поиске работы и прочем. То есть к моменту выбора места переезда у меня уже была не только финансовая подушка, но и достаточный объем знаний, чтобы быстро сориентироваться и остановиться на одной стране.

Поступление и подготовка к переезду

Как только я выбрала страну, начала поиск нужного мне курса. Я искала именно подходящий курс, а не университет. Мои критерии:

1. Курс должен начаться в феврале.
2. Не нужен сертификат GMAT: на сдачу этого экзамена не было ни денег, ни времени.
3. Курс длится не больше года — каждый год оплачивается дополнительно и удваивает оплату.
4. Курс должен быть классом ниже, чем моя специальность по диплому: так я повышала шансы на поступление.

Я остановилась на двух программах в университете Тилбурга и одной в университете Амстердама. Оформление документов было настолько примитивным, что я даже не задумывалась о помощи. На сайте каждого курса есть ссылка для подачи документов — это как заполнение формы на получение визы. Проходишь по всем пунктам, заполняешь анкету, загружаешь документы и отправляешь. Также я не платила за перевод и оформление документов: мой диплом уже был на английском языке, все остальные документы я писала сама сразу на английском, включая рекомендации. До поступления я потратилась только на сдачу IELTS.

Поступить в нидерландские вузы очень просто, главное — понимать, что тебя отбирают не по твоим знаниям, а по документам, и затачивать их под требования вне зависимости от того, насколько они соответствуют действительности. Золотое правило только одно: выбранный курс должен соответствовать специальности предыдущего диплома. Во всем остальном можно фантазировать.

Через две недели после подачи документов мне пришел отказ по одной программе из университета Тилбурга. Мне сказали, что с удовольствием принимают выпускников МГУ, но мое первое образование не является профильным для того курса, куда они зачисляют. Для меня это не стало неожиданностью, так как это был курс по маркетингу, а в моем дипломе в качестве специальности указана одна из фундаментальных научных дисциплин. Я знала, что у меня маленькие шансы, но надеялась на то, что, раз у меня есть 3 года опыта работы в маркетинге, то, может, пронесет. На самом деле нет: университет ориентируется на диплом, опыт работы практически не влияет на решение комиссии.

Этот эпизод убедил меня в том, что у меня высокие шансы на поступление, потому что две другие программы были практически идентичными: обе в сфере коммуникаций и соответствовали моему диплому. В итоге я поступила в два вуза: Амстердамский университет, UvA, и университет Тилбурга, Tilburg University, на курс Business Communication and Digital Media.

Я выбрала Тилбург по двум соображениям. UvA разочаровал меня неграмотной организацией сбора документов: ссылки на сайте не работали, после официального дедлайна меня просили дослать еще какие-то бумажки и прочее. В Тилбург я поступила, просто кликнув на ссылку, загрузив все документы и нажав кнопку save. Без лишних интеракций мне пришло письмо с информацией о поступлении — это первая причина. Вторая причина банальна: жить в Амстердаме намного дороже. Так как я самостоятельно платила за свой переезд, то решила выбрать более бюджетный город.

После зачисления я еще пару месяцев работала, так как решила, что все траты на переезд буду оплачивать текущей зарплатой. На тот момент у меня было 17 000 € накоплений. Я получила еще две зарплаты в размере около 160 000 Р и оплатила ими визу, билеты и первый месяц жизни в Нидерландах, в течение которого я искала жилье.

Я оплачивала учебу ежемесячно, чтобы контролировать свои расходы. С помощью родительских денег я показала, что у меня на счете есть необходимая сумма для получения визы, но в действительности планировала найти способы заработка в течение первых 6 месяцев жизни в Нидерландах. Помощь родителей у меня всегда была в качестве плана Б.

В конце 2013 года я прилетела в Нидерланды. Учеба началась в конце января.

Учеба в магистратуре университета Тилбурга

На моем курсе не было обязательных предметов. Учеба была разделена на четверти, каждая из них длилась приблизительно 6 недель. Для получения диплома мне нужно было сдать восемь предметов за год, как я поначалу думала. Позже выяснилось, что учиться в нидерландских вузах можно практически бесконечно: завершить обучение можно в любом месяце, как только вы сдадите нужное количество предметов и дипломную работу. То есть я могла записаться на один курс в год и получить свой диплом через 8 лет. Конечно, каждый год учебы нужно полностью оплачивать.

Также запись на курс не означает его обязательную сдачу. Можно прослушать материал и не прийти на экзамен или завалить его и не пересдавать. В этом случае придется пройти другой курс, чтобы набрать восемь необходимых дисциплин. Уточню, что речь идет о магистратуре, на бакалавриате может быть по-другому.

В первой четверти я взяла четыре курса — два по своему предмету и два для фана. По сравнению с Россией, где за один семестр мы проходили десять предметов с лекциями и семинарами, четыре предмета казались настоящей шуткой. Правда, я еще не успела запомнить расположение корпусов, как пришла пора экзаменов. Время пролетело непривычно быстро, по каждому предмету у нас была одна лекция в неделю. То есть студенты слушают всего 5—6 лекций, которые к тому же могут выпадать из-за праздников или болезни преподавателя, — и идут сдавать предмет.

По объему и глубине знаний мне казалось, что я училась не в университете, а на платных вечерних курсах повышения квалификации. Очень поверхностное прохождение достаточно узких тем. Все преподаватели читали лекции с презентаций, часто ссылались на лекции на «Ютубе», для получения дополнительной информации просили читать написанные ими же статьи. Мне было сложно понять, почему я плачу 1000 € в месяц и на занятиях смотрю бесплатные ролики на «Ютубе», рассуждаю на темы, которые обсуждает весь «Фейсбук», или учу то, чему в офисе обучают за 10 минут.

Например, у нас был курс по «Гугл-аналитике», его посещало более 100 студентов. Во время занятия преподавательница стояла с компьютером, шерила свой экран и говорила: «Нажмете сюда — увидите количество кликов, нажмете туда — увидите количество просмотров». Никаких индивидуальных компьютеров или задач. Сидишь и 6 недель подряд смотришь, как она кликает на своем экране мышкой и рассказывает банальные вещи.

Еще был курс по фактчекингу в диджитал-пространстве. Казалосьcбы, интересная тема, но об этом тогда не говорил только ленивый, а за шесть лекций дать больше информации, чем есть в интернете, невозможно. Да еще и препод был скучным занудой с нулевыми способностями к чтению лекций.

Так что в первые полгода меня очень удивлял уровень преподавания.

Но что меня поразило еще больше, так это подход к экзаменам и оценкам. Экзамены оценивали по десятибалльной шкале, и всем сразу сказали, что 9 и 10 никто не получает, то есть максимально высокий балл — 8,5. Экзамены не стандартизированы, каждый преподаватель сам решает, каким будет его финальное испытание. Кто-то просит сделать индивидуальную работу вроде эссе, кто-то назначает письменный экзамен, а у кого-то может быть целый список требований — от групповой работы до составления презентации. Кто что нафантазировал, то и сдают.

Большинство студентов записывались на те экзамены, которые проще сдать. Никакой особой осознанности у европейских студентов по сравнению с московскими я не заметила. Но самое любопытное, что я подчеркнула, — это полное отсутствие интереса со стороны студентов и преподавателей к фидбэку на финальную работу. По их пониманию, на фидбэк-сессию должны приходить те, кто не сдал. Но, например, был случай, когда мне поставили 7,5 из 10 баллов и я ждала у двери свою преподавательницу, чтобы узнать, что не так с моей работой. А она с изумлением посмотрела на меня, не понимая, зачем я вообще к ней явилась.

Один преподаватель в качестве экзамена просил раз в неделю писать заметку в блог и оставлять 5 комментариев к блогам других студентов. За это он ставил две оценки. За мои комментарии он поставил мне самый низкий балл — 6. На просьбу дать фидбэк он грубо ответил, что у него на курсе 50 студентов, каждый пишет 5 текстов в неделю — это 250 комментариев, — и он физически не может давать фидбэк. То есть он может просить писать бессмысленные комментарии, оценивать эту работу тоже может, а вот объяснить, по каким критериям он считает ее успешной и как сделать ее лучше, — уже нет.

Часто преподаватели разрешали нидерландцам писать финальную работу на родном языке, а иностранным студентам снижали оценку за плохой английский. Хотя все мы учимся по международной программе и после выпуска получаем диплом, который подтверждает, что мы способны работать на английском языке. При этом большинство местных вообще не используют его во время учебы. Иногда доходило до смешного: студенты-нидерландцы просили иностранцев не записываться с ними в одни и те же проекты, чтобы они могли сдавать работы на своем языке. Наличие одного иностранца в проекте означало, что весь курс придется сдавать на английском, а это дольше, сложнее и потенциально ведет к более низком баллу.

Но это не общая практика. Я общалась с выпускниками международных программ других нидерландских вузов, и у них не было послаблений для местных жителей. Видимо, в моей ситуации это была воля преподавателя и частные случаи. Мне было достаточно сложно принять такой подход, и в первые месяцы учебы я находилась в подавленном состоянии.

Но бывали и приятные моменты. Во второй четверти я случайно записалась на курс бельгийского профессора, который оказался преподавателем советского типа. Он мог встать перед аудиторией и логично рассказать тему предмета без презентаций и видосиков. Преподаватель был главой кафедры по миграционным вопросам, занимался темой глобализации и миграции. До конца учебы я записывалась на курсы только на его кафедре и там же писала диплом. С того момента я отбросила псевдо-бизнес-предметы и начала наслаждаться учебой, потому что наконец-то действительно узнавала что-то относительно научное.