Помоги мне, а я помогу тебе

Когда стрелка часов доходит до заветной цифры, означающей окончание рабочего дня, усталость тяжёлым плащом опускается на плечи ещё совсем молодого человека. В потоке работы он совсем не замечал, как истощал свой организм, но стоило сосредоточенности на документах отойти на второй план, как о себе заявили ноющие мышцы. Словно само тело молило об отдыхе. Казалось, что даже просто упасть в кровать не поможет - уже происходило такое. Тогда голова болела от мыслей, но они всё не уходили, мешая заснуть. В такие дни Анго особенно жалел о том, что не имел отношений. Не то, чтобы он хотел нагружать себя заботой о ком-то, лишними волнениями или переживаниями, но перспектива возвращаться в дом, в котором тебя кто-то ждёт, кто-то готовый не только требовать, но и отдавать в ответ ощущалась такой манящей. И даже если Сакагучи знал такого человека, то между ними вряд ли могло быть что-то большее, чем секс. Они люди не просто из разных организаций, но и разных миров. И сколько бы они не отличались друг от друга, словно сама вселенная решила поиздеваться над ними, создав обоих альфами. Это заставляло винить себя в том, на что и повлиять-то нельзя, поэтому Анго предпочитал не думать об этом, чтобы не утонуть в вопросах, касающихся реакции общества, да своих собственных чувств.

Он выходит из офиса, попадая на шумную улицу. Она наполнена толпами спешащих домой людей и машинами, огнями фонарей и вывесок, магазинами, уже закрывающими свои двери и прочими вещами, настолько привычными, что обращать на них внимание нет никакого желания. Сакагучи ускоряет шаг, желая поскорее снять с себя усталость рабочего дня, зная, что его напряжение всё равно не уйдёт так просто.

Наконец, он подходит к своему дому. Вздох облегчения вырывается из его груди. Он добирается до своей квартиры на автомате, приходя в сознание лишь перед самим входом. Что-то не так. Дверь была слегка приоткрытой, но Анго точно знал, что всегда её закрывает. Замок вскрыли? В груди что-то затрепетало. Но это "что-то" не было тревогой. Его гость оставил не только вход в квартиру открытым, но и шлейф своего аромата. Словно специально, предупреждая о своём присутствии. Сакагучи нерешительно заходит внутрь, сразу включая свет в коридоре. Во всей квартире было темно, кроме одной комнаты - гостиной, она не пуста. Лёгкий, почти незаметный запах заполнил её, и было вполне очевидно, кому он принадлежал.

–С каких пор ты начал вламываться в чужие квартиры? – Анго снимает с себя верхнюю одежду и обувь, тихим шагом направляясь в ту самую комнату.

Гость, видимо, не считал нужным отвечать на вопросы, пока собеседника не будет видно. Его фигура вальяжно расположилась на диване, а перед ним на столе - бутылка из плотного темно-зелёного стекла. В глаза она бросилась сразу, как непривычный для квартиры элемент.

–С недавних. – внезапный ответ Накахары заставляет вернуть внимание на него. – Не хочешь выпить со мной?

Беззаботность в голосе казалась оскорбительной, заставляла хмурить тонкие брови и вставать в позу, даже если предложение хотелось просто принять.

–Не сердись. –слово заметив чужие изменения, Чуя спешит сгладить углы, ему не нужен отказ в этот вечер. –У меня просто есть предложение.

–Какое?

–Сначала выпей со мной. Бутылка не вскрыта. – такое уточнение никто не требовал, Анго ещё не успел подумать о том, что в вино могли что-то подмешать, да и вряд ли бы подумал вообще, но всё равно стало спокойнее.

Взгляд из-под очков ещё какое-то время неуверенно бегал, выражая нерешимость и остатки строгости, но вскоре смягчился. Сакагучи вздохнул, уходя за бокалами. Он решил принять чужие правила, сам не зная почему. Это не казалось неправильным, внутреннего сопротивления не было, а вопросы о том, что они из разных организаций уже давным-давно не поднимались в их диалогах, когда они оставались наедине. Оба знают, что никто из них не против таких встреч, было бы глупо строить из себя недотрогу после всех тех разов, когда один таял в руках другого.

Небо постепенно темнеет, бутылка пустеет, а лёгкий диалог приводит к нежному румянцу на щеках. Накахара, казалось, находился слишком близко, настолько, что можно было почувствовать жар его тела. Возможно, в самой комнате становилось душно, а может всему виной две расстегнутые пуговицы на рубашке Чуи, заставляющие взгляд опуститься ниже уровня глаз.

–Ты говорил, что у тебя есть предложение. – голос становится тише к концу фразы, кажется, что воздух стал тяжелее, а может, это феромоны альфы давили со всех сторон, присваивая каждый кусочек пространства вокруг. И нельзя сказать, что Анго был против.

Накахара сегодня был удивительно нетороплив. Вечер пятницы оставил отпечаток и на нём, проявляясь в каждом неспешном действии. Но в то же время, каждое это самое действие скрывало в себе напряжение и усталость, знакомую обоим.

Чуя ставит бокал на стол, рядом со вторым, создавая опасность их перепутать, но это мало волновало. Стоило Сакагучи напомнить, что было изначальным условием, как воздух словно наэлектризовался, порождая в груди лёгкий трепет предвкушения.

–Ты ведь уже догадался, не так ли? Помоги мне, а я помогу тебе. – Ему не нужно уточнять, чтобы Анго всё понял.

Не сговариваясь, но от этого не менее синхронно они тянутся навстречу друг другу, сливаясь в поцелуе. Это лёгкое касание губ - всего лишь одобрение. Так проще. Не говоря прямо, а намёками и действиями. Сказать - не их вариант. Оба с трудом перешагивают гордость, а когда дело касается личного, интимного, то и вовсе закрывают и прячут в себе.

Положив руку на талию Сакагучи, Накахара уводит его в спальню, усаживается на кровать и тянет Анго к себе на колени. Тот лишь слегка отворачивается, пряча свое смущение от собственной покорности. Чуя же тихо усмехается, прислоняясь губами к открывшейся шее. Бережно расстегивая офисную одежду он кусал и ласкал нежную кожу, замечая каждый несдержанный вздох. Комната наполнилась феромонами. И если кто-то свыше задумывал, что они не смогут привлечь человека того же пола, то пусть он подавится. Пусть голову не сносило, но возбуждало сильно. Накахара утыкается носом в ароматную железу и вдыхает полной грудью. У него вырывается гортанный стон, от которого у Анго бегут мурашки по коже.

Когда верхняя часть одежды обоих небрежно улетает в сторону, Чуя скидывает Анго на кровать. Очки глупо съезжают с носа, провоцируя и вовсе их снять и отложить на тумбу. Одной сломанной пары хватило, чтобы перестать капризно требовать оставить их. Накахара в тот раз слишком гордо напомнил, что предупреждал о том, что они треснут, нарвавшись на добровольно-принудительный минет, в качестве своих извинений.

Сакагучи нагло тянет за волосы к себе ближе, целуя требовательно и спешно. Он всегда был нетерпелив в прелюдию, требуя всё и сразу. Чуя находил это забавным поводом для подколов, хотя сам вёлся на провокации из раза в раз. И даже сейчас, когда его нижнюю губу кусают, оттягивая, он грозно рычит, отвечая тем же, прежде чем отстраниться. Он с жадностью припадает губами к железе с феромонами, вылизывая её и играючи кусая. Анго под ним вьётся, хватается руками за плечи и жалобно скулит. Ощущений слишком много. Жар подступает с новой силой и Сакагучи поджимает ноги. Грубые руки тут же разводят их в разные стороны, оглаживают бёдра и стягивают штаны. Нет смысла тянуть, когда собственный член больно трётся о бельё.

Секунды разлуки, в которые Накахара отходит, чтобы взять смазку с презервативами и стянуть с самого себя остатки одежды, ощущаются леденящим холодом, от которого ноги вновь сводятся в коленях. Чуя пахнет раздражением и приказом, и даже альфа-сущность Анго не способна ему противостоять в такие моменты. Он послушно и стыдливо открывается, прекрасно зная, куда направлен чужой взгляд.

–Скажи, не больно такой тощей задницей целыми днями в офисе сидеть? – Щёлкает тюбик смазки и Накахара ведёт влажными пальцами по ложбинке между ягодиц, сбивая возмущения. – А мне ведь такую трахать.

–Не нравится - можешь предоставить свою. – Сакагучи подаёт возмущённый, хриплый голос. – Твоя словно создана для узл-ах!

Чуя коротко смеётся, словно издеваясь. Его палец входит плавно и глубоко, будто случайно задевая простату. Растягивать Анго было сложнее, чем какого-нибудь омегу. Мало того, что стенки поддавались неохотно, не было естественной смазки, так ещё и он сам сжимался слово специально. С каждым новым пальцем Накахаре приходилось добавлять всё больше и больше смазки. Сакагучи морщился, чувствуя как по ягодицам она стекает на постель, но ничего не говорил, лишь расставляя ноги сильнее. Вряд ли он когда-нибудь признается, но ему мало. Ощущение члена в себе, толстого, заполняющего полностью сносило крышу.

Анго тянется рукой вниз, тут же получая по ней лёгкий удар и болезненно шипя. Подступающее недовольство сбивают, проезжаясь подушечками пальцев по небольшой железе.

–Открывай, если руки нечем занять. – Чуя кидает пачку презервативов и Сакагучи, к своему удивлению, вместо отказа начинает дрожащими руками вскрывать её.

Секс с Накахарой - это то, что он неосознанно искал всегда. В моменты близости контроль, вечно давящий на плечи, незаметно утекал сквозь пальцы. Мысли из головы пропадали, оставляя её блаженно пустой. Чуя брал, что хотел, и когда он хотел Анго - тот был в восторге. Он знал, что если будет слушаться, то получит полное удовлетворение.

Кое-как выудив резинку из пакетика, Сакагучи протягивает её, ожидая, что её примут. Но этого не происходило. И стоило только оторвать голову от подушки, вопросительно посмотреть в чужие глаза, как прозвучал вопрос: "Ты не знаешь, что с этим делать?" и щёки залило краской. Анго тянется вперёд и раскатывает презерватив по чужому члену, после несколько раз грубо проведя рукой по нему, усмехаясь на прерывистый вздох. Но его усмешку быстро сбивают и заставляют ахнуть, полностью вынув пальцы

–Развернись. – Накахара не говорит, практически рычит команду, и Сакагучи не знает почему, но слушается.

Руки притворно-нежно гладят бёдра, талию и спину, вызывая множество мурашек. Чувствительная кожа горит под прикосновениями. Чуя сжимает бёдра так, что от пальцев остаются красные пятна и тянет вверх, вынуждая опереться на колени и оттопырить зад. Оба знают, с каким наслаждением он рассматривает открывшийся вид. Нагло мажет языком по ягодице, кусая до одури больно и вырывая своё имя с чужих уст. Такой след любви тешет эго, хотя оба знают, что его не увидит никто.

Накахара дразнит. Медлит и дразнит, потираясь членом о ложбинку, целуя и кусая спину. Анго хнычет в подушку, понимая, что за просто так его трахать не собираются. Его собственный член ноет без ласк, но ему не дают коснуться его.

–Ну же... – его голос звучит жалко.

–Не можешь терпеть без хуя в заднице? – издевательский тон Чуи раздражает, растаптывает остатки гордости и хочется ему ответить тем же, но это невозможно в таком положении.

Или возможно? Самообладание у Накахары ни к чёрту, и Сакагучи знает, как получить своё. Ноги слегка разъезжаются и Анго больше прогибается в пояснице, мелко виляя бёдрами из стороны в сторону. К дьяволу гордость, он знает, где чужой взгляд. Он чувствует, как феромоны в воздухе источают невероятное желание и это безумие, но он хочет нарваться. Он трётся задницей о чужой стояк, слушая утробное рычание, которое неудачно пытались скрыть и ухмыляется в подушку, подбирая её под себя. Он хочет член, и он его получит. Сакагучи оборачивается через плечо и видит, что дразнить Чую - плохая идея. Глаза дурные, тёмные и без единой приличной мысли. На шее взбухла венка от напряжения, а грудная клетка вздымается от тяжёлого дыхания.

–Ты же хочешь? Тогда возьми. – у самого Анго глаза сверкают безумием, но в этот раз удача на его стороне.

Накахара вгонят член по самое основание, и если это значит проигрыш - он готов его принять. Он надавливает рукой на спину Сакагучи, вжимая его в постель. В альфе чертовски узко, почти болезненно, но Чуя любит это. Он начинает двигаться, постепенно набирая скорость и с наслаждением слушает, как под ним скулят. Анго пыхтит, утыкаясь в подушку, мнет руками и кусает, сдерживая стоны, пока его не хватают за волосы, оттягивая на себя. Шлепки кожи о кожу звучат ритмично и всё чаще и чаще. Под напором ноги сами собой разъезжаются и Сакагучи готов упасть на простынь, но сделать это не дают, хватая за талию и удерживая на весу. И когда головка проезжается по простате, громкий стон разливается по всей комнате. Накахара готов поклясться, что Анго в этот момент совершенно перестал держать своё тело, вынуждая перетащить подушку под живот и отпустить его лежать так. Впрочем, так даже легче. Чуя опирается о кровать, теперь каждый раз проезжаясь по простате. Сакагучи метался под ним, срывая голос. Его член тёрся о подушку, набухший узел стимулировался мягкой тканью и волны наслаждения накрывали всё больше, застилая глаза пеленой. В голове не осталось ни одной мысли и единственное, на что он был способен, так это изредка стонать чужое имя, пока одна большая судорога не накрывает всё тело. Анго вскрикивает, обильно кончая на подушку и то, как сильно он стискивает в себе Накахару, заставляет не выдержать и его. Он не вгоняет узел, но изливается внутри, в любезно натянутую резинку. Ему требуется несколько секунд, чтобы отдышаться и выйти из расслабленного тела, снять презерватив и, завязав, откинуть на пол. Туда же летит и грязная подушка, но уже с подачи Сакагучи. Его не волнуют липкие бёдра и грязная кровать. Единственное, что сейчас представляет интерес - Чуя, упавший рядом. Он сгребает Анго в объятия и накрывает обоих одеялом.

–Я могу остаться до утра? – он утыкает Сакагучи в свою шею, не оставляя шансов на отказ. – Помогу завтра сходить в душ, что скажешь?

Но Анго не скажет ничего до утра. Разморённый феромонами он уже тихо сопит в шею, оставляя Накахару наедине со своими мыслями. И тот, испытывая слабость перед мечтами на спокойную жизнь, вскоре также засыпает. Может, у них ещё есть шанс?