Политик Алексей Навальный, 9 лет лишения свободы за мошенничество и неуважение к суду
«7х7 — Горизонтальная Россия»«Подсудимый Навальный, вам предоставляется последнее слово». Если бы мне платили каждый раз, когда я слышу эту фразу, даже с учетом упавшего курса, я был бы уже давно богатым человеком.
Мне уже, конечно, даже немножко смешно, что так много последних слов. И уже, наверное, люди закатывают глаза и говорят: ну если слово последнее, почему же он все говорит и говорит, и говорит, и говорит?
Я, честно говоря, даже в этот раз подумал, когда было начало процесса, что даже откажусь от последнего слова. Сколько можно говорить последнее слово?
Но все-таки я решил сказать, потому что такая удивительная вещь, в таком формате, называется «последнее слово». Когда работают последний день, они знаете, что пишут — не распродажа, а ликвидация магазина. И все тогда идут, что-то покупают.
Так вот, последнее слово — это возможность сказать при таких же обстоятельствах, но вроде бы что-то, что будет услышано немножко больше. Поэтому скажу свое последнее слово.
И начать я хочу с того, что, ну как бы ответить, что ли. По сути, эти процессы — это такой диалог меня, моих товарищей и власти.
Мы говорим: «Мы вот делаем вот это».
Они говорят: «Ну хорошо, вот тебе за это 5 лет».
«А мы вот делаем вот это».
«Ну хорошо, вот тогда тебе еще <…>».
«А мы продолжаем».
«А вот вы теперь экстремистские».
Я хочу, пользуясь возможностью последнего слова, даже объявление официальное сделать для тех, кто считает, что Фонд борьбы с коррупцией* остановится, прекратится, замедлится, придет в упадок или что-то с ним случится от того, что я уже долгое время изолирован. Может быть, кто-то надеется, что ужасы там настигнут какие-то после приговора […].
Что касается этого процесса. У него, конечно, была очень большая особенность, он очень сильно отличался от всех. Ну конечно, совсем не какими-то процессуальными вещами, не тем, что он происходит в тюрьме, и этими абсурдными требованиями гигантского срока. Потому что, при всем уважении, ваша честь, вам не удалось побить рекорд того, когда меня судили в Химкинском суде. И я сидел, надо мной — портрет Ежова и Ягоды. Это было очень сильно.
Но тем не менее особенность была, и ее ни с чем не спутаешь. Особенность в том, что никого не интересовало это дело.
Не то что как бы не интересовало публику, потому что, конечно, на фоне (трансляция прервалась).
Юрий Алексеевич Гагарин, вы же хотели всегда быть первым? Вы первый в космосе. А потом еще спустя 10 лет после этого мы были первые в космосе. А сейчас мы ни первые, ни вторые, ни третьи уже после этого. Куда все это пропало? Почему все это так мгновенно превратилось (трансляция прервалась).
Но тем не менее возникает вопрос, что делать более конкретное, чем просто стоять с плакатами «Нет [Роскомнадзор]». Хотя это очень хорошо и правильно.
И лично мне ответ на этот вопрос дает один великий наш соотечественник, которого я довольно часто видел. Я ему часто смотрел в глаза во время этого процесса при довольно, скажем так, интимных обстоятельствах.
Вы же знаете, что для того, чтобы сюда попасть, в этот зал, нужно пройти так называемую «точку обыска». Ты там раздеваешься, все с себя снимаешь. Все проверяют. И я ее прохожу минимум четыре раза в день, когда у меня часто назначаются перерывы — восемь раз в день. И поскольку все помещения заняты <…>, а там школа находится для зэков, это кабинет русского языка. И вот в кабинете русского языка это происходит каждый день, несколько раз в день.
<…> у него в руках мои трусы, и он вот проверяет металлодетектором. И я вот стою голый и смотрю на стену, а со стены на меня смотрит Лев Толстой — великий русский человек, который много говорил относительно войн, много сказал правильных вещей. Одну из них он записал в своем дневнике. Я это навсегда запомнил, потому что он сделал эту запись 4 июля.
Трансляция вновь оборвалась. Последние его слова опубликовали в Instagram-аккаунте Алексея Навального. Он завершил речь фразой Льва Толстого:
«Война — произведение деспотизма. Те, которые хотят бороться с войной, должны бороться только с деспотизмом».