Похотливая особа дала двум друганам одновременно
🛑 ПОДРОБНЕЕ ЖМИТЕ ЗДЕСЬ 👈🏻👈🏻👈🏻
Похотливая особа дала двум друганам одновременно
Зайдя в гости к знакомым парням девушка согласилась с ними выпить, и не рассчитав сил быстро опьянела. Пацаны пользуясь момент раздели красотку, и отлюбили подругу во все дырочки.
Похотливая особа дала двум друганам одновременно
Наташа напилась и дала во все дырки
Вдвоем обрабатывают девушку карлика
Отсосала и дала парням во все дырки
Пьяную шлюшку душевно трахнули в попу
Двойной минет от сексуальной блондинки
Два ненасытных самца развлекают блондинку
Пожилая обслуживает ротиком двух парней
Все видео и фото опупубликованное на сайте Ebunok.fun постановочное. Все модели являются совершеннолетними, и на момент съемки им исполнилось 18 лет.
Парни пригласили в гости молодую подружку составить им компанию и выпить. Как только девушка набралась парни поняли что ее пора трахать, и отжарили пьяную телку во все отверстия.
Сергей
15 сентября 2016 03:19
Ответить
Здрасте! (Наташа напилась и дала во все дырки) - Короче - та девка, которая снималась в этом клипе - ЗВЕЗДА, а тот ган..н, который вместе с ней снимался, то он пидо.! С большой буквы! Живи пока пид.ра.! С уважением от чистого сердца, Сергей.
Похотливая особа дала двум друганам одновременно
Молодую и пьяную любят во все дырки
Домашнее порно молодую во все дырки
Безумный секс во все дырки с очаровательной блондинкой
Пацан вдул зрелой русской женщине во все дырки
Старикашка обхаживает дырки зрелой бабенки
Отсосала и дала парням во все дырки
Пьяную шлюшку душевно трахнули в попу
Все видео и фото опупубликованное на сайте Ebunok.fun постановочное. Все модели являются совершеннолетними, и на момент съемки им исполнилось 18 лет.
Придя в гости к симпатичной подруге, парень прихватил с собой бутылку вина. Ударивший в голову хмель потянул парочку на приключения, и раздевшись до гола они стали танцевать. Пьяной девке уже было все равно с кем, и она запросто дала себя поиметь. Малопьющей красотке вдруг стало плохо, и обхватив унитаз она стала блевать.
Трахнул и дал в рот симпатичной подруге
Похотливая особа дала двум друганам одновременно
Пацан вдул зрелой русской женщине во все дырки
Пацан воспользовался пьяной русской женщиной
FakeTaxi - Брюнетка обожает секс в жопу
Снял девушку и сделал ей куннилингус
Групповой секс с развратной девушкой
Пьяненькая мама развратничает с сыном на кухне
Заснял на скрытую камеру секс со своей подругой
Пьяная русская девка мастурбирует бутылкой
Все видео и фото опупубликованное на сайте Ebunok.fun постановочное. Все модели являются совершеннолетними, и на момент съемки им исполнилось 18 лет.
Архивные разделы в настоящее время не наполняются
Дата публикации: 24.04.2017 , Прочитано: 5172 раз
Воины Чингисхана не посещали психоаналитиков. Они рождались, чтобы убивать, не отягощая себя муками совести. Когда же в бесконечных походах у некоторых из них всё же сдавали нервы, то заболевшего быстро лечили. Его сажали перед тазиком, наполненным водой и мелкими рыбками. Человек на них смотрел, смотрел, смотрел… Потом выздоравливал.
Какое-то время Рома глядел на лунную дорожку. Теперь, далеко за полночь, её фосфоресцирующее сияние достигло наивысшего предела. По морю шёл сгон. Солёная вода отступала, подчиняясь мощному нажиму берегового ветра. Ветер вносил в раскрытое окно сырую прохладу, перемешанную с ароматом сирени и запахом жареной картошки. Этот запах не давал уснуть. Рома был голоден. Почему-то голодал именно он, а не алкоголики, скрежетавшие по сковородке ложками за стеной.
Они разбудили его ходьбой, бесконечной глухой руганью, набиванием своей утробы. Они, несмотря на перманентный запой, оставались хозяевами квартиры, а значит, и ситуации. Безликие люди. Муж и жена.
Рома пытался вспомнить – сколько времени он уже здесь находится? Выходило так – неделя с Леоном, и уже пять дней без него. Вывод напрашивался неутешительный – опять этот паразит его поимел, а сам он в который раз покорно развесил уши.
– Малыш, денёк придётся поскучать, совсем из головы вылетело…
Что у него вылетело из головы, Леон не сказал, а Рома, конечно, не спросил.
Пачка пельменей, кусок сыра с плесенью (редкая мерзость!), пакет ряженки и несколько охотничьих колбасок Рома смёл уже в первые сутки и сколько потом ни открывал холодильник, на их, выделенной хозяевами полке, продуктов не прибавлялось.
Последние деньги ушли на «разговор» с Москвой. Отвратительный голос, записанный на автоответчике, произнёс знакомую фразу: «Назовитесь, и вам ответят. Если вам не ответили, оставьте свою информацию, и вам перезвонят».
Рома знал, что Леон никогда не берёт трубку, пока не услышит, с кем придётся разговаривать.
– Алло, Леон! Здравствуйте, это Роман беспокоит… – после этих слов наступил внутренний ступор. Рома осёкся, потому что не знал, о чём ещё говорить.
Действительно, не орать же ему в мембрану всё, что он думает про этого жирного ублюдка, бросившего его без еды и денег.
– Извини, мелких больше нет, но на пиво, думаю, тебе хватит. Держи, держи… Надо же, как не вовремя…
«Мелких у него нет! Но крупные-то были! Зажал. Мерзкий жлоб. Интересно, что это было - очередной спонтанный выкрутас или хорошо продуманная акция? Скорее всего второе, потому как слишком уж он был любезен накануне ни с того, ни с сего… В конце концов, должен же он вернуться, чемодан-то его здесь».
В двухстворчатом шкафу по-прежнему стоял внушительный «SAMSONITE» на колёсиках, как вещественное доказательство того, что Рома приехал сюда не один.
«А может, с ним что-то случилось? Может, в аварию попал?». Рома скрупулёзно перебирал все возможные варианты отсутствия Леона. Версии, одна невероятнее другой, тут же рассыпались, не успев даже обрести подобие абриса. Все они были смешны. К такому человеку никакие «возможно» и «если» просто не подходили. Форс-мажоры могли случаться, но с одной поправкой – если Леон их запланировал.
«Значит, надо думать, что этот лихорадочный сбор не что иное, как очередной трюк. Но зачем? Леон ничего не делает просто так… А что, если он вообще никуда не уезжал? Сидит где-нибудь рядом, наблюдает за мной и посмеивается? Стоп! Этот актёришка, которого мы встретили возле «Паласа» в Ялте…».
Рома вспомнил, как у Леона блеснули от радости глаза.
– Олежка! Какими судьбами?! На съёмках? И давно? Рома, познакомься…А-а, так вы, кажется, знакомы?
…Перед Новым годом Леон взял Рому в театр. В творческой среде Леон слыл своим человеком. Он старался не пропускать ни одной более или менее стоящей премьеры, заходил на закрытые прогоны, как к себе домой. При любых столпотворениях у окошка кассы или администратора, для него всегда загорался зелёный свет. В такие моменты Рома бывал счастлив. Глядя в глаза напрасно ждущих милости билетёров, он представлял себя настоящим олигархом, взирающим на обычный смертный сброд из бронированного лимузина. И никаких приставных стульчиков – только первые ряды в партере.
Впрочем, Рома знал, что за эти сладкие секунды и за возможность наслаждаться волшебством сценического действа придётся заплатить. Для начала он должен будет ожидать Леона где-нибудь на задворках или на улице, пока тот после спектакля не насытится общением с актёрами, режиссёрами и прочей закулисной братией.
– Подождёшь на служебном. – Леон сунул Роме свой номерок и скрылся за дверью с табличкой «Посторонним вход воспрещён».
Битых два часа просидел тогда Рома на проходной, держа в руках его пальто, как верный оруженосец. Мимо него буквально косяками проплывали возбуждённые зрелищем люди. Их встречали, их пропускали, они поднимались по мраморным ступеням наверх, чтобы присоединиться к общему веселью. До Ромы доносились восторженные голоса и звуки музыки. Он слышал, как совсем неподалёку хлопали пробки от шампанского – видимо, гулянию стало тесно за накрытым столом, и оно начало растекаться по интимным закоулкам театра.
Рома томился у вертушки, перебирая воротник на дорогом пальто Леона, забытый и никому ненужный.
«Опять Новый год», – с радостью мазохиста подумал он.
Народ тем временем стал расходиться. Все торопились в свои многоэтажные скворечники, всем хотелось за празднично накрытым столом, в компании родных и близких, посмотреть по телевизору президента и, прослушав его поздравительную речь, осушить под бой курантов традиционный бокал шампанского с пеплом пожеланий…
– Простите, я на одну секундочку, – обратился Рома к вахтёру, – только пальто отдам.
Вахтёр согласно кивнул, и Рома пошёл на звуки смеха по незнакомым коридорам театра. В фойе возле распотрошённого стола он узнал некоторых актёров. Одни ещё пили, другие неприлично выплясывали. Леона среди них не было.
Рома смотрел на извивающуюся человеческую массу в облаке сигаретного дыма, ещё несколько часов назад кипевшую совсем другими, высокими страстями, и ему стало немного не по себе. Он ведь только что сопереживал этим людям, верил их сценическим страстям. Теперь же изящный текст классика сменил обычный театральный полуязык-полужаргон. Рома никак не мог уложить в своей голове то, что эти пьющие, курящие матерщинники и те, кого ему посчастливилось лицезреть на подмостках – одни и те же люди.
– Кого-нибудь ищете? – рыжеволосая девица в почти расстёгнутой блузке коснулась Роминого плеча. Она устремила на него дерзкий взгляд, давая понять, что не прочь прямо сейчас исполнить любые Ромины желания, не теряя времени на выспрашивание имени. По всей видимости, она ещё не вышла из образа своей героини-проститутки. А может, это Роме только показалось? Нечасто на него вот так обращали внимание роскошные барышни с нежнейшей кожей. Да, пожалуй, и никто кроме Глафиры и Марго. Впрочем, Марго, отнюдь не являлась писаной красавицей, и даже Глафира не была столь броской и сексуальной. Эта же походила на роскошную рыжую лису, а некое клеймо продажности в её взоре, перетекшее со сцены в жизнь, придавало пикантности моменту и будило яркое желание. Рому так и потянуло к бесстыже выдающемуся бюсту, к сладкому аромату духов, к влажным губам. В голове завертелись комплименты для этой огненной дивы, но язык произнёс совсем другие слова.
– А вы не подскажете, – Рома наклонился к уху девицы, пытаясь перекрыть льющийся поток децибел, – тут Леонида Семёновича случайно не было?
Девица изучающе смотрела на Рому ещё несколько секунд, потом взяла его за руку как своего старого знакомого и куда-то потащила. И он поплёлся за ней безвольной овцой в надежде, что Новый год наконец-таки приготовил ему настоящий подарок.
«Боже, куда она меня повела? Неужели в тёмную гримёрку?».
– Вам сюда! – девица выпустила Ромину руку из своей горячей ладони и удалилась. Рома остался стоять перед белой дверью без опознавательных знаков.
– Да здесь они, здесь. Стучите громче, – рыжая бестия снова прошла мимо Ромы, взглянув на него уже с оттенком безразличия. Или ему опять показалось? Рома постучал громче и настойчивее. За дверью раздалось визгливое:
– Простите, а Леонида Семёновича можно? – спросил Рома.
Дверь отворилась, и перед ним возникло взмокшее красное лицо с влажными струйками белокурых волос, прилипших ко лбу.
– Простите, а Леонид Семёнович не здесь? – Рома попытался улыбнуться.
– Нет! – тявкнул потный блондин и захлопнул дверь.
…И вот где-то с неделю назад этот блондин, оказавшийся Олежкой, о чём-то долго мурлыкал с Леоном в Ялте, и было ясно, что знакомы они давно и тесно. А Рома тогда за свою краткосрочную отлучку заплатил ещё одним испорченным Новым годом…
Леон набросился на него как сорвавшаяся с цепи московская сторожевая. Казалось ещё чуть-чуть, и он вцепится Роме в запястье своим извергающим слюну и ругательства ртом.
– Я тебе где сказал быть? Почему я как мальчик уже полчаса бегаю по театру?
Это было неправдой. Рома отсутствовал каких-нибудь десять минут, но объяснять что-либо уже не имело смысла. По лестнице в этот момент спускалась возбуждённая ватага актёров с охапками цветов. Леон, отвернувшись к зеркалу и приглаживая расчёской сбившуюся жидкую причёску, объявил, что домой не едет.
– А ты добирайся, как знаешь, – бросил он Роме напоследок и вышел на улицу. Вслед за ним за дверь прошмыгнул Олежек.
Денег у Ромы не было даже на метро. Он стоял и не знал, что ему делать среди внезапно наступившей тишины. Стоял долго, оглушённый и растерянный, пока вахтёр не подтолкнул его к выходу.
Улица в свою очередь зацепила Рому потоком подвыпивших людей, и понесла к центру. Гам, радостные крики, переливы огней – всё говорило о том, что Новый год не за горами, и не просто Новый год, а смена тысячелетий.
Рома понял, что должен плыть по течению толпы, что оно физически вытолкнет его в Эру Водолея, в которой он будет счастлив как никогда. Он осознал вдруг свою причастность к общему движению, его грустные мысли ненадолго улеглись, и он даже ощутил, как отвечает улыбкой встречным сияющим лицам.
Ему удалось прорваться к ступенькам Лобного места, когда на Спасской башне главные часы страны показывали без десяти двенадцать.
Красная площадь утопала в дыму и треске пиротехники, в глазах рябило от взрывов петард, в ушах гудело от сотен хлопков. Каждый второй, пришедший сюда, оспаривал право на звание оберфейерверкера. Шампанское било вокруг пенными родниками, добавляя запаху пороха кисловатую нотку. Общий рёв нарастал с каждой минутой, и когда большая стрелка на часах вплотную приблизилась к двенадцати, он достиг апогея. Не стало слышно отдельных голосов и фраз, лишь рык пронизывал видимое пространство. Дикий рык то ли людей, то ли зверей утекал по атмосферным коллекторам в бездонный космос.
Часы наверняка пробили то, что им было положено, но эта музыка не достигла Роминого слуха. Рёв заглушил и бой курантов. И только молчаливый каменный Минин недоумённо показывал каменному Пожарскому на восторженную толпу людей, ликующих оттого, что наступил век, в котором они должны все, без исключения, умереть.
Минут через пятнадцать, стоя фактически на пороге новой эры и окружённый братьями по разуму, Рома почувствовал холодное одиночество. Он побрёл по главной площади страны как по мусорному полю, переступая через брошенные бутылки и выхолощенные салютные гильзы. Море шампанского за считанные минуты пролилось на исторические булыжники, и ни одна капля не попала ему на язык. Никто не счёл нужным его угостить.
Тем временем рёв стал стихать, а салютный дым рассеиваться. Уборочные машины принялись подчищать остатки пиршества горилл. Милиция активизировалась. За Иверскими воротами люди в погонах выдирали из хлынувшего ручья празднующих отдельных, неприлично ведущих себя граждан и набивали ими свои «воронки». Возле памятника Жукову Рома наткнулся на огромную лужу свежей крови и в ужасе отшатнулся. Ему безумно захотелось домой.
На станции метро «Охотный ряд» было не менее оживлённо и весело. Рома прошёл через турникет след в след за впереди идущим человеком, обманув, таким образом, на несколько рублей государство, и ступил на полный свиста и песен эскалатор, по которому скакали пригоршни монет. Монет было много. Они летели по балюстрадам, эскалаторным лентам и, набрав приличную скорость, с радостным звоном ударялись в стеклянную будку дежурной. Рома как будто попал в эпицентр неослабевающего денежного дождя. Это было похоже на сказку. Он, не удержавшись, подставил под сыплющуюся «небесную манну» ладонь, и ему улыбнулась удача в виде нескольких монет. Рома был готов так стоять вечно, но эскалатор закончился.
– Прекратите кидать деньги, вы не имеете права! – кричала в микрофон пожилая дежурная в красной шапочке. По-видимому, денежный обстрел продолжался довольно долго, и она боялась сойти с ума.
А «золотая антилопа» откуда-то сверху все била и била своим изящным волшебным копытом…
Леон объявился только второго января вечером, когда Рома, насидевшись под дверью его квартиры, уже изнемогал от усталости. Как заботливый отец, он протянул Роме пакет, набитый продуктами, и произнёс самым бытовым тоном:
– Давай там, сваргань что-нибудь на ужин. Меня раздирают гарпии.
Рома принял из его рук внушительную кладь и направился на кухню. Первое, что он увидел в большом пакете - это запотевший от мороза кулёк с мандаринами. Они сиротливо жались друг к другу, словно оправдываясь за то, что опять опоздали к новогоднему столу. Но Рома ничего не мог с собой поделать – он в эту минуту тихо ненавидел ни в чём не повинные фрукты…
Вся эта мозаика из недавнего прошлого пронеслась перед ним со скоростью пикирующего ястреба. С тех пор прошло более трёх месяцев и о зиме больше ничего не напоминало, кроме Олежки. Как всё удивительно совпало – Леон его встретил, а на следующий день у него появились срочные дела. Дела, дела, делишки…
Рома лёг и закрыл глаза. Бурчание в желудке усилилось. «Может сглатывать слюну? Говорят, помогает в таких случаях», – подумалось ему.
Желе из бесконечных минут тихо обволокло невзрачную комнатку и теперь мерно и равнодушно всасывало его угловатое тело в свои потаённые лабиринты. Сопротивление не имело смысла. Проще было поддаться этой глухой тишине, накрывшей собой даже метроном допотопного будильника. Ничего не было вокруг, за исключением единственной точки в сознании. Затем эта точка постепенно разрослась, стала набиваться всякой всячиной: обрывки всплывших в памяти разговоров, забытые запахи, чьи-то лица, недавние дурные сны, надежды, тревоги. Всё это, как и многое другое нужно было склеить в одно целое. И тогда…
Рома – виртуальный монтажёр. Он должен попытаться это сделать сейчас, прямо здесь. И он знает, что сможет. Вот он берёт эти разрозненные кусочки, приставляет один к другому. Кусочки выстраиваются в ленточку, и Рома закручивает их в невидимую бобину. Когда же бобина становится довольно внушительной, он ставит её в видавший виды катушечник, мысленно вправляет пальцами ленту в хитросплетение головок…. Где же кнопка «пуск»? Ах, да! Это же старый «Маяк-202» из его детства. Ручку нужно вдавить и повернуть влево. И вот плёнка зашуршала, магнитофон загудел.
Он должен вспомнить. Он обязательно должен всё вспомнить.
А самое главное – не забыть про начало.
Далеко не каждому в жизни выпадает удача родиться в Сибири за колючей проволокой. Роме повезло. Он родился в ЗАТО (Закрытом Административно-Территориальном Объединении). Это был город-фантом, до недавнего времени даже не указанный на карте области. Арзамас-16, Красноярск-26, Свердловск-44, Томск-7… Города-призраки, рассыпанные, словно горошины, по всей территории СССР, незримо поддерживали мощь великой державы.
Как-то раз Рома услышал фразу от человека, вышедшего из мест не столь отдалённых: «Во, попал! Мало того, что родился в Сибири, под реактором, так ещё и сидел на «пятёрке»!».
«Пятёркой» называлась худшая из местных тюрем, а реактор (или сколько там их было?), спрятанный глубоко под землёй, из года в год превращал малую Родину Ромы в подобие пороховой бочки. Все разговоры жителей «почтового» (как именовали городок все знающие, о его существовании) так или иначе, крутились вокруг него (них).
Охраняемый по периметру военными «почтовый», фактически являлся «зоной». Режим секретности, въезд-выезд строго по пропускам и прочая дребедень. Правда, в жилой части «зоны» ничего особо секретного не наблюдалось. Вдоль обычных чистых улиц тянулись стандартные дома. На центральной площади, спиной к главному административному зданию, стоял памятник вождю высотой с четырёхэтажный дом, не считая постамента. Когда наступала весна, снежная шапка на медной лысине вождя таяла, и, казалось, что он плачет. Его огромные персты по-революционному указывали то ли на грязную обмелевшую реку, то ли на электронное табло, высвечивающее радиационный фон в городе, который, судя по показаниям, всегда оставался в норме. Впрочем, поговаривали, что если хочешь быстро избавиться от надоевшей тёщи, достаточно соскрести ножичком с вождя немного поверхности, (буквально щепотку), а затем подсыпать этот чудный порошок тёще в чаёк…
Наверное, это можно было отнести к разряду местного фольклора, но, тем не менее, каждый год единственный проспект городка подрастал ещё на один слой асфальта.
Пропущенный внутрь «зоны» мог подумать, что адми
Отодрал в задницу толстую зрелую шлюху
Подсмотрели как девушки писают в кустиках
Девушка в очках отлила тоненькой струйкой