Подвал для изнасилований Валерия Беера. История одного платежеспособного насильника

376?

Министерство внутренних дел России регистрирует в 2021 году небывалый рост преступлений сексуального характера. Около 376 зарегистрированных случаев изнасилований и покушений на изнасилования обрушили привычные показатели. Количество этих преступлений возросло практически на треть по сравнению с аналогичными периодами прошлых лет и стало рекордным с начала нулевых.

Но значит ли, что эти 376 преступлений совершили 376 насильников? И если поймать 376 причастных к статистике насильников, то жить станет безопаснее?

Конечно же нет! И стигматизация темы насилия в обществе, и нежелание жертв насилия обращаться с заявлениями в правоохранительные органы, и коррупция создают куда более опасный мир. Мир, в котором есть место серийным, скрытым и безнаказанным насильникам.

А особенности современного уголовного производства по таким делам, непременно требующие установления личности потерпевшего, позволяют насильнику при пассивной позиции следственных органов "легально" находиться на свободе и продолжать насилие, даже в том случае, если информация о его преступлениях уже находится в руках МВД.

Правило "нет тела - нет дела" работает безупречно. Это правило не учтено в статистике. И именно поэтому "грамотный" насильник всегда может торговаться с жертвой, полицией или прокурорами и получать индульгенцию. Либо за деньги, либо от бессилия системы... как повезет.

Выходит, что даже один человек может легко совершить 376 внестатистических насильственных действий сексуального характера? Именно так!

Главное "работать чисто" и создавать вид благополучного человека.

Дом у реки

Санкт-Петербург, Петроградский район, Песочная набережная дом 12, место для элитного проживания в окружении достойных и состоятельных людей. Дом предлагает своим постояльцам виды из окон (Крестовский остров, река Малая Невка), рестораны, бассейны, тренажерные залы и круглосуточную охрану на своей автономной территории.

Стоимость квадратного метра в данном доме начинается от 500 тысяч рублей. Поэтому выглядят жильцы этого дома, как мы понимаем, вполне благополучно: хорошие автомобили, неплохая одежда и внешний вид.

На самом верху этого комплекса расположились, например, элитные апартаменты бывшего сенатора Арашукова; где-то под ними обосновался и бывший ночной губернатор Санкт-Петербурга - Михальченко.

Несмотря на то, что оба уже находятся в местах заключения, жильцы дома (известные футболисты, чиновники и прочие постояльцы) чувствуют себя в безопасности.

Но что происходит, когда роскошная жизнь превращается в рутину? Когда приобретение нового автомобиля или мебельного гарнитура, да и вообще трата денег уже не приносит былой радости? Доподлинно неизвестно. Но один из жильцов нашего элитного комплекса, похоже, знает ответ на этот вопрос.

Валера

Валера живет здесь давно. Ничем не выдающийся человек, без ученых степеней, научных или общественных достижений и даже без высшего образования. Не вхож он и в какие-либо провластные, силовые, политические или публичные круги.

Валере чуть за шестьдесят и внешне он практически ничем не отличается от любого другого обитателя своего дома. Только, может быть, иногда он бывает излишне нервным и вспыльчивым, но приблизительно раз в неделю-две, как отмечают окружающие, эта нервозность проходит.

Валера жил такой же жизнью, как и все в его доме. И в общем особенно ничем не выделялся. Из его профиля в «Одноклассниках» можно было узнать только то, что он очень любит футбол.

Однако в начале 2019 года, жильцы элитного дома на Песочной набережной, 12 стали замечать на лестнице резкий запах… Оказалось, кто-то обмазывает стены лестничных клеток и лифтов своими экскрементами. Экспресс-расследование показало: автором оригинального творчества являлся жилец дома, ранее неприметный Валерий Беер.

Вскоре стало известно, что Валерий Беер конфликтовал со своим давним знакомым, жильцом того же дома, и пытался таким образом решить часть своих материальных проблем. Позднее он нанял целую группу молодчиков, которые, для усиления давления на потерпевшего, разносили его испражнения по этажам элитного дома. Также Беер организовал совершение ими иных преступлений.

Но эта история не о финансовых муках Валерия Беера. Не о способах пополнить баланс скрытого от учета налоговой инспекции офшорного банковского счета. И даже, наверное, не о дерьме на стенах нуворишей (хотя стоит признать: способ, выбранный для унижения оппонента, сам по себе много говорит о личности ублюдка).

Эта история о насилии. О безнаказанности насильника, о беззубости правоохранительной машины, несовершенстве уголовного законодательства и беззащитности общества перед людьми, уяснившими простую вещь: мешок на голове жертвы насилия во время записи акта насилия, а также деньги — лучшая защита.

Но обо всем по порядку.

Тайна следствия

Стопка уголовных дел, возбужденных в отношении Валерия Беера, росла в течение 2020 года. Но нанятые им адвокаты подкупали фигурантов и практически убедили своего клиента в том, что для него никаких последствий не будет. Может быть, оттого Беер чувствовал себя свободно и не сделал того, что должен был бы сделать в первую очередь — не уничтожил компрометирующие его материалы.

Случилось так, что Валера был задержан в аэропорту «Пулково» сотрудниками полиции — по проходному делу о повреждении имущества. В ходе задержания при нем находились телефон и планшет. Их осмотрели, и выяснилось, что практически весь жесткий диск одного из устройств заполнен каталогизированными по годам видеозаписями. Которые Валерий Беер снимал практически еженедельно, монтировал и складывал в архив. На этих видеозаписях зафиксированы сцены насилия над женщинами. Записи осуществлялись в течение более чем 20 лет.

Эти материалы, конечно же, приобщили к уголовному делу. Но есть несколько проблем. Во-первых, дело сейчас находится в общеуголовном полицейском следствии, которое не имеет полномочий расследовать преступления сексуального характера (это подведомственность Следственного Комитета). Когда следствие закончится, Бееру предъявят обвинение в пачкании стен, в порче имущества и т.д. — но по поводу насильственных действий сексуального характера там ничего не будет. И сами материалы будут лежать под спудом, являясь «тайной следствия».

Так в чём же дело, спросите вы — почему следствие не выделит насилие в отдельный материал и не передаст его в СК?

Потому что Беер и его адвокаты изворачиваются и дают взятки, а его «друзья» — какие-то мрачные типы с неожиданно полезными знакомствами, постоянно уговаривают полицейских на разных уровнях придержать коней и сведения о насилии в отдельный материал не выделять.

Рутина

Дело Беера, если не считать секс-преступлений, на самом деле очень простое. Там и признательных показаний уже достаточно, и материальных доказательств. Его можно было бы в один месяц завершить и отправить дегенерата на скамью подсудимых.

Но машину правосудия легко застопорить, если знаешь нужные шестерёнки. Адвокаты подают бесконечные жалобы о переквалификации. Эти жалобы прокладываются деньгами. Кто берёт, кто не берёт? Этого никто не знает, можно только догадываться.

К тому же Беер придумал симулировать заболевание.

В итоге весь этот трудоемкий и кропотливый труд отчасти имеет свой результат: внимание следствия сужается до вмененных составов общеуголовной направленности. Какие там его насильственные действия, если затянуты свои, процессуальные?

Беер же продолжает выкручиваться. Возможно, добавив ещё немного бабла на алтарь коррупции. И вот уже просьба о том, чтобы удержать насильственные материалы внутри общеуголовного дела рассматривается всерьёз. Напомню: если их не выделить и не направить в Следственный Комитет, они фактически будут похоронены. И Бееру вообще ничего за это не будет! Хотя видеозаписи насильственных действий, с рожей этой мрази во весь экран — в руках правоохранительных органов!

И тут ублюдок делает ход конём: он начинает торговаться! Типа он признает что-то из общеуголовного дела, дерьмостены, например, если материал по насилию утонет. Полицейское начальство соглашается подумать…

Но как бы ни был хитер и богат насильник, проколоться ему всё же пришлось.

Доктор у меня что-то болит

После неоднократных попыток оказать давление на следствие по делу о принуждению к сделке Беер понял, что избежать уголовной ответственности, скорее всего, не получится. Тем более что в какой-то момент подкупленные адвокатами фигуранты дела начали колоться — сообщать следователям, что Беер их подкупил и что они давали ложные показания.

Тогда гражданин мразь решил косить по состоянию здоровья. Без каких-либо колебаний он подкупил ребят из Минздрава, которые, очевидно, пообещали товарищу самый тяжелый диагноз в мире. Далее последовали «экстренная госпитализация» и стационар. В котором наш герой демонстративно умирал.

Но если можно спрятаться от государственного правосудия — то правосудие народное рано или поздно всё равно настигнет! В нашей истории дланью правосудия дано было оказаться лечащему врачу Валеры.

Врач по совместительству — известный блогер, он-то и пролил свет на масштабы тайны следствия, а также на тайную жизнь нашего дегенерата.

Вот что написал врач: «Человек он был влиятельный и звонить стал власть имущим знакомым, чтоб замолвили за него словечко. Словечко прилетело сверху в виде указаний — урода в больнице оставить и перевести на отделение в комфортную палату с телевизором, душем, туалетом и одним соседом. Тут мы и познакомились. При осмотре он дрожал как желе, трясся крупным тремором рук и ног, липко потел, от него пахло гнилым нутром, его бросало в жар. Рассказывал, что год назад похоронил любимую супругу, потерял сон и аппетит и как ему плохо. На его попечении остались две дочери, которым 15 и 20 лет.

Наутро я застала его в добром здравии и в труселях».

Сейчас у некоторых читателей возник вопрос: почему человек, дававший клятву Гиппократа, называет своего пациента — нашего Валеру — уродом?

Вот тут самая мякотка!

«Через некоторое время дверь в ординаторскую открылась и зашли два статных молодца из уголовного розыска с запросом на урода. На основании запроса надо было дать сведения о диагнозе и возможности пациента участвовать в следственных действиях с учетом выявленных у него заболеваний. Услышав название отдела, в котором работают ребята, все в ординаторской на минутку онемели, это подействовало на всех как красная тряпка на быка, независимо от нашего возраста, пола, вероисповедания.

Это был отдел полиции, занимающийся расследованием сексуальных преступлений в отношении малолетних. Для того, чтобы подтвердить, что урод — это именно тот человек, который нужен оперативникам, мне показали кусочек видео. Это был он. В руках оперативников были сведения о более чем 100 пострадавших».

Ссылка на полную статью в блоге Доктор Онлайн.

В качестве послесловия

С момента публикации у Доктора Онлайн прошло уже много времени. И, похоже, оперативники, приходившие в стационар, в очередной раз столкнулись с упомянутой проблемой нашего правосудия — с невозможностью идентифицировать потерпевших по видео.

Шансы восстановить справедливость тают с каждым днём: внешность людей с возрастом меняется, и чем больше времени проходит, тем сложнее будет их найти. Даже если кто-то задастся целью искать.

Фактически же выходит, что, несмотря на сотни предполагаемых потерпевших, Беер остаётся в свободном полёте, т.к. лица жертв невозможно установить оперативным путем. Очевидно, что так действует не только он. Подвал, в котором Беер снимал свои «фильмы» — явно какой-то притон, где подобное практикуется постоянно. Расположен ли он внутри элитного дома на Песочной набережной 12 не известно, но стоит, видимо, дорого — а значит ходят туда люди состоятельные. Правила этого подвала просты: не фиксируй лица жертвы (либо вообще устрани жертву) — и делай, что хочешь.

Как видите, тут мы с вами откопали колоссальную проблему. У следствия нет возможности вести полноценное расследование даже задокументированных фактов сексуального насилия — при отсутствии жертв, настаивающих на возбуждении уголовного дела. И эта проблема не может быть решена так называемым «оперативным путем»!

Разработка педофила или серийного насильника становится безнадёжным делом, если тот соблюдал в своих преступлениях осторожность, имеет в распоряжении неограниченный денежный ресурс (в том числе используемый для оказания давления на жертву) и на всякий случай притих на фоне интереса к нему правоохранительных органов.

Отмечу ещё раз: сама по себе информация о возможных изнасилованиях, насильственных действиях сексуального характера, актах педофилии или насилия над малолетними может быть фактически отрезана от расследования. Несмотря на то, что имеет большое общественное значение. Даже находясь в официальных материалах уголовного дела!

Но если дело возбуждено по иным составам, эту информацию никто не обязан никуда передавать — её можно похоронить почти что легально. Более того! При желании эти материалы можно нарочно засунуть в дело с составом, не имеющим отношения к секс-насилию, и таким образом закопать.

Осознание беззубости правосудия в делах о насилии, если потерпевшие процессуально не установлены, может повлечь и более страшные последствия для жертв насильника.
Ведь правило «нет тела — нет дела», как видим, работает…