Подпорожье купить Меф

• • • • • • • • • • • • • • • • •

• • • • • • • • • • • • • • • • •

Гарантии ❗ Качество ❗ Отзывы покупателей ❗

• • • • • • • • • • • • • • • • •

👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇 👇

Наши контакты:

▶️▶️▶️ (НАПИСАТЬ ОПЕРАТОРУ В ТЕЛЕГРАМ)️ ◀️◀️◀️

👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆 👆

• • • • • • • • • • • • • • • • •

🚩 ИСПОЛЬЗУЙТЕ ВПН (VPN), ЕСЛИ ССЫЛКА НЕ ОТКРЫВАЕТСЯ!

🚩 В Телеграм переходить только по ссылке что выше! В поиске тг фейки!

• • • • • • • • • • • • • • • • •

Подпорожье купить Меф

В Вашем браузере отключен JavaScript. Чтобы видеть наш и другие сайты в лучшем, более красивом и функциональном виде, пожалуйста, включите JavaScript в настройках Вашего браузера. Все оборотни. Все обманут, ведь даже не говорят, а врут только. А хуже всех оборотни в погонах. Да я и вам не верю. Вы особенный, что ли? Тогда зачем писали мне? Вы полагаете, я ехал, чтобы услышать эту отповедь? Ну, написал, надо было написать, и написал, имею право. Я многим писал, и ничего. Я вепс, и всё мне здесь чужое. Слышали такое слово — вепс? У меня одно желание — как можно быстрее уехать из страны. Лучше в Финляндию. Наняться к кому-нибудь в работники, собирать на полях клубнику и никого не видеть. Вас Финляндия не впустит, там своих преступников хватает, а вы вообще с четырьмя «титулами» — заслуженный. Да я и сам понимаю, — он погладил свою голову рукой. Печально знаменитые питерские «Кресты». Кабинет начальника СИЗО. За приставным столом напротив меня сидит крепкий сухощавый мужчина. Продолговатое лицо, заметно выдвинутый вперёд подбородок, на щеках длинные складки сверху вниз, глаза жёсткие, эмоционально навыкате, а в них почти ненависть и… « не верю, не верю, не верю ». У них тут времени много, вот и заваливают жалобами всех и вся. У нас есть настоящие писатели, которые в день отправляют по жалобы, и так не один месяц, — пояснил начальник СИЗО. Николай Иванович, может быть, поздороваетесь со мной, раз уж приехал, ведь я вам ничего плохого не сделал. Так началась встреча с опасным рецидивистом Селивановым. Довольно крупный мужчина, не потерявший за прошедшие за решёткой годы чувства собственного достоинства, буквально извергал ненависть ко всей правоохранительной системе. Глубокая убеждённость, что все вокруг оборотни и коррупционеры, была проиллюстрирована многочисленными примерами унижения, обид и несправедливости. Тогда я предположить не мог, во что выльется встреча в «Крестах», и тем более, что она была началом большой работы. После «лобовой» встречи Селиванов разговорился. Имена, лица, даты в голове его витиевато смешались, и это не позволило, как обычно, на листе бумаги набросать схему отношений, событий и их последовательность. С большим трудом удалось понять только суть проблемы, о которой он писал в обращении к Уполномоченному. Всё остальное было восстановлено со временем. В конце разговора осуждённый попросил прислать ему литературу на вепсском языке и адрес общины, а также оказать помощь во вступлении в наследство, а рассказанная история была таковой. Его отец умер в июле года, 3 года он писал заявления руководству колонии о восстановлении паспорта и предоставлении возможности вступления в наследство, однако ничего не добился, шестимесячный срок прошёл. У Селиванова не осталось никаких родственников, до осуждения умер его родной брат, еще раньше — мать, сам он не имел ни жены, ни детей, а после приговора суда из родительской квартиры был «выписан». Кто-то в колонии сказал ему, что брошенная квартира превратится в выморочное имущество и «уйдет» в муниципальную собственность, а он в день освобождения превратится в БОМЖа. Нужно было что-то делать. До выхода из колонии оставалось несколько месяцев. В СИЗО же он находился, поскольку ожидал суда, который через месяц откажет ему в условно-досрочном освобождении. Селиванов пытался самостоятельно из мест лишения свободы решить свою проблему, и когда всё же добился получения паспорта, обратился в Подпорожский городской суд с заявлением о признании права собственности на квартиру. В августе года суд оставил заявление без движения. В определении на трёх листах были перечислены некоторые статьи Гражданского процессуального кодекса РФ и их содержание. Профессиональным слогом заявителю предлагалось исправить ошибки и собрать необходимые и недостающие документы. Селиванов ничего не понял, но отказ расценил как произвол, и в феврале года обратился с жалобой к председателю Ленинградского областного суда. В жалобе он просил « разобраться по совести и справедливости и призвать Подпорожский суд исполнить закон ». Конечно, такая переписка с судебными органами не могла привести к решению вопроса. Не понимая, что ещё можно сделать, Селиванов вновь обратился в Подпорожский суд, который в декабре года опять оставил заявление без движения. Через 2,5 года определение суда по содержанию полностью повторило предыдущее. Совершенно очевидно, что положительного результата наступить и не могло. В государстве вообще такая помощь не предусмотрена, несмотря на то, что именно государство в интересах общества существенно ограничивает права и возможности таких граждан. Такой подход свидетельствует о фактическом существовании принципа «наказание ради наказания». Каждый сам предоставлен себе и не чувствует ни контроля, ни помощи, ни защиты со стороны государственных институтов. Именно это и приводит к формированию у осуждённых в местах лишения свободы устойчивого негативного отношения к обществу, закону и государству, что в свою очередь способствует совершению новых преступлений. Не случайно ГУВД представляет сведения о неуклонном росте рецидивной преступности. Следующая встреча состоялась уже в Форносово, в третьей колонии для рецидивистов. Что и должно было произойти при таком послужном списке. В колонии сидят ребята, у которых и 15, и 16 ходок. Так что, у меня ещё нормально. Первый раз я сел, когда мне было 25 лет. Статья была тяжёлая — за грабёж, но получил только 2 года. Ну, потому, что они так и не разобрались толком. Всех ведь кучей взяли, мол, банда. Работал тогда на стройке, вернее, только пришёл. Смена, бригада, свои отношения, старожилы и новички. Я без специальности. Делал, что скажут. Вот и сказали — надо грузить материалы не в эту машину, а в ту. Мне без разницы, я мужик здоровый был, ну и кидал вместе со всеми. А потом оказалось, что машина та левая была. На допросах все договорились молчать. Не стукачи ведь. Не знаю, и всё. Но в итоге все равно кто-то сказал, а кто, не помню. Что про меня сказали, толком не знаю. До суда не верил, думал, так обойдётся, у меня ведь и в мыслях ничего такого не было, а там — бац, и срок. Получилась кража. После освобождения долго работы было не найти. Все же боятся с таким связываться. Потом всё же устроился разнорабочим, он же дворник, он же уборщик, он же много всякого. Как-то решили с мужиками выпить, а платили копейки. Нашли мы в этом ПТУ старый палас и решили толкануть. Нас засекли, подняли шум, мол, ещё не списан. Ну а я-то судимый, значит, разговор короткий — рецидивист, и 10 месяцев. Освободился и решил уехать. Ни мест старых, ни дружков видеть не хотел. Поехал в Тюмень на заработки. Там бригаду собирали хохлы. В смысле, хозяева были хохлы, а мы всяко-разные. Разместились в вагончике. Здесь и спим, и едим, и всё прочее, потому как мороз страшный. Работали по прокладке труб. Разгрузка, перегрузка, стропилка, укладка под сварку. К вечеру падаешь, помыться негде, и есть охота всё время. Сначала платили по договору каждую неделю. Но это первые два месяца, а потом бригадир сказал, что хозяева денег не прислали, потерпите, ребята, недельку. Понятно, всякое бывает, терпим, растягиваем то, что есть, а на следующей неделе та же песня. Мы на дыбы. Убежал сначала, а через час пришёл и говорит, что договорился перезанять у соседей, благодарите. А потом три недели не платил. Вот мы с мужиком одним и пошли искать хозяев. А они говорят, разбирайтесь с бригадиром, у нас с наличкой для рабочих проблем нет, всё ему даём без задержки. Вернулись, прижали козла, дали по морде и свои заработанные взяли. Он в больницу — снимать побои, и в милицию. На суде я признал — да, по морде дал, но за дело, а деньги взял только свои. Но поверили ему, что взял в 10 раз больше, а там и не было столько. Кому ещё верить, ведь я рецидивист. В итоге разбой, умышленные телесные повреждения и 6 лет. А в году ещё 9 лет. После третьей отсидки хотел устроить жизнь новую. Но сначала погулять решил. Тут посидишь, там выпьешь. Потом познакомился с одной женщиной и решил завязать. Нормальная женщина. И я ей понравился. Стали мы встречаться и думали, всё у нас будет хорошо. Как-то собралась компания, все свои сидели, говорили там. А потом один мужик пристал, мол, прекрати общаться с этой женщиной, не ходи больше с ней. Меня задело. Кто такой, чтобы мне указывать. Он за нож, и как-то там завозились у стола. Ну и всё там. Сто пятая. Я и не отрицал, но начал-то он. Вот и вся история. В нескольких абзацах про четыре преступления и 18 лет тюрьмы. Совершил бы он убийство, если бы не было трёх судимостей? В каких условиях формировались кругозор и мировоззрение этого человека? В колониях и изоляторах 9 лет среди не самых лучших членов человеческого сообщества. Скудное питание, минимум одежды, всегда взаперти, режим, режим и рядом только наркоманы, воры, убийцы, грабители и насильники. Работа мало кому достаётся, в колониях работой обеспечено процентов Значит забор, стены и разговоры 9 лет. Вот и сформировались обида, недоверие, ненависть и твёрдое разделение на «мы» и «они», которые за стенами тюрьмы и на свободе. Что для таких людей в жизни важно и имеет значение? Совсем не то, что для миллионов обычных людей. А если задаться риторическим вопросом — а нужно ли было до убийства трижды лишать свободы Селиванова? Вот погрузка кирпичей в левую машину. Его роль была грузить тяжести руками. Но кто-то иной задумал и организовал хищение, вступил в сговор с покупателем, подыскал машину и водителя, дал нужные указания к действиям нескольких человек. Селиванов был не членом банды, а дураком, которого использовали. Стоил ли свободы старый палас? В суровых условиях сурово обошёлся с тем, кто не отдавал заработанные и важные для жизни на севере деньги. Но он же рецидивист, и суд уверенно решает, что только тюрьма его исправит! Но не исправила, да и не исправляет никого. За все 9 лет по последней судимости НИКТО не навестил его, не написал, не передал с воли пару носков или банку сгущёнки. Ни друзей, ни жены, ни детей, ни родственников — один. Прежде всего, мы направили письмо главе администрации Подпорожского района П. Левину с просьбой принять меры для сохранения квартиры. Ответ был получен быстро. Подробный и развёрнутый, подтверждающий, что вопрос у администрации на контроле и что квартира не потеряна. Далее был анализ имеющихся документов, законодательства и поиск возможного решения. С учётом прошедших сроков для административного решения предстояло на начальном этапе обратиться в суд, восстанавливая сроки на такое обращение. Эту работу должен выполнять профессиональный адвокат Селиванов сам уже попробовал. Нужно собрать массу документов, составить исковое заявление и, главное, представлять интересы истца в нескольких судебных заседаниях в Подпорожском суде. Кто это может сделать? Адвокат, но такую сложную работу бесплатно не выполняют, а средств у осуждённого нет никаких. УФСИН этим не занимается в принципе, впрочем, как и соцзащита. Действенной системы социальной адаптации в Ленинградской области не существует. На неоднократные, в течение нескольких лет обращения Уполномоченного к руководству области о принятии соответствующего закона и системы, неизменно приходили объяснения вице-губернатора А. Бурлакова, куратора «силового» направления, о том, что и так всё есть, и ни в чём нет нужды. Но вот пример, когда нужда возникла. А недавно принятый в области пакет документов по порядку оказания бесплатной юридической помощи? Тщательно «примерили» его к человеку за решёткой — не реально. О лишённых свободы ни слова, а воспользоваться на общих основаниях нет возможности, поскольку ограничен в свободе передвижения по кабинетам и организациям. Оказалось, что закон полностью упускает многочисленную категорию граждан, и в этой части нуждается в доработке. В последующем мы активно участвовали в корректировке закона, но что-то нужно было предпринять тогда и в имеющихся условиях. И мы решили все пробелы закона, нестыковки и неувязки заменить собой, чтобы на практике понять, чего конкретно не хватает в имеющейся системе. После встречи с осуждённым и рассмотрения всех обстоятельств дела было принято решение всё же предложить Селиванову участие в данной программе. Он согласился не сразу, по сложившейся привычке не доверяя никому и не понимая, что бесплатная помощь и забота о нём со стороны государства возможны. Мы сами выбрали из имеющегося списка адвокатов, добровольно принимающих участие в данной программе, адвоката Халова Д. Потребовалось 2 недели для составления доверенности, договора об оказании юридической помощи и иных документов, установления связи и взаимодействия. Эту работу я взял на себя. Пришлось опять ехать в «тройку» ИК-3 в Форносово , поскольку законом об оказании бесплатной юридической помощи не предусмотрена компенсация транспортных расходов адвокату ни в каком виде, а Халов не собирался ехать за свой счёт. Между тем стоимость проезда на автобусе от Санкт-Петербурга до Подпорожья и обратно составляла рублей, время в пути 11 часов. Но до Форносово ещё 60 км, плюс пересадки и дорога до самого учреждения. За один день не управиться, если учесть режим в учреждении для посетителей и продолжительность самой встречи с заключённым. Следовательно, возникают расходы на гостиницу и питание. Минимальная стоимость такой поездки составит рублей. А поездки не избежать, поскольку некоторые документы Селиванов должен подписать сам, а некоторые должно выдать исправительное учреждение справка о нахождении в месте лишения свободы, выписка из лицевого счёта, справка об инвалидности и иные. Все собранные и подписанные документы мы с оказией отправили в Подпорожье. Для сокращения времени и расходов на ведение дела мы самостоятельно запросили и получили из Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии необходимое Уведомление относительно зарегистрированных прав, обременений и правопритязаний на квартиру, и также передали со всеми документами. Помимо этого были отправлены обращения главе районной администрации и председателю Подпорожского суда с ходатайством о хорошей подготовке представителя и необходимых документов к судебному разбирательству и назначении судебного заседания на дату, предшествующую освобождению Селиванова. Далее оставалось только поддерживать связь с адвокатом и контролировать ход развития событий. Адвокат довольно оперативно заказал и получил недостающие документы, подал заявление в суд и прислал Уполномоченному счёт на оплату понесённых расходов за: - справку о смерти матери С. Сумма могла быть значительно больше, но адвокат направил в суд ходатайство об освобождении от государственной пошлины, которое было удовлетворено. Однако и эту сумму оплатить никто не мог. Естественно, что расходы не должен нести адвокат, а областное законодательство не предусматривает компенсацию таких затрат наряду с транспортными расходами. Не мог оплатить справки и паспорт и Селиванов, поскольку, являясь инвалидом, в колонии не работал, и согласно справке о состоянии лицевого счёта осуждённого имел сбережений 72 копейки. Это было второе препятствие к реализации закона на практике. Не предусмотренные к компенсации расходы делали невозможным заключение соглашения Селиванова с адвокатом. Можно этот случай отнести к исключительным, но его за девять лет нахождения в колонии действительно никто не посетил, не было ни одного письма «с воли», и это факт. Там просто никого не было, кто бы мог помочь. Когда выяснилось это обстоятельство, в глазах Селиванова погасла последняя надежда — « значит, мне никак нельзя помочь, значит, БОМЖ? Конечно, начатое дело нельзя было бросать, и я взялся оплатить расходы из личных средств. Любопытен был сам разговор в тот день. Основные суммы им бюджет компенсирует, но частично расходы должны погасить вы самостоятельно. В колонии у меня не было работы. Вы сами должны знать, кто в состоянии за вас передать адвокату 2 тысячи рублей. Проявите активность, напрягите память — вы, мягко говоря, лицо весьма заинтересованное. Мы свяжемся с теми, кого вы укажите. Селиванов опустил голову, плечи, как-то съёжился: « Значит, мне не помочь, ну тогда я пошёл ». Не веря, что вот так можно отказаться от реального шанса, я максимально долго держал молчаливую паузу и остановил его уже в дверях. Давайте попробуем так. Я дам вам взаймы. Изумление, быстрый короткий взгляд. Что называется с первой зарплаты. Над вашим предложением. С чего бы оно. Сначала дадите в долг, а потом поставите на счётчик. Впрочем, о помощи вы сами меня просили. Я хочу, чтобы всё как положено. Конечно, на возврат денег я не рассчитывал, но жаль было бросать начатое. Ведь дело было не только в нём, но и в исследовании практического применения положений закона, вскрытие недостатков существующего порядка в работе различных ведомств и органов власти. В общем, почти научная работа. Нет смысла подробно рассказывать обо всех совершённых действиях и преградах, которые пришлось преодолеть. Но важно отметить, что только авторитет и возможности такого должностного лица, как Уполномоченный по правам человека, позволили довести дело до результата. Никто другой просто не смог бы сделать всё это. Приведу один пример, как досталась формальная справка о доходах. Справка должна подтвердить, что заявитель относится к числу малоимущих, поскольку бесплатно юридическая помощь предоставляется только таким гражданам. Справку эту должен выдать орган социальной защиты по месту жительства гражданина. Гражданин Селиванов уже 9 лет проживает в ИК-3 на территории Тосненского района, но орган соцзащиты не знает об этом и не имеет о нём никакой информации, и, соответственно, справку выдать не может. Отдел социальной защиты Подпорожского района в таком же положении, так как те же 9 лет не имеет сведений об осуждённом, ибо с приговором суда было принято решение о снятии с регистрационного учёта в родительской квартире. Приезжаю в колонию, получаю справки в бухгалтерии — одну о том, что не работал, другую, что на текущем счёте имеется 72 копейки. Но куда их деть? Закон требует только справку органа социальной защиты. Встречаюсь с председателем областного комитета по социальной защите населения, объясняю ситуацию, рассказываю, что лично курирую эту работу в целях выяснения пробелов законодательства, прошу вмешательства, понимания, исключения. С пониманием не очень. Закон есть закон, мол, выходите с предложениями о поправках. Говорю, что это полгода, а гражданин выходит через месяц. Комитет берёт паузу на консультации. Ещё одна встреча со словами: вам-то что, а мне, если что — придётся отвечать. Объясняю, что если что — не наступит, слишком всё прозрачно и на поверхности. Нужно, чтобы Тосненский отдел соц. Договорились, что, конечно, непривычно, наверное, отступление, но не очень большое, и, скорее всего, ничем не грозит. На следующий день созваниваемся с Тосненским управлением: « Команда не прошла? Хорошо, подождём ». Спустя неделю вновь прихожу к председателю комитета. Неужели не поняла? Я не ухожу и прошу при мне позвонить в Тосно. Куда уж здесь деваться. Звонок, вежливый разговор, мол, нужно пойти навстречу просьбе Уполномоченного и, почти героически — « ответственность беру на себя ». И вот уже сотрудник аппарата в Тосно, но упирается в — « А почему эту справку мы должны отдать вам на руки?.. Запрос… регистрация… порядок. Телефонный звонок мне, я — председателю комитета, она — начальнику управления, и… Справка у нас! Но это была только первая справка. Пасмурно, тихо, сыро, но тепло.

Шишки Эдинбург Великобритания