Подорожник
ulfzusjthjcjdmgЖеня приглушенно всхлипнула и обмякла, словно из неё вынули стержень.
— Слазь! — с трудом сдерживаю ярость. — И иди домой.
— Ты обещал... , — она с трудом ворочается, но мне все равно. Резко встаю, сталкивая девушку на землю.
Женя падает на грязный коричневый снег, который липнет к белоснежной коже. Она путается в штанах, а я уже захожу в подъезд.
Поднимаюсь на свой этаж и быстро захожу в квартиру. Сердце колотиться, кураж куда-то пропал. Мне погано, сам не знаю почему. Да, поступил некрасиво, но она одним своим видом напоминает мне о потерянных возможностях, о нервных месяцах, когда я судорожно искал, куда приткнуться. Хорошо, что нашел.
Назойливый дверной звонок заставляет вздрогнуть. Настырная девушка догнала меня.
— Уходи, — говорю через дверь и отключаю звонок. — Я не открою.
Несколько ударов и тишина, потом крики и требования открыть.
Думает, возьмет измором? Ха! Да в нашем подъезде полно алкашей, тут и не такое слышали. Чтобы не трепать нервы, не разуваясь иду в комнату, оттуда на балкон. Обычно, я курю в подъезде, но раз уж так получилось...
— Здарова, сосед, — на соседнем балконе стоит Степаныч, в телогрейке и с сигаретой в зубах. — Это из-за тебя я в подъезд выйти не могу?
— Выходи, — делаю широкий жест. — Я тебе не запрещаю.
— Ага, — хмыкает он. — И слушать сопли этой... кто она тебе? Нет, уволь, лучше уж тут затянусь.
Молча курим, наблюдая за огнями в доме напротив.
— Поматросил и бросил? — не выдерживает любопытный сосед.
— Типа того, — уклончиво отвечаю я.
— А она настырная... или гордости нет? — Степаныч кивает вниз, где уже нарисовалась Женя, не поленившаяся обойти дом с другой стороны. — Ты бы объяснил ей по доходчивее, а то сейчас все с работы вернулись, а тут она орать начнет.
— Впусти меня!!! — в подтверждение его слов донеслось снизу. — Ты обещал!!!
— Сейчас разберусь, — кидаю вниз окурок. Жаль, промазал.
Не спеша иду на кухню, ставлю чайник, потом нахожу в кладовке пластиковое ведерко и начинаю наполнять водой. Даже отсюда слышно, как верещит эта ненормальная.
— Кажется, охрипла, — сообщает сосед, когда я возвращаюсь на балкон. Крики и правда, стали заметно тише.
— Не уйдёшь? — спрашиваю я, подманиваю заразу под свой балкон.
Она только мотает головой.
Тогда я резко опрокидываю ведро с водой через перила. Очень удачно! Окатила полностью, даже с ног сбило. Девушка взвыла раненым зверем.
— Вызывай машину и дуй домой, — советую я. — Не успеешь вовремя — простудишься.
— Ну, ты даешь, — Степаныч в шоке, но я только махнул ему на прощание и пошел пить чай.
Только и успел прикончить бокал, как раздался телефонный звонок.
— Да, — поднимаю трубку.
— Антон, это я, — голос Степаныча. — не подумай, что лезу не в свое дело, но она на лестнице сидит. Мокрая.
— Спасибо, — цежу сквозь зубы. — Я разберусь.
Входная дверь не поддалась с первого раза, девушка сидела прислонившись к ней и мне пришлось её отталкивать. Эта дурочка, мокрая и трясущаяся от холода, не вставая с колен, опираясь ладошками на грязный пол, поползла в мою квартиру.
Впускаю, закрываю дверь. Девушка всхлипывает лежа на полу. Беру себя в руки и включаю теплую воду в ванной, пока набирается подхватываю безвольное, всхлипывающее тело и ставлю на ноги.
— Холодно, — губки дрожат, на щеках влажные дорожки от слез. Не знаю, чего она добивается, но явно перегибает.
— Раздевайся, — помогаю стянуть верхнюю одежду. Женя, как кукла, — стоит к ней прикоснуться, взгляд стекленеет, руки опускаются.
Она хороша собой, без преувеличения. Грудь крупная, упругая, как половинки мячиков. Личико, хоть и грязное, но милое. Будь на её месте другой человек, я бы не упустил возможности познакомиться, пофлиртовать...
От неё же мне сейчас нужно одно — не заболеть. Жутко не хочется объясняться с богатеньким папиком, если дочурка начнет чихать по моей вине. Он у неё скор на расправу.
Хватаю девушку за плечи и настойчиво веду в ванну, помогаю залезть. Теплая вода вызывает новый поток слез, расслабляет тело.
— Сиди и грейся, — сую ей в руки душ.
Торопливо ставлю чайник, ищу банку с малиновым вареньем. Надеюсь, она там не утонет. Периодически заглядываю в ванную, Женя сидит в воде, мрачно поливая себя из душа. На лице непередаваемая смесь печали и отчаянья.
Зачем она пришла?
Мы с ней небыли знакомы, общих друзей тоже нет. Вращаемся в разных кругах... Загадка.
— Хватит сидеть, — вываливаю ворох своей одежды — тренировочные штаны, рубашки, теплые носки. — Одевайся и иди пить чай.
На кухню она не пошла, пошатываясь пробралась в большую комнату и съёжилась на кровати.
— Холодно, — её трясло.
— Пей, — протягиваю горячий чай, укутываю в одеяло.
Маленькими глоточками она уговаривает чашку, взгляд проясняется.
— Позвони кому-нибудь, пусть тебя заберут, — я достал из её вещей телефон и положил рядом.
— Нет.
— Почему? — ситуация мне сильно не нравится. — Ты ведь понимаешь, что я тебе — никто! Даже имени моего не знаешь.
— Антон.
— Откуда?
— Те, — она неопределенно кивает. — Когда меня тащили, говорили, что Антон тоже меня попользует. Попользуешь?
— Дура.
Она опустила голову и всхлипнула:
— Холодно.
Ну, как еще тебя согреть? Приобнимаю и слегка встряхиваю. Она чуть распахивает одеяло и пускает меня. Сидим, обнимаемся под одеялом. Ситуация близкая к безумию.
Не знаю, зачем я начал её раздевать. Может, хотел отомстить? Отыграться... А может просто утешал и согревал. В любом, случае она без возражений оказалась в моей власти, отвечала на поцелуи, принимала ласки.
Глаза... стеклянные. Я остановился:
— Что он с тобой сделал?
Женя вздрогнула, зрачки расширились, снова слезы.
— Расскажи, — ложусь рядом, смотрю в потолок. — Станет легче.
— Он меня не насиловал, — она отвернулась, легла на бок. — Не насиловал...
Я её не тороплю, физически ощущая боль маленькой раненой девушки.
— Я покажу, — она сползла с кровати, порылась в вещах и достала крошечную флешку. — Посмотри... только в другой комнате.
Послушно беру ноутбук и иду на кухню.
Он её не изнасиловал. Просто очень сильно обидел.
Сынок моего бывшего начальника заманил девушку в квартиру, где вместо того, чтобы заняться любовью, вместе с дружками раздел на камеру и потребовал денег. Вот и все.
— Это последняя запись, — Женя говорит ровно, словно робот. — Папа все подчистил...
Я не слушаю, молча наваливаюсь, опрокидываю на спину. Она дрожит, но я настаиваю. Ласкаю грудь, поднимаюсь к шее. У неё очень чувствительная шея, она тихонько стонет.
— Не надо.
— Надо.
Женя была девственницей, пугливой и неопытной. Злая шутка корыстных людей оставила свой след. Я совершил ошибку — пожалел девушку. Мне хотелось защищать и оберегать это несчастное существо.
Жалость быстро прошла. Как жалеть ту, что оказалась страстной и ненасытной?
Привязанность, симпатия... не знаю. Просто не хотелось отпускать.
Краем одеяла осторожно вытер кровь, Женя тяжело дышит, но взгляд осмысленный. Я быстро, одним движением ломаю флешку. Девушка приподнимает голову, смотрит растерянно:
— Копий же больше нет.
— Вот именно.
Мы сплетались телами несколько раз за ночь, устали, но были очень довольны друг другом. Девушка расцветала на глазах, пропала апатия, скованность, страх. Она стала озорной и веселой. Эта улыбка стоила того, чтобы ради неё стараться.
Женя дремала у меня на плече, когда раздался настойчивый стук в дверь. Не звонок, не грохот ударов. Вежливый стук.
Накинув халат, иду открывать.
На пороге двое — солидный мужчина с проседью и мрачный шкаф со взглядом цепного пса. А вот и папа с телохранителем. Невольно вспомнились слухи-страшилки про то, что Роман Сергеевич очень любит американские боевики старой школы, где суровые гангстеры закатывают ноги своих жертв в бетон и отправляют купаться в Гудзоне.
— Добрый день, — меня аккуратно оттирают в сторону. Охранник остается рядом, а Роман Сергеевич заглядывает в комнату, внимательно смотрин на спящую дочь, мятое постельное белье. Как назло кровавое пятно на самом виду.
— Выйдем в коридор, — дверь в квартиру тихонечко прикрывают, а меня ведут к окну.
Продолжение ...