Подмосковный дауншифтинг

Обычно я начинаю чистить снег не у дома, а со стороны улицы. Беру ярко-красную лопату, надеваю папины прорезиненные ботинки на меху. Меня можно снимать в русской версии Фарго. Но тут задача поважнее.  В нашем поселке, как мне кажется, идет неофициальное соревнование за самую чистую и аккуратную площадку перед воротами. Поэтому я очень стараюсь. Обрисовываю углы перед съездом с дороги, как кондитер выводит контуры безе. Сугробы должны быть одинаковыми, что слева, что справа от ворот. Мои соседи не отстают, а некоторые, кажется, чистят снег по нескольку раз за день. У генерала на соседней улице сугробы по-армейски квадратные, а у предпринимателя, что живет через квартал, есть снегоуборочная дизельная машинка, вроде газонокосилки, с ней у него получается мягкий, ровный снежный ковер. Я украдкой прошелся пару раз по нему. Уверен, попался на камеры видеонаблюдения.

Мне 36 лет. Я коренной москвич, холост, работаю заместителем главного редактора крупного СМИ. В этом году переехал зимовать в старый подмосковный поселок.

Моя семья живет здесь уже почти 80 лет. Когда-то это был огромный участок с соснами и елками, между заповедным Лосиным островом и Калининградом. Теперь тут город Королев. Родители, когда появились деньги для того, чтобы улучшить жилищные условия, вместо покупки квартиры вдруг решили построить тут зимний дом. Он совсем не российский по виду, больше похож на американский фермерский: с улицы кажется неказистым и угловатым, а парадной стороной открывается со стороны участка. Это совсем близко от столицы, дорога до работы занимает немногим больше часа. Сюда приезжает любая доставка, а на соседней улице можно взять каршеринг. Но все-таки это, конечно, загородная жизнь со всеми ее атрибутами.

Перебравшись за город в разгар осени, я сразу завел себе несколько ритуалов. Например, каждый день кормлю птиц. У меня три кормушки, я насыпаю в каждую специально купленные семечки подсолнуха и быстро ухожу в дом. Встаю у окна и жду. Первым, как правило, прилетает дятел, вернее, это самка дятла, у нее нет красного хохолка. Потом синицы и поползни, иногда сойки. Со временем птицы настолько привыкли ко мне, что, кажется, они уже ждут меня и подлетают к кормушкам, пока я еще насыпаю туда семечки. Всё жду, когда же прилетят снегири, но их пока почему-то нет. Другой мой ритуал — это поход в Королевские бани. Открывшиеся после ремонта, даже в выходные и новогодние дни полупустые, но с щедрым, ароматным паром. Цены совсем не столичные.

Еще один мой обычай —  рынок по воскресеньям. Здесь и овощи, и мясо. Зимой он затихает и в основном славится своими соленьями, но с приходом весны все парковочные места вокруг заполоняют машины с нездешними номерами — это фермеры привозят свой товар из Дагестана, Ростова, Кубани, Белгорода и Воронежа. Я, пожалуй, закончу сдавать вам все свои любимые места. Добавлю только, что в поселке есть итальянский ресторан, где самые вкусные профитроли на свете. Его открыл настоящий итальянец, который приехал в Подмосковье к своей русской жене.

Вообще суровая снежная зима 2021–2022 кует дух комьюнити. Ведь такая погода вкупе с бездействием коммунальщиков прекрасно объединяет наших людей. У нас в поселке их не чистят совсем. Два дня мощного снегопада — две спецоперации по вызволению машин. Первая — мой каршер. Выталкивали впятером, включая водителя мусоровоза, мужика на BMW X5 и таксиста-мигранта. Зимнее Подмосковье, а не Нью-Йорк — вот настоящий плавильный котел нашего времени.  Вторая — на соседней улице на обочину улетел водитель убера, мужик лет 45, который немного меня отчитал, когда увидел, что я рву ельник, чтобы подложить ему под колеса: «Ну зачем вы ломаете дерево».

Мне совсем не хочется уезжать отсюда. Весна в этом году ранняя, поэтому на полке уже лежат новые беговые кроссовки, не терпится снова начать бегать по утрам. В планах — отыскать исток Яузы, он где-то совсем рядом, но в зимнем лесу я пока что не нашел его. Еще покрасить рамы окон белым, срубить баню: для нее уже есть печь. Ну и, конечно, дождаться снегирей. Должны же они когда-то прилететь.