Почему жизнь миллениалов — это долги, безработица и депрессия

Миллениалов — людей, родившихся в начале 1980-х и вступивших во взрослую жизнь в начале 2000-х — принято считать недостаточно трудолюбивыми, зацикленными на самих себе легкомысленными потребителями. Миллениал Малкольм Харрис, автор книги «Kids These Days: Human Capital and the Making of Millennials», объясняет: трудолюбие не слишком ценится современными работодателями, купить новый гаджет проще, чем оплатить образование или жилье, а селфи в Instagram — жалкая попытка скрыть депрессию.

Поколение тоста с авокадо

Вы, наверное, видели тост с авокадо, который у всех ассоциируется с миллениалами. Сейчас я объясню, откуда он взялся.

Первый стереотип, который связывается с миллениалами, — что мы помешаны на себе. Говорим только о себе, думаем только о себе. Ничего не хотим узнавать про мир, только постим фотки в Instagram. Но ведь само понятие «миллениал» изобрели не миллениалы, а кто-то из старшего поколения. Так кто же действительно одержим миллениалами?

Второй стереотип — что мы не можем ни на чем сосредотачиваться подолгу. С одной темы прыгаем на другую, все время хотим как-то развлекаться. Нам надо, чтобы перед глазами все время что-то мелькало. Мы не можем читать книги — только социальные сети.

Третий стереотип — что мы такие хрупкие снежинки, такие эмоциональные, вообще не справляемся под давлением, о нас нужно заботиться. То есть мы не можем сами жить свою жизнь, мы вообще не знаем, что происходит во взрослом мире.

Четвертый — что мы высокомерные, зажравшиеся и ждем, что нам что-то достанется бесплатно только потому, что мы родились. Будто мы считаем, что нам должны дать работу, место, где можно жить, и постоянные развлечения.

И последний — этот тост с авокадо. Не мясо, не картошка, не торт, а какая-то дешевая штука, которая даже голод не утолит, но просто выглядит как-то прикольно. Так характеризуют наш стиль жизни.

Первое из ныне живущих поколений — поколение Второй мировой. Они сами себя назвали «величайшим поколением» — название связано с тем, что им пришлось преодолеть. После «величайшего поколения» были беби-бумеры. Это самое многочисленное поколение в Америке, ему принадлежит культурная доминанта: все рождественские песни придуманы им. Его название связано с демографией. С поколением X мы впервые заходим в сферу маркетинга: его еще называют поколение Pepsi.

После поколения X люди стали интересоваться ценностями поколений. Так появились термины «миллениалы» — его придумали Нил Хау и Уильям Штраусс — и «iGen» (или поколение Z) — его придумала Джин Твинги. Эти люди приходят в компанию и за 10 тысяч долларов в час рассказывают, как продавать товары представителям этих поколений. Поколения стали просто бирками на товарах. Джин Твинги дала название iGen своей консалтинговой компании и своей книге — хотя сама она даже не миллениал, она из беби-бумеров. Они просто наживаются на названиях поколений!

Миллениалы — первое поколение, распространенное по всему миру. «Величайшее поколение» было только в США, в Германии и Японии его не было, а миллениалы есть везде. Даже среди мигрантов; особенно среди них. Распространенная ошибка — считать, что принадлежность к поколению миллениалов определяется доступом к ресурсам и потребительскими привычками. Однако человек, который все бросил, приехал в другую страну, чтобы работать за мизерную плату, на 100% миллениал, потому что миллениалами нас делает не тост с авокадо, а конкуренция на рынке труда и необходимость взаимодействовать с крупным международным капиталом.

Когда деревья и зарплаты были большими

Невозможно объяснить, откуда взялись миллениалы, без понятий «классовая система» и «эксплуатация», но Америка очень не любит говорить на эти темы. Из-за этого нам сложно объяснить свое место в истории, не хватает терминологии — остаются мемасики. Один из них — «Стив из старой экономики» (Old Economy Steve). На этой фотографии из старого школьного альбома — типичный беби-бумер вроде тех, кто сегодня говорит своим детям: «Почему ты просто не позвонишь в компанию и не спросишь, есть ли у них вакансии?» Они понятия не имеют, как сегодня принято искать работу, потому что сами искали ее в последний раз десятки лет назад.

Им повезло со стоимостью активов: в их время недвижимость и образование были дешевле. В 1960-е в США начала работать программа образовательных займов — таким образом мы пытались догнать Советский Союз. Правительству были нужны ученые, квалифицированные специалисты, и оно предложило молодым людям субсидии на получение высшего образования. Но с тех пор стоимость образования выросла — у среднего миллениалов долг за образование составляет 30 тысяч долларов. А беби-бумеры говорят: «Учись, тогда и с работой все получится!»

Технологии и производительность растут, а зарплаты между тем падают. Есть такая детская книга 1958 года — «Дэнни Данн и машина для домашки». Это сказка про мальчика Дэнни, который воспользовался компьютером, чтобы выполнить домашнее задание, и, чтобы он не мог делать это постоянно, учительница решила загрузить его посильнее. Это метафора того, как повсеместная автоматизация и развитие технологий служит работодателям, а не работникам, не снижает рабочую нагрузкуи не позволяет зарабатывать больше. Причин тому две.

Одна — монопсония работодателей (эту идею предложил экономист Маршалл Стайнбаум). Если монополия — это когда один продавец, то монопсония — когда один покупатель. Теоретически разные работодатели должны бороться за лучших сотрудников, предлагая лучшие условия и зарплаты. Но при монопсонии компании не соперничают, а сотрудничают друг с другом, снижая зарплаты. Другая — соотношение спроса и предложения человеческого капитала. Если вы хороший программист, вам заплатят много. Но если все (как это сейчас происходит) станут программистами, платить им станут мало. Школы в Америке сейчас полностью сфокусированы на рынке труда — до такой степени, что убирают из школьной программы ИЗО и литературу, чтобы вместо них преподавать какие-то рабочие навыки, а эффект в итоге обратный.

Человеческий капитал, пожалуй, самое важное понятие, когда речь заходит о миллениалах. Это количественное выражение ценности рабочих навыков. Многие молодые люди думают, что для успешной конкуренции на рынке труда надо наращивать человеческий капитал: приобретать новые навыки, быть эффективным. Но перенасыщение человеческого капитала ведет к его удешевлению.

Поколение без выбора

Сотрудница компании Yelp как-то написала пост о том, что ее зарплаты не хватает даже на еду. Знаете, что ей ответили? «У тебя в Instagram фотка с бутылкой виски. Ты точно не бедная, у тебя наверняка все на мази». Однако Instagram — не лучший источник информации о жизни миллениалов. В нем мы показываем себя такими, какими хотели бы быть, — пустой холодильник никто постить не будет.

У американских миллениалов минимальный уровень доверия — в этом мы переплюнули даже поколение X, представители которого казались всем циниками и нигилистами (постмодернизм, срыв покровов, все дела). Только каждый десятый миллениал говорит, что может доверять среднестатистическому человеку.

Результат — тревожность, депрессия. Уже упоминавшаяся Джин Твинги провела исследование и обнаружила, что уровень тревожности современных 18-летних соответствует пациентам психбольниц в 1950-х. Я скептически отношусь к такого рода исследованиям, потому что у одних и тех же терминов сегодня и в 1950-х разные значения. Но цифры убеждают: наше поколение сломано.

В Америке привыкли думать о потреблении как о выборе, который показывает нам, кто мы такие: «Если миллениалы живут в маленьких домах, наверное, это значит, что миллениалы — это люди, которые любят маленькие дома. Значит, это надо ценить. Если у нас нет работы или страховки, значит, они нам и не нужны. Зачем?» Я хочу в заключение поговорить о том, как стоило бы строить полемику о миллениалах.

Во-первых, делать предположения, основываясь на фактах, а не на каких-то глупых обобщениях. Во-вторых, не проецировать на миллениалов свой негатив — как старшее поколение, которое испортило нам всю экологию, а теперь винит нас в том, что наша жизнь сложнее, чем была у них. В-третьих, опасаться маркетологов, которым платят за то, что они учат продавать нам. В-четвертых, все время задавать вопрос «Кому это выгодно?». Даже этот авокадный тост придумали не мы, а какие-то чуваки, которым за это платят.

Нам всем есть с кем конфликтовать, та же Америка испещрена разломами: поколенческими, гендерными, расовыми, социальными. Во всех этих конфликтах мы неизбежно будем замешаны. Но, вступая в них, важно иметь в виду исторический контекст и осознавать свое место в нем.