Почему за бупропион могут посадить и немного о наркополитике в России

Возможно, вы слышали историю о «деле бупропиона», в которой молодая девушка заказала через интернет-сайт антидепрессант, не продававшийся в российских аптеках. Бупропион — антидепрессант; продавался и был доступен в России с 2010 до 2016, а после регистрация на этот препарат была отменена компанией GlaxoSmithKline, которая его выпускает.

Так вот таможенники задержали девушку, Дарью Беляеву, прямо на почте, а после на неё завели уголовное дело за приобретение, хранение и контрабанду наркотических средств в крупном размере (она заказала всего одну пачку). Ей грозит до 20 лет лишения свободы. Нет, то, что за одну пачку антидепрессантов, заводят уголовные дела — это, разумеется, полный абсурд. Так делать нельзя ни в коем случае. Но если учесть наркополитику в России, то станет намного понятнее, почему данный антидепрессант попал под такое внимание и считается «наркотическим средством».

Нужно начать с того, что в России очень жестко контролируются вещества с потенциалом злоупотребления. Зачастую даже раковые больные испытывают сложности с приобретением обезболивающих, умирая в муках. С каждым годом ситуация только ужесточается: когда-то, например, можно было спокойно купить в аптеке феназепам (успокоительное, транквилизатор), который входит в группу бензодиазепинов (несмотря на их безопасность, они могут вызывать сильную зависимость) даже без рецепта. Теперь без рецепта официально его отпускать из аптек нельзя. В плане наличия и отпуска различных препаратов Россия — это полная противоположность США. Если в США людям могут спокойно выписывать опиоиды и амфетамины даже тем, кому они не нужны, в России лекарства могут спокойно не получить те, кто в них действительно нуждается. Если в США детям от 6 лет выписывают амфетамины и другие психостимуляторы, то в России за такие «лекарства» можно надолго сесть в тюрьму.

Можно долго дискутировать о причинах устоявшейся наркополитики, но совершенно очевидно, что исходит она от главы государства, который не так давно на прямой линии сказал следующее: «У нас действительно за нарушения в сфере оборота наркотиков очень много обвинительных приговоров. Более того, от всего количества тюремного населения, условно говоря, 26% сидельцев — это как раз по статьям, связанным с незаконным оборотом наркотиков, наркотических средств и препаратов, прекурсоров. Нужно ли либерализовать эту сферу деятельности? На мой взгляд, нет, потому что угроза для страны, для нации, для нашего народа очень велика. И поэтому если человек хранит незаконно, перевозит, транспортирует, распространяет даже небольшие объемы и дозы, нужно нести за это ответственность. Никакой либерализации здесь быть не может.»

Не столько важно, что повлияло на его убеждения о веществах, куда важнее то, что предпринимается для того, чтобы «никакой либерализации быть не могло» Многие были ошеломлены историей Дарьи Беляевой и многие не понимали, почему бупропион у нас посчитали наркотическим средством. А пазл очень хорошо складывается, если узнать механизм данного антидепрессанта. В отличие от «обычных» антидепрессантов, которые у нас выписываются без каких-либо сложностей в психиатрической практике, бупропион работает иначе. Преимущественное отличие его других антидепрессантов заключается в том, что, например СИОЗС — селективные ингибиторы обратного захвата серотонина, — как можно понять из названия, взаимодействует с серотониновыми рецепторами и повышают тем самым уровень серотонина в синаптическом пространстве.

Серотонина у нас боятся не так, как его катехоламинового брата — дофамина. Именно дофамин, а ещё норадреналин, повышает бупропион. То есть он, по сути, делает то же, что делают психостимуляторы (например амфетамин и кокакин) — они так же повышают уровни дофамина и норадреналина, только не постепенно, накопительно, а сразу.

Бупропион химически схож с фенилэтиламинами — с группой, куда входит амфетамин и другие интересные вещества, — и является уникальным антидепрессантом по той причине, что ни один антидепрессант не воздействует с дофамином и норадреналином. Можно сказать, что это такая уменьшенная и слабая версия психостимулятора.

Несмотря на то, что считается, что бупропион не оказывает психостимулирующего воздействия, клинические случаи и растущее число злоупотребления бупропионом говорят о его аддиктивном потенциале: «Лица, злоупотребляющие бупропионом, сообщают о получении «кайфа», похожего на кокаиновый, но меньшей интенсивности.» Собственно, если учесть подобные нюансы действия, то становится намного понятнее, почему в России его приписали к наркотикам.

Одна из сторон наркополитики в России очень ясна и понятна: запрет препаратов, взаимодействующих с дофамином. А бупропион, как и его большие братья психостимуляторы, с ним взаимодействует. Подобная политика в чём-то обоснована, ведь дофамин — один из самых важных нейромедиаторов в мозге; он отвечает за поощрение, мотивацию, подкрепление и, соответственно, за возникновение зависимости, а также на целый ряд функций. Но в системе вознаграждения — он главный. С дофаминергической системой лучше и правда не играть, особенно препаратами, которые на неё влияют. Уберечь людей от потенциально опасных препаратов — дело благое, но вот методы оставляют желать лучшее, особенно с учетом того, что пропадает возможность использовать лекарственные препараты по назначению. Бупропион, например, помимо назначения его при депрессии, выписывают ещё и при СДВГ (и исследования показывают его эффективность) и при прекращении курения, облегчая тягу и повышая шансы на успешное бросание.