Почему я отчислилась из аспирантуры и убежала в лес - часть 2

Каждую пятницу в 05:30 утра в маленькой шотландской деревушке, примостившейся на склоне холма в конце озера, пекарь приходит в фермерский магазин, чтобы зажечь печи. К полудню вся команда пекарей готовит четырнадцать различных сортов хлеба, которые поступят в продажу в выходные и будут распределены по семи домам. Это все лишь малая часть того, что происходит в общине Лох-Артур Кэмпхилл (прим. перев. лох — пресное озеро или морской залив в Ирландии и Шотландии. Термин имеет кельтское происхождение, применяется преимущественно к длинным вытянутым озёрам и заливам-фьордам), где более семидесяти человек с разными жизненными трудностями или без них решили жить и работать вместе как единое сообщество. Помимо пекарни, фермерского магазина и кафе, в общине также есть сад, ферма, ткацкий цех, сливочная мастерская и деревообрабатывающая мастерская.

Как я рассказывала в первой части своей истории, во время обучения в аспирантуре в Оксфорде я страдала от тревожно-депрессивного расстройства. Я решила, что мне нужно уйти из аспирантуры ради собственного здоровья, и тогда я присоединилась к общине Лох-Артур, где теперь работаю в пекарне и в саду. Жизнь в Лох-Артуре сильно отличается от той, что была у меня в Оксфорде. Во многом это был исцеляющий опыт, который помог мне задуматься о том, что же пошло не так во время моей учебы в аспирантуре.

Одним из главных факторов моего выздоровления стала радикальная смена ритма моей рабочей жизни. Пекарня имеет самый жесткий ежедневный график работы по сравнению с остальными цехами. Тесто нужно взвесить, замесить, оставить подниматься, сформировать и снова оставить подниматься, а затем нужно выпекать в определенном порядке. Все остальные задачи подстраиваются под эту деятельность. Каждый будний день имеет свое собственное расписание, которое начинается и заканчивается утром и днем с чистой пекарни, готовой к приему следующей команды. Такой режим работы не оставляет места для всего того, что мучило меня, пока я училась в аспирантуре. Раньше сама мысль о том, что я могу допустить ошибку могла парализовать меня на несколько недель вперед, а сейчас я совершенно спокойно отношусь к тому, что что-то может пойти не так. Как только я научилась работе в пекарне, то я поняла, что большинство ошибок, которые я могу допустить, не такие страшные и не имеют долговременных последствий. Не может быть так, что небольшая ошибка, например, недостаток воды в тесте, перечеркнула несколько месяцев кропотливой работы. Оказалось, что самое худшее, что может произойти — это то, что тесто будет невкусное, и тогда его скормят цыплятам. 

Конечно, бывают и плохие дни, когда кажется, что все идет наперекосяк, или все оказывается гораздо сложнее, чем планировалось изначально, но это всего лишь один такой день. На следующий день вся рутина начинается заново, так что нет никакой возможности попасть в долгосрочную спираль отставания от других, тревоги и изоляции. Начало этой спирали теперь отрезано просто потому, что работа, которую я сейчас делаю, может быть закончена. Сделана. Это не просто какая-то бесконечная задача, где решение одной проблемы порождает пять других проблем, которые тоже нужно решить — а ведь именно это и вызывало у меня столько стресса, когда я училась в аспирантуре. Теперь я могу испытывать чувство выполненного долга, сделать что-то по-настоящему хорошее вместе с другими людьми и для этих людей. На мой взгляд, это очень мотивирует и вознаграждает. Это было самым приятным изменением по сравнению с той жизнью, когда меня заставляло работать исключительно чувство вины и горящие сроки, из-за чего я постоянно ругала себя за прокрастинацию. 

Философия работы в общинах Кэмпхилл также значительно отличается от академической среды. Для нас в Лох-Артуре важно, чтобы наша работа была осмысленной, чтобы мы делали то, что напрямую обеспечивает нас самих и других людей. Пусть это будет производство молочной продукции в сливочном цехе, плетение ковров для украшения чьего-то дома или приготовление обеда на день — все мы работаем вместе, чтобы создать то, что может поддерживать и обогащать нас, и чем мы можем по-настоящему гордиться.

По сути, каждый человек работает, чтобы удовлетворить какую-то собственную потребность — быть полезным, общаться с другими людьми, бросать себе вызов и расти как личность. Но работа — это только одна часть жизни, и она должна быть тщательно сбалансирована с социальной и духовной составляющими. Теперь, когда я работаю в месте, которое строго придерживается этих принципов, я понимаю, что для меня академическая деятельность не была ни сбалансированной, ни способствующей росту. И пусть я сделала только первые шаги в академической среде, прежде чем бросить аспирантуру, я уже была полностью поглощена вездесущей культурой необходимости быть бесконечно продуктивной и чувствовать себя виноватой только за то, что взяла отгул. Мне казалось, что ничего из того, что я могу сделать, никогда не будет достаточно для того, чтобы удержать свою карьеру на плаву, и я постоянно зацикливалась на собственных неудачах. Оказалось, что я не одна такая. Проблемы с психическим здоровьем уже давно зафиксированы как один из основных рисков для тех, кто работает в академических кругах:  для студентов бакалавриата, аспирантов и сотрудников университетов.

Это был такой освежающий контраст — попасть в место, где не просто признают, что у каждого человека есть свои способности, навыки и таланты, но и говорят об этом вслух. Теперь я нахожусь в месте, где людей ценят за то, кто они есть, и за то, что они могут привнести и сделать в общее дело.

Важная часть абсолютного принятия людей такими, какие они есть, — это понимание того, что будут моменты, когда людям нужна помощь. Когда я только приехала в общину Лох-Артур, я влилась в очень насыщенную и незнакомую обстановку, где меня постоянно окружали люди. При этом я все еще была морально нездорова и не могла прийти в себя после отъезда из Оксфорда. Прошло две недели, и я вдруг почувствовала себя подавленной всем происходящим. После трех лет, в течение которых я отчаянно скрывала свои проблемы, я была потрясена тем, насколько открыто и честно здесь все общаются. Еженедельно в каждом доме проходят собрания, на которых все рассказывают о своих искренних чувствах, о хороших или плохих событиях, какими бы незначительными они ни были, и все вместе стараются обсудить это или помочь. Помощь кому-либо в решении его проблем считается обязанностью всего сообщества, и ее предлагают в идеале до того, как проблема успеет разрастись и стать хуже. 

Я часто сравниваю это с тем, что было в академической среде, где забота о том, чтобы мне помогли справиться с моими проблемами, в основном ложилась на мои собственные плечи. Я уже сбилась со счета, сколько раз мне говорили, что я «должна просто попросить о помощи», как будто это был полезный совет, которым я действительно могла воспользоваться. Раньше я была настолько тревожной, что плакала несколько часов прежде, чем написать одно письмо, и поэтому сама мысль о том, чтобы зайти в чей-то офис и признаться в своем глубочайшем стыде и неудачах людям, которых я едва знала, казалась невозможной. В каком-то смысле, советуя кому-то «попросить помощи», когда он борется с депрессией и тревогой, вы лишь просите его обнажить уязвимость, которую его болезнь так старательно пытается скрыть.

Важно отметить, что система поддержки, которую мы имеем здесь, в Лох-Артуре, не является идеальной. Жизнь полна трудностей, но я чувствую, что, живя и работая здесь, я становлюсь лучше в том, чтобы быть честной с людьми и получать помощь до того, как я больше не смогу о ней попросить. Мне кажется, что в подобном сообществе это гораздо проще, чем в академической среде, во многом из-за отсутствия иерархической структуры и динамики власти между профессорами и студентами. Мне гораздо проще открыто общаться с людьми, когда нет этого невысказанного чувства, что время другого человека ценнее, чем мое. Пусть у разных людей в сообществе разные роли, но есть ощущение, что все одинаково ценны.

Если я и могу дать конструктивный совет тем, кто работает в академической среде, так это попробовать выделить время для групповых собраний, чтобы каждый мог регулярно делиться тем, как он оценивает свою работу и прогресс. Поначалу это может быть неловко, но у такого подхода есть множество преимуществ. Это поможет сгладить иерархию, присущую академической среде, и сделать исследовательскую группу как команду равных друг другу. Минуя неловкую фазу светских бесед с незнакомыми людьми и переходя сразу к содержательному общению, можно быстро наладить настоящую заботу друг о друге. Менее опытные члены группы смогут заблаговременно выявить и устранить любые возможные проблемы, а также получить точное понимание о том, что такое на самом деле академическая карьера. А более опытные члены коллектива на таких собраниях смогут узнать свежий взгляд на проблему или идею новых членов команды, которые поймут, что их ценят.

Я определенно стала намного счастливее в новой обстановке. Я поняла, что для нормальной жизни мне требуется много терпения и поддержки со стороны окружающих, но как только это происходит, я могу быть продуктивной и получать удовольствие от того, что делаю. Более того, у меня остается энергия для своих хобби в свободное время, например, варка медовухи и домашнего садоводства.

Я все еще ежедневно борюсь с депрессивной частью меня. Той самой частью, которая хмурится в плохую погоду и хочет просто лежать в постели весь день, листая ленту в соцсетях. Мне часто приходится напоминать себе, что я чувствую себя лучше, когда выхожу на улицу под солнечный свет, когда я что-то делаю, когда провожу время с людьми и хожу на народные танцы. Иногда бывает, что я даже скучаю по тому, что было в аспирантуре, например, по друзьям, которых я там завела, и по возможности путешествовать и учиться в других странах. Но отчисление из аспирантуры был абсолютно правильным решением для меня. Теперь я гораздо лучше понимаю, какая работа мне подходит, а какая — нет, и хотя я еще не знаю, что меня ждет в будущем, эту мудрость я обязательно возьму на вооружение.

Чем бы я ни занималась в дальнейшем, думаю, меня всегда будет интересовать все, что связано с природой. Но думаю, что на данном этапе жизни то, что важно для меня совсем не похоже на академию, а больше похоже на то, чтобы вставать рано утром и превращать муку и воду в вкусный, вкусный хлеб.