Почему в эпоху изобилия люди все еще голодают

Очень редко вручение Нобелевской премии проходит без разногласий. Церемония обычно привлекает целые стаи злобных критиков, которые высмеивают репутацию лауреатов, сетуют на их обделенных вниманием соратников, которые из-за этого якобы будут преданы забвению, или указывают на (по их мнению) несправедливо забытых более достойных кандидатов.

Поэтому, когда норвежский комитет решил присудить Нобелевскую премию мира 2020 года Всемирной продовольственной программе (ВПП / агентство ООН по оказанию продовольственной помощи), неудивительно, что новость вызвала множество непонимающих ухмылок.

В данном случае, как заявил комитет, премия была присуждена, потому что "перед лицом пандемии Всемирная продовольственная программа продемонстрировала впечатляющую способность активизировать свои усилия". Кто бы мог с этим поспорить?

Как оказалось, много кто. Когда премию мира получают агентства ООН, "следующим шагом может стать вручение этой премии «системе организационных диаграмм»", - пошутил Робинсон Мейер из Atlantic. "Очень странный выбор, это пустая трата премии", - прокомментировал Мукеш Капила, профессор всемирной охраны здоровья Манчестерского университета. Они в чем-то правы. ВПП, предоставляющая продовольственную помощь нуждающимся странам, является крупнейшим агентством ООН, в нем работает 14 500 сотрудников по всему миру. "Организация получила премию за то, что просто выполняла свою работу," - возражает Капила.

Работу, имеющую четкие и ограниченные рамки. В конце концов, ООН не создавала ВПП для борьбы с непосредственными угрозами при экстренных ситуациях; ее миссия - "искоренить голод и недоедание". Спустя почти 60 лет борьбы с голодом, сегодня у ВПП как никогда много работы. По всему миру фермеры производят более чем достаточно еды, чтобы накормить всех жителей планеты, но люди по-прежнему голодают. Почему?

Кому действительно нужна помощь

Голод во всем мире лишь усиливается, а не сокращается. Действительно, доля людей, которые регулярно недополучают калории, снизилась с 15% в 2000 году до 8,6% в 2014 году. Тем не менее, с тех пор эта пропорция оставалась стабильной, а абсолютное число недоедающих только растет. В прошлом году, по данным ООН, регулярно испытывали голод 688 миллионов человек, по сравнению с 628,9 миллиона в 2014 году. Хотя кривая роста не такая резкая, если текущие тенденции сохранятся, к 2030 году уже более 840 миллионов человек могут страдать от голода.

Статистика может казаться абстрактной, но каждая единица из этих миллионов - живой человек, и проблемы, с которыми он сталкивается, вполне реальны. В своей книге "Еда или война'' (Food or War, 2019 год) австралийский журналист и писатель Джулиан Крибб во всех мучительных подробностях описывает физический процесс голодания. В частности, говорится, что тело начинает пожирать себя в попытках найти источник питания, истощая уровни энергии и вызывая побочные эффекты, такие как анемия, накопление жидкости и хроническая диарея. Затем "начинают истощаться мышцы", - пишет автор. "Жертва голода слабеет".

"У взрослых полное голодание приводит к смерти в течение восьми-двенадцати недель… у детей длительное голодание замедляет рост и умственное развитие, от чего они могут никогда не восстановится, даже если полноценное питание возобновится. Короче говоря, голод - это один из самых мучительных способов умереть, как физически, так и морально. Это гораздо хуже, чем большинство пыток, изобретенных жестокими людьми, потому что смерть от голода наступает очень долго и включает в себя разрушение практически каждой системы человеческого тела."

На сегодняшний день Oxfam - всемирная некоммерческая организация по борьбе с бедностью - определила 10 "горячих точек крайнего голода" по всему миру, где миллионы людей вынуждены регулярно сталкиваться с этой ужасной пыткой. Некоторые из них являются регионами военных конфликтов, в том числе Афганистан, где происходит самая продолжительная война в истории США, и Йемен, где из-за гражданской войны, спровоцированной соседней Саудовской Аравией, 80% из 24 миллионов граждан страны теперь нуждаются в постоянной гуманитарной помощи. Но существуют и другие обстоятельства, способные спровоцировать всплеск голодных смертей: крах экономики Венесуэлы, высокий уровень безработицы в Южной Африке, годы мер жесткой экономии в Бразилии.

Даже в богатых промышленно развитых странах угроза голода - не только плохого питания, но и фактического голода - возрастает в результате экономического неравенства. В Великобритании число людей, обращающихся за помощью в пункты распределения продовольствия, с 2013 года увеличилось более чем вдвое. В США широко распространена проблема отсутствия продовольственной безопасности: от этого больше всего страдают дети, пожилые люди и малоимущие. В Миссисипи, самом голодающем штате США, каждый четвертый ребенок не питается на регулярной основе. Как так получилось?

Футуристическое чудо

На этот вопрос трудно ответить. Отчасти потому, что современная продовольственная система - величайшая история технологического успеха человечества. Что мы едим, как производится наша еда и откуда она берется - все резко изменилось в индустриальную эпоху. Мы нашли способ применить к пище практически все виды технологий, от механизации и компьютеризации до биохимии и генной инженерии. Такие технологические прорывы резко повысили производительность и сделали продукты питания более надежными и доступными для миллиардов людей.

Само земледелие стало во много раз эффективнее и продуктивнее. В начале 1900-х годов для улавливания азота из воздуха и превращения его в удобрение впервые был использован процесс Габера-Боша, благодаря чему производство удобрений достигло беспрецедентных масштабов. Достаточно быстро пришла и механизация: в 1930-х годах примерно каждая седьмая ферма в США была оснащена тракторами; в течение последующих 20 лет они применялись большинством хозяйств. Все это сопровождалось растущей способностью перенаправлять запасы воды и использовать водоносные горизонты, помогая превращать некоторые засушливые регионы в плодородные пахотные земли. Целые регионы Китая, Средней Азии, Ближнего Востока и США навсегда изменились благодаря огромным проектам водоснабжения, плотин и ирригационных систем. Затем, в 1960-х годах, американский агроном Норман Борлоуг вывел новые сорта пшеницы, которые были более устойчивы к болезням, положив начало "зеленой революции" в таких странах, как Индия и Бразилия.

Все это означает, что современные промышленно развитые фермеры работают с почти сверхчеловеческим уровнем производительности по сравнению с их предшественниками. В 1920 году в сельском хозяйстве работали более 31 миллиона американцев, а средняя площадь одной фермы составляла чуть менее 60 гектар. Спустя столетие общая площадь сельскохозяйственных угодий в США упала на 9%, но теперь лишь одна десятая той рабочей силы - то есть 3,2 миллиона человек - заняты возделыванием земель. (Ферм сейчас тоже намного меньше, но в среднем их площади увеличились в три раза.)

Современная цепочка поставок - еще одно футуристическое чудо. Сегодня в большинстве стран можно зайти практически в любой магазин и купить свежие товары со всего мира. Эти цепочки поставок даже оказались в некоторой степени устойчивыми к хаосу, вызванному пандемией. Хотя локдауны действительно привели к нехватке некоторых продуктов питания в отдельных местах, большинство полок, пустующих в супермаркетах и иных магазинах, приходилось на туалетную бумагу и чистящие средства. Продовольственные запасы оказались более устойчивыми, чем многие ожидали.

Но массовая индустриализация производства продуктов питания и наша способность покупать их вызвали лавину непредвиденных последствий. Обилие недорогих, "вредных" калорий привело к проблеме массового ожирения, от которого непропорционально сильно страдают неимущие и обездоленные люди. Интенсивное развитие животноводства привело к увеличению выбросов парниковых газов, поскольку мясо имеет гораздо больший углеродный след, чем бобовые или зерновые культуры.

От этого пострадала и окружающая среда. Повсеместно применяемые удобрения и пестициды загрязняют почву и водные пути, а легкая доступность воды привела к тому, что некоторые засушливые районы мира полностью исчерпали свои ресурсы.

В своей статье "Пагубная добыча" (Perilous Bounty) журналист Том Филпотт исследует будущее сельского хозяйства Калифорнии. Например, масштабные проекты водоснабжения, обеспечивающие водой долину Централ Вэлли, помогли ей стать одним из самых продуктивных сельскохозяйственных регионов мира за последние 90 лет. Она обеспечивает около четверти продовольствия Америки. Но эти природные водоносные горизонты сейчас переживают острое давление со стороны отрасли, они используются в режиме истощения. Им угрожают участившиеся засухи и глобальное изменение климата. Филпотт, репортер журнала Mother Jones, в качестве примера такого глупого использования ресурсов приводит близлежащую долину Империал Вэлли в Южной Калифорнии. В этом "высушенном куске пустыни Сонора" производится более половины зимних овощей Америки, и все же "с точки зрения природных водных ресурсов, Централ Валли по сравнению с ней выглядит как настоящий Водный мир". В долине расположено самое большое озеро Калифорнии, Солтон-Си длиной 24 километра. Оно известно тем, что из-за отходов и солей, сбрасываемых ближайшими хозяйствами, в нем погибли все живые организмы.

И ситуация не станет лучше: то, что происходит в Калифорнии, происходит в любом другом уголке мира. Крибб демонстрирует в книге "Еда или война", как именно современные тренды говорят нам о том, что мы идем не в ту сторону. Сегодня, по его словам, производство продуктов питания по объемам вынуждено конкурировать за воду с городскими и промышленными объектами. Все больше людей переезжают в городские агломерации, что только ускоряет эту тенденцию. "Если так будет продолжаться," - говорит он, - "доля мировых запасов пресной воды для выращивания продуктов питания упадет с 70% до 40%. Это, в свою очередь, к 2050-м годам, когда нужно будет кормить более 9 миллиардов человек, приведет к сокращению мирового производства продуктов питания на одну треть, вместо того, чтобы увеличить его на 60% для удовлетворения спроса растущего населения".

Таковы мрачные предсказания о будущем мировом голоде, но они на самом деле не объясняют причины голода сегодня. Для этого обратимся к другому неожиданному аспекту сельскохозяйственной революции 20-го века: а именно к тому, что она произошла не везде.

Так же, как и малоимущим трудно получить "здоровые" калории, бедным странам трудно обеспечить индустриализацию своего сельского хозяйства. Первыми гиперпродуктивности добились западные фермеры, а затем - страны, затронутые Зеленой революцией. Но на этом прогресс остановился. Сегодня с гектара сельскохозяйственных угодий в Африке южнее Сахары ежегодно производится всего 1,2 метрических тонны зерна; в США и Европе та же площадь дает до восьми метрических тонн. Это происходит не потому, что у фермеров в более бедных регионах обязательно не хватает природных ресурсов (Западная Африка долгое время успешно производила хлопок), а потому, что они замкнулись в борьбе за свое существование. Эти регионы не прошли индустриализацию, поэтому они не могут выращивать больше еды. Из-за этого они не могут зарабатывать больше денег и не могут инвестировать в оборудование. Поэтому они не имеют возможности выращивать больше еды. Круг замкнулся.

Эта проблема усугубляется в местах, где население растет быстрее, чем доступные продукты питания (9 из 10 стран с самым быстрорастущим населением находятся в Африке к югу от Сахары). Ситуация осложняется от случая к случаю вспышками нищеты, экономическими коллапсами или конфликтами - см. горячие точки, определенные организацией Oxfam. Несмотря на то, что именно в таких странах и действует Всемирная продовольственная программа, она не помогает решить проблему. Как бы то ни было, важно помнить, что тяжелое экономическое положение таких стран - не случайность.

Катастрофа для фермеров во всем мире

В сентябре 2003 года южнокорейский фермер по имени Ли Кён Хэ принял участие в акциях протеста против сессии Всемирной торговой организации, которая проходила в Мексике. Ли был бывшим профсоюзным лидером, чья собственная опытно-показательная ферма закрылась в конце 1990-х годов. В эссе из сборника "Сдерживаюсь с трудом" (Bite Back, 2020 год) Радж Патель и Майва Монтенегро де Вит рассказывают о том, что произошло на этом протесте.

По их словам, во время столкновения демонстрантов с полицией Ли поднялся на ограждения с табличкой "ВТО! Убивает! ФЕРМЕРОВ!", висевшей у него на шее. Забравшись на ограждения, "он достал ржавый швейцарский армейский нож, ударил им себя в сердце и через несколько минут скончался".

Ли протестовал против последствий ввода норм свободной торговли, которая стала катастрофой для многих фермеров во всем мире. Фермеры в менее индустриально развитых странах не могут зарабатывать достаточно денег не только из-за того, что на их угодьях низкая урожайность. Помимо этого, их рынки наводнены более дешевой конкуренцией из-за рубежа.

Возьмем для примера сахар. После Второй мировой войны европейские производители сахарной свеклы получали субсидии от своих национальных правительств, чтобы помочь разоренным экономикам снова встать на ноги. Это сработало, но как только началась индустриализация и уровень производства взлетел до заоблачных высот, производители столкнулись с переизбытком. Решение не заставило себя ждать: экспортировать эти продукты питания. Но обширные субсидии привели к искусственному занижению цен: британские фермеры, выращивающие сахар, могли продавать свои товары на мировых рынках и подорвать конкуренцию. Сплошные плюсы для европейцев, но для других производителей сахара, таких как Замбия, это была настоящая катастрофа. Фермеры замкнулись в своей борьбе за выживание или были вынуждены отказаться от продуктов, которые они могли производить естественным образом, в пользу других продуктов.

Могущественные страны продолжают субсидировать своих фермеров и негативно влиять на мировые рынки, даже несмотря на то, что ВТО уже вынудила более слабые страны отказаться от мер протекционизма. В 2020 году США потратили на такие субсидии 37 миллиардов долларов, эта цифра резко возросла за последние два года правления Трампа. Между тем Европа на аналогичные меры поддержки своих производителей ежегодно тратит 65 миллиардов долларов.

Радж Патель и Монтенегро отмечают, что большая часть популистского политического хаоса последних лет была вызвана недавними экономическими и торговыми потрясениями, среди которых можно выделить потерянные из-за аутсорсинга рабочие места и протесты в сельской местности в США и Европе среди людей, недовольных перспективой изменения статуса-кво, который на протяжении десятилетий ставил их в выгодное положение.

Дональд Трамп, как пишут авторы, "никогда не был до конца честен в своем стремлении отказаться от свободной торговли", но "социальная сила, которую он создал в самом центре страны, оказалась реальной. Прикрываясь доводами против аутсорсинга, упадка сельхозугодий и потери заработной платы, он нашел отклик в неолиберальной общественности и поднял возмущение авторитарным правлением".

Все это рисует нам мрачную картину того, что ждет нас дальше. Мы сами создали систему, которая не только увеличивает разрыв между богатыми и бедными, но и делает его непреодолимым. Изменение климата, конкуренция за ресурсы и урбанизация приведут к новым конфликтам. А экономическое неравенство, как внутри страны, так и за ее пределами, означает, что число голодающих с большей вероятностью увеличится, а не уменьшится.

Золотой век, но не для всех

Так существует ли ответ на эти злободневные вопросы? Возможно ли когда-нибудь положить конец голоду? Сможем ли мы предотвратить надвигающиеся войны за еду и воду?

Бесчисленные книги о продовольственной системе, опубликованные за последние несколько лет, ясно дают понять: решения легко разработать и чрезвычайно сложно реализовать.

Для начала важно помочь фермерам из бедных странах выбраться из порочного круга борьбы за выживание, в котором они оказались, позволить им выращивать больше продуктов питания и продавать их по конкурентоспособным ценам. Такая стратегия подразумевает не только предоставление инструментов для модернизации, таких как современное качественное оборудование, новые семена или скот, но также и снижение тарифов и субсидий, из-за которых их тяжелый труд становится настолько неустойчивым (ВТО уже пыталась добиться какого-то прогресса в этом направлении). Всемирная продовольственная программа, несмотря на все почести в ее адрес, должна стать частью таких мер - не просто бюрократической структурой, затыкающей голодные рты запасами продовольствия, но силой, которая поможет сбалансировать эту неуравновешенную систему.

А сама еда должна стать более экологически чистой, ее производство должно меньше зависеть от технологий, повышающих урожайность в ущерб экосистеме. Не должно быть никаких сельскохозяйственных оазисов в высушенных пустынях. Нельзя допустить повторения истории Солтон-Си. Это сложно, но изменение климата все равно вынудит нас что-то сделать в этом ключе, несмотря ни на что.

Принять все это - значит признать, что золотой век земледелия по факту не был золотым для всех, и наше будущее может отличаться от того, к чему мы привыкли. И тогда будущее может стать лучше для тех, кто сегодня страдает от голода, и, возможно, для планеты в целом. Этот факт трудно принять, но наша выдающаяся глобальная продовольственная система не предотвращает голод, а, наоборот, только усугубляет его.