Почему трансы никого не касаются, а их запрет касается всех

Какая может быть реакция любого нормального человека на всю эту шумиху по поводу того, что там чо-то трансасекам запретили, а они вопят по этому поводу?

Да никакая. Пусть они там хоть все переебутся, меня это не касается. Где я, где трансы. Да и вообще, хрен его знает, может, и правильно запрещают, а то совсем все с ума посходили. Вон там где-то когда-то какой-то мужик соревнования выиграл. То ли по лыжам, то ли по фигурному катанию. Среди баб. А тех, кто возмущался, сразу по судам затаскали. Ну чушь же, не.

Вообще, звучит здраво. Не ковыряться в теме, которая от тебя, во-первых, далека, во-вторых, как-то интуитивно неприятна. Своих проблем хватает.

Проблема в том, что все эти размышления не имеет никакой связи с реальностью. А вот новый дискриминирующий закон её имеет. Мало того, что он происходит в реальности, он еще и напрямую влияет на жизнь каждого из нас. А не только этих странных не то трансвеститов, не то покемонов.

Сейчас объясню.

В МКБ (международная классификация болезней) очень долгое время существовал такой диагноз – гендерная дисфория. В последней редакции справочника ее убрали из болезней и переместили в «состояния», чтобы никого не обижать, но суть осталась та же. Это такое положение вещей (такая болезнь, если вам уж совсем поперек горла вся эта толерантность), при которой человеку кажется, что у него тело не того пола.

Ну то есть стоит мальчик перед зеркалом и совершенно не понимает, откуда у него взялся хуй. И почему не растет грудь. Он совершенно уверен в том, что он девочка. А физиология у него мужская.

Или наоборот. Почему-то все забывают, что бывает наоборот. Когда женщина совершенно уверена и всю свою жизнь была уверена, что она мужчина. А женское тело воспринимает как какое-то унизительное издевательство над собой.

Это примерно как если бы у вас на лице вырос второй нос. Вам с этим как бы было? Вы на улицу как часто выходили бы? С личной жизнью у вас как? А с работой? А с отношением к себе? Смотрите в зеркало – у вас второй нос. У всех один, а у вас два.

Вот примерно так люди описывают состояние дисфории. Только там не нос совсем.

И вот если мужчина считает себя Наполеоном, то его принято лечить. А если женщиной – то защищать права. Что за хрень, спросите вы?

А хрень в том, что если мужчина ощущает себя женщиной или женщина – мужчиной, то их, вы не поверите, тоже лечат.

Гендерную дисфорию пытались лечить психотерапией, электрошоком, психиатрическими препаратами, психушками, пиздюлями, внушениями, наркотиками и вообще всем, чем только можно.

И это не работает.

А работает только одно лечение, доступное нам сегодня: гендерный переход.

Понимаете, мозг и сознание такая дохрена сложная штука, что когда происходит конфликт мозга и тела, оказалось, что проще поменять тело, чем мозг. Не то чтобы это было дофига просто, но вот мозг скорректировать так, чтобы он перестал считать себя мужским или женским, у нас не получилось. Вообще. Никак.

И ВОЗ, который тащем-то стоит на позициях «минимизации вреда», сказал: пофиг. Пусть режут себе, чо им надо, по-другому мы это лечить не умеем. Это было доказано на тысячах подопытных. Если им не делать этого гендерного перехода, они вешаются. Чем ты их ни лечи. Вешаются.

И им начали делать эти самые переходы. Возвращаясь к нашему примеру, отрезать второй нос, раз уж он вырос. Человек с количеством носов, соответствующим «нормальному», вполне себе выходит из дома, находит друзей и любовь, идет работать и спокойно выдыхает.

Это самое забавное в этой истории. То, что абсолютное большинство людей, совершающих трансгендерные переходы, больше всего хотят одного – нормальности. (Я как-то раз спросила, мол, а откуда тогда берутся вот эти отбитые в труселях с перьями в жопе, которые несут невероятную хуйню? Ответ был прост и гениален: «Ну трансгендерные люди – они.. Люди. Среди людей встречаются дебилы. Среди трансгендерных людей тоже встречаются дебилы. Так мир устроен»).

Помните, все эти страшные истории, про то, что девочке разрешили сменить пол, потому что она хотела с мальчиками гонять в футбол, а когда она поняла, что наделала, было уже поздно, и сейчас несчастный искалеченный человек ищет способ как-то вернуть обратно, что еще можно вернуть?

И да, такое бывает. Это очень серьезная проблема, которая называется «обратный переход». Да, ошибки случаются. Да, по всему миру. Знаете, в каком количестве? По разным прикидкам от 0,3% до 3% от всех переходов.

Понимаете, даже по самым ужасным цифрам 97% людей, прошедших ебаный ад этой трансформации, убившие здоровье, потерявшие возможность иметь детей, проебавшие на это кучу денег, времени и нервов… Вот они все – СЧАСТЛИВЫ. Потому что состояние ДО было настолько невыносимым, что стоило того, чтобы через вот это все пройти.

97%.

Чтоб, блин, у стоматологов такой процентаж успеха был.

В общем, вся эта песнь она о чем.

О том, что есть группа людей, у которых есть серьезное медицинское состояние, которое требует лечения. Есть хорошо работающая медицинская практика, которая помогает этим людям. Без этой практики они страдают, а многие умирают.

И наше правительство законодательно запрещает эту практику на основании того, что «нам эти люди не нравятся».

В социологии это называется «дискриминация по признаку». То есть мы тебя в тюрьму посадим не за то, что ты кошелек украл, а за то, что у тебя волосы рыжие.

И вот сегодня рыжими у нас объявлены вот эти вот. И им запрещен доступ к медицинскому обслуживанию.

А завтра кто? А диабетики, диабетики нам нравятся?

Они тоже какие-то подозрительные, всю жизнь вкалывают в себя какую-то химозу. Нормальные люди так не делают. Миллионы лет человечество без этой херни жило. А тут, видите, надо им. Всю жизнь колоться. Может, они наркоманы?

А если мне не нравится политический курс и я очень не согласна с тем, что слышу в правительственных речах. Мне аппендицит удалять можно? Или нефиг себе органы кромсать?

Понимаете, людей, которые нуждаются в смене пола, очень и очень мало. И всё это время это была их частная проблема. Но как только им запретили обращаться за необходимой им медицинской помощью, это стало нашей общей проблемой.

Потому что медицинское обслуживание – это право, а не привилегия.

Вот поэтому это плохо.

А конкурсы велосипедистов за тысячи километров от нас – это вообще не та проблема, о которой нужно беспокоиться.

P.S. Комментарий от причастных:

Через запрет трансосеков очень легко перейти на другие группы населения. Вот подписали закон 15-го июля в третьем чтении, а уже 17-го наше дорогое государство поручило Минздраву до конца года убрать из аптек средства экстренного прерывания беременности. Потому что если власть начинают интересовать писечки населения, то этот интерес неостановим. Ваша репродуктивная гениталия — собственность государства, и к ней пишутся инструкции о том, как ей следует распоряжаться, а как нет. А вы — ну, вы остаетесь приложением к своей репродуктивной гениталии, которая нужно разве что для уплаты налогов.

Начинать с трансосеков очень просто: они никому не нравятся, хуй знает, чего хотят: полы какие-то, гендеры, гормоны с операциями (да, за свой счет, но кто считает). Подозрительные элементы, все не как у нормальных людей.

Но помимо них есть еще одна уязвимая категория людей — т ё т к и.

Коих аж больше половины от всего населения в принципе. И тетки эти, они же женщины, тоже иногда хотят чего-то своего в плане тела. Автономии, например. Возможность не выбирать «репродуктивную службу». Что очень не нравится «простым и нормальным» мужикам во власти — потому что они, благодетели, думают о судьбах мира и будущем своей страны, а тут, прям у них под носом, такие возможности для диверсии.

Поэтому так оп — и препаратики убираем. А потом убираем аборты из ОМС (я вот говнину мониторю, и там давно есть эти предложения). А потом и вовсе убираем аборты по немедицинским показаниям и вводим криминализацию.

Потому что тело человека — это собственность государства. И никаких там декадентских настроений быть не должно: каждой письке по инструкции, каждой инструкции по исполнению.