Почему не получается экранизации «Мастера и Маргариту»

— Мне очень нравится эпизод, который любит рассказывать Владимир Наумов, замечательный соавтор-сорежиссер Александра Алова. Они в свое время поставили «Бег», за день до смерти эту картину успела посмотреть Елена Сергеевна, и ей фильм очень понравился. Она сказала: «Михаил Афанасьевич, наверное, очень хотел бы, чтобы вы и дальше экранизировали его произведения».

И вот приходит 1986 год. Кончается советская киноцензура, и Наумов, оставшийся уже без Алова, подает заявку на экранизацию «Мастера и Маргариты», о которой мечтал всю жизни. И тут узнает чудовищную вещь: оказывается, избранный первым секретарем Союза кинематографистов Элем Климов уже подал такую же заявку и уже договорился с «Коламбия пикчерз».

Дальше происходит удивительное. В сильной печали Владимир Наумов, отпустив жену и дочь куда-то в театр, летним душным московским вечером остается один в квартире и под шум грозы засыпает. Ему снится странный сон: будто раздается резкий, властный звонок в дверь, ободрав ногу о тумбочку, он устремляется в прихожую, открывает дверь. На пороге в черном плаще, вся в струях дождя стоит Елена Сергеевна Булгакова, абсолютно не переменившаяся, и говорит: «Володя, я хочу Вас успокоить — фильма у Климова не будет».

— Почему? — спрашивает Наумов.

— Ну, Михаил Афанасьевич не хочет. И у Вас не будет. И ни у кого не будет. Никогда не получится. А если получится, то лучше бы не получалось.

— Но Вы зайдите, Елена Сергеевна, поговорим, — приглашает Наумов.

— Извините, меня ждет внизу в машине Михаил Афанасьевич.

Она спускается. Раздается страшный рокот машины, не меньше ЗиСа, и утром Наумов просыпается с мыслью: «Какой прекрасный сон!» И первое, что он видит, это огромный синяк на ноге.

Через месяц приходит сообщение о том, что Климов снимать картину не будет, потому что «Коламбия пикчерз» не договорилась с наследниками. После этого фильм Юрия Кары ложится на полку и исчезает по воле продюсеров на двадцать лет, а когда возвращается, его уже никто не замечает. И наконец, Владимир Бортко, которому так хорошо удалось «Собачье сердце», собирается снимать «Мастера и Маргариту» и договаривается с американцами о том, что ему сделают прекрасного компьютерного кота. Я брал у него интервью, видел макеты этого кота, предварительные наброски... Это, действительно, был такой кот, что он спас бы любую картину.

А потом Первый канал неожиданно срезает финансирование картины на довольно значительную сумму. В результате вместо кота появляется та страшная механическая кукла, которую мы все видели. Да и сам фильм проседает по уровню, примерно, так же. А с режиссером происходит что-то совсем уж катастрофическое, судя по фильму «Тарас Бульба», который он снял после этого. Видимо, Михаил Афанасьевич, действительно, мстит за любое прикосновение к своему роману, хотя до этого Бортко был крепким, талантливым режиссером. «Единожды солгав», «Цирк сгорел...» — хорошие фильмы, не говоря уже про «Афганский излом».

Все это наводит меня на мысль о том, что Михаил Афанасьевич пересмотрел отношение к роману, попав туда, куда он попал.

Из лекции Дмитрия Быкова в лектории «Прямая речь» — «Воланд вчера, сегодня, завтра»

— Мне очень нравится эпизод, который любит рассказывать Владимир Наумов, замечательный соавтор-сорежиссер Александра Алова. Они в свое время поставили «Бег», за день до смерти эту картину успела посмотреть Елена Сергеевна, и ей фильм очень понравился. Она сказала: «Михаил Афанасьевич, наверное, очень хотел бы, чтобы вы и дальше экранизировали его произведения».

И вот приходит 1986 год. Кончается советская киноцензура, и Наумов, оставшийся уже без Алова, подает заявку на экранизацию «Мастера и Маргариты», о которой мечтал всю жизни. И тут узнает чудовищную вещь: оказывается, избранный первым секретарем Союза кинематографистов Элем Климов уже подал такую же заявку и уже договорился с «Коламбия пикчерз».

Дальше происходит удивительное. В сильной печали Владимир Наумов, отпустив жену и дочь куда-то в театр, летним душным московским вечером остается один в квартире и под шум грозы засыпает. Ему снится странный сон: будто раздается резкий, властный звонок в дверь, ободрав ногу о тумбочку, он устремляется в прихожую, открывает дверь. На пороге в черном плаще, вся в струях дождя стоит Елена Сергеевна Булгакова, абсолютно не переменившаяся, и говорит: «Володя, я хочу Вас успокоить — фильма у Климова не будет».

— Почему? — спрашивает Наумов.

— Ну, Михаил Афанасьевич не хочет. И у Вас не будет. И ни у кого не будет. Никогда не получится. А если получится, то лучше бы не получалось.

— Но Вы зайдите, Елена Сергеевна, поговорим, — приглашает Наумов.

— Извините, меня ждет внизу в машине Михаил Афанасьевич.

Она спускается. Раздается страшный рокот машины, не меньше ЗиСа, и утром Наумов просыпается с мыслью: «Какой прекрасный сон!» И первое, что он видит, это огромный синяк на ноге.

Через месяц приходит сообщение о том, что Климов снимать картину не будет, потому что «Коламбия пикчерз» не договорилась с наследниками. После этого фильм Юрия Кары ложится на полку и исчезает по воле продюсеров на двадцать лет, а когда возвращается, его уже никто не замечает. И наконец, Владимир Бортко, которому так хорошо удалось «Собачье сердце», собирается снимать «Мастера и Маргариту» и договаривается с американцами о том, что ему сделают прекрасного компьютерного кота. Я брал у него интервью, видел макеты этого кота, предварительные наброски... Это, действительно, был такой кот, что он спас бы любую картину.

А потом Первый канал неожиданно срезает финансирование картины на довольно значительную сумму. В результате вместо кота появляется та страшная механическая кукла, которую мы все видели. Да и сам фильм проседает по уровню, примерно, так же. А с режиссером происходит что-то совсем уж катастрофическое, судя по фильму «Тарас Бульба», который он снял после этого. Видимо, Михаил Афанасьевич, действительно, мстит за любое прикосновение к своему роману, хотя до этого Бортко был крепким, талантливым режиссером. «Единожды солгав», «Цирк сгорел...» — хорошие фильмы, не говоря уже про «Афганский излом».

Все это наводит меня на мысль о том, что Михаил Афанасьевич пересмотрел отношение к роману, попав туда, куда он попал.

Из лекции Дмитрия Быкова в лектории «Прямая речь» — «Воланд вчера, сегодня, завтра»