Почему армяне "стеснялись" империи Тиграна II?

Есть вполне известный парадокс: история становления и развития Армянской империи Тиграна II изучаются исключительно на основе греческих и римских источников. Армянские свидетельства самого крупного расширения Армении не то что скупы, но а то и вовсе отсутствуют. В чём кроется причина?

В действительности, Рим фигура Тиграна II интересовала по очевидным причинам. При этом воспринимался он, конечно же, в негативной плоскости. Для Страбона лучшими правителями Армении были Арташес и Зарех, первые правители Великой Армении и Цопка, так как они были в гармонии с Римом и помогли разгромить Селевкидов. Их описание наполнено вдохновением и уважением историка. Но резкое явление Тиграна на политическую арену лишь угрожало начинавшемуся расширению Рима на Восток, что уж говорить о поддержке армянским царём Понтийского царства, заклятого врага.

Тигран II подавался как классический пример жестокого восточного деспота, алчного до богатства и жаждущего насилия. Знатно преувеличивалась как численность его войск, так и масштабы разрушений. Впрочем, для Рима были свойственны и противоположные мнения. Помпей Трог считал приход Тиграна в Сирию добровольным желанием осколков элиты Селевкидов, а Тацит позже раскритикует вместе с остальной римской общественностью пленение его сына Артавазда II.

Тем не менее, нарратив истории был очевиден - Тигран II препятствовал наступлению всеобщего благоденствия под лоном Рима. Правилен тот, кто подчиняется и дружит с последним, но тот, кто оспаривает его могущество, лишь отдаляется от неизбежного. Страбон вдохновлялся стоицизмом и его этической теорией, а потому видел в величии Рима наступление мирового закона и разума для всех, то, чему препятствует та волна, сотворённая на короткое время Тиграном. Но почему мы говорим об этом?

Не только чтобы показать, какую роль Тиграну II отдавали философы истории того времени. Напротив, на мой взгляд, именно здесь кроится то, почему сами же армяне вообще не интересовались фигурой правителя, о котором только ленивый историк того времени не успел написать. Дело всё в той же философии.

Вообще, Мовсес Хоренаци Тиграна II разделил на несколько личностей, путая его и с Тиграном I Арташесяном, и с парфянским царём Пакором. С одной стороны, у него есть Тигран Средний, который ходил в Палестину, штурмовал Птолемаиду, получал дары от Иудеи и при котором походом шёл Помпей. Многое тут совпадает с жизнью реального Тиграна, хоть и описанный поход с пленением евреев и Гиркана сделал не он, а тот самый Пакор. К тому же, Красса тоже убил не он, как у Хоренаци, а парфяне.

В итоге, половина образа Тиграна Среднего опирается на Пакора и на Парфию, как таковую, судя по всему, из-за классической путаницы между Арташесидами, Аршакуни армянскими и Аршакидами парфянскими. Однако у Хоренаци есть образ Тиграна Последнего. Он, по Хоренаци, правил 42 года. Никто из последующих Тигранов не правил и 20 лет и только Тигран II правил почти 40 лет.

При всех лишних примесях, очевидно, что и здесь он говорит о Тигране II. Вот только звучат его слова так. "Он царствовал долго — сорок два года и умер, так и не свершив никаких достойных упоминания подвигов мужества". Мало того, говорить о Тигране он упорно не хочет с фразой "удерживаясь от потока неуместных слов и от того, что может породить неправиль­ные мнения". Остальное описание не имеет отношения ни к одному из имевшихся Тигранов, кроме самого возраста. То есть образ Среднего слит, во многом, на основе парфян и Тиграна II, а в образе Последнего лишь мельком прослеживается последний.

Сомнительно, что речь идёт о Тигране IV, ибо тот правил недолго и погиб в битве с аланами, тем более последних правителей Арташесян Хоренаци вообще не знает, а деяния их не были не плохими и не хорошими. Но тогда почему так негативно выражается армянский историк, тем более ни разу не упоминая о войне с Парфией, взятия Адиабены, Осроены, Кордуены, Атропатены, подчинения Сирии и Киликии? То, что знали римские историки того времени! "А тебя умоляю и теперь, как уже делал много­кратно,— не принуждай нас к излишнему и к тому, что скудо­стью или чрезмерностью слов может обратить весь наш большой и достоверный труд в напрасный и ненужный" - вот так уходит от темы Хоренаци.

Конечно, Хоренаци знал хорошо источники своего времени и не меньше вдохновлялся их философией. Во многом он сохраняет пиетет к Риму. Так что для Хоренаци фигура Тиграна II навряд ли могла быть иначе, чем негативной. Кроме того, это шло вразрез уже с его исторической теорией. Для христианского подхода, Армения во времена Хайка и его потомков была в состоянии "золотого века" и чем дальше, тем хуже было в Армении и тем грешнее и грязнее шла эпоха. Артавазд II, к которому были положительные отклики в Риме, был им назван обжорой и пьяницей.

История не могла идти иначе, как к грехопадению, пока не приходит крещение и даже после этого идёт стремление вниз, которое прекратится лишь со Вторым Пришествием. Но в этой бесконечной наклонной резкий скачок империи Тиграна II и богатства Армении просто не к месту. Это стремительное развитие страны на короткий пик противоречит идее упадка, а потому Хоренаци тщательно избавился от упоминания этого, аж умоляя Саака Багратуни (он к нему и обращается) не "принуждать к излишнему".

Вот так и пошла традиция в армянской исторической литературе совершенно игнорировать эпоху Тиграна II. А упоминания походов в Палестину и взятия Птолемаиды тот удачно слил с деяниями парфянского Пакора в 40-ых гг. до н.э., которому такое было позволительно. Эта традиция продолжалась до наступления эпохи Просвещения, когда армянские деятели стали обращаться к этой теме. И каково же было изумление Иосифа Эмина, что армяне в Западной Армении не помнят вообще ничего из своей античной истории, ведь с исчезновением государства исчез и образ, а ААЦ тщательно учило иному: мусульмане правили армянами вечно. Об империи тут и вовсе не могли помнить.

Только в XIX веке резкий всплеск национализма поднял тему на поверхность вместе с остальной античной историей Армении. И то на короткое время. В армянских советских учебниках 20-ых годов опять не было Тиграна II. На этот раз, уже советская философия вмешалась: история империи негативно отражается на построении "дружбы народов" и может вызывать нехорошие у армян чувства. На том порешили, ведь даже упоминания границ Великой Армении уже воспринимались негативно, что уж тут о Тигране II. Так уже вышло, что образ короткой армянской империи постоянно подвергался редактированию и только в последние полвека можно смело и детально анализировать ту эпоху.

Артур Акопян
ИАПС Антитопор