Почему Путин боится увольнять дискредитировавших себя военачальников

В политике восприятие определяется контекстом. Одно и то же действие в разных обстоятельствах будет интерпретировано совершенно по-разному. В момент, когда глава государства силён, он может без проблем увольнять своих подчинённых. С точки зрения общественного мнения это выглядит как ещё одно доказательство того, что он крут. 

Совсем другое дело — когда лидер слабеет. В таких ситуациях отставки нередко воспринимаются как истерика. Они лишь усиливают ощущение того, что правитель растерянно мечется, пытаясь спасти проигранную партию. Обычно за такими вещами следует дальнейшее падение рейтингов и постепенное снижение управляемости. Если этот процесс оказывается достаточно длительным и устойчивым, то в какой-то момент бюрократия из режима «чего изволите?» переключается в формат «спасайся кто может». После этого приказы начальства уже не столько исполняются, сколько саботируются. Собственно, именно тогда и начинаются революции. 

В России тренды на ослабление экономики и снижение уровня жизни обозначились вполне явственно. Победами на фронте даже не пахнет, и это делегитимизирует Путина всё больше. Его образ ведь когда-то создавался исключительно с опорой на силу, и никаких других батареек, чтобы заставить его сиять как прежде, в распоряжении Кремля нет. Если всё и дальше будет идёт подобным образом, то не за горами тот день, когда уволить кого-нибудь из высшего руководства государства будет для Путина себе дороже. 

Чтобы было понятнее, о чем речь, можно вспомнить историю падения Чаушеску. Окончательно его судьба была решена в тот момент, когда он попытался переложить ответственность за свои ошибки на министра обороны страны, обвинив того в предательстве и отправив его в отставку. Что произошло дальше — не очень понятно. По официальной версии уволенный покончил с собой, по неофициальной — его убили агенты «Секуритате». В любом случае, происшествие стало толчком к массовому переходу армии на сторону протестовавших на улицах граждан. После этого уже ничто не могло спасти диктатора. 

Можно было бы предположить, что уволенный министр был как-то по особому популярен, но это было совершенно не так. Возможно, он был дорог для высшего генералитета, но в среде младших офицеров и тем более рядовых его не любили. Армия восстала именно по той причине, о которой я написал выше. Она решила, что «Гений Карпат» впал в истерику и, значит, он окончательно проиграл. 

Возможно Путин не увольняет явно дискредитировавших себя Шойгу и Герасимова (хотя последний даже отсутствовал на Параде Победы — «МО») именно потому, что он понимает: интерпретации по итогам этого шага окажутся слишком для него невыгодными. 

Как представляется, российская политическая система сейчас уверенно движется в направлении коллективного руководства. Через какое-то время персонализм имеет все шансы уйти в историю. Когда Путин ослабеет настолько, что вынужден будет убеждать, а не приказывать, это будет уже другая страна.

Не факт, что она двинется в сторону демократии. Возможно, «коллективный Путин» попытается сохранить авторитарную модель и даже усилит репрессии. Но не исключено и то, что он включит мозги и перестанет жить одними хватательными рефлексами. Тогда возможны и переговоры о мире, и — чуть позже — модернизация.

Примером того, как это бывает, являются демократические реформы в постсалазаровской Португалии и постфранкистской Испании. Да, собственно, и хрущевская «оттепель» — это тоже вполне себе подходящий пример.