По рельсам
https://mrakopedia.net/wiki/По_рельсам
Бескрайнее мёрзлое поле тянулось до самого горизонта. Высокая сухая трава медленно раскачивалась на ветру. Тонкий слой наледи на стеблях заставлял тех периодически поблескивать на тусклом осеннем солнце. Низкие могучие тучи застилали всё небо и несли в себе будущий дождь, который мог начаться в любую минуту. Стылый ветер носился по бесконечно пустому пространству, не встречая преград. Посреди поля, на высокой гравийной насыпи, пролегала старая железная дорога, деля видимый мною горизонт на две равные части. Я иду вдоль неё уже очень долго, практически весь световой день. Из звуков вокруг только негромкое завывание ветра, шелест сухой травы и негромкий шорох гравия под ногами.
Пейзаж менялся редко. Поле могло смениться небольшим болотом, молодой рощицей, опорами ЛЭП с провисшими проводами, выгоревшими от лесного пожара деревьями, но никак не населённым пунктом или нормальным лесом. Я специально хожу по таким местам. Полная тишина, размеренный темп ходьбы и отсутствие людей рядом настраивали на нужный лад. Можно было целиком уйти в свои мысли, воспроизвести в памяти приятные события прошлого и вообще отстраниться от всего и просто идти вперед, не обращая внимание ни на что, просто нагружая мышцы.
Очень хорошо, что я нашёл это место. Обычно мне доводилось гулять в небольших лесах на окраине города, вдоль грунтовых дорог и небольших рек с их бесчисленными притоками. В таких прогулках приходилось отвлекаться на поиск и корректировку своего местоположения на самодельной рисованной карте, а это время. Железная дорога гораздо проще в этом понимании. Гораздо меньше развилок, строго определенный путь и зачастую спокойные пейзажи вокруг.
Эту дорогу уже давно не используют. Она полностью покрылась ржавчиной и сквозь шпалы начали прорастать сорные травы и мелкие деревца. Бетонные столбы вдоль неё покосились, краска на них выцвела и облупилась, а стальные части поросли ржавчиной. Десятилетия в забытьи наделили это место всеобъемлющей и всепоглощающей меланхолией. Создавалось ощущение, что даже жизнь тут, давно остановившись, замерла в бесконечном ожидании. Или просто умерла, смирившись с пустотой вокруг. Обычно я не слежу за временем. Это ни к чему, когда путешествуешь через застывшую вечность. По крайней мере тут всё кажется именно таким. Неподвижным, оцепеневшим, покойным. Даже мысли, казалось, застыли неподвижно, не давая толком обдумать себя. И только звенящая пустота заполняла голову, изредка перемежаясь звуком шагов по гравию.
______________________________________________________________________________________
Крошечное белёсое пятно вдалеке появилось неожиданно. На карте ничего такого не было, это я точно помню. Навёл монокуляр в ту сторону - маленькая путевая будка грязно-белого кирпича. Кажется, в таких работали дежурные по переезду. Пространства в них не очень много, но и я нетребователен. Если она хорошо сохранилась, то это будет идеальным местом для отдыха на эту ночь.
Вот она, уже совсем близко. Сероватая кладка, тусклая полоса на стене, когда-то бывшая красной, ржавые поручни у лестницы и такие же ржавые решётки на окнах. Тут уже очень давно никто не появлялся. Она даже не была разрисована и осталась такой же, как её тут и оставили когда-то. Только разросшийся кустарник без листьев, покрытый тонкой кружевной наледью, опоясывал заброшенное строение.
Смотря себе под ноги, я поднялся по ступенькам и зашёл внутрь. Дверь из сварного листового железа с облупившейся краской была настежь открыта. Козырёк над ней опасно провис на одном болте и едва держался. Внутри было полутемно. В одном из окон частично не хватало стёкол, а высокий деревянный столик в углу рассохся и совсем облез. Я вернулся и подвигал скрипучую дверь туда-сюда - ну надо же, её почти не перекосило. Да, наверное тут и останусь на какое-то время, тучи уже совсем нехорошо выглядят. ______________________________________________________________________________________
По крыше барабанил осенний дождь, гулко стуча каплями о шифер крыши. Некоторые из них попадали внутрь через разбитое окно, оставляя на подоконнике пятна разлетевшихся брызг. Тучи за стеклом полностью перекрыли заходящее солнце и было уже совершенно темно.
Тонкая свеча стояла на столике и была единственным источником света. Её маленький аккуратный медный подсвечник светился янтарём. Тусклый, подрагивающий от редкого ветра огонёк, едва освещал комнату. Я полулежал на полу, на расстеленном туристической коврике, полностью залезший в спальник и пил тёплый чай из термоса, облокотившись спиной на рюкзак. Рядом, на газете лежали яблоки и домашний хлеб. Холодно не было. Согреваемый чаем и накрытый плащ-палаткой, я неотрывно смотрел на огонь свечи. Идти сейчас дальше смысла нет никакого. Уже поздний вечер, а тучи такие же густые, как и днём и меньше не становятся. Значит, придётся ночевать здесь. Если честно, я даже был рад остаться тут на ночь, в этой, по-своему уютной обстановке. Поймав нужное настроение, мне не хотелось покидать это место как можно дольше, растягивая момент отдыха. Вдали от людей, на оставленной железной дороге, окружённой бескрайним полем, мне было спокойно. Мысли лениво перетекали в голове, и я впал в полусонное состояние, когда ничего не хочется.
Тут хорошо, просто замечательно, но не нужно совсем расслабляться. Поэтому я через силу вылез из спальника, поправил одежду, надел на голову капюшон и вышел наружу. Обойдя стороной будку, встал на одно колено у кустов перед окном. Достал из кармана сигнал охотника с готовым колышком и проволокой для растяжки, установил на как можно большую длину, как позволяла длина нити и ввинтил звуковой патрон. Перед крыльцом сделал то же самое. Теперь, если кто-то подойдёт со стороны окна или попытается войти через дверь, меня разбудит громким хлопком.
Зайдя обратно внутрь, я снял намокший от дождя капюшон и лёг обратно. Сильно хотелось спать - сказывался целый день на ногах. Устроившись головой на рюкзаке, я залез в спальник и мгновенно уснул. Мне ничего не снилось. ______________________________________________________________________________________
Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Вокруг было темно, тихо и холодно, ноги затекли от неподвижного лежания на твёрдом, а по крыше били редкие капли уже заканчивающегося дождя. Наверное, я проснулся от непривычного отсутствия фоновых звуков. Лежать в холоде было совсем неуютно, поэтому я дождался пока глаза привыкнут к темноте и не затягивая, поднялся. Посмотрел время – середина ночи, но сна ни в одном глазу. Значит сразу же соберусь и пойду дальше, а там и утро наступит.
Вышел на крыльцо, огляделся – Луна на удивление крупная, хорошо освещала окрестности, но стелившийся у самого основания насыпи туман скрывал под собою всё, кроме путей и крошечной сторожки, где я недавно ночевал. Окружённый этим неподвижным пушистым морем, я невольно изумился подобной красоте. Яркий свет лунного сияния отражался прямо от водяной взвеси в воздухе и поблёскивал в темноте ночи.
Немного полюбовавшись, я занялся делом. Снял оба сигнала, сунул в нагрудный карман куртки. Вернулся в сторожку, свернул спальник с пенкой, упаковал плащ-палатку, свечной огарок оставил на столике, а подсвечник бросил в рюкзак. Вроде бы ничего больше не забыл, мусора после себя не оставил - можно идти дальше.
______________________________________________________________________________________
Ощущение невероятное. Словно идёшь по облакам, там, высоко на небе. Видно только где ты уже прошёл секундой ранее и где скоро будешь идти.
Туман всё нарастал. Он не становился гуще, а просто поднимался ввысь. Сначала по щиколотку, затем по колено и сейчас уже по грудь. Фонарь кое как рассеивал его, но этого было недостаточно чтобы видеть хотя бы на пять - десять метров впереди себя.
Иду уже около часа. Ветер то бил порывами, то надолго затихал. Туман стал прозрачнее, но поднялся выше головы. Видно было относительно нормально, поэтому, ненужный теперь фонарь я убрал и просто шёл, держа руки в карманах и глядя под ноги. Смотреть вокруг было не на что, и я медленно, сам того не замечая, опять ушёл в свои мысли, вяло перекатывая их у себя в голове.
Из ленивого забытья меня вывел негромкий шум, идущий откуда-то спереди. Что-то глухо ухало и скрипело на грани слышимости. Какое-то лязганье, тарахтение мотора и скрип. Этот звук мгновенно вывел меня из мечтательно-гипнотического состояния обратно в сырой и холодный ночной мир. Я присмотрелся. За стеной тумана ничего не разобрать. Он был далеко, но с каждой секундой становился громче и приближался. Непонятный, резкий шум какого-то железа. Скрипящий, ноющий. От него почему-то хотелось убежать подальше или спрятаться. Но я мог только стоять в ступоре и слушать, как он становится ближе.
Не ведая что делаю, просто автоматически, я нырнул в туман под насыпью. Мокрые камни под моей стопой ссыпались вниз. Меня обступила высокая трава. Пригнувшись, я отошёл подальше от дороги. Звук всё приближался.
Сидя в зарослях, я сквозь туман следил за тем, что происходило на насыпи. Уханье металла и подозрительный скрип становились ближе, и я безуспешно пытался высмотреть его. Густой туман и темнота скрывали источник звука за своей пеленой.
Что это может быть? Кто ночью может ехать по этим заброшенным путям? Ремонтники? Эта дорога никуда не ведёт, карту я неоднократно видел. Туристы типа меня? Сомнительно, но может быть. Ничего не понимаю.
Источник тем временем приблизился настолько, что я расслышал в нём нечто новое: какое-то странное, длинное, прерывистое шипение, словно бы надували кузнечные меха. Оно было редким, но мне удалось его услышать и это заставило меня сильнее сомневаться.
Когда сквозь туман я увидел столб света, направленный на рельсы, то присел в заросли ещё ниже, почти полностью скрывшись в высокой траве. Следом за светом, жутко скрипя и лязгая, медленно прокатилась какая-то дрезина. Её сложно было разглядеть даже на небольшом расстоянии, но очертания я увидел и так. Что-то массивное, медленное – явно тяжёлое проезжало мимо меня по рельсам. Передний фонарь светил на пути и свет его покачивался от неровностей старой дороги. Я замер на месте и, казалось, даже перестал дышать, ещё сильнее прижавшись к земле. Высокие стебли мешали обзору, но было ощущение что смотреть в сторону дрезины совсем не надо.
Неторопливо повозка проехала мимо, оставляя после себя запах сгоревшего бензина и мазута. К сожалению, рассмотреть её толком не удалось - туман частично прятал её за собой. Теперь я совсем не хотел возвращаться на пути и вообще показываться тем, кто сидел внутри. Странное чувство, не знаю почему так. Я не находился на закрытой территории, но ситуация не выглядела безопасной. В голову сразу закралась мысль о контрабандистах или сбежавших преступниках, но поблизости нет чего-то, что могло их привлечь. Просто старая железная дорога, отрезок путей из ниоткуда в никуда.
Так или иначе, возвращаться мне было нельзя, поэтому я решил потихоньку идти вперёд. Рядом с насыпью, сквозь заросли мёрзлой травы, по постоянным ухабам и неровностям, которые и заметить то трудно, но выбора не было. Поэтому я медленно пошёл, не спеша и прокручивая в голове эту странную ситуацию, произошедшую минутами ранее.
Хорошо что Луна хоть как-то светит, зажечь фонарь я бы не решился, а идти в таких потёмках совсем без света рискованно. Я и шёл, аккуратно переставляя ноги и стараясь прощупывать путь перед собой. Спешить мне некуда, а подвернуть ногу не хотелось. Стоять на месте и ждать тоже не было смысла.
Я пытался отвлечься и перестать думать о дрезине, которая осталась где-то далеко позади, но не мог. Что-то стучалось в мою голову, какая-то мысль заставляла по сотому кругу прокручивать это воспоминание как в праксиноскопе. Сама по себе ситуация была странной, но было что-то помимо этого. Я шёл и думал, пытаясь поймать ускользающую мысль. Я вспомнил ситуацию в настолько точно, насколько позволяла память, но это не помогло ничего понять.
Тут у меня в пятки упало сердце.
Звук приближался со спины.
Не веря своим ушам, я оглянулся. Ничего не увидел, конечно же, но с полчаса, как затихший лязг и скрип начали возвращаться. К ним присоединился усилившийся звук кузнечных мехов и запах бензина.
Я, настолько быстро насколько мог, тихо отошёл от путей подальше и вновь замер, пригнувшись в траву. Почему-то смотреть туда не хотелось вовсе, но я пересилил себя. На этот раз звук приближался гораздо быстрее и уже через минуту дрезина выплыла из тумана. Фонарь спереди не светил прямо, а медленно обводил лучом пространство рядом, словно бы выискивая что-то.
У меня подогнулись ноги, когда я осознал что происходит. Сердце стремительно забилось и я на мгновение перестал видеть перед собой.
Оно ищет меня.
В этом не было сомнений. Потому то теперь оно вернулось обратно. Потому и светит вокруг, а не на пути перед собой.
Кто эти люди, что им нужно и как они узнали обо мне? Выяснять не было никакого желания, и я лишь сильнее пригнулся. В этот раз их фонарь светил, казалось, ярче прежнего. Он медленно обводил лучом округу, но всё-таки туман мешал ему и до меня он никак не досветил бы.
Зато стало лучше видно саму тележку. Железная, из каких-то труб и обрезков металла, она катилась вперёд, накрытая сверху чем-то. Казалось, в ней никто не сидел. Я не слышал оттуда никаких голосов. Сверху был лишь бугорок, явно накрытый какой-то грязной тканью. Она опускалась и приподнималась время от времени, от проникавшего под ткань ветра. Сзади качалась какая-то толстая изогнутая труба, задевая пути время от времени. Проехав мимо и не заметив меня, дрезина ушла дальше, всё так же водя по округе своим прожектором.
Я не знал, что и думать. Моя голова была пуста и мыслить была неспособна. Происходило что-то настолько странное и жуткое, что даже попытка осмыслить это, была обречена. Я просидел в зарослях ещё с десяток минут и поднялся. Что же делать? Сойти с пути и выходить к ближайшему городу? В такой темноте это невозможно, на насыпи по крайней мере на такой сильный туман. Переждать ночь тоже негде – в сторожке позади теперь явно небезопасно, а впереди таких не наблюдается. Лечь в чистом поле невозможно – почему-то казалось, что найдут, да и окоченеть можно запросто. Что же делать, что же делать? Мысли метались по пустой голове, не находя прямого выхода. Как бы безумно это не звучало, но стоит идти вперёд. На карте, вроде бы дальше отмечен мост. Может под ним удастся скрыться и дождаться рассвета.
Делать первый шаг отчаянно не хотелось, но я заставил себя. Перебирая вялыми ногами, я брёл вперёд, как на собственную казнь. Похожее чувство было, когда я одним вечером шёл через гаражный кооператив, в котором водились бездомные агрессивные псины. Я делал лицо кирпичом и просто шёл вперёд, не обращая внимания на многоголосый лай из ближайших ко мне тёмных углов и приоткрытых ворот. В тот раз обошлось. Что будет в этот, предугадать невозможно. ______________________________________________________________________________________
Шёл я недолго, около получаса, может меньше. Непрерывно смотрел на пути, замирал от каждого непонятного звука, пригибался. Грешным делом, даже подумал, что обойдётся и никого не ищут. Странная мысль, я же всё собственными глазами видел. А что, собственно, видел то? Не шиза ли?
Кажется, я подходил к мосту. Насыпь продолжила идти на том же уровне, а я понемногу спускался вниз. Здесь, в низине, туман становился совсем плотным, едва ли не осязаемым. Насколько помню тут должно быть русло небольшой пересохшей реки. Может, ручей. Главное, что не придётся идти поверху, этого я боялся больше всего. Было бы неплохо остановиться здесь, передохнуть хоть сколько-нибудь, но негде - повсюду подмёрзшая грязь и лужи.
До моста вверх было метров пять, или около того. Я сидел внизу на рюкзаке, облокотившись спиной на бетонную колонну и пережидал. Не знаю чего ждал, возвращения дрезины или наступления утра, но я сидел, сжавшись едва ли не в комок и замерев, прислушивался к звукам вокруг.
Странный звук донёсся сверху, с моста. Словно бы длинный протяжный вздох, как что-то набирает воздух в большой мешок или кузнечные меха…
Не успел я осознать, как пространство вокруг задрожало от громкого протяжного гудка. Глубокого, утробного, проникающего всюду. Едва я прикрыл уши руками от неожиданности, как меня словно бы парализовало. В глазах взорвалась вспышка белого света. Я, ничего вокруг не видя, не чувствуя и не осознавая, сполз прямо в грязь. Голова разрывалась всплесками адской боли и мышцы пронзили тысячи неосязаемых игл. Хотелось плакать. Наверное, я и рыдал, но уши мои ничего не слышали. Только шипящий шум, как в старом телевизоре. И тоска. Такая глубокая, что аж сердце заболело. Меня выворачивало наизнанку от этой тоски, и я неосознанно схватился за сердце, которое грозилось вырваться в любую секунду.
Не понимая что делаю, я притянул ладонь к лицу и со всей силы сжал челюсти на рукаве запястья, задевая зубами часть большого пальца. Боли не было. Она не чувствовалась на общем фоне того ужаса, что охватил и парализовал моё тело.
Тут звук резко затих. Меня мгновенно отпустило, я снова начал видеть и слышать. Лёжа на земле, чувствовал вкус грязи во рту и всё так же кусал себя за запястье. Лицо было мокрым, а сердце выпрыгивало из груди, в ушах стучало, я глубоко дышал, изо рта текла пена. Жутко хотелось пить.
Я лежал на земле и не мог встать. Мышцы задеревенели и не двигались, было ужасно холодно. Мне удавалось только вращать глазами по сторонам и наблюдать, как по округе бродил жёлтый луч света, идущий откуда-то сверху. Он едва касался земли и внизу был совсем тусклым.
Следя за ним немигающим взглядом, я ничего не мог поделать. Можно было только молиться, чтобы оно не могло светить ровно под мост, под себя, где я сейчас и лежал, не в силах пошевелиться.
Мой взгляд следил, следил, следил неотрывно. Луч света то пропадал на время, то вновь появлялся и бродил по округе рядом с местом, в котором лежал я.
Сжимая и разжимая пальцы рук, понемногу удавалось разминать оцепеневшее тело. Медленно, стараясь даже не дышать лишний раз, напрягал мышцы ног, рук, а затем поясницы и шеи. Ворочаясь в грязи, я продолжал смотреть по сторонам держа в прямой видимости луч прожектора и не упуская его из виду ни на секунду.
Когда удалось более-менее прийти в себя, то, стараясь не шуметь, открыл рюкзак, трясущимися от пережитого руками вытащил флягу с водой и полностью опустошил её.
Мда, ситуация-с. Что это было вообще? Хотя ясно, что если б пошёл поверху, то понятно чем бы всё закончилось. Ещё раз огляделся. Кажется, я в западне – луч светил всюду, докуда мог дотянуться, по обе стороны моста. Даже если бы тут и было где спрятаться, то сверху мой силуэт как на ладони. Что делать? Дождаться утра? И что тогда изменится? Меня только проще заметить будет. Не вариант.
А почему вообще оттуда никто не сходит? Кто там вообще сидит? Я никого не видел. Что вообще происходит, почему я прячусь? Ничего не понятно. Словно нахожусь в бредовом сне. Я укусил себя за грязный, в перчатке, палец – больно, как и наяву. Ну хотя бы чувствительность возвращается.
Осторожно выглянул из-под моста вверх. Прожектор, вися на какой-то кривой трубе медленно поворачивался в разные стороны. Луч света из него медленно бродил по моей стороне дороги. Противоположная сторона была пуста. Пробраться под краем моста, пока он на той стороне? Вероятно, это единственный здравый вариант. А если заметит? Надо чем-то отвлечь? Чем именно? Я похлопал себя по карманам куртки – ладони сразу же зацепились за нагрудный карман, в котором лежал сигнал охотника. Я достал его и вкрутил сигнальный патрон, а затем воткнул в землю рядом с собой. Обвязал рукоять взведения концом проволочной катушки, воткнул его в землю и начал отходить, постепенно разматывая её. Теперь, если резко потянуть на себя, напружиненная рукоять сорвётся с места и активирует звуковой патрон. Главное аккуратно разматывать проволоку и не упасть ненароком.
Дождался, когда луч прожектора перейдёт на другую сторону и начал постепенно отходить, держа на вытянутой в сторону руке разматывающуюся катушку. В ней метров тридцать, должно хватить до верха моста, а там придётся бросить – ну и хрен с ней, голова дороже.
Я медленно крался, настолько тихо, насколько мог. Постоянно оборачиваясь к месту, на котором до того светил фонарь. Всё было спокойно. Леска отматывалась, ложась на землю.
Наверху туман начал понемногу рассеиваться – видно было гораздо дальше. Это проблема, значит что и меня стало видно лучше. Я вышел наверх к насыпи. Тут уже начиналась высокая трава и можно было укрыться в ней. Спрятался в зарослях и обернулся – в центре моста стояла дрезина и светила своим прожектором в сторону от путей. Отсюда её хорошо было видно - странная на вид, какая-то грубо сделанная, отовсюду торчат обрезки металла, трубы какие-то. Даже сзади видно было что-то длинное, касающееся путей, отсюда не разобрать. Труба чтоль какая?
Сверху она была накрыта грязной тканью, топорщащейся небольшой горкой над бортами. То есть, в ней нет никого? Сейчас это было видно отчётливо – буро-зелёная плотная ткань, типа брезента почти полностью покрывала дрезину сверху, свешиваясь по бортам. Она изредка слегка приподнималась от ветра и издавала стенающие звуки, слышимые на фоне работы двигателя.
Я решил красться дальше, пока она была отвлечена моими поисками. Ясно, что если меня заметят – ничего хорошего не будет. Тот ужасный звук не давал других вариантов. Казалось, моя голова до сих пор раскалывается от его последствий. Подташнивало, крутило в животе, взгляд плавал.
Понемногу боком отходил от моста, стараясь держа пути в поле зрения. Дрезина всё стояла, периодически меняя сторону поиска.
Отойдя на значительное расстояние, я ускорился, перейдя на лёгкий бег – хотелось поскорее убраться подальше. Стараясь смотреть только под ноги, я следил за дыханием. Было тяжело – ныли уставшие за два дня ноги, болела спина, горело в лёгких. Не обращая на всё это внимание, я бежал вон от проклятого моста, где меня выискивала непонятная дрезина. Гравий перекатывался под шагами, трава обступала меня со всех сторон, под ногами мешались кочки и камни.
Впереди, на моей половине путей, была видна выгоревшая рощица. Не большая, но и не маленькая, она высоким островком возвышалась над, бесконечным, казалось, полем. Голые стволы и уцелевшие ветви то глядели вверх, в небо, то лежали на стылой земле, вырванные с корнем и переломанные у основания. До неё оставалось немного, и я остановился отдышаться. Упёрся ладонями в колени и тяжело задышал, давая лёгким дефицитный от нагрузки кислород. Зрение затуманилось, а моё хрипящее дыхание не давало слушать обстановку вокруг.
Я присел на землю, спина облокотилась на рюкзак, трава вокруг зашелестела, подминаемая мною. Я восстанавливал дыхание и подпер голову руками. В пустой голове шумело, как в старом телевизоре. Из горла вырывались частые натужные хрипы.
Несмотря на сильное жжение в лёгких я заставил себя дышать ровно и медленно. Сразу же, с непривычки закашлялся, сплюнул тягучий ком в траву и вновь попытался выровнять дыхание. Медленно и с трудом, но стало лучше. Вернулся слух и стало нормально слышно.
Переводя дыхание, неотрывно слушал окружающие звуки. Повернуть голову в сторону моста не мог - мешала ноша на спине и потому приходилось сидеть и слушать. Надо было сразу нормально сесть, сейчас бы не мучался. Понемногу получалось отойти от пережитого стресса и таких резких нагрузок. Я уже почувствовал в себе силы идти дальше, но пока ничего подозрительного слышно не было и решил ещё немного посидеть.
Шелест высокой степной травы вокруг и теперь уже мирная обстановка успокаивали нервы. Практически вылетел из головы недавний кошмар у моста. Всё это казалось каким-то далёким и малозначимым. А ветер, гуляющий по полю – вот он, тут. Ночное небо, полное звёзд, почти рассеявшийся туман – всё как на ладони. Даже звук прогибающихся рельс был органичен этому моменты лёгкой мечтательности посреди пустоты.
Что?!
Я медленно повернул голову, внутренне молясь всем богам одновременно, чтобы пронесло. Чтобы мысль, которая опознала звук была ошибочной. Чтобы это всё оказалось дурным сном, наконец. Чтобы хоть что-нибудь из этого сбылось прямо сейчас.
Медленно, небольшими рывками, дрезина тихо ползла по путям. Заглушенный двигатель до последнего не выдал её, позволив подобраться максимально близко – теперь её было видно во всех мерзких деталях. Какая-то несуразная, кривая, она медленно двигалась вперёд по рельсам. Непонятная конструкция двигалось в корме, словно бы длинная тонкая железная труба сгибалась и разгибалась, и от этих движений повозка резко меняла скорость.
Я пригляделся и меня едва не вырвало. Позади, отталкиваясь от путей, ковыляла тощая серая нога. Она двигалась, периодически дёргаясь, словно в припадке, не попадая по шпалам под собой и скользя на влажном дереве. Её атрофированное длинное бедро уходило куда-то внутрь повозки, под грязный брезент, которым она была накинута. Кожа на ней местами облезла и свисала лохмотьями, кровоточа от постоянного ползания по путям. Массивная фара древнего прожектора держалась на иссохшей от напряжения костлявой руке, постоянно покачивающейся от такой тяжести. В нос ударил запах горелого мяса, скрывавшийся ранее бензиновым выхлопом. Сейчас от него мутило не меньше, чем от самого вида этой конструкции.
Повалившись на бок, я начал отползать от путей, но кажется было поздно. Прямо в лицо мне ударил луч прожектора. Уже плохо помню, но кажется я вскочил и побежал от него без оглядки. Сзади что-то шумело, лязгало и, кажется, хлюпало, но я ничего не слышал. Не осознавая своих действий, сбросил с плеч рюкзак и припустил ещё быстрее, как, наверное, никогда не бегал до этого. Впереди показалась роща, которую до этого приметил на карте. Рискуя споткнуться о камень или провалиться ногой в колдобину и свернуть стопу, я нёсся к спасительным деревьям. Внезапный гудок из-за спины парализовал меня. Мышцы мгновенно задеревенели, и я на скорости начал падать на землю, не в силах выставить перед собой руки или сгруппироваться. Проехавшись лицом по земле и чудом не свернув себе шею от падения, я остался недвижимо лежать в траве.
Тело скрутило, тысячи невидимых игл впились в меня, принеся с собой адскую боль. Кожа моя горела от нестерпимой рези, глаза застилала белая пелена, а уши ничего не слышали из-за всепоглощающего потустороннего рёва гудка. Сквозь редкие прояснения в сознании, я пытался ползти вперёд, ничего не понимая и не ощущая. Поднимался на четвереньки, вновь падал и продолжал ползти, превратившись в единый ком боли. В конце концов, не выдержал. Руки и ноги мои сдались и просто отказались двигаться. Последним своим усилием я перевернулся на спину, чтобы посмотреть, где нахожусь. Вокруг высились мёртвые сгоревшие деревья. Подтянув колени под себя, чтобы хоть немного унять боль, я увидел насыпь. Прямо с неё, на трёх тощих конечностях сползала дрезина. Сухая рука с фонарём была выставлена вперёд и светила в мою сторону, дрожа и дёргаясь от своей шаткой походки. Тонкие гнилые ноги еле держали такую тяжесть и было видно, что она двигается как в замедленной съёмке, шатко переставляя конечности.
Спустившись с насыпи, она поднялась над землёй на несколько метров и уже гораздо быстрее поковыляла в мою сторону, скрипя ржавой сталью и звеня болтающимися цепями, тянущимися за ней по земле. Мне оставалось только смотреть перед собой, ожидая пока эта тварь приблизится и заберёт меня. Страх, как и все прочие эмоции иссякли, и я просто лежал, не осознавая того, что вижу перед собой, в редкие моменты отступающей боли. Когда она оказалась прямо над моим телом, последнее что я увидел, пред тем, как уйти в небытие было мерзотного вида днище, обвитое грязной брезентовой тканью, которое медленно опускалось на меня.
И я провалился в чернеющую пустоту.
______________________________________________________________________________________
С резким вдохом ко мне вернулось сознание, а затем и все виды чувств. Мозг, ослеплённый информацией, попытался вновь отключиться, но я пересилил себя. Прождав некоторое время, открыл глаза. Светлое небо с редкими облаками. Они неспешно плывут, куда-то в сторону, перелетая через меня и через мир. Лёгкий ветер шелестел рыжей травой вокруг. Не в силах подняться, я лежал на земле, смотря в светлое осеннее небо. Мыслей не было. Я не мог вспомнить почему я тут и что было до этого, но мне было хорошо. Хотелось продолжать смотреть на такое мирное небо и просто раствориться с землёй, но чувство невыполненного дела свербело на периферии сознания.
Через какое-то время, удалось сесть. Меня окружали какие-то неживые деревья и припорошенная первым снегом земля. Холодно не было. Никак не было. Я поднёс ладонь к глазам, разведя пальцы и посмотрел на неё – никаких признаков переохлаждения, кожа бледная, но здоровая. Лишь частые мелкие царапины покрывали всю её поверхность. Машинально дотронулся до лица - наощупь всё хорошо.
Посидев так ещё некоторое время, я поднялся. Что-то подсказывало что нужно идти по тому пригорку неподалёку. Медленно, как после онемения я побрёл к насыпи, оказавшейся железнодорожными путями. Поднял взгляд – впереди была только дорога, такая же бесконечная, как и поле вокруг. Сделал первый шаг – идти было легко, словно бы всю жизнь этим занимался. И я пошёл, всматриваясь в дорогу перед собой.
К вечеру вдалеке показались огни города.