«Плоти нологи»: как Людовик XIV воевал с собственными крестьянами

Дело было во Франции в 1662 году. Как это часто бывает, все началось из-за денег. Жители приморского региона Булонне, согласно запыленным старым хартиям, в мирное время пользовались широкими льготами по налогам. Только-только закончилась долгая война с Испанией (1635 – 1659 годы), серьезно опустошившая регион, поэтому местные жители намеревались воспользоваться своим историческим правом и приберечь деньги для восстановления своей малой родины. С этим был категорически не согласен молодой монарх Людовик XIV, только-только избавившийся от опекунов и советников и решивший править самостоятельно. А для этого нужны были деньги. А как их достать? Правильно, отменить все старинные вольности и привилегии, и заставить подданных «плотить нологи».

Ни дворянство, ни духовенство, ни даже буржуа доброго города Булони за свои кошельки не беспокоились, будучи защищены своими сословными привилегиями; все бремя легло на крестьян, батраков и мелких деревенских и городских собственников, которые буквально взвыли в голос, едва государь выкатил им счет. Для большей убедительности Людовик отправил в регион конные отряды, однако совершил ошибку, чересчур раздробив свои силы. В результате то тут, то там разгоряченные крестьяне начали поднимать королевских солдат на вилы. 25 июня 1662 года в Вирвигнесе двести повстанцев напали на резиденцию сеньора дю Блезеля, лейтенанта легкой кавалерии, который поселил в своем доме нескольких офицеров: их застали прямо за обеденным столом, в результате чего офицерам пришлось буквально убегать от толпы под защиту стен городской цитадели.

С другой стороны, довольно быстро начал сказываться тот факт, что восстание было абсолютно стихийным и не имело толкового вожака. Каждая деревня собирала свой собственный отряд, который не подчинялся никому. Иногда, особенно если удавалось застать королевскую конницу врасплох на привале или заманить ее в засаду, даже этого оказывалось достаточно, однако если эффекта внезапности достичь не удавалось, у крестьян начинались проблемы. Так, в местечке под названием Иск, одна из крестьянских колонн оказалась застигнутой на переправе маленьким разъездом королевской конницы. Всадники на галопе врубились в толпу крестьян, началась давка, многие повстанцы попрыгали в реку, хотя толком не умели плавать. В итоге 80 мятежников были зарублены, а еще дюжина – утонули в реке. Люди короля не потеряли ни одного из своих.

Один королевский чиновник, прибывший в мятежную провинцию и собственными глазами наблюдавший весь этот бардак, писал: «Что в избытке подтверждает народный, импульсивный, даже простодушный характер восстания, так это почти полное отсутствие организации, достойной этого названия, немощь командования, конечно, скорее номинального, чем реального, наконец, бесформенная тактика мятежников, которые без определенной цели слонялись между Булонью, Девром и Маркизой, как стада, брошенное пастухом».

Среди крестьян находилась горстка бывших солдат – они тщетно пытались привить повстанцам хотя бы какие-то азы военной тактики. В конце концов, было решено, что для успеха общего дела восстанию нужен командующий, а это непременно должен быть дворянин, поскольку, как известно, все дворяне – прирожденные воины. Вскоре такой дворянин нашелся. Им оказался Бертран Постель, сеньор дю Кливе – известный распутник и человек с отвратительной репутацией, давно потерявший лицо среди людей своего круга. Мягко говоря, не Конде и не Тюренн, но, положа руку на сердце, едва ли крестьяне могли рассчитывать на что-то большее.

Самое гениальное решение, которое Постель оказался способен родить, состояло в том, чтобы собрать воедино все отряды и всем скопом засесть в Юкелье – небольшой деревушке на дне долины, рядом с которой возвышались руины старого замка. Что он планировал сделать – одному Богу известно, однако 11 июля на междусобойчик подтянулись и королевские войска – 10 рот французской гвардии, 5 рот швейцарской гвардии, вся имевшаяся в регионе кавалерия и четыре орудия.

Сообразив, что они оказались в западне, крестьяне засели в руинах старого замка. Королевский чиновник сеньор Машо, прибывший с гвардейцами, писал: «Как только все войска собрались вокруг этого места и выстроились в порядки, чтобы напасть на них в деревне, где они забаррикадировались, они бежали в замок и, выстрелив из нескольких мушкетов, сдались по своему усмотрению». В ходе этой странной «осады» погиб только один человек – им оказался личный адъютант сеньора дю Кливе, который попытался сбежать от королевских солдат, спрыгнув с башни, на лишь сломал себе шею.

Королевские войска взяли 586 пленных, и почти четыре сотни из них впоследствии отправились искупать свою вину в качестве гребцов на королевских галерах. Где-то посередине этой суеты сеньору дю Кливе удалось сбежать и укрыться в лесу, однако погулять на свободе ему выпало недолго. Один из местных баронов, сторонник короля, разорил его имение, и бывший крестьянский вожак вознамерился ему отомстить. Влив в себя добрую порцию коньяка, он отправился в поместье обидчика, дабы получить с него кровью, однако по прибытии на место уж едва передвигал ноги, так что его без особых проблем скрутили баронские слуги. Его судили, предварительно лишив дворянского титула, и приговорили к колесованию. Так закончилось это восстание, которое сами французы прозвали «шутовским» из-за зашкаливающего градуса идиотизма всего произошедшего (на французском оно известно как «La guerre de Lustucru», где Люстюкрю – фольклорный шут, что-то типа аналога нашего Петрушки).