Профессиональность Писцов Нового Завета

Одна из важнейших работ, посвящённых исследованию писцов, переписывавших Христианские Писания, представлена в книге Алана Магриджа «Copying Early Christian Texts: A Study of Scribal Practice». Он изучает ряд особенностей письма не только в текстах Нового Завета, но также в «текстах Ветхого Завета», «апокрифических текстах», «патристических текстах», «агиографических текстах», «литургических молитвах, гимнах и т.д.», «гностических и манихейских текстах», а также в «неопознанных текстах» (то есть «однозначно Христианских текстах, которые невозможно отнести к каким-либо известным произведениям») и предлагает множество полезных таблиц и статистических данных. В таблицах ниже он классифицирует писцов, переписывавших исследованные раннехристианские манускрипты, на три категории профессионализма:

На этом основании я предлагаю следующую классификацию почерков папирусов по трём уровням или категориям (Cat.) профессионализма. Категории 1 и 2 относятся к профессиональной или писцовой руке: Категория 1 — это «каллиграфический» почерк, а Категория 2 — «секретарский» или «обычный». Категория 3 — непрофессиональная, рука случайного писца, не обученного переписчика. Знаки минус и плюс указывают на меньшую или большую степень мастерства внутри каждой категории, исходя из ряда аспектов почерка папируса, что позволяет делать подобные суждения с некоторой гибкостью.

«Группа B» включает тексты Нового Завета, и, как видно из таблиц, большинство писцов были не любителями, а обученными профессионалами (то же самое касается папирусов Ветхого Завета, поэтому я добавлю сюда и его наблюдения по ним). Алан пишет:

Кажется очевидным, что подавляющее большинство христианских папирусов были переписаны обученными писцами. В Группе А (папирусы Ветхого Завета) число неопытных переписчиков (категория 3 или 3+) довольно мало, и их доля среди папирусов с началом датировки во II (6,3%), III (7,8%) и IV веках н.э. (7,3%) не изменяется значительно. В целом неопытные писцы составляют лишь одиннадцать из ста сорока девяти случаев (7,4%). Ситуация схожа и в Группе B (папирусы Нового Завета), где доля неопытных переписчиков среди папирусов с началом датировки во II (0%), III (7,5%) и IV веках н.э. (9,6%) также не показывает значительных отличий, за исключением того, что среди более ранних папирусов нет случаев с неопытными писцами; общая доля составляет 7,9%.

Он заключает исследование:

В общем, за исключением группы F, доля христианских папирусов, написанных неумелым писцом, составляет менее 12%, что показывает, что подавляющее большинство христианских папирусов были переписаны профессиональными писцами.

Все это ставит под сомнение мнение, что христианские рукописи в ранних веках в основном переписывались неквалифицированными писцами, и также предполагает, что необходимо пересмотреть любые выводы, основанные на этом мнении, касающиеся того, что передача христианских текстов была весьма неточной.

Кроме того, тот факт, что размеры христианских рукописей в целом находятся в пределах нормального диапазона для этого периода, согласуется с точкой зрения, что для их производства в основном использовались обученные писцы.

Группы A и B (тексты Ветхого Завета и тексты Нового Завета соответственно) выделяются тем, что в среднем были переписаны по "более высоким" стандартам, в то время как группа D (отеческие тексты) несколько "ниже", а группа C (апокрифические тексты) ещё ниже.

Еще одно важное замечание автора заключается в том, что нет уверенных оснований утверждать, что большинство писцов были христианами. Этот факт также ставит под сомнение предполагаемое «свободное отношение» к тексту в самые ранние периоды его передачи, когда писцы якобы изменяли Священное Писание из-за своих богословских убеждений.

Следовательно, мы не можем установить, что большинство ранних христианских папирусов были переписаны писцами, которые сами были христианами. Наиболее вероятным предположением относительно религиозных убеждений писцов христианских папирусов II–IV вв. н.э. является то, что среди переписчиков были как христиане по убеждению, так и те, кто таковыми не был. Возможно, после времени Константина среди писцов было больше христиан, особенно с появлением монашества, когда переписывание священных текстов стало рассматриваться как священное дело, но даже это остается неподтвержденным в отношении конкретных папирусов. Всегда нужно учитывать возможность, что переписчик папируса с христианским текстом в первые четыре века не был христианином по убеждению.

Из этого следует, что предположение об изменении текста некоторых папирусов Нового Завета для соответствия богословским предпочтениям переписчиков, что привело к «православной порче» этих папирусов, не может быть подтверждено, поскольку оно основано на допущении, что писцы были христианами. Таким образом, утверждение, что некоторые писцы чувствовали себя свободными изменять текст по своему усмотрению, стремясь заставить его говорить то, что, по их мнению, он должен был говорить, или выражать это яснее, не может быть доказано. Действительно, исследователи справедливо призывают к осторожности при попытках объяснить текстовые вариации убеждениями, знаниями или намерениями переписчиков, особенно потому, что у нас нет оригиналов, с которых писцы переписывали тексты, и поэтому мы не можем с уверенностью сказать, что что-то было изменено.

В заключение, из этого исследования следует, что христиане привлекали к услугам обученных писцов для переписывания большинства своих текстов, и нет доказательств того, что все переписчики были христианами. Скорее всего, среди них были люди с разными религиозными убеждениями, но большинство были профессиональными писцами.

...обученные писцы занимались переписыванием большинства христианских текстов начиная со второго века (или, предположительно, даже раньше, фактически с самого начала).

Дэниел Уоллес, ссылаясь на работу Закари Коула, тоже соглашается с этой точкой зрения:

Хотя скептики, такие как Барт Эрман, утверждали, что самые ранние манускрипты, которые у нас есть сегодня, содержат значительные различия и свидетельствуют о беспорядочной передаче текста, главным образом из-за того, что писцы, которые их копировали, не были профессионально обучены, доказательства говорят об обратном. Я привожу три аргумента: (1) Барбара Аланд в работе "Der textkritische und textgeschichtliche Nutzen früher Papyri, demonstriert am Johannesevangelium," в книге Recent Developments in Textual Criticism: New Testament, Other Early Christian and Jewish Literature, под ред. Вима Верена и Дитриха Алекс-Коха (Ассен, Нидерланды: Royal Van Gorcum, 2003), стр. 19-38, утверждает, что ранние папирусы Евангелия от Иоанна содержат лишь несколько значимых вариантов и, за исключением небрежности при переписке, представляют собой относительно достоверный текст; (2) Закари Коул в работе "Scribal Hands of Early New Testament Manuscripts" (магистерская диссертация, Далласская теологическая семинария, 2012) напрямую опровергает утверждение скептиков, что непрофессиональные писцы обязательно были небрежными. Сравнивая почерк ранних манускриптов, Коул демонстрирует, что нет никакой связи между профессионально обученным писцом и аккуратностью копирования или между необученным писцом и небрежностью копирования; (3) Ниже представлена таблица ранних папирусов, которые, по мнению Курта и Барбары Аланд, относятся к категориям "строгого текста" или "нормального текста". В книге Курта и Барбары Аланд "The Text of the New Testament," 2-е издание (Гранд-Рапидс: Eerdmans, 1989), под "строгим текстом" они подразумевают манускрипты, которые "передают текст оригинала с тщательной точностью" (стр. 64); под "нормальным текстом" — "относительно верную традицию, которая лишь изредка отклоняется от оригинала" (там же). Аланды также выделяют пять категорий манускриптов с точки зрения текстуального характера, где категория I — это тексты, максимально приближенные к автографам (там же, стр. 335). Таблица составлена мной на основе описаний в данном издании.

Профессиональность писцов в свете социо-исторического контекста того времени:

Во-первых, социо-исторические исследования показывают, что члены ранних христианских общин не были исключительно бедными и необразованными. В их числе встречались люди среднего и высокого социального положения, обладавшие доступом к богатству и образованию. Во-вторых, представленные здесь доказательства свидетельствуют о том, что во втором и третьем веках многие писцы, переписывавшие тексты Нового Завета, были компетентными, если не профессиональными, переписчиками, которые с удивительной точностью воспроизводили свои образцы. Писцы этого периода, вероятно, были обученными рабами или вольноотпущенниками, сами являлись христианами или работали на христианские семьи, но до этого занимались переписыванием квитанций, записей и, возможно, литературных текстов.*

*См., например, Wayne A. Meeks, The First Urban Christians: The Social World of the Apostle Paul, 2nd ed. (New Haven: Yale University Press, 2003), 51-73.

Закари Коул, чья работа была упомянута выше, далее исследует этот вопрос в другой книге:

Фактически, многие ученые в последнее время проводили подобный анализ с целью выяснить уровень подготовки и мастерства ранних христианских писцов. Проще говоря, они пришли к выводу, что большинство ранних христианских манускриптов явно являются продуктами труда обученных и компетентных переписчиков, а не рьяных любителей.

Два таких исследования заслуживают особого внимания. Первое — это работа Ким Хейнс-Эйтзен. В своей монографии Guardians of Letters, Хейнс-Эйтзен задается вопросом: "Кем были писцы, которые переписывали раннюю христианскую литературу во втором и третьем веках?" Чтобы ответить на этот вопрос, она изучает доказательства, связанные с ранними христианскими писцами, найденные в древней литературе, археологии и самих папирусах. Один из ее выводов особенно важен: "Что поражает в наших самых ранних христианских папирусах, так это то, что все они демонстрируют влияние как литературных, так и документальных стилей, и все они, кажется, занимают среднее положение по опыту и уровню мастерства. Писцы, создававшие эти копии, хорошо вписываются в образ многофункциональных писцов — как профессиональных, так и непрофессиональных, чье образование включало обучение полукурсивному стилю письма."

Все самые ранние христианские папирусы демонстрируют смесь документальных и литературных влияний. Это означает, что ранние христианские папирусы, будучи далекими от работ 'любителей', на самом деле содержат черты как документальных папирусов, так и литературных манускриптов и, следовательно, могут быть расположены "в средней части спектра по опыту и уровню мастерства."

Закари также считает термин "профессиональный" в отношении переписчиков запутанным и несколько анахроничным. Он предлагает заменить этот термин на "компетентный" и "обученный" (стр. 136-137). Он отмечает:

Многие переписчики в древнем мире были рабами, слугами или вольноотпущенниками, которые были обучены и вполне способны точно копировать тексты, даже если им за это не платили и это не было их основной задачей. Эти люди часто исполняли роли "секретарей, клерков, стенографов и хранителей записей" в крупных домах, но они не обязательно были писцами по профессии или по званию, и не считались "профессиональными" в современном понимании.

Когда ранние христиане стремились получить копию книги Нового Завета, они, вероятно, не заказывали услуги "профессиональных" писцов из книжных лавок; скорее, они, вероятно, обращались за помощью к людям из своих социальных кругов. Но это никоим образом не означает, что эти люди были недостаточно обучены или были неумелыми любителями. На самом деле, все было как раз наоборот, и она заявляет об этом вполне ясно: "Тот факт, что христианские папирусы (как и многие классические папирусы в целом) демонстрируют влияние как документальных, так и литературных стилей, указывает на то, что писцы либо были уверены в обоих стилях и имели опыт работы с ними, либо были обучены более общим стилям письма, которые можно было легко адаптировать для различных задач; мне кажется, что более вероятен второй вариант, так как если бы эти писцы имели обширную подготовку в литературном стиле, их почерк отражал бы эту подготовку."

Он также положительно цитирует работу Алана Магриджа:

Другими словами, хотя не совсем ясно, что многие ранние христианские переписчики были профессиональными писцами по профессии, нет сомнений в том, что большинство из них были компетентными и опытными.

В 2016 году Алан Магридж опубликовал исчерпывающий анализ физической формы ранних христианских папирусов, изучая такие аспекты, как почерк писцов, материалы для письма, размеры, количество букв в строке, строки на странице, пунктуация, критические знаки и т.д. Он также приходит к выводу, что большинство ранних христианских переписчиков были способными писцами: "Очевидно, что подавляющее большинство христианских папирусов были скопированы обученными писцами." Он продолжает: "Все это ставит под сомнение мнение о том, что в целом христианские манускрипты переписывались неумелыми писцами в первые века, и также предполагает, что нам нужно пересмотреть любые выводы, сделанные на основе этого мнения, о том, что передача христианских текстов была довольно неточной. Верно, что, как предложил Робертс, многие папирусы демонстрируют руку писцов, привыкших к созданию документов. Тем не менее, они все равно показывают мастерство обученных писцов, создававших такие документы, включая ряд папирусов, скопированных по каллиграфическим стандартам, хотя мы и не знаем, были ли они оплачены за свои усилия или выполняли работу добровольно."

Здесь Магридж в целом подтверждает аргумент Хейнс-Эйтзен и показывает, что сами манускрипты разоблачают заблуждение относительно ранних писцов.

В целом ранние манускрипты Нового Завета демонстрируют такие же уровни аккуратности, опыта и точности, каких можно было бы разумно ожидать от любого древнего текста. Поэтому называть самых ранних христианских переписчиков "непрофессионалами" вводит в заблуждение, поскольку это создает искаженную современными представлениями картину имеющихся доказательств. Хотя, возможно, они и не были писцами по профессии или по званию (хотя некоторые, вероятно, были), вполне очевидно, что они тем не менее были способны выполнять работу высокого качества.

Когда мы рассматриваем сами ранние манускрипты, мы видим, что они явно не являются работой некомпетентных фанатиков. Скорее, большинство из них несут следы обучения и навыков писцов, которые сочетали техники документального и литературного стилей письма. Так много для "любителей."

Нам следует быть осторожными, чтобы не обобщать слишком сильно. Так же как было бы неточно сказать, что все ранние переписчики были необученными любителями, так же неточно было бы утверждать, что они все были экспертами. Скорее, среди ранних манускриптов мы находим широкий спектр навыков и способностей писцов, но при этом значительное большинство из них, кажется, являются компетентными переписчиками.

На данный момент мы сделали несколько важных уточнений о ранних христианских писцах: они не были все "любителями" и "непрофессионалами". На самом деле имеющиеся у нас доказательства свидетельствуют о том, что большинство ранних переписчиков были компетентными, обученными людьми, которые более чем способны выполнять работу по транскрипции, независимо от того, были ли они писцами по профессии или по званию.

Когда мы снова возвращаемся к Робертсу и его первоначальным комментариям и убираем термин "профессиональный", суть становится довольно ясной: "Христианские манускрипты второго века, хотя и не достигают высокого уровня каллиграфии, в целом демонстрируют компетентный стиль письма, который был назван 'реформированным документальным', и который, вероятно, является работой опытных писцов, христиан или нет."

Тем не менее, нет особых оснований полагать, что то, что мы обнаружим в конце первого/начале второго века, сильно отличается от того, что мы видим в конце второго/начале третьего века.

Хотя в ранний период могут быть случаи "свободного" и, возможно, произвольного копирования, у нас есть хорошие основания полагать, что оригинальные слова апостолов были тщательно сохранены. Я предлагаю три пункта, которые поддерживают эту точку зрения. Во-первых, благодаря богатству наших доказательств у нас есть безопасность из-за их количества. Во-вторых, у нас есть убедительные доказательства того, что текст был тщательно передан по крайней мере в одном потоке манускриптов. В-третьих, когда мы смотрим на природу наших текстуальных вариантов, они не выглядят как варианты, которые могли бы возникнуть, если бы писцы привыкали писать что угодно.*

*Для другого подхода к этому вопросу см. отличное обсуждение в книге Андреаса Й. Кёстенбергера и Майкла Й. Крюгера The Heresy of Orthodoxy: How Contemporary Culture's Fascination with Diversity Has Reshaped Our Understanding of Early Christianity (Уитон, штат Иллинойс: Crossway, 2010), 203-31.

...Тысячи манускриптов Нового Завета дошли до нас, и они постоянно продолжают открываться. Это изобилие богатств ставит перед нами некоторые вызовы, но одним из его преимуществ является то, что ошибки в передаче можно более легко выявить и устранить.

Дэвид Инстоун-Брюер описывает эту идею как "парадоксальную безопасность в количестве." Он имеет в виду, что огромное количество материальных доказательств текста Нового Завета подразумевает два важных факта. С одной стороны, наличие большего количества манускриптов означает наличие большего количества текстуальных вариантов; это простая математика. Все рукописные документы будут содержать в себе ошибки. С другой стороны, большее количество манускриптов одновременно позволяет обеспечить большую текстуальную стабильность в долгосрочной перспективе. Как описывает Инстоун-Брюер, "Представьте, что два ученика записали диктант своего учителя; мы могли бы обнаружить, что оба содержат ошибки, но часто было бы невозможно определить, какая из двух версий правильная. Теперь представьте, что класс из тридцати учеников записал тот же диктант; в целом будет гораздо больше ошибок, но правильную версию будет гораздо проще выяснить, потому что только один или два ученика допустят одну и ту же ошибку. Поэтому, имея так много манускриптов Нового Завета, мы имеем прочную основу для выявления оригинального текста."

Нам не следует слишком беспокоиться о том, что один сонный или, возможно, еретический писец безнадежно исказил текст для всех последующих. Наши знания о тексте Нового Завета не основаны на свидетельствах одного или двух манускриптов, а скорее на большом количестве манускриптов, которые происходят из разных времен, разных регионов и даже на разных языках.

Учёные Нового Завета имеют огромное преимущество, так как у них есть не просто один или два, а несколько десятков манускриптов, датируемых первыми веками христианства. Это богатство доказательств значительно увеличивает вероятность того, что текстуальные отклонения будут выявлены и устранены.

Нет никаких сомнений в том, что многие манускрипты Нового Завета содержат искажения и переписывания. Это просто факт всех рукописных текстов. Но говорить, что каждый манускрипт безнадежно испорчен или что оригинальный текст невозможно восстановить, — это абсурд. Текстуальные критики широко признают, что многие манускрипты Нового Завета свидетельствуют о сознательных усилиях по созданию надежного, точного текста. Некоторые из самых известных манускриптов соответствуют этому описанию, например, Кодекс Синайский (01), Кодекс Ватиканский (03) и P75, но есть и многие другие. Учёные давно признали, что такие манускрипты содержат высококачественные тексты и являются свидетелями тщательного, точного копирования Нового Завета.

В частности, существуют убедительные доказательства того, что, по крайней мере, в одном крупном центре раннего христианства, городе Александрии, осуществлялся сознательный и добросовестный контроль при копировании книг Нового Завета.

Точность копирования текстов 01, 03 и P75 признают не только евангельские христиане; это является большинством мнений среди текстуальных критиков различных теологических взглядов. Этот факт подтверждает, что хотя некоторые ранние переписчики могли позволять себе вольности с текстом, который они копировали, то же самое нельзя сказать обо всех или даже о большинстве этих ранних переписчиков. Более того, важно отметить, что многие из наших самых ранних свидетелей демонстрируют склонность к добросовестной передаче текста. Например, многие ранние папирусы, такие как P1, P4, P64+67 и P77+P103, показывают сильное текстуальное родство с Синайским и Ватиканским кодексами. Этот факт важен по нескольким причинам, но одна из них, заслуживающая внимания здесь, заключается в том, что мы можем продемонстрировать практику аккуратного копирования на протяжении времени. Иными словами, ученые могут проследить устойчивую линию внимательного копирования с II века (P4 и P64+67), через III век (P66 и P75), до IV века (01 и 03) и далее, все они близки по текстуальной согласованности. Когда эти ранние свидетели согласны в своей текстуальной передаче, это позволяет нам иметь высокую степень уверенности в состоянии текста даже на более ранних этапах передачи.

Если бы переписчики регулярно переписывали стихи заново, добавляли истории, удаляли стихи и писали то, что им хотелось, мы бы ожидали увидеть определённый тип вариаций в наших манускриптах, что свидетельствовало бы о таком подходе. Мы могли бы ожидать, например, добавленных абзацев или глав и множественные версии книг. Но что поразительно, так это то, что такие изменения заметно отсутствуют в манускриптной традиции. То есть те текстовые вариации, которые мы видим в манускриптах, касаются единиц текста, длиной с один стих или меньше.

Однако, с точки зрения общей структуры, расположения и содержания, эти пять документов (Евангелия и Деяния Апостолов) демонстрируют поразительную стабильность. Иными словами, они одновременно проявляют так называемую микроуровневую "текучесть" и макроуровневую стабильность.

Это, однако, контрастирует с задачами многих исследователей других древних текстов, которые часто сталкиваются с относительно большими различиями между источниками. Например, «Илиада» и «Одиссея» Гомера — хорошо засвидетельствованные произведения с точки зрения сохранившихся манускриптов (особенно «Илиада»). Однако оба текста содержат множество длинных отрывков с текстуальной неопределённостью — от отдельных строк до целых абзацев и даже целых книг. Подобным примером является раннехристианский текст «Пастырь Гермы». Это произведение, по-видимому, было написано и распространялось как две отдельные книги, которые позже были объединены и дополнены другими отрывками. В случае некоторых других древних книг многие фрагменты просто утрачены. Например, еврейский историк I века Иосиф Флавий написал несколько работ, которые сохранились, но не в полной мере. Питер Хед отмечает, что у нас есть 134 манускрипта с частями греческого текста произведений Иосифа, но во многих местах они неполные, оставляя несколько отрывков вообще без сохранившегося текста (хотя некоторые из них можно восполнить сохранившимися латинскими переводами).

Таким образом, если ранние переписчики Нового Завета действительно позволяли себе вольности с текстом, то такие действия были в основном ограничены на уровне стиха или менее.

Вместо того чтобы беспокоиться о крупных структурных различиях и пропущенных частях текста, исследователи Нового Завета работают с корпусом литературы, который стабилен в своей макроструктуре и более подвижен в деталях.

Заключение статьи:

Во-первых, это миф, что все ранние христианские переписчики были необученными любителями.

...Мы видим, что большинство ранних христианских переписчиков были компетентными и опытными писцами, которые были более чем способны справляться с задачей переписывания, даже если они не создавали роскошные литературные копии. В-третьих, это миф, что христианские писцы изменяли текст, когда им это вздумается. Те варианты текста, которые мы видим в манускриптных свидетельствах, не отражают такой склонности, и большое количество надежных рукописей, доступных нам, приводит большинство ученых к согласию, что у нас есть очень хорошее представление о том, что на самом деле писали апостолы.

Результаты исследования данных CBGM:

Писцы обычно точно копируют свои источники, так что предшествующие и последующие тексты тесно связаны.

Когда писцы отклоняются от своего основного источника, это чаще происходит потому, что у них есть доступ к другому источнику (обычно рукописи), а не потому, что они сами создают текстуальные варианты.

Важно подчеркнуть, что эти предположения не просто прагматичны, но основаны на данных CBGM. Общая до-генеалогическая согласованность, наблюдаемая в CBGM, показывает высокий уровень согласия среди наших рукописей Нового Завета, согласия, без которого была бы невозможна гипотеза парсимония. Наиболее естественным объяснением этого уровня согласия является то, что писцы, как правило, хорошо копировали свои образцы, избегали создания новых чтений и, как правило, ограничивали количество источников.

Упомянутый выше автор, профессор Захари Коул, недавно, (в 2023 году) вместе с другими авторами, опубликовал статью в журнале Journal of Biblical Textual Criticism. В статье рассматриваются "исправления писцов, найденные в самых ранних фрагментарных греческих рукописях Нового Завета (II—IV/V века) (В общем счёте, 114 папирусов)." Заключение статьи подтверждает тезис о том, что писцы, копировавшие христианские тексты, делали это точно:

Высокий процент орфографических исправлений, вероятно, является самым удивительным результатом данного исследования и заслуживает дальнейшего внимания. В отличие от бессмысленных ошибок и пропусков, можно предположить, что орфографические ошибки по своей природе труднее выявить как первоначальным писцом, так и поздним исправляющим.

Точно так же можно предположить, что орфография была относительно менее важна для ранних пользователей рукописей по сравнению с другими ошибками, если сохранялся смысл текста. Однако, поскольку настоящее исследование и несколько других показывают столь высокую долю орфографических исправлений, можно сделать вывод, что многие из самых ранних писцов (и исправляющих) действительно придавали значение деталям правильной орфографии, независимо от того, как часто это удавалось на практике. Высокая частота орфографических исправлений, таким образом, является показателем того уровня точности, к которому стремились многие из наших писцов.

Выводы:

Обвинения критиков в непрофессиональности и небрежности Новозаветных писцов не имеют никаких оснований. Писцы старались копировать Новый Завет аккуратно и точно, что у них, в большинстве случаев, получалось. В другой статье мы покажем два интересных примера, где переписчики снова показывают высокий уровень своих навыков.