Первый вызов начинающей проститутки
Первый вызов начинающей проститутки
Главная
Категории
Знаменитости
Каталог фильмов
Первый клиент у начинающей проститутки
Длительность: 3:40
Просмотров: 26K
Добавлено: 2 года назад
Девчонка оканчивает университет, и берет себе сложную дипломную работу по социологии – жизнь проституток. Чтобы точнее понять и разобрать свою тему, студентка становится девочкой по вызову и вместе с новыми подружками начинает обслуживать мужчин. Ее первый клиент болтал без умолку. А когда кончил, встал оделся и продолжил рассказывать свою историю. Но девушка попросила его заплатить и он не смог ей отказать. Красотка получила свои деньги за секс и была очень довольна таким началом.
Категории:
Обнажение Сцены из фильмов Сцены секса
Тэги:
Голые проститутки Красивая голая грудь Проститутки в фильмах Секс за деньги
Спасибо! Мы благодарны за вашу помощь.
Спасибо! Ваш комментарий отправлен на модерацию.
2014-2022 sex-kadr.tv
Все права защищены.
sex-kadr.tv Sex-Kadr.tv предлагает вашему вниманию лучшие эротические видео сцены из художественных фильмов и сериалов. Мы сами собираем и нарезаем сцены секса и изнасилований из фильмов и сериалов. Так же у нас большая коллекция эротических сцен с принуждением, голые знаменитости. Порка женщин в фильмах тоже доступна для онлайн просмотра. Моменты, нарезки и кадры из фильмов - вот наша главная цель! Ну и конечно же тут есть разные реалити шоу со всего мира где люди засветились голыми или даже занимаются сексом, а их спалила скрытая камера. Эротические сцены из сериалов доставят удовольствие всем фанатам этого жанра. У нас даже есть категория с лучшими видео сценами пыток, жестокости и садизма из фильмов. И конечно же откровенные постельный сцены в фильмах удивят вас своей красотой и натуральностью. Вы смотрите не дешевое порно, а настоящие художественные произведения! Секс кадр - всегда работает для вас.
Первый вызов начинающей проститутки §1. ПРАВИЛО №1: ВСТРЕЧАТЬ ПО ОДЕЖКЕ Шурка курит у больничного окна. Сидит на подоконнике и качает ногой, потом поднимается, свешивается вниз и снова закуривает. Больничный двор занесло листьями. Выходит дворничиха с метлой, обводит двор недовольным взглядом и прячется. Листья с кленов продолжают лететь вниз. Шурка курит не из-за нервов. Просто ждет, пока Берта закончит прием, и они пойдут вместе домой. Уже совсем вечер, но Берта задерживается. Уже сереет за окнами. Уже спать хочется. Берта – гинеколог. Сегодня дежурит здесь, в городской больнице, а завтра – в клинике, в центре. Но за ней сюда притащились некоторые ее постоянные пациентки, и Берта отмахнулась от подруги – мол, жди, куда тебе торопиться. Шурка знает Берту очень давно. Трудно даже сказать, откуда. Может, из начальных классов школы, детского сада, яслей или роддома, но Шурке кажется, что она знает Берту всю жизнь. А за это время и жизнь менялась, и Берта менялась. Выучилась, вышла замуж, родила ребенка, потом развелась с мужем. Никите уже пять лет. А Берта справляется сама. И на работе ее ценят как хорошего специалиста. Муж ее, кажется, был бизнесменом, но его дела шли так неважно, что Берта каждый день ходила в старой кофточке с оторванной нижней пуговицей, а расцвела только после развода, в свои – и в Шуркины – двадцать семь. В последнее время они очень сблизились. Есть в Берте та основательность, которая подкупает. Она всегда способна дать ценный совет по поводу того, как другому распорядиться своей жизнью. А для Шурки у нее разработана целая система рекомендаций, которые Шурка про себя называет «пособием для начинающей проститутки». Разумеется, Берта не из личного опыта вывела свою систему, но наверняка из суммы тех частных случаев, которые совсем не редки в ее врачебной практике. – Я встречала сотню таких девчонок, – любит повторять она. – В основном абсолютно безмозглых, иногда более или менее образованных, нередко прирожденных профессионалок, ни одна из которых не могла из своей обширной практики высосать ни капли теории. Действительно, теория выходит сухая и абстрактная, на первый взгляд трудно соотносимая с жизнью, и уж точно – это не их ума дело. Но я поняла простейший механизм их успеха. И он подойдет каждой женщине, потому что каждая женщина – проститутка, но не каждая решается, глядя в глаза мужику, назвать свою цену. – А как же брак? – сомневается Шурка. – Брак – это натуральные безденежные отношения полов. Этот вариант явно не для тебя. – Явно. Натуральные безденежные отношения? Нет, сто процентов – нет. Шурке надо как-то жить, оплачивать съемную квартиру и посылать деньги матери, чтобы та по-прежнему думала, что Шурка работает библиотекарем в институте. Встречать нужно по одежке. Это первое правило. Оно позволяет отсеивать из общего числа потенциальных партнеров бесприютных бомжей, ментов и военных. Это не те люди, с которыми стоит вести дела в наше время. Представители всех этих категорий в равной степени неадекватны. Шурка снова окидывает взглядом больничный двор в поисках подходящего объекта приложения усилий. Возвращается дворничиха и все-таки начинает шаркать метлой. То и дело голосят сирены скорой помощи. Проходит пожилой врач с озабоченным видом, и Шурка смотрит из окна на его тусклую лысину. У скамьи под окнами парень говорит по мобилке. Бабка с метлой толкает его в плечо. – Отойди, милок. Он отступает, продолжая говорить. Метла шаркает у его ботинок. Дворничиха, не решаясь стукнуть еще раз его по спине, аккуратно обметает его ноги, оставляя под подошвами желтые листья. Парень остается на крохотном островке, готовом сорваться в океан беспощадной осени и растаять. Шурка свешивается из окна и кричит бабке: – Эй, не обметайте его, а то он не женится! Весело отчего-то жутко. Кажется, все летит вниз и обрывается, чтобы неожиданно наступило счастье. И вдруг до Шурки доносятся слова этого парня, которые он проговаривает в телефон абсолютно неживым, деревянным голосом: – Да, Костик, сейчас подъеду. Она пока в реанимации. Мне сказали подождать. Да... Кому заплатить? Она в реанимации, никто денег не берет. Ты, Костик, ты... прикрой меня пока. Я сейчас подъеду. Как только что-то скажут. Она беременна. Что? Да, заплачу. Всем заплачу – потом. Она в реанимации, понимаешь? – Фу, накурила! За три квартала несет, – Берта берет Шурку под руку. Шурка оборачивается. Берта, в отличие от лысого врача, не кажется тусклой или усталой. Это яркий пример женщины, которая всегда спокойна, всегда довольна собой и вполне уравновешена. – А ко мне девчонки пришли знакомые. Посмотри, мол. – Ясно. Ясно, куда посмотреть. Такая у Берты работа – очень денежная и руки всегда в тепле. – О чем думаешь? Идем? – У вас тут нет холостых хирургов? – на всякий случай интересуется Шурка. Берта пожимает плечами. – Знаешь, в чем твоя ошибка? Ты не просчитываешь на пять ходов вперед. Даже на два хода не просчитываешь. Да, у них водятся деньги. А ты знаешь, какие они халявщики? Они же медсестрами бесплатно пользуются. Зачем им ты? Шурка опускает голову. Опять Берта права. Никому в своей жизни Шурка не была особо нужна, всегда хваталась за первого встречного в надежде выйти замуж – иметь семью, дом и детей. Отпало как невозможное. Устарело. Отошло. Приоритеты изменились. – Помни о том, что тебе нужно быть очень внимательной. Оценивай с первого взгляда, не упусти свой шанс. Твой шанс должен быть, как минимум, хорошо упакован, оснащен мобилой и автомобилем. Если ты осмотришься на местности, то поймешь, что в наше время такие шансы нередки, тем более в столице. Шурка оглядывается, как под гипнозом. Видит, как из лифта выходит тот парень, которого во дворе обмела старуха. Он, продолжая говорить что-то в телефон, подходит к белой двери в конце коридора. – Смотри, – замечает его Берта. – Этот вполне годится на роль Шанса. Он относительно молод, дорого одет и уже минуты три бубнит в трубу. Берта за руку увлекает Шурку вслед за Шансом. – Сейчас он узнает, что с его болезненной мамочкой или коматозным папочкой, и будет целиком в нашем распоряжении. Шурка смотрит широко раскрытыми глазами. Из реанимации к ожидающему выходит доктор и произносит глухо, разводя руки привычным жестом сожаления: – Примите мои соболезнования. Она умерла. Остановка сердца. – А... а... а ребенок? – Ребенок тоже умер. Шурка видит, как спина парня выпрямляется и напрягается до хруста позвонков. Он резко отворачивается от врача и продолжает говорить в мобилку: – Э, Костик, позови сюда Шнура. Я не приду сегодня. Пусть без меня прокрутятся. Она умерла. Все, трындец... Кому заплатить? Заткнись! Пусть Шнур приедет. Я жду. Шурка чувствует, как Берта тащит ее назад, но ее взгляд словно прирос к лицу незнакомца. Совершенно белое, безжизненное лицо с резкими черными линими бровей и губ – черно-белое лицо. Впадины глаз – океаны черноты, зияющие дыры мертвого космического пространства. Она идет за Бертой, не оглядываясь, а та по пути продолжает излагать свои выкладки. – Нет. Сама видишь, что внешность – это только полдела. Этот шанс не годится. Совсем. Совершенно. – Почему? – Милая моя, он же бандит! Бандюган с большой дороги! Здесь полно таких отморозков. Никогда, ни за что на свете, ни за какие деньги не связывайся с бандитами. Они очень опасны. Непредсказуемы и грубы. Убьют и фамилии не спросят. – Он бандит? Берта делает жест отчаяния. Двор опять занесло желтой листвой, Шурка шуршит стертыми кроссовками, а Берта щелкает своими каблучками, накалывая листья на шпильки, как бутерброды. – Что ты нос повесила? Сейчас такси возьмем – поедем ко мне чай пить. Я и так опоздала, придется Томке лишний час оплачивать, – вспоминает она о няньке, которая сидит с Никитой. – В садике никакой гигиены, одни бациллы. – А ты в детстве не ходила в садик? – вдруг спрашивает Шурка. – Нет. Я же с бабушкой жила, в деревне. Берта принимается ловить такси. «Значит, не в садике. Где же тогда мы познакомились?» – снова задумывается Шурка, глядя на маленькую и изящную фигуру подруги в кожаном плаще. §2. ПРАВИЛО №2: ВЫБИРАТЬ УРОДОВ Откуда берутся у человека комплексы? Сложно поверить, что из детства. В детстве мать в Шурочке души не чаяла, и отец считал, что Шурочка – совершенство. И в школе Шурочка была круглой отличницей и лучшей в классе. А выросло из Шурочки Бог знает что – что-то высокое, с тяжелыми бедрами и длинными холодными ступнями. – Если в тебя въелся комплекс неполноценности, его из тебя никакие психологи и аутотреннинги не вышибут, – говорит Берта за чаем. – Тебе придется с ним жить – это твоя точка отсчета. Я объективно считаю, что ты выглядишь неплохо, у тебя выразительные глаза... – А все остальное – жопа, – подсказывает Шурка. – И ты, глядя в зеркало, считаешь, что жить с такой внешностью сложно. А в то же время должна с ней жить и не чувствовать себя ущербной. Какой выход? Берта поправляет светлые кудри и ждет ответа. Шурка смотрит в чашку чая. – Выход очень простой: выбирай уродов. Не тех уродов, которые держутся на людях с видом Аленов Делонов, а уродов скромных, закомплексованных больше, чем ты. В их глазах всегда будет сиять восхищение, и ни один из них не скажет, что у тебя толстая задница и губы созданы исключительно для игры на губной гармошке. – А у меня губы для губной гармошки? – вскидывает глаза Шурка. – Я просто пример привела. Не о тебе, – Берта отставляет чашку и закуривает. Может, они вместе с Бертой учились в первом классе провинциальной школы, но Шурка не помнит ее, как ни пытается представить свою подругу белокурой девочкой с голубыми глазами. Потом, в центре столицы, спустя сто лет, кто-то дернул за рукав. – Шурочка! – Берта! Само собой всплыло ее имя. И всплыла прежняя дружба, как из полузабытого сна. – Ты до сих пор одна? – Конечно... Все комплексы рождаются от того, что ты не нравишься мужчинам. В седьмом классе школы ты не нравишься мальчишкам, поэтому они выбирают не тебя, а какую-нибудь Наташку Никитченко, которую можно зажимать под партой. Тебя нельзя зажимать, для этого ты слишком хорошо знаешь алгебру. В институте парни тоже выбирают не тебя, а какую-нибудь Оксану Уханову, которая бегает за всеми историками одновременно и всем раздает горячие бутерброды на переменах. Потому что мама еще в детстве научила свою девочку: – Ты должна сама брать то, что тебе нравится. С твоим лицом тебе ничего не достанется само собой. Ты должна очень подсуетиться. И Оксана суетится, а ты сидишь и ждешь, пока к тебе (такой нерешительной) подойдет этот высокий с юрфака (такой же потный от нерешительности, как и ты) только потому, что заметит твои выразительные глаза. На работе ты тоже никому не нравишься, потому что нравиться там некому, ты задыхаешься в душном женском коллективе и уже сама начинаешь заигрывать с девчонками. А когда подруги знакомят тебя с каким-нибудь неженатым параноиком, который, по их отзывам, представляет собой редкий экземляр «хорошего человека», ты хватаешься за него, как утопающий за тонкую соломинку. А потом, когда тебя уже начинает тошнить от его соломенных ножек, соломенных ручек, соломенного члена, головы, набитой соломой, и соломенных денег в его кармане, ты бежишь от него – пока не поздно. И на это бегство тоже уходит время. И бегство становится привычкой, ты шарахаешься от каждого, кто хоть издали похож на твое соломенное чучело, пока где-то в центре города тебя не поймает за рукав твоя давняя подруга – уверенная и опытная женщина, которая знает, что тебе нужно делать со своей жизнью. – Шурочка! – Берта! «Уроды – это образное название людей с неидеальной внешностью. Один мой знакомый отличался тем, что его нос клонился из-под очков в сторону, что, вместе с блуждающим за стеклами очков взглядом, придавало его лицу оттенок безграничной тупости, в то время как он был вполне культурным и интеллигентным человеком и занимал значительный пост в министерстве здравоохранения. Так вот из-за этого кривого носа и тупого, блуждающего в пространстве взгляда, он никак не мог найти себе нормальную женщину. Его внешность отпугивала. Я уже не говорю о массе полных, сутулых, лысых, низкорослых и непропорциональных мужчин, которые встречаются повсеместно, – продолжает Берта. – Из них лучше всего выбирать немолодых. Рядом с пожилым мужчиной ты всегда будешь его девочкой, его куколкой и золотком. Это просто. Ты не будешь чувствовать себя некрасивой». – Да, большой выбор... У Берты хорошая двухкомнатная квартира в чистом и престижном районе. Новая мебель. Самое дорогое средство для мытья посуды. Все шкафы, тумбочки и антресоли заставлены ликерами, шампанским и вином – подарками благодарных пациентов. Конфеты Берта не берет: бережет фигуру. Шурка уверена, что у Берты большое будущее. Скоро она будет заведовать отделением, потому что она, действительно, умеет лечить. И умеет убеждать. Берта и гинеколог, и психолог, и педагог. Для того, чтобы зарабатывать деньги и более или менее твердо стоять на ногах, ей не нужен мужчина. А филологу-Шурке – нужен. Филология – не та наука, которая кормит в наше время. Хорошо еще, что Берта не жалеет для Шурки советов, которыми сама не пользуется. Цель – не замужество, Боже упаси! Цель – деньги. Деньги, чтобы жить. Чтобы оплачивать квартиру. И отсылать матери. Чтобы она думала, что филология кормит. – Ни в коем случае нельзя выбирать красивых мужчин. Это или геи, или пижоны, ли бабники. Они не оценят тебя – даже в половину твоей цены. Они не испытывают недостатка в женщинах, не страдают от отсутствия внимания. Ты меня слышишь? – Берта отмахивается от дыма и смотрит на Шурку. – Слышу, да... Но им же тоже... может быть одиноко... – Никогда! Им не бывает одиноко. Они просто делают передышку – от секса до секса. – Ясно. Честно говоря, не хочется чаю. Хочется съесть что-то вкусное и калорийное: кусочек колбасы, бутерброд с сыром или мясное жаркое. Хочется просто есть. И просто мужчину. А пить чай с лимонами и слушать эти кисло-лимонные рекомендации – не хочется. Конечно, Берта права. Во всем и всегда. И Шурка слушает ее и пьет чай с лимонами, которые пищат и скребутся в желудке. Потом Шурка едет домой – на самую старую окраину города, в съемную квартиру на пятом этаже пятиэтажки. Может, и не эти квартиры называют хрущевками, но ремонта в них не было точно со времен хрущевской оттепели. Вот тогда как потекла крыша, так и остались серо-бурые пятна на потолке и стенах, которые ничем не вывести. Проступают, как живая история. В остальном – полупусто и убого. Старуха, которая здесь жила, убралась помирать к детям. И Шурка, когда спит на ее диване, ощущает себя восьмидесятилетней бабкой: одно желание – завернуться в белую простыню и двигаться в сторону кладбища. Отопления еще нет, в квартире холодно и жутко внутри от съеденных лимонов. Шурка смывает косметику и ложится на бабкин диван. На таком диване удобно умирать, а не заниматься сексом. И вспоминается еще одно из правил Бертиного пособия: клиент – это тебе не гость, чтобы тащить его домой и поить чаем. Лучше самой тащиться к нему или с ним в какой-нибудь отель – приятно проводить время. И чай пить только за его счет. Шурка чувствует, что ненавидит чай с лимонами. §3. ПРАВИЛО №3: НЕ ПЕРЕХОДИТЬ ДОРОГУ ПРОФЕССИОНАЛКАМ «Если ты пошла по пути проституток, это еще не значит, что ты одна из них. Просто у тебя с ними одна цель, но разные способы ее достижения. Ты не должна переходить путанам дорогу. Если ты знакомишься в баре или в клубе, то должна делать это скромно, как женщина, которой немножко одиноко и которая слегка сбилась с пути, а не методически выслеживает свою добычу. Твоя одежда не должна быть броской, макияж не должен быть вызывающим. Твое появление в развлекательных заведениях должно казаться несколько странным – отнюдь не закономерным. Именно в этом и будет твоя фишка». Клуб «Вилка» – не из самых новых. В нем и скандалов меньше, и молодежь в него почти не ходит. Ходят на «Вилку» в основном ради казино – солидные люди с солидным черноватым капиталом. Шурка не умеет играть. Умеет только пить мартини и звенеть кубиками льда в бокале. На мартини денег дала Берта. Не насовсем, а с отдачей. Платье – старое, ему года три уже. Но если не знаешь про эти три года – оно как новое. Ну, почти... Мартини – еще с полстакана. Лед тает, но никто из «шансов» даже не смотрит в сторону Шурки. Играет живой (пока еще живой) оркестр, в соседнем зале – нарастают ритмы рулетки, а здесь, возле Шурки, тянется та же скука, что и за стенами «Вилки». Наконец, рядом с ней плюхается на стул толстенький мужичок в расстегнутом пиджаке, расстегнутой на волосатой груди рубашке, с лысиной, покрытой испариной. Несколько секунд он смотрит в пространство мимо Шурки, а потом, с трудом сконцентрировавшись на ее лице, тянется к ее бокалу. – Девочка, дай глотну... Шурка подталкивает ему полупустой бокал, который он осушает залпом. – Ох, спасибо. Дай Бог тебе здоровья. Проигрался в пух и прах.... Пытается застегнуть на груди рубашку и не попадает пальцами в прорези пуговиц. – Ох, проигрался... Шурка тянется к нему и застегивает рубаху на его волосатой груди. Он не очень стар, лет сорока пяти, плотный и ростом слегка выше ста семидесяти. Что-то безропотное и жалкое в его лице подкупает Шурку окончательно. – В другой раз выиграете... – Может. Не повезло сегодня. Вот, что скажу, не повезло. Такой покер. Хорошо все было сначала, пока Шнур не приехал. Кончать нужно было. А я... Вся зарплата ушла. Четыреста евро. Четыреста евро, по мнению Шурки, вполне приличная зарплата. Она присматривается повнимательнее. Мужичок не похож на интеллектуала, скорее всего, после восьмого класса телят в колхозе пас. К категории «уродов» он тоже не относится: он симпатичный малый, несмотря на свою полноту. – А где вы работа
Ухоженная щель стройной блондинки
Проверка скила падчериц в секс массаже
Моделька знает как разогреть обстановку