Пересечение судеб: от Пантелеймона Кулиша до Олеся Бузины, или что значит быть объективным на Украине

16 апреля 2015 года в середине дня в Киеве был убит известный журналист и писатель Олесь Бузина. Чем он был известен? Тем, что не скрывал свои взгляды, основанные на обширных знаниях и твердых убеждениях. И тем, что был порядочным человеком. Он открыто заявлял: «Моим идеалом является возрождение Российской империи, а я вынужден приспосабливаться к безобразным условиям розбудовы (рус. развития) независимой Украины». Олесь считал себя и русским и украинцем. Выступал за двуязычие украинской культуры, за федерализацию Украины. Он отвергал Оранжевую революцию. Не боялся критиковать идола украинских националистов – Тараса Шевченко, написал книгу «Вурдалак Тарас Шевченко» и даже организовал движение шевченкофобов. Официальную историю украинской государственности считал нелепицей, а началом структурированного украинского языка считал конец XVIII века и связывал это с именем Ивана Петровича Котляревского (русский офицер, писатель, драматург, переводчик, просветитель, участник русско-турецкой войны 1806-1812 гг. организовал в 1812 году на Полтавщине 5-й Малороссийский казачий конный полк для борьбы с Наполеоном, короче, достойный человек). Котляревский перевел с русского на украинский «Энеиду» Вергилия.

Бузина бесстрашно говорил и писал о цензуре на Украине. За все перечисленное многократно привлекался к суду. И, случалось, даже выигрывал процессы. А еще он яростно выступал против неонацизма и фашизации жизни Украины, против гей-пропаганды. Угрозы в его адрес звучали постоянно, но он не сдавался. Обстоятельно доказывал в книге («Союз плуга и трезубца: как придумали Украину»), что лишь с середины XVII века можно говорить об украинском политическом пространстве, но не о государстве. Причем, гетманов он не щадил и не делал из них идеальных борцов за независимость. Понятие же Руси связывал с Великим Новгородом и Старой Ладогой, а не с Киевом.

Среди множества работ Олеся Бузины есть интересная статья под названием «Пантелеймон Кулиш. Прозрение хуторского философа». На примере известного укрофильского деятеля Олесь показал, что любовь к своей земле совсем не обязательно должна переходить в озлобленный национализм. Потребность в объективности приводит в конце концов к разумным выводам, если не утеряно достоинство. 

Уверен, что немногие в курсе, кто такой Пантелеймон Кулиш. Позвольте, немного расскажу. 

Пантелеймон Александрович Кулиш (1819–1897) — украинский поэт, прозаик, фольклорист и этнограф, переводчик, критик, редактор, историк, издатель. Родился в Черниговской губернии. Создал концепцию «хуторской философии» - усадьба как культурный центр, где сливаются христианские, просветительские, народные ценности, где царит гармония с природой. 

Создатель «кулишовки» — одной из ранних версий украинского алфавита.

Автор первого полного украинского перевода Библии. Переводчик на украинский язык множества произведений мировой литературы, в частности, Байрона, Мицкевича, Шекспира. Эти и другие его заслуги на культурном поприще достаточно известны. Но было еще несколько деяний и трансформаций в его жизни, которые до сих пор не дают остыть страстям. Для официальной сегодняшней Украины он располагается среди отцов-основателей государственности. Для объективных исследователей – человек пересмотревший со временем свои юношеские оценки и пришедший к выводу, что «козаки, эти безрассудные и беспощадные опустошители соседних стран, не только иноплеменных, но и родственных им по племени и православной вере».

А ведь поначалу был создателем «казачьего мифа» о доблестных «лыцарях», которым Украина обязана всем. А позднее, когда ему минуло сорок лет, набравшись обширных сведений об истории Малороссии, он приходит к выводу, что политически Россия и Украина должны быть едины, а культурные различия этому не помеха. В большинстве своем украинская интеллигенция, увы, не поддержала его. На дворе бушевали реформы Александра II. Ощущение свободы захлестывало. А Кулиш стоял на своем: судьба Украины неразрывна с Россией. Вот она, порядочность, сопряженная со знанием и болью за свой край. По юности он романтизировал запорожское казачество и гетманов, особенно в романе «Черная Рада», а в 1860-1870-е годы, обобщив свои изыскания в трехтомной «Истории воссоединения Руси», «Мальоване гайдамаччине» и «Отпадении Малороссии от Польши», пришел к заключению, изложенному выше: ничего прогрессивного в казаках не было. Все просто, грабители и пьяницы. Бузина писал, что «единственной прогрессивной силой на Украине, которая покончила и с набегами крымчаков, и с поляками, Кулиш считал Россию. Впрочем, оно и верно: если бы у русских не был развит государственный инстинкт, если так можно сказать, то они бы никогда не построили огромную державу», запорожцы были не способны на это. 

Комментарии, как говорится, излишни. Такой Пантелеймон Кулиш современной украинской власти не нужен. Собственно, в этом и переплетение его судьбы и позиции Олеся Бузины. Не зря он обратился к анализу судьбы предшественника.

Думаю, пересказывать статью Олеся Бузины нет смысла, лучше всего ее прочитать. 

Олесь Бузина

Пантелеймон Кулиш. Прозрение хуторского философа

До сих пор его боятся переиздавать в полном объеме. Несмотря даже на то, что именно он придумал современное украинское правописание и сочинил первый украинский исторический роман. Чем же так не устраивает Кулиш наших нынешних инквизиторов от культуры? Независимостью!

Чужой среди своих

К этому желчному и острому на язык писателю лучше всего подходит определение: свой среди чужих, чужой среди своих. С одной стороны — ярый казакофил и собиратель народного фольклора. С другой — его же беспощаднейший критик, назвавший всех кобзарей скопом «п’яними і темними», а их творчество — «п’яницькою бреходурнопеєю про людожерів-козаків».

Таким же двойным было и происхождение Кулиша. Самого себя он считал аристократом. Но какое-то подозрительное дворянство имел только его дед. А уже отец Пантелеймона потерял право быть причисленным к благородному сословию и записался в обычные казаки, несмотря на то, что владел родовым хутором в Черниговской губернии и даже крепостными мужиками. Из-за отсутствия свидетельств о дворянском происхождении Кулиша исключили из Киевского университета св. Владимира. Во времена Николая I там имели право учиться только дворянские дети.

История с исключением Кулиша со второго курса — достаточно темная. По-видимому, поступая на учебу, он назвался дворянином и пообещал предоставить соответствующие документы в надежде, что администрация об этом забудет. Но в ректорате не забыли, и молодой полуказак-полушляхтич отправился на вольные хлеба, вынырнув уже в столице Российской империи в должности старшего учителя гимназии и одновременно преподавателя русского языка в Петербургском университете. Как его туда приняли, остается загадкой. Ведь сам Кулиш не имел не только высшего образования, но и среднего. Он успел закончить только пять классов гимназии в провинциальном Нежине, оставив ее то ли из-за нехватки средств, то ли из-за отсутствия воли бороться со скукой, которую навевали общеобязательные предметы.

Гений без диплома

Недоученности героя этой статьи Украина обязана упрощенным правописанием, которое он придумал. До великой орфографической реформы Панька Кулиша (так чаще всего его называли приятели), украинцы пользовались общерусским правописанием, оставшимся еще со времен Киевской Руси. Они тоже употребляли «яти», «еры», не знали апострофа. Кулишу все это казалось очень сложным, и он предложил так называемое «фонетическое» правописание. По принципу: «пишемо, як чуємо». Как, пользуясь им, можно делать ошибки — уму непостижимо! Тем не менее, многим нынешним школьникам не по зубам даже примитивная «кулишовка», созданная специально для просвещения отсталых мужиков.

До весны 1847 года Кулишу необыкновенно везло. В Киевском университете он познакомился с профессором русском словесности Михаилом Максимовичем. Сблизило их помешательство на украинском фольклоре. Кулиш показал профессору самодельный сборник песен, которые он записал от своей матери. Мать, кстати, абсолютно не умела читать. Поэтому сборник получился самый что ни на есть подлинный, истинно народный, свободный от любых книжных влияний.

Профессор Максимович свел фольклориста-недоучку с инспектором училищ Киевского учебного округа Юзефовичем. Вспоминая впоследствии об этом полезнейшем знакомстве, Пантелеймон писал, что Юзефович опекал его просто на удивление: поставлял книжки и рукописи, помог напечатать в университетской типографии исторический роман «Михайло Чарнышенко или Малороссия восемьдесят лет назад» и даже предоставил за казенный счет командировку в Киевскую губернию. Кулиш путешествовал по ней с перерывами целых два года. Результатом научной экспедиции стал сборник народных песен и легенд «Записки о Южной Руси». Молодой автор приобрел литературное имя.

Но на склоне лет Кулиш отозвался о тех благословенных временах с сарказмом:

З того ж то ми часу Вкраїну

Вибріхувати почали,

І на Петра й на Катерину

Хулу та клевету верзли.

Перевод:

С того же времени мы про Украину

Врать начали,

И на Петра и на Екатерину

Хулу и клевету несли.

Написано это было явно в пику Шевченко и его поэме «Сон» со знаменитыми строчками про Петра Первого, который «розпинав нашу Україну» и Екатерину II, которая, по Тарасовой версии, «доконала вдову-сиротину».

Катастрофа 1847 года

Полоса везения закончилась, когда Третье отделение — политическая полиция Николая I накрыла в Киеве Кирилло-Мефодиевское братство, замышлявшее преобразование Российской империи в федерацию славянских республик. Следствие показало, что Кулиш находился в переписке с большинством членов братства. И не только находился, но еще и подписывал свои послания титулом «гетман».

Во все времена жандармам не хватало чувства юмора. Сборище интеллигентных болтунов они приняли за глубоко законспирированный подпольный центр. Кулиш был арестован в Варшаве в тот самый момент, когда вместе с молодой женой он направлялся за границу хлебнуть европейского воздуха и набраться туристических впечатлений. Вместо Берлина и Праги пришлось оказаться в Петербурге на допросе у начальника штаба корпуса жандармов генерала Дубельта. Вопрос генерала: «Правда ли, что вы намеревались быть гетманом украинским?» Кулиш запомнил на всю жизнь.

Глупая шутка стоила ему двух месяцев в крепости во время следствия и ссылки в Тулу. Это было чисто символическое наказание. В подмосковном городе малороссийский литератор редактировал «Тульские губернские ведомости» и жил за панибрата с губернатором Козодоевым, о котором в автобиографии отозвался: «Человек, как человек». Там же он сдружился с местным жандармским капитаном Гусевым и даже переселился вместе с женой в его особняк, где полицейский и ссыльный вместе гоняли чаи. Вот так в старые времена переплетались в России политические преступники и те, кому по долгу службы надлежало за ними присматривать!

Тульская ссылка продолжалась три года. А потом Николай I простил Кулиша. Доброжелатели показали царю рисунки неудавшегося «гетмана». Император расчувствовался и тут же разрешил ссыльному редактору вернуться в Петербург. Правда, запрет на публикации Кулиша не был снят. Но он тут же нашел выход, засыпав петербургские журналы своими переводами иностранных авторов под различными псевдонимами.

Смерть Николая I и приход либеральных Александровских времени вернули Кулишу былую свободу. Начало 60-х годов застало его маститым литератором. К этому времени он опубликовал два варианта романа «Черная рада» (на русском и украинском языках), отредактировал и издал собрание сочинений Гоголя, получив за это три тысячи рублей (10 процентов от прибыли), совместно с Николаем Костомаровым издавал первый украиноязычный журнал в Петербурге «Основа», довел до ума рукописи сбежавшей от мужа Марии Маркович, сочинявшей под псевдонимом Марко Вовчок…

Кулиша считали главой «украинской» партии, ярым националистом, и вдруг он сжигает все, чему поклонялся, и поклоняется всему, что сжигал. Одно за другим из-под пера писателя выходят уже не романы, а исторические исследования на документальном материале — трехтомная «История воссоединения Руси», «Мальована гайдамаччина» (Нарисованная гайдаматчина – авт.) и «Отпадение Малороссии от Польши». Отныне Кулиш не видит ничего прогрессивного в запорожском казачестве, которое воспевал в молодости. Теперь казаки для него — просто бандиты и убийцы. Ни о каком государстве они не мечтали. Их идеалом было выпить и пограбить. Единственной же прогрессивной силой на Украине, покончившей и с татарскими набегами, и с ляшским засильем, вчерашний казакофил признает Российскую империю.

Нет ничего удивительного, что с такими мыслями даже в независимой Украине Кулиш остается полузапретным автором. «Черная рада» включена в школьную программу. Но уже предисловие к ней, где автор говорит о политическом ничтожестве гетманов, ученикам не показывают. Что же касается исторических сочинений Кулиша, то их попросту боятся издавать.

Ни один из украинских классиков не говорил своим землякам таких жестких и нелицеприятных истин, как Кулиш. В трактате «Хуторская философия» он писал: «Ми залишалися татарськими недобитками навіть і тоді, коли татари, в свою чергу, були нами побиті і придушені». (Перевод: "Мы оставались татарскими недобитками даже и тогда, когда татары, в свою очередь, были нами избиты и подавлены»).

Кулиш первым начал разоблачать пропитанные дешевым нарциссизмом украинские исторические мифы. Сколько перевели у нас чернил на восхваление Киево-Могилянской академии! Каким святилищем наук ее только не описывали. А требовательный автор «Хуторской философии» вынес уничижительный приговор этому захолустному учебному заведению на задворках Европы: «Могилянська академія не дала нам жодного чудового таланту». И попробуйте с ним поспорить! Ведь и Сковорода, и Феофан Прокопович — самые известные выпускники Могилянки — в перечень всемирно известных ученых не входят. Оба они — всего лишь начитанные подмастерья западных философов, так и не создавшие оригинальных мировоззренческих систем — звезды провинциального масштаба.

Даже Богдана Хмельницкого Кулиш называет «украино-польским Батыем», вспоминая «жахливе винищення народу, подібне до того, що над нами вчинили татари на чолі з Батиєм та його наступниками, а згодом на чолі з Богданом і Юрієм Хмельницькими». (Перевод: ужасное истребление народа, подобное тому, что над нами совершили татары во главе с Батыем и его преемниками, а затем во главе с Богданом и Юрием Хмельницкими»).

Он хорошо знал по мемуарам XVII столетия оборотную сторону «национально-освободительной войны» — то, как Богдан расплачивался своими же земляками с крымскими союзниками, разрешая им собирать ясыр по селам.

Кулиш словно предчувствовал, к чему приведут бредни его коллег-романтиков уже в XX веке. Отдав долг юношеской идеализации казачества, в зрелые годы он сумел развенчать те фантомы, которые в эпоху Кирилло-Мефодиевского братства сам порождал вместе с Шевченко и Костомаровым.

За русь триединую!

На протяжении всех лет после 1991-го в Украине только то и делают, что ищут «национальную идею». А ведь она давно есть! Ее сформулировал еще Кулиш в своем позднем стихотворении «Национальный идеал». Сначала он описывает распад единой Руси после нашествия Батыя:

Як налягло на Русь татарське лихоліттє,

Зісталось в Києві немовби тільки сміття.

На Клязьму й на Москву позабігали люде

І визирали, хто з киян туди прибуде.

І всі, що руської єдиності жадали,

На Клязьму й на Москву помалу прибували.

Перевод: 

Как налегло на Русь татарское лихолетье,

Се произошло в Киеве словно только мусор.

На Клязьму и на Москву убегали люди

И выглядывали, кто из киевлян туда прибудет.

И все, что русской единственности жаждали,

На Клязьму и на Москву понемногу прибывали.

Московской Руси, по мнению Кулиша, удалось сохранить духовное наследие погибшей Руси Киевской. Именно туда произошла миграция славянского населения с Киевщины. И он прав — носители древнерусской культуры переселились именно под защиту московских князей. А дальше наступил период петербургской империи Петра Первого. Для автора стихотворения — это глубоко прогрессивный государственный механизм, в отличие от гетманских междоусобиц периода Руины:

Імперія — се власть була над ворогами,

Над ханом, турчином, Литвою і ляхами…

І що б там ні було гіркого на Вкраїні,

А густо забуяв наш нарід на руїні.

Де нас десятками за Паліїв лічили,

Там міліонами край рідний ми осіли.

Перевод:

Империя-се власть была над врагами,

Над ханом, турчином, Литвой и ляхами…

И что бы там не было горького на Украине,

А густо забуял наш народ на развалюхе.

Где нас десятками за поджигателей считали,

Там миллионами край родной мы осели.

Кулиш понимает, что только империя обеспечила процветание и самоуважение украинского народа. Только благодаря ей и ее победам он смог расселиться на территории разгромленного Крымского ханства. А в будущем автор «Национального идеала» прозревает обновленную триединую славянскую империю:

Уставши з попелів козацької руїни,

Кликнімо до синів слов’янської родини:

Топімо ж у Дніпрі ненависть братню дику,

Спорудьмо втрьох одну імперію велику,

І духом трьох братів освячений диктатор,

Нехай дає нам лад свободи імператор.

Перевод:

Встав из пеплов казацкой руины,

Кликнимо к сыновьям славянской семьи:

Топим же в Днепре ненависть братскую дикую,

Воздвигнем втроем одну империю великую,

И духом трех братьев освящен диктатор,

Пусть дает нам строй свободы император

В отличие от Шевченко, который ничего не знал о будущем, кроме банальной уверенности, что «буде син і буде мати», Кулиш имел совершенно определенный общественно-политический идеал, который и проповедовал в своей поэзии.

Автор: Надеюсь, компьютерный перевод все же позволил сохранить мысль Кулиша. Еще раз отметим, что вслед за Кулишом и сам Бузина твердо стоял на том, что необходимо единство двух «русских народов». Будем надеяться, что через кровь и страдания мы движемся именно к этому, и наследие Пантелеймона Кулиша и Олеся Бузины задает вектор этого движения. 

О запорожцах недавно писал и я - https://telegra.ph/Tezisy-o-zaporozhskom-kazachestve-12-02. Очень многое совпадает с идеями Кулиша.