«Переобулся в воздухе» или «перешел на сторону добра»? Как относиться к чиновникам и журналистам, отказавшимся от сотрудничества с режимом, и возможна ли в России люстрация

Для российских элит «гуманитарных коридоров» не создали

Случай Ростислава Мурзагулова, пиарщика, много лет работавшего на власти Башкирии, который теперь ведет шоу на youtube-канале, основанном Михаилом Ходорковским, вызвал шумное обсуждение в оппозиционном сообществе, и в очередной раз поднял вопрос об ответственности для бывших бенефициаров режима. Шире говоря — о люстрациях в «России будущего». Сам Мурзагулов, отвечая на обвинения, говорил: «Мне что, пойти застрелиться?»

Спустя полгода с начала войны выяснилось, что оказавшаяся за рубежом оппозиция пока не слишком готова принять в свои ряды бывших функционеров, экс-чиновников или сотрудников прогосударственных медиа.

Колонка российского публициста Олега Кашина, вышедшая в американской газете The New York Times частично затрагивает тему перебежчиков или той части путинской элиты, которая, возможно, и хотела быть умыть руки, но не может.

В качестве примеров «недовольных» в путинском политбюро Кашин называет имена министра финансов Антона Силуанова, главы Счетной палаты Алексея Кудрина и даже главу Ростеха Сергея Чемезова. Впрочем, их несогласие никак не меняет планов Путина.

По мнению Кашина, «российским функционерам ничего не остается, кроме как ждать. Они могли бы попытаться вести какую-то свою тихую игру, в том числе сепаратные переговоры с Западом, но до сих пор не было никаких признаков “гуманитарных коридоров” для российских элит».

«Если члены правящей элиты не в состоянии свергнуть Путина, то, возможно, смог ли бы представители среднего класса? Но и там перспективы мрачные. Для тех, кто выступает с критикой войны, поучительна судьба Марины Овсянниковой, редактора Первого канала. Устроив громкую акцию протеста во время прямого эфира <…>, она была вынуждена покинуть Россию, опасаясь ареста, а ее семья осталась в Москве.

Месяцами она скиталась по Европе, подвергаясь многочисленным обвинениям в том, что, каким бы впечатляющим ни был ее протест, она в первую очередь остаётся винтиком путинской пропагандистской машины.

Она вернулась в Россию, где ее несколько раз арестовывали и штрафовали , обвинили в распространении ложной информации и обыскивали ее дом . Её бывшие коллеги в СМИ, представители той же профессиональной прослойки, должны понять, что нет смысла подражать ее действиям. Лучше тихо пересидеть войну на своих рабочих местах, чем оказаться в ситуации разорения и позора», – пишет Кашин в своей колонке.

Журналистки Мария Баронова и Екатерина Винокурова, которые какое-то время были заняты в проектах телеканала RT, и уволились оттуда после начала войны, также столкнулись неприятием и агрессией в своей адрес в соцсетях.

Ненавидеть потенциальных союзников – не самая продуктивная стратегия, уверен политолог Аббас Галлямов, бывший спичрайтер Путина.

«Я подхожу к проблеме технологично: чем больше людей переметнется из лагеря сторонников режима в стан его противников, тем лучше. В конце концов, что есть политика, как не попытка максимизировать число своих последователей и уменьшить количество последователей противника», – сказал Галлямов в разговоре с «МО»

Он полагает, что волны ненависти и оскорблений останавливают «колеблющиеся» из властного лагеря. «Это последнее, что нужно оппозиции. Древняя как мир стратегия гласит: Покажи врагу дорогу к жизни, тогда его сопротивление ослабеет», – заключил Галлямов.

Каждый раз при обсуждении темы ответственности за работу на авторитарный режим автоматически возникает и вопрос про люстрации, которые, например, не состоялись после распада СССР, что позволило партийным функционерам, включая Ельцина и Собчака, а впоследствии и Путина занять высшие посты в государстве.

Сегодня почти все чиновники и силовики из ближайшего путинского окружения начали делать карьеру еще в КПСС или КГБ. В крайнем случае – это потомки советской номенклатуры, как глава АП Антон Вайно – внук глава компартии Эстонской ССР.

Где были люстрации после падения авторитарных режимов?

В постпутинской России «поддержка действий российской армии в Украине после 2 апреля» будет законодательно установленным «препятствием для занятия любых государственных и муниципальных должностей», — прогнозирует бывший член президентского Совета по правам человека, руководитель правозащитной группы «Агора» Павел Чиков.

После Второй Мировой войны механизм люстрации был многократно обкатан во многих странах мира, и в первую очередь – Европы. Особенно активно — после распада социалистического блока в конце 1980-х годов. Масштабная люстрация прошла в Чехии. Любопытно, что должности люстрированных чекистов заняли чекисты, репрессированные после «пражской весны» 1968 года, лишенные должностей за свои просвещенные политические взгляды.

После поражения Германии во Второй мировой войне суды по денацификации вводили профессиональные ограничения против лиц, активно сотрудничавших с нацизмом. Госслужащие могли быть уволены или понижены.

После падения Берлинской стены в Германии был принят Закон о материалах Министерства госбезопасности бывшей ГДР. Он предусматривал проверку госслужащих и кандидатов на госслужбу на предмет сотрудничества с Министерством государственной безопасности («Штази»). В прошлом году срок действия проверок был продлен до 2030 года.

В Польше люстрация прошла относительно мягко. Там создали специальные квалификационные комиссии — они проверяли сотрудников Службы безопасности страны — на предмет нарушения ими прав человека. Полноценный закон о люстрации в Польше приняли только в 1997 году — по нему граждане, занимавшие государственные должности, или претендовавшие на них, должны были заполнить люстрационную декларацию, и рассказать о своем сотрудничестве с коммунистическими спецслужбами. Тех, кто при заполнении декларации соврал — лишали права быть чиновниками на срок 10 лет. Заявления о невиновности должны тайно проверяться специальным люстрационным судом. В 2007 закон расширили, и теперь люстрационные декларации заполняют первые лица государства, директора госпредприятий, адвокаты, судьи, и даже директора школ.

В бывших советских республиках десоветизация и декоммунизация проходила по-разному. На Украине в 2005, 2008, 2012 годах вносились различные проекты по декоммунизации: от осуждения «причастных к преступлениям против народа Украины лиц» до пятилетнего запрета на исполнение руководящих должностей в органах власти и СМИ для людей, занимавших руководящие должности в КПСС и КГБ, а также для тех, кто был резидентом, агентом, информатором, а также бывших политруков Советской армии и МВД.

В новой России идея подобных чисток не прижилась. Люстрации чекистского ведомства, затронули, кажется, только памятник основателю ВЧК Феликсу Дзержинскому, снесенный на Лубянкой площади ровно 31 год назад – 22 августа 1991 года. Попытки ввести законодательный запрет на профессии для бывших проводников режима были (например, такие законопроекты вносила Галина Старовойтова), но до принятия закона так и не дошло.

Будущий президент России Борис Ельцин вышел из КПСС после почти 30 лет членства в партии, а вскоре и запретил деятельность самой партии,

Впрочем, Ельцин не препятствовал созданию ее преемницы, КПРФ, которая продолжает быть значимой политической силой до сих пор.

Суда до сих пор не состоялось: ни над сотрудниками КГБ, ни над членами верхушки КПСС.

Напротив, в 90-е власти активно пользовались услугами «красных» кадров: президент Борис Ельцин назначал бывших первых и вторых секретарей обкомов губернаторами, мэр Петербурга Анатолий Собчак назначал бывших первых секретарей райкомов и бывших чекистов своими заместителями и главами районов.

По словам депутата Заксобрания Санкт-Петербурга Бориса Вишневского, «после прихода к власти Владимира Путина об идее люстраций и вовсе перестали вспоминать… Очень скоро служба в структурах КПСС и органах из периода трудового стажа, о котором чиновники старались не упоминать, превратилась для них в главный факт биографии, обеспечивающий успешную карьеру».